- Сведения. И сведения настоящие. А взамен ты станешь предавать и мне информацию. Особенно сведения от агентов московского царя из Польши, Литвы, от Римского кесаря. Это ведь и ваши враги, гяур?
- Да, - согласился Ржев.
- А крымского хана Мехмед Гирея я помогу тебе свергнуть. Ведь именно этого хотел твой царь?
Ржев был искренне удивлен осведомленности Дауд-бея. Этот турок явно затеял свою игру при дворе в Стамбуле. И ему это было на руку. Мало ли как там все сложиться, но Дауд может оказать ему реальную помощь в обустройстве в столице империи Османов. А там посмотрим кто рыбак, а кто рыбка….
Федор Мятелев удивился тому, что Ржев вернулся отлично одетый, без цепей и при оружии.
- Василий!
- Да, Федор. Мы с тобой отправляемся в Стамбул. И Минка Иванов с нами.
- Но ты при оружии.
- И что с того? Судьба снова нам с тобой улыбнулась. Да и ты так рвался в Стамбул. Не иначе думаешь застать там Марту Лисовскую? А еще говорил, что я попался на крючок к Адике.
- Погоди! Ты мне можешь хоть что-то объяснить? Что произошло?
- Мы едем в Стамбул! Чего тебе еще?
- Значит, я могу быть свободен? - спросил Мятелев.
- И ты и Минка Иванов. Вас обоих сейчас освободят. Затем вас ждет отличная баня и хорошее шелковое платье, правда турецкого покроя.
- Но…
- Больше ни о чем не спрашивай, Федор. Бери пример с Минки.
В каземат вошел кузнец и стал сбивать с Федора цепи….
Стамбул: квартал Фанар, дом купца Адреотиса
Грек-фанариот Адреотис возлежал на роскошных коврах и подушках своего дома. Он ждал важного гостя.
"Интересно как он сейчас будет выглядеть? Этот человек имеет редкий дар перевоплощения. Он может быть кем угодно. Гордым вельможей с надменным лицом и простым продавцом халвы с подобострастной улыбкой на лице. Он настолько владеет своим лицом, что совершенно невозможно понять ход его истинных мыслей".
Так думал хозяин дома о своем старом знакомом кардинале Ордена Иезуитов Пьетро Ринальдини. И он снова оказался прав. Скоро ему доложили о приходе важного янычарского аги.
- Янычар? - удивился Адреотис.
- Да. Кто-то из командования янычарского корпуса, - ответил слуга. - Их сейчас много новых и я не знаю имени этого господина.
- Но разве он не назвал тебе своего имени?
- Назвал. Но я почему-то не смог его запомнить, эфенди. Его глаза словно выжгли мою память.
"Глаза выжгли память! - подумал Адреотис. - Это он. Только про него такое можно сказать!"
- Хорошо. Зови его сюда. И последи, чтобы нам никто не мешал.
- Будет исполнено, господин.
"Монсеньор Пьетро не любит когда его узнают сразу. Стоит изобразить удивление и лишний раз восхититься его умением перевоплощаться. Даже великие люди имеют свои слабости".
Вскоре в покоях показался высокий офицер янычаров. На нем была отличная броня с насечкой и изображениями полумесяца усыпанного жемчугом. На войлочном белом кауке красовался золотой челенк - знак храбрости проявленной в бою.
- Рад приветствовать тебя, ага…, - начал было Адреотис, но прибывший ага прервал его.
- Можешь звать меня монсеньор Пьетро как и ранее. Ведь здесь мы одни? Не так ли?
- Да. Я поначалу не знал, захотите ли вы монсеньор, чтобы я вас узнал.
- А почему нет? Как мой маскарадный костюм?
- Отлично на вас сидит. Вы словно настоящий ага янычарского корпуса.
Ринальдини самодовольно усмехнулся. Он знал, что его умение перевоплощаться и внушать, не имеет себе равных.
- Твой слуга и все в этом доме завтра смогут лишь вспомнить, что к тебе заходил ага янычар. И заходил он за деньгами. А зачем же еще может прийти к греку-фанариоту командир из корпуса "нового войска"* (*"Ени чери" - янчары - "новое войско").
- Вы как всегда осторожны, монсеньор.
- Меня зовут невидимкой в Европе, Адреотис. Именно потому, что я умею быть, когда нужно незаметным. Твой слуга смотрел на мой дорогой панцирь, на жемчужный полумесяц на изумруд в рукояти моего ятагана. Вчера я был слугой знатного иностранца, французского графа, и на меня вообще никто не обратил внимания. Никто даже заподозрить не мог что я господин, а граф слуга. Ты не представляешь, как иногда хорошо выряжаться слугой. Как много можно услышать, сохраняя глупое лицо.
- Монсеньор, желает выпить вина? - спросил фанариот.
- Нет, - отрицательно покачал головой Ринальдини.
- Тогда может принести щербета и фруктов?
- Нет. Пусть принесут кофе. Я пристрастился к этому терпкому напитку. Твой слуга умет заваривать кофе?
- Есть у меня кафеджи не хуже того, что служит у самого великого визиря.
- Тогда отдай приказ.
Адреотис хлопнул в ладоши и сразу же в комнате появился молчаливый слуга. Он по знаку понял, что нужно господину….
Кардинал Ордена отхлебывал ароматную горячую жидкость и задумчиво смотрел на расписной потолок. Адреотис вежливо ждал, когда иезуит начнет говорить.
- Ты не удивлен моим появлением в Стамбуле, Адреотис? - наконец спросил кардинал.
- Смею ли я удивляться вашим поступкам, монсеньор? Дела государственные привела вас в столицу империи Османов.
- Ты думаешь, что могу заниматься только государственными делами?
- Вы человек влиятельный, монсеньор. Что может привести в Стамбул человека влиятельного?
- Нет. Не в этот раз. Скоро здесь в твоем доме должен появиться один человек. Ты его уже видел в Крыму.
- Сын боярский, что выдает себя за шляхтича Комарницкого?
- У тебя хорошая память, Адреотис.
- Да, я хорошо его запомнил. Это человек с удивительной судьбой. Я умею читать судьбы и могу поручиться, что этот парень рожден под счастливой звездой. Его удача заставляет меня завидовать ему. Отчего, моя судьба не так сложилась. Этот человек просто любимец женщин.
- И я того же мнения, Адреотис. Женщины любят таких.
- А меня они не любят, монсеньор. Я могу купить любую рабыню, но её страсть возбудить мне не дано. А он красавец, и лихой рубака.
- Он прошел большое испытание и уже направляется в Стамбул. Я признаться даже стал волноваться о нем.
- Он так нужен монсеньору?
- Он нужен не сколько мне, сколько Ордену.
- Позвольте мне высказать свое мнение, монсеньор?
- Не утруждай себя. Я знаю, что ты хочешь сказать, Адреотис. Сын боярский не слишком умен и не слишком образован.
- Именно так. Из него пока не выйдет хорошего шпиона, монсеньор.
- А кто тебе сказал, что он станет шпионом? Этот парень нужен мне для иного.
- Смею ли я узнать для чего?
- Да. Ты верный мне человек. Мы с тобой связаны, и то дело касается и тебя также. Ты слышал о том, что Фугер финансирует новую экспедицию в Перу?
Адреотис много раз слышал про это…
Семейство Фуггеров, богатейшее в Южной Германии, по уровню своего богатства могло посоперничать со многими королевскими родами Европы. Фуггеры вышли из среды ткачей, и первым из них, кто заявил о себе был Ганс Фуггер который в 1367 году поселился в городе Аусберге и завел там торговлю тканями. Он и положил основу благосостояния семьи.
Но наибольшего богатства семейство достигло при Якобе Фуггере Младшем, которого прозвали Богатым, и который жил в период 1459 по 1525 год. Якоб Богатый давал денежные кредиты королям, императору, князьям церкви и самому папе римскому.
Нынешний глава торгового дома Рейнхард Фугер был одержим идеей поиска древних сокровищ инков. Он уже снарядил не одну экспедицию в Анды, но ни одна успехом пока не увенчалась….
- Но стоит ли обращать внимание на эту блажь богача, монсеньор? - спросил Адреотис у кардинала.
- Стоит, мой друг. Еще как стоит. Сокровища инков существуют. И страна, которую они зовут "Страна золотого короля", а испанцы называют её Эльдорадо, также существует. И Фуггер знает про это! И напрасно его считают сумасшедшим.
Адреотис не посмел возразить кардиналу, но его мало убедили слова Ринальдини.
- Ты не веришь мне?
- Смею ли я подвергать сомнению слова монсеньора?
- Не хитри, Адреотис. Со мной ты можешь говорить откровенно. Или я для тебя уже не мудрый человек?
- Монсеньор самый мудрый из всех кого я знаю. И это совсем не лесть.
- А мудрость в том, чтобы уметь выслушать правду и сделать из услышанного верные выводы. Фуггеру многие не верят и относятся к его начинаниям скептически. Поначалу все так и было. Это было не больше чем чудачества богача. Но на этот раз он идет не в слепую.
- Так говорили и в прошлый раз, монсеньор. Я думаю, что ловкие мошенники играют на слабости богача к золоту инков и продолжают его обманывать.
- Фуггер сейчас сам хочет, чтобы все так и думали. И потому он снаряжает две экспедиции.
- Две? - не понял Ринальдини Адреотис.
- Одну для отвода глаз. Это фальшивая экспедиция и про неё все говорят и обсуждают приготовления на каждом углу. Но имеется и настоящая! Про эту знает малое количество людей. Фуггер тшательно скрывает её. Как ты думаешь зачем?
- Одна служит для того чтобы скрывать другую? Пожалуй, слишком хитро для Фуггера. И монсеньор узнал о приготовлении этой второй экспедиции?
- В этом и состоит мое главное достоинство - узнавать обо всем тайном вовремя. Индейцы Перу, которых зовут инками, относятся к золоту не так как мы. Для них это священный металл Солнца и не более того. Золото служит для служению Солнцу, но не для обогащения. Там этот металл чист от грязных человеческих страстей. И прятать его стали только после того как испанский авантюрист Писарро показал свою неслыханную жадность. Ты слышал про это?
Адреотис кивнул и произнес в ответ:
- Что-то слышал. Но было это, если не ошибаюсь, больше 100 лет назад?
- Да. Писарро тогда стал обладателем таких несметных сокровищ, что король Испании стал бедняком в сравнении с ним. И этим, кстати, он подписал приговор сам себе. Нельзя быть богаче и умнее королей, которым служишь. Нельзя служанке быть красивее госпожи. Ибо госпожа будет видеть в такой служанке соперницу.
- Это так, монсеньор. Но я не могу понять какое отношение золото и Фуггер, имеют к тому человеку, что должен явиться в мой дом?
- Федор Мятелев должен отправится в эту экспедицию с людьми Фуггера. И золото должно стать достояние Ордена. Конечно, и Фуггер получит свою долю, но только долю, а не все сокровища.
- Но как заставить Фуггера взять вашего протеже с собой, монсеньор?
- За это не волнуйся, Адреотис. После того как Мятелев в твоем доме получит знания испанского языка, мой человек заберет его и он отправиться в Европу. И там, он попадет к Фуггеру. И сам Фуггер пожелает взять его в дело.
- А как велико то сокровище, за которым предстоит охотиться?
- Всего золота и драгоценностей что там есть им не вывезти. Там золотые статуи бога Виракочи, что весят по нескольку сот фунтов. Вывезти их просто так не возможно. Но там много мелких золотых украшений с драгоценными камнями. Там музыкальные инструменты из чистого золота также украшенные драгоценностями. Там Золотая книга Инков. Там золотой шлем бога Инти и его таинственный меч. Там знаменитая золотая цепь длиной около 250 метров. И еще много чего.
- Но сарана инков велика. И испанцы столь мало её изучили. Разве не так?
- Да, но Фуггер и его капитаны знаю туда путь. И среди них туда отправиться мой человек. Русский боярский сын Федор Мятелев. Если кто и сумет там выжить и вернуться обратно, то это он.
- Значит…
- Значит, в твоем доме он станет учить испанский язык. Мне нужно чтобы он знал его в совершенстве.
- Мне стоит найти для него учителя.
- Нет. Учить его будешь ты сам, почтенный Адреотис. Ибо о том, куда отправится Мятелев пока знаю я, и теперь знаешь ты.
Адреотис побледнел. Он понял, какую тайну доверил ему Ринальдини. У иезуитов ещё никогда не было такого могущественного кардинала.
"А может быть он уже и не просто кардинал? - подумал фанариот. - Может быть, он сам генерал Ордена? Ринальдини любит делать все сам и выдавать себя за разных людей. Вчера он в Варшаве появился в качестве простого монаха. В Бахчисарае в качестве польского аристократа. Сейчас он янычарский ага. Но кто он на самом деле?"
Ринальдини словно прочел его мысли и сказал:
- Я не генерал, Адреотис. Я действительно Пьетро Ринальдини, кардинал Ордена. Не я стою во главе его. Но ты один из немногих кто знает мое настоящее имя.
- Ты всеведущ, мой господин, - грек побледнел еще больше.
- Нет. Я не бог, я только человек. А человек не всесилен. И у меня есть слабости, присущие человеку. Хоть их у меня и гораздо меньше чем у других людей.
- Сам монсеньор не желает видеть Федора Мятелева?
- Сейчас нет. Я должен срочно уехать отсюда в Польшу. Там назревают большие события. Золото золотом, но политика на первом месте. Король Ян Казимир пока должен оставаться королем Речи Посполитой. Но затем мне придется вернуться.
- В Стамбул, монсеньор?
- Да. Ибо ситуация может выйти из-под контроля….
Первовой отряд армии Стефана Чарнецкого под Полонкой 26 июня 1660 года
Польский полковник Ян Поланецкий со своим другом Михалом Данилевичем, вели передовые хоругви воеводы Чарнецкого, нового командующего польско-литовской армии.
Оба войсковых товарища были рады, что стали под начало такого полководца как пан Стефан. Это не то, что острожный и трусливый коронный гетман Анжей Потоцкий. Чарнецкий совсем недавно доблестно сражался со шведами и от сражений не бегал. С таким можно воевать.
- Тебе не стоит увлекаться, пан Ян, - предупредил друга Михал. - Воевода не приказал тебе ввязываться в бой.
- Руки просто чешутся, пан Михал. Сколько мы просто так просидели в седлах с Потоцким! В битве под Конотопом мы никак себя не показали. И все из-за того, что наш командующий был трусом. Зачем такому булава коронного гетмана?
- По знатности его рода, - с горечью произнес Данилевич.
Оба офицера были в панцирях с прикрепленными на спинах крыльями и шлемах. Их доспехи мало чем отличались от доспехов простых воинов. Совсем не так как в битве под Конотопом, где шляхтичи обрядились словно на праздник.
Поланецкий с гордостью посмотрел на стройные ряды панцирной конницы, что являлась лучшей кавалерией Европы. Каждый конник-гусар его отряда имел стандартный стальной полудоспех, состоявший из кирасы, ошейника, наплечников и наручей. Позади к доспехам крепились два декоративных крыла из дерева с оперением из орлиных перьев.
Иногда для экономии магнаты использовали не орлиные, а крашенные гусиные перья для рядовых кавалеристов. Но Поленецкий так никогда не поступал.
На кирасе у каждого воина слева размещалось изображение Богоматери, а справа изображение креста. Шлемы-шишаки с наносниками, нащечниками, козырьками и назатыльниками были стандартными для панцирной кавалерии.
Поверх доспехов все крылатые гусары одевали волчьи и медвежьи шкуры скрепленные пряжками на правом плече. У офицеров шкуры были богаче из леопардового меха. Сам Поланецкий носил львиную шкуру с драгоценной застежкой.
За Поланецким шли две хоругви* (*хоругвь - сотня, иногда больше до 250 соинов) гусар набранные им самим согласно королевской грамоте. Пан Данилевич был в его подчинении в качестве войскового товарища.
Дело в том, что пан Михал был беден и ничего кроме сабли не имел за душой. Потому издавна начал службу в гусарах поначалу в качестве рядового воина, а затем в качестве офицера-наместника. Он сражался во многих битвах с татарами, казаками, шведами, москалями. Боевое крещение получил в битве у Охматова в 1644 году, когда лично срубил с десяток татар и спас жизнь своему ротмистру за что и был собстевенно назначен наместником панцирной хоругви.
Дрался пан Данилевич и в неудачной для поляков битве под Пилявцами, где также проявил себя геройски. Его тогда отметил сам воевода русский князь Иеремия Вишневецкий.
Ян Поланецкий был наоборот богат. Его семья владела многими имениями в Малой Польше, хотя магнатом Ян не считался. Он был много моложе Данилевича и в чинах вырос лишь благодаря богатству.
Но Поланецкий никогда богатством не кичился, как другие сыновья знатных родов, и всегда прислушивался к голосу опытных воинов и следовал их советам. Данилевича он уважал. И потому сейчас тот был вторым человеком в отряде после него. Хотя сам пан Ян смотрел на пана Михала как на старшего офицера.
В отряде были еще офицеры - ротмистр, два поручика и два наместника. Данилевич также как и Поланецкий имел чин полковника панцирной кавалерии, громадный опыт, и потому его старшинство признавалось всеми.
- Ты, пан Михал, как всегда недоволен знатными нашими командирами, - произнес Поланецкий в ответ на замечание товарища.
- В том беда нашей армии, пан Ян. Если бы нашим гусарам всегда достоянных командиров, то не было бы армии лучше нашей. Я сам водил гусар в бой много раз. Это лучшая кавалерия. И под Пилявцами если бы не бездарное командование мы бы одолели Хмельницкого. И не было бы того позора.
- Но пан Вишневецкий отличный полководец, хоть и знатного рода.
- А разве я то отрицаю, пан? Нет. Не по знатности рода я сужу, но по талантам военным. Пан Чарнецкий мог бы быть гетманом, но булавы у него нет. А у Потоцкого есть. А сколь бед принесли отчизне эти Потоцкие.
- Пан полковник! Впереди всадники! - вскричал солдат.
Данилевич устремил свой взор вдаль и сразу определил, что это дозор из донских казаков.
- Донские! Дозор! - коротко пояснил он. - Их повадку узнаю издалека.
- Прикажи ударить по ним пан полковник, - обратился к Поланецкому молодой ротмистр Радзиевский.
- Вам их не догнать ротмистр, - ответил за Поланецкого Данилевич. - Это легкая кавалерия. Они уйдут от вас. Дозорные не ввяжутся в бой я гусарами. Да и нам на руку что они нас видели. Пусть донесут, что идут крупные силы гусар.
- Думаешь, пан Чарнецкий с той целью нас с тобой и послал сюда? - спросил друга Поланецкий.
- Да. Ему нужно обмануть Хованского и заставить его направить острие своего удара вверх. Иными словами на нас.
- Но пан не говорил мне того ранее! И сам Чарнецкий ничего такого мне не сказал, - возмутился Поланецкий. - Или он думает, что я струшу?
- Пан Чарнецкий думал, что пан и сам все поймет. Это же стратегия, друг мой. А тебе не стоит хмуриться. Боевой опыт к тебе еще придет. Всему свое время.
- Мне обидно, что держат меня за мальчишку.
- Хороший мальчишка, что не дрогнет в битве, стоит десятка Потоцких с их знатностью и богатством.
- Наши драгуны, пан полковник! - доложил поручик Михневич.
- Верно! - Данилевич помнил обещание Чарнецкого. - Три хоругви драгун! Вместе мы создадим иллюзию больших сил. Хованский наверняка примет нас за главные силы армии Чарнецкого.
Польские драгуны были легкой кавалерией Речи Посполитой и не годились для таранных ударов по плотному строю пехоты противника. Но сейчас они смогут стать позади гусар и выполнить свою роль…
Авангард армии князя Хованского под Полонкой 26 июня 1660 года
Князь Иван Хованский по древности своего рода получил под свое командование часть русской армии, что должна была встретить полки Стефана Чарнецкого в Белоруссии.