К Дымбовице османское войско подходило только благодаря бешеной воле султана и в саму полуразрушенную крепость даже не вошло, опасаясь минных ловушек. Валахи не защищали ее в открытом бою, но каждый день нападали на османов, у некоторых из которых начались истерики. Только в начале июня османы вышли на дорогу в Тырговиште, на которой от холмов и оврагов, спереди и сзади, справа и слева, сверху и снизу, с неба и земли их атаковали появлявшиеся из ниоткуда и после яростного короткого боя исчезавшие в никуда летучие валашские отряды, часто во главе с самим господарем, не боявшимся ни ятаганов, ни стрел османских воинов. Посланная за ними погоня исчезала, и утром сторожевые отряды находили ее воинов, и тела их были разодраны волками. Если дорога от Джурджу до Дымбовице была чистилищем, то дорога в Тырговиште стала кровавым адом для султанского войска.
13 июня измученные выжженной землей, горящей водой и суеверными страхами сто двадцать тысяч турок встали лагерем у села Ромыни, от которого до Тырговиште оставалось всего четырнадцать верст. По лагерю начались разговоры, что Ромыни, названные по имени валашского народа, являются его колдовским и сакральным местом, и эта стоянка для османов добром не закончится, да и злом тоже, а именно гибелью перешедших через Дунай войск.
Так оно и вышло. Что заказываешь, то и на стол подадут. Османы только не знали, что ждет их убийственное "валашское колесо", приготовленное на огне Владом Неистовым и его товарищами по оружию.
Три дня – 14, 15 и 16 июня – турки приходили в себя после похода от Дымбовице к Тырговиште, и три ночи Влад Дракула и Александр Арджиу изучали расположение султанского войска, уходя под прерывистый волчий вой от многочисленной погони, которую в пыль стирали воины прикрытия. Утром у лагеря находили разорванные хищниками тела неудачливых погонщиков, и османы со страхом говорили, что валахи, как их предки даки, превращаются в диких оборотней и рвут когтями и клыками своих врагов.
На командирском совете второй Дракон объявил, что в ночь на 17 июня валашское войско атакует турок, и он, как сербский герой Милош Обилич, сто лет назад в битве на Косовом поле заколовший султана Мурада, постарается убить султана Мехмеда. Эта смерть главаря Османии должна остановить нашествие и создать отличные условия для полного уничтожения всего вражеского войска. Господарь сказал, что воины должны провести в османском лагере "валашское колесо", во время которого он убьет султана, а затем отойти в ночную мглу под прикрытие боярских дружин, которые остановят погоню. Если османы не смогут прийти в себя после ночной атаки, валашское войско нападет на них вновь и доведет дело до полного разгрома.
Командир тайной стражи Александр Арджиу доложил совету, что сто двадцать тысяч остающихся в строю османов будут атаковать семь тысяч воинов господаря Влада, обученных проведению "валашского колеса". Он раздал всем соратникам подробный план турецкого лагеря, вокруг которого османы, уверенные в своем огромном численном преимуществе, не вырыли ров и не устроили вал, а просто оградили его двумя рядами сцепленных повозок, поставленных друг на друга, и выслали для охраны сторожевые отряды.
Три шатра ставки Мехмеда II находятся в самом центре янычарского корпуса, вокруг которого расположились отряды акинджи, сипахи и обоз, в котором множество верблюдов и скота. Атака господаря на шатры султана должна занять не более сорока мгновений, иначе вырваться из кольца телохранителей Мехмеда будет невозможно, при всем мастерстве воинов-гвардейцев и тайной стражи. Лагерь османов, представляющий собой огромный передвижной город в форме овала, расположен на ровной местности, позволяющей успешно провести "валашское колесо", однако все участвующие в нем воины не должны забывать, что на одного валаха приходится двадцать османов, не увлекаться и четко выполнять приказы командиров, действующих по продуманному плану сражения.
Арджиу показал совету один из таранов, сделанный из тяжелого дубового бревна с окованным железом концом, на платформе с двумя парами колес и зарядом пороха, который разгонялся до скачущего рысью коня. Он перечислил состав двадцати ударных колонн, отметил на плане места их прорыва оцепления, маршруты движения по лагерю и пути отхода. Всем командирам колонн были переданы турецкие барабаны и трубы, звуки которых в виде опровергающих друг друга команд должны сбивать османов с толку и вносить в их ряды хаос.
Вслед за таранами, которые разорвут кольцо повозок вокруг лагеря в двадцати местах, а потом взорвутся с помощью бомб с греческим огнем, в него должны ворваться ударные колонны из ста пятидесяти конных и двухсот пеших воинов каждая. Колонны будут атаковать плотным строем "плечо в плечо и колено в колено" в одежде янычар с ятаганами, которые уже розданы всем семи тысячам участников ночной атаки.
Вплотную за воинами погонят стада быков и овец, с привязанными к ним колокольчиками и кусками горящей пакли, которые устроят в лагере страшную панику и пожары. Командир тайной стражи показал секретные знаки и сигналы, по которым валахи будут узнавать своих, и сказал, что маршруты колонн, как спицы, нигде не пересекаются, главное – точно их придерживаться, и тогда "валашское колесо", охватывающее весь огромный лагерь, устроит в нем настоящий ад.
Командир тайной стражи сказал совету, что в каждой колонне будут атаковать по три группы метальщиков греческого огня с прикрытием, и предупредил, что сразу же за таранами в атаку пойдут отряды тайной стражи в страшном для врага виде. В Унгурени в плотном оцеплении была проведена малая тренировка ночной атаки, которая показала, что разогнанные за считанные мгновения тараны успешно прорывают связанные цепями двойные ряды повозок имитированного оцепления лагеря и все ударные колонны хорошо знают свои маневры.
Все было готово к невиданному ночному бою Влада Дракулы, которому было суждено попасть в историю Европы, и он произошел.
Короткая, как воробьиный скок, летняя ночь на 17 июня в минуты опустилась на огромный турецкий лагерь, спавший после горячего ужина, не подозревая, что все его сторожевые отряды уже уничтожены. На утро был объявлен поход на Тырговиште, до которого оставался один день пути, и все хотели получше выспаться. Вдруг, в самый глухой "час волка" земля, воздух и сама устрашающая тьма разразились животным воем и замерцали тысячами точек кровавых глаз. В тот же миг по всему периметру лагеря окружающие его ряды повозок в клочья были разорваны могучими таранами, которые с размаху влетали в шатры и палатки и взрывались факелами греческого огня и пороха.
За таранами в содрогнувшийся и загоревшийся лагерь ворвались сотни огромных волков с оскаленными пастями и мечами в когтистых лапах, рвавших и крушивших все на своем пути. Выбегавших из полыхающих палаток полуодетых османов охватывал животный ужас, они падали под ударами оборотней, и это было только начало.
За отрядами тайной стражи в волчьих шкурах в лагерь влетели отряды янычар, с двумя ятаганами в руках каждый, тут же начавшие свою кровавую жатву. За ними неслись разъяренные горевшие быки и множество овец, ломившиеся туда, куда глядели их сумасшедшие глаза. Везде стоял адский грохот, гремели колокольчики, раздавался волчий вой, били барабаны, ревели быки, ржали лошади, без конца взрывались бомбы с греческим огнем, полыхали палатки, и всюду валашские воины в янычарской одежде рубили османов в мелкую румынскую капусту. Вихрь безумия и огня с быков и овец перекинулся на обозных верблюдов и лошадей, которые с горевшими гривами и хвостами выламывались из коновязей и неслись в разные стороны, топча все на своем пути. В огромном грохочущем лагере в свете взрывов и адском пламени сипахи, янычары и акинджи с ревом резали друг друга, даже не пытаясь понять, кто оборотень, чужой или свой.
Ужас накрыл весь турецкий лагерь, по которому косыми молниями скользили плотные колонны решительных воинов в янычарской одежде. Господарь Влад, Арджиу и отборные воины в волчьих шкурах прорвались к султанским шатрам, второй Дракон влетел в самый богатый из них и через несколько мгновений выскочил из него с окровавленными мечами. Его воины уже забросали все три шатра бомбами с греческим огнем, тут же полыхнувших коническими факелами, и вся отчаянная группа рванулась из палаток янычарского корпуса, успев выскочить из готовой захлопнуться западни.
Двадцать атакующих колонн несколько раз пронзили османский лагерь во всех направлениях, оставляя за собой улицы трупов и, сделав последнее колесо по его границе, как призрачные тени, растворились в еще черной ночи.
Среди раненых были Дракула и Арджиу, но потерь среди семи тысяч воинов, действовавших как пальцы одной руки, почти не было. Мехмед чудом остался жив, успев выбежать из шатра в самом начале атаки к своим телохранителям, тут же вставшим вокруг него железным квадратом, ощетинившимся частоколом копий.
До утра в пылавшем лагере тушили пожары, ловили обезумевший скот и резали друг друга, разбираясь, кто свой, а кто чужой, с помощью железных палиц. Когда забрезжил рассвет, османы насчитали сорок тысяч трупов своих воинов.
По приказу Мехмеда, скрипевшего зубами от ярости, сипахи поскакали догонять нападавших, но вокруг простирались только выгоревшие луга и поля, с края которых на османов с презрением смотрели молчаливые горы. Битва с валашскими оборотнями, наконец, закончилась, и уменьшенное на треть за одну короткую ночь султанское войско, которое никак не могло прийти в себя, хоронило погибших и пыталось привести хоть в какой-то порядок полусгоревший обоз.
День 17 июня уверенно вступал в свои права и историю.
Глава 3. Все бояре умеют бить в спину своих государей. Поэнари
Все участники ночной атаки были награждены господарем, и я тоже получил вторую золотую цепь за ее безупречную организацию. 18 июня мы стояли у Тырговиште, полностью готовые к смертельному сражению, сорок тысяч валашских воинов против восьмидесяти тысяч потрепанных оборотнями османов.
Мы и наш господарь все сделали для того, чтобы победить Мехмеда, но судьба не была к нам благосклонна. С нами уже не было боярских дружин. Многие бояре, понимая, что в грядущей ужасной битве у Тырговиште, где на одного, хоть и обученного владеть оружием валаха, приходилось почти два опытных османа, погибнет большинство сражающихся, перешли на сторону Красавчика Раду, от имени султана гарантировавшего им все их права и земли. Им было что терять с жизнью, и понятие "родина" для них не существовало. Влад знал о наших боярах все и не преследовал их, понимая, что именно они представляют собой опору, хоть и шаткую, государственного устройства Валахии. Султан не был убит, крестовый поход сорван и в ближайшее время не состоится, значит, будут еще османские нашествия на Балканы, и Цара Ромынеяскэ может повторить судьбу Дакии, оставшись без мужчин. Судьба Валахии должна была решиться у Тырговиште 20 июня 1462 года.
Два войска стояли друг против друга на единственном широком поле у валашской столицы, готовые к последнему бою, но сражения не произошло.
Трое бояр выдали османам местонахождение монастырей, в которых укрылись семьи наших воинов, и они захватили их всех. Четыре тысячи валашских женщин и детей были выведены перед фронтом и поставлены у плах с топорами. Глашатаи османов прокричали, что всем им здесь и сейчас отрубят головы, если Дракула не уступит власть своему младшему брату Раду, природному потомку Мирчи Великого.
Влад не думал ни одного мига. Наши семьи были в Молдове под надежной защитой господаря Штефана, но второй Дракон не мог допустить, чтобы погибли тысячи ни в чем не повинных женщин и детей, потому что именно для их счастливой жизни он шесть лет создавал новую и благополучную Цара Романа.
Мы посмотрели друг на друга, Влад кивнул, и я с двумя боевыми пятерками под белым флагом выехал вперед. Господарь сзади уже говорил напряженным, как тетива лука, воинам, что не допустит гибели их семей, и вздох облегчения вырвался у всего нашего войска, побежденного без битвы боярским предательством. Ко мне навстречу из боярских рядов выехали Красавчик Раду и двухбунчужный паша, представлявший султана. Я сказал, что Влад с ближними людьми отдает Тырговиште своему младшему брату без боя при условии, что все валашские женщины и дети будут сейчас же переданы их мужьям и отцам, а народное ополчение и регулярная армия господаря, действовавшие по закону защиты родины, не будут подвергнуты гонениям и преследованиям.
Никто из турок умирать не хотел, еще не придя в себя до конца от ночного кошмара у Ромэни. Османы отлично понимали, что выиграть сражение у разъяренных валахов-оборотней, которые не будут брать пленных, не получится без гибели большинства их врагов.
Паша, а вслед за ним и Раду, ненадолго отъехавшие к султану, привезли его согласие с предложениями второго Дракона, и я вернулся к своим, к которым уже бежали не верящие своему спасению женщины и дети. Влад III Дракула попрощался с выращенным им войском, и мы вместе с золотой тысячей, тайной стражей и походной казной поскакали в Поэнари.
Я у захваченных и отпущенных турками семей наших воинов узнал имена выдавших их трех бояр, и Влад сказал, что они, конечно, жить не должны. Могу сказать, что тайная стража захватила их в собственных домах – крепостях в Тырговиште, после ухода из Валахии турецкого войска, и они просили только посадить их на кол, но не получили этой легкой смерти.
Народное ополчение и воины с оружием в руках разошлись по своим неразграбленным, к счастью, домам со своими спасенными семьями, а Раду с боярскими дружинами, уменьшившимися с уходом сторонников второго Дракона, спешно короновался в Тырговиште. Султан с большей частью войска ушел за Дунай и объявил в Эдирне и Стамбуле о разгроме Дракулы и покорении Валахии, которая объявлялась самоуправляющейся провинцией Османской империи, не зря совершенно правильно боявшейся партизанской войны с десятками тысяч вооруженных валахов, знавших вкус победы над сильнейшим врагом.
Двадцать тысяч османов двинулись на захват Поэнари, в котором не собирался сдаваться Неистовый Влад. Сорокатысячное войско короля Матиаша стояло в Трансильвании, и Польша, понимая, что за Валахией Мехмед Завоеватель атакует Молдову и ее саму, не возражала против выступления войска Штефана III для охраны своих границ к Фокшанам и Брэиле.
Краков, хотевший получить выход и к Черному морю, хотел, чтобы молдавское войско вернуло Сучаве крепость Килию, приносившую огромные таможенные сборы, но ее, надежно запиравшую главное из трех дунайских гирл, также надежно защищал сильный венгерский гарнизон, вывесивший на въездной башне герб Хуньяди-Корвинов. Буда пришла в ярость и даже потребовала у Влада послать большой отряд для защиты Килии от молдаван. Венгрия и Польша начали безумный вооруженный спор о доходах и не собирались выбивать турок из Валахии, очевидно, примирившись с ее потерей.
Османы подошли к горе Поэнари, где находился Влад с золотой тысячей и я с тайной стражей, которая привычно находилась в замке и везде, где это было необходимо ее господарю. Турки попытались огромной колонной подняться к Поэнари, возвышавшемуся над землей на высоте четырех тысяч шагов. Мы встретили их на половине извилистой серпантинной дороги, взорвали минные ловушки в начале и середине колонны, а потом сожгли ее целиком. Потеря за полдня двух тысяч опытных воинов охладила пыл выполнявших приказ султана османов, которые намертво, как им казалось, обложили замковую гору, чтобы взять Дракулу и замок измором.
Мы не теряли времени даром. Кольцо окружения было тройным, чтобы не дать возможности уйти из замка подземным ходом личному врагу Мехмеда. Для моей тайной стражи в Валахии никакие вражеские кольца препятствием, конечно, не были, поскольку сделанные нами подземные ходы предусматривали подобные ситуации. Султан совсем не зря после взятия Тырговиште ушел из готовой взорваться страны, не захотев лично командовать взятием Поэнари. Валахия с десятками тысяч вооруженных и обученных воевать воинов, с армиями венгерского короля Матиаша в Трансильвании и молдавского господаря Штефана III у Килии и Галаца, не подверглась разгрому во время второго нашествия, и это устраивало не только ее бояр.
Поэнари с Дракулой был в осаде, Красавчик Раду в Тырговиште увеличил дань Валахии султану вдвое от прежнего, османское войско теперь могло спокойно проходить по ее землям в Европу, и теперь Мехмед Завоеватель собирался атаковать равнинную Венгрию с фронта и фланга, не забывая о захвате Молдовы и Польши. Османская империя спокойно пережевывала христианский мир по частям, и его государи никак не хотели объединиться даже после блистательных побед Влада III над страшным врагом. До непокорной и отчаянной Валахии еще дойдут загребущие руки Стамбула, для которого пока найдутся другие завоевания.
Только надо скорее взять неприступный Поэнари и захватить опаснейшего Дракулу, который лишь из-за случайности не убил султана Мехмеда, превратившись для него из занозы в кол.
Раздел IV. Тюрьма, воля и слава. 1462–1476 годы
Глава 1. Золото для Румынии. Пешт, Буда, Вышеград, Молдова и Дунай
Двадцать тысяч османов без особой радости осаждали неприступный Поэнари, в котором защищался Влад с полутора тысячами витязей, семь тысяч его воинов и сорок тысяч ополченцев, не сдавших оружие, находились в Валахии, а я с тайной стражей действовал везде, где было необходимо господарю. Речная флотилия во главе с "Альбами" воевала у Килии, помогая Штефану не пускать турецкий флот из Черного моря в Дунай, войско короля Матиаша Корвина стояло в трансильванских Карпатах, и еще ничего не было закончено.
В Поэнари было все необходимое для многолетней защиты – сорок пушек во главе с самой огромной во въездной башне, пороховая мастерская, склады пороха, селитры, греческого огня, заполненная водой огромная цистерна, два колодца в донжоне и замковом дворе, запасы разнообразных продуктов в глубоких подвалах, зернохранилище, пекарня, кухня, тайники и подземные ходы, позволявшие воинам, хоть и с большими предосторожностями, покидать замок и возвращаться в него после вылазок и походов.
Все зависело от короля Матиаша и его войска, которое легко могло занять Тырговиште и передать господарский трон назад второму Дракону. Я тут же примчался в Сигишоару, где находилась ставка венгерского войска, и Матиаш, за спиной которого стоял Витез, отказавшись от встречи в нашем родном Фэгэраше, предложил Владу прибыть в ненавистный нам Брашов.
Я сразу же почуял неладное, но Корвин напыщенно заявил, что будет ждать "своего верного и любимого друга" именно в Брашове, откуда было удобно ворваться в Валахию через Предялский перевал. Я вернулся в Поэнари и сказал Владу, что дело нечисто, и вместо сорока у Корвина собрано не более двадцати тысяч воинов, с которыми он может только защитить Трансильванию, но не станет атаковать Валахию.