– Ты снова НЕ ПОНЯЛ, Ауан – Нармер перестал улыбаться – Это возможно, и будет именно так, я тебя уверяю. Чтобы победить в войне, нужно оружие. Можно, правда, ещё молиться великой Нейт и самому Гору, покровителю нашей Земли Пчелы. Но без достаточного количества оружия… Боюсь, потребуются большие жертвы, и быками тут не обойтись.
Нармер направился к выходу, но, не дойдя, обернулся.
– Сказанное сейчас да будет услышано всеми. Вам некогда заниматься домашними делами, я понимаю. Поэтому ваши семьи я перевожу к себе в Большой Дом, почтенные. Там они не будут ни в чём нуждаться. Шестнадцатого числа мы освящаем новый храм во славу Гора, покровителя и господина нашего. Если пятнадцатого числа до полуночи у меня не будет нужного моим солдатам количества оружия… Что ж, тогда жрецам останется только молить Гора и Нейт о спасении нашей земли, принося им обильные жертвы. Человеческие жертвы, Ауан. Но я совершенно уверен, что этого не случится. Всё требуемое будет готово уже пятнадцатого. Ведь так, Ауан?
В кузнице повисла напряженная тишина. Даже горны, казалось, перестали гудеть огнём.
– Да, Повелитель – из старосты будто выпустили воздух. – К исходу пятнадцатого, до полуночи всё будет готово.
– Я очень рад, что ты и твои люди всё поняли, почтенный – Нармер уже снова улыбался. – Я очень уважаю кузнецов, поверь мне. Но никто не может не делать свою работу в срок.
Нармер повернулся и вышел из-под навеса кузницы. Послеполуденная жара снаружи по сравнению с жаром литейки казалась прохладной утренней свежестью. Вот так. У него, Нармера, будут работать все. И если кто-то не понимает или не хочет работать на совесть… Что ж, он будет работать за страх.
* * *
– О, какие люди! Сам славный Ясте пожаловал нам на смену!
– Привет тебе, славный Тутепх! Совет обеспокоен долгим отсутствием новых девушек, поступающих со Скудных Холмов. Или вы теперь оставляете их себе?
Взрыв хохота покрыл последние слова Ясте, отряд которого должен сегодня сменить ном Розового Лотоса на боевом посту. Смеялись все, и новоприбывшие, и особенно уставшие воины Тутепха. Домой! Что может быть слаще этого слова!
– Садитесь, друзья! Сегодняшнюю ночь проведём вместе!
Да, всё верно. Усталые с дороги воины Ясте должны отдохнуть, и уже завтра с утра заступить на боевое дежурство. А воины Тутепха рано поутру двинутся прочь от Скудных Холмов, успевших изрядно надоесть.
– Что слышно в Буто, Ясте? – Тутепх наливал соратнику вина, слегка разбавленного водой – Извини, пива нет.
– В Буто… – Ясте принял чашу с вином – В Буто сейчас как в разрушенном термитнике. Все работают, как одержимые. Готовятся к войне.
Ясте отхлебнул вина, почмокал.
– Последний купец с верхних земель убыл вскоре после тебя. И новые купцы не приезжают. А когда я выступал тебе на замену, и последние ханаане уже готовили свои кожаные мешки в обратный путь.
– Вероятно, и синайцы…
– Точно. И синайские торговцы тоже. Так что когда ты и твои ребята вернётесь в Буто, на рынке будут уже только рыба и мясо. Даже кожаных вещей почти не встретишь – все шкуры уходят на щиты и доспехи.
– Мда… – Тутепх тоже отхлебнул из своей чаши разбавленного вина. – Твоя смена последняя, Ясте. Прими добрый совет – не сидите тут до тридцатого. Числа двадцатого уходите, не позже.
– О! – прищурился Ясте. – Ты уже решаешь за Совет?
– Ну ты же знаешь наш Совет – Тутепх положил в рот маслину, зажевал. – Они пока решат… Тебя никто не упрекнёт, вот увидишь. Зато воины твои успеют отдохнуть перед походом, да и домашние дела утрясти.
– Гм… – почесал переносицу Ясте – Наверное, ты прав. Строго говоря, я вообще сомневаюсь, что нам следует держать тут заставу. Вряд ли Нармер пошлёт ещё хоть один караван.
– Определённо не пошлёт. Во-первых, он должен был усвоить урок. А во-вторых, время упущено. Медь нужна до начала войны, а не во время её.
– Командир, каша и мясо готовы! – возле вождей возник парнишка, помощник кашевара.
– Давай, Амахти! Всё давай, и кашу, и мясо! – отозвался Тутепх.
Когда парнишка исчез, Ясте повёл глазами направо-налево, на предмет посторонних ушей.
– Слушай, как ты всех помнишь по именам? Я вот большую часть своих людей поимённо не знаю. Это ж две тысячи голов!
Тутепх тоже воровато оглянулся. Наклонился к Ясте, доверительно понизив голос.
– И я не знаю, слушай. Но вот что я тебе скажу. Командир может не знать в лицо даже своих сотников. Но кашеваров он должен знать непременно. Иначе помрёт с голоду при всём своём величии!
И оба вождя расхохотались.
* * *
Барабаны рокотали гулко и грозно, сотрясая, казалось, саму ткань бытия. Под сводами храма плавал дым курительниц, от которого кружилась голова. Жрецы в парадных одеяниях, тускло отсвечивая лысыми черепами, пели хором, и грозно-пронзительный мотив взлетал ввысь, стремясь к небесному обиталищу великого Гора, покровителя всей Земли Пчелы. Узкие отверстия под потолком давали солнечным лучам возможность освещать статую Гора, покрытую тончайшими листами золотой фольги, и сиявшую сейчас в полумраке, словно огненный сгусток самого солнца.
Новооткрытый храм был полон народу, люди стояли почти вплотную. Сколько их тут – три тысячи? Четыре? Едва ли не все мужчины Нехена собрались тут, исключая детей и дряхлых старцев.
Возле алтаря уже трепыхались связанные жертвы – четыре чёрных козла, четыре белых, четыре барана, телята, поросята…
– Прими дары наши, о Небесный Владыка наш и Покровитель!
Первую жертву, чёрного козла, втащили на алтарь. Животное пыталось мемекать, но ловкие жрецы надели ему на морду незаметную уздечку, и звук получался совершенно неубедительный. Четверо дюжих служителей культа уверенно растянули несчастное животное, и главный жрец коротко, без замаха, воткнул в жертву сияющий чистым золотом ритуальный стилет. Козёл сделал судорожный рывок и замер.
Нармер смотрел на разворачивающийся ритуал и про себя усмехался. Вот интересно, как это выходит, что жертвы приносятся богам, а молодую козлятину, телятину и свинину кушают жрецы?
– Даруй же нам благоденствие, о Владыка и Покровитель наш, избави от чумы и проказы!...
Да, что-что, а произносить речи и проводить священные ритуалы жрецы Гора умеют. Всё расписано до вздоха, ни одного лишнего движения, и трупы жертвенных животных один за другим оттаскиваются с алтаря, залитого дымящейся кровью.
– Даруй же нашему земному Повелителю, как проводнику воли Твоей в Земле Пчелы долгую жизнь, здоровье и благоденствие!
Последняя жертва, упитанный молодой бык, не желал умирать ни в коем случае – даже за здоровье своего Повелителя. Он мотал башкой и глухо ревел сквозь сжатые челюсти, пуская носом пену. И как эти служители удерживают его вчетвером?
Короткий точный удар золотого стилета, и бык рухнул на алтарь. Оттаскивать его бросились уже с дюжину жрецов. Всё? Нет, не всё.
* * *
Она шла, закутанная в покрывало, невесомо ступая босыми ногами по шершавым каменным плитам. Четверо жрецов шли за ней, почтительно склонив головы. Девушка взошла на алтарь, жрецы сняли с неё покрывало. Тоненькая фигурка девчонки, лет тринадцати, не больше, лодыжки и запстья украшены золотыми браслетами, на голове тоже блестят золотые украшения.
– Прими же и эту нашу жертву, о великий Гор! Эта девственная дочь Земли Пчелы идёт в Царство Теней во славу твою! И да исполни нашу главную просьбу!
Главный жрец обернулся к Нармеру, давая знать – "твой выход". Нармер медленно поднялся на помост. Четверо жрецов уже растянули девчонку за руки и за ноги на алтаре, озарённом солнцем, и было видно, как на шее жертвы бьётся жилка, как часто вздымаются остроконечные маленькие груди.
– Молим тебя, наш Владыка и Покровитель, о великий Гор! Даруй нам победу над проклятыми болотниками, обитателями Земли Папируса! – громко и внятно произнёс Нармер.
Главный жрец слегка оттянул левую грудь девчонки вверх, прижав сосок пальцами. Остро запахло мочой, поверх запаха крови, и на алтаре начала растекаться новая лужа. Золотой стилет погрузился в нежное тело, безошибочно пройдя меж рёбер, по телу жертвы пробежала короткая судорога, и голова девчонки безвольно завалилась на бок.
– Исполни же все мольбы к тебе наши, о Всемогущий Гор!
* * *
Костры горели на тех же самых местах, что и прежде. Они всегда разводили огонь на старых кострищах, иначе стоянка, на которой располагались воины Земли Папируса, превратилась бы в сплошное выжженное поле. На этом месте ночевали все, кто заступал на стражу в Скудных Холмах.
Тутепх лежал, завернувшись в одеяло, на охапке мелких веток, нарубленных с окрестных кустов. Ночь была прохладной. Совсем скоро начнутся нудные моросящие дожди, и холодный ветер с полуночного моря будет ночами свистеть над Землёй Папируса, и воды великого Хапи спадут, обнажая землю для посева…
Тутепх усмехнулся. И вместо вод Хапи на Землю Папируса хлынут солдаты Нармера. И настанет момент истины. Который конец верёвки окажется длиннее?
Костёр угасал, выбрасывая последние короткие, бледно-синеватые языки пламени, уже почти не давая света. Небо над головой сияло мириадами звёзд. Жрецы утверждают, будто это золотые гвозди, вбитые в ткань Ночи, обтягивающую небесный свод… А иные говорят, будто это светильники, горящие неугасимым огнём… Жрецы, они наговорят, только слушай. Был в Буто один старик, пришедший неведомо откуда, бродячий мудрец, так тот и вовсе нёс ахинею. Вроде того, что звёзды – это огненные шары, летящие в безбрежной пустоте. И что огненная ладья великого Ра ничем от этих звёзд не отличается, такой же огненный шар, и среди звёзд есть и куда большие, чем Ра… И Та [17] представляет из себя огромный шар, также летящий в пустоте вокруг огненного Ра… Будто бы всё это старик вычитал на древних скрижалях, высеченных из несокрушимо твёрдого диабаза… Кончилось тем, что старика того жрецы выгнали из Буто взашей, едва не прибив, чтобы не смущал народ…
Тутепх не заметил, как сон смежил его веки. Огненный шар висел в пустоте, и другой шар – во сне Тутепх был почему-то уверен, что это другая, небесная земля, а не родная Та – наплывал из мрака, заслоняя собой звёздную россыпь. Вот уже он приблизился вплотную… Вот Тутепх уже стоит на тверди иного мира… Странное существо – во сне Тутепх был уверен, что это молодой парень – покрытое мехом, так что голым оставалось только лицо и кисти рук и ног, подходило к Тутепху, помахивая пушистой кисточкой длинного хвоста. Кошачьи глаза смотрели строго и печально.
"Где Бубу, мой брат по разуму, Тутепх? Он мог бы стать великим мыслителем и поэтом вашего мира. Что сделали вы с ним?"
Тутепх разом проснулся. Сел, встряхивая головой. Приснится же такое… Настроение разом испортилось. Да, ему придётся сходить к старой Ни. Бедная женщина…
* * *
– Ну вот, это другое дело!
Нармер ещё раз знаком велел своим людям пройтись по двору, заваленному щепой и стружками. Лодка была гораздо легче, чем та, которую они опробовали раньше. Даже на плечо не давила, надо же. Во всяком случае, с такой лодкой двенадцать воинов смогут прошагать не одну тысячу шагов.
– Ты молодец, Сехо, я тобой доволен. Всё, бросаем! – велел Нармер своим телохранителям и мастерам, расставленным по росту.
– Нет, нет, о мой Повелитель! – торопливо вмешался Сехо. – Эта лодка слишком тонкая и хрупкая, её нельзя бросать!
– О! – брови Нармера полезли вверх.
– Мой повелитель, ты сам велел: "чтобы лодка была лёгкой и плавала – больше ничего" – Сехо смотрел тревожно-умоляюще. Неужели опять не угодил?
– Я повторяю, Сехо, ты молодец – улыбнулся Нармер. – Конечно, огорчает, что лодки твои столь хрупки, но если иначе нельзя… Я просто велю солдатам обращаться с ними осторожнее. Так что успокойся.
Лодку осторожно опустили на землю, рядом с другими, длинными рядами стоявшими под навесами и на открытом воздухе. Сезон дождей уже кончился, и теперь до самого нового разлива на Землю Пчелы не выпадет ни капли. Вскоре трава в саванне побуреет и пожелтеет от жары, Вот интересно, почему так? В Земле Папируса сезон дождей начинается как раз после того, как спадёт вода. И дожди там иные, чем в Земле Пчелы – вместо грозовых ливней занудный, мелкий, моросящий дождь, порой с утра до ночи…
Зачем нужны такие лодки, Нармер не говорил ещё никому. Ни единой живой душе, даже Сотис. И не скажет. Потому что это дело может погубить даже одно улетевшее на волю слово. Он сам придумал ЭТО, и сам исполнит. Потому как крепко усвоил заповедь отца – если хочешь, чтобы что-то было сделано, можешь поручить это другим, но если хочешь, чтобы это было сделано так, как тебе надо, сделай это сам.
Сехо ещё кланялся вдогонку отплывающей ладье своего Повелителя, и Нармер ещё улыбался ему и даже помахал рукой на прощанье – а что, пусть все видят, что хорошая работа без поощрения не останется – но мысли улетели уже далеко.
Гребцы слаженно и мощно гребли против течения, и лодка с шумом рассекала воды Хапи. Да, вода определённо спадает. Из зеркальной глади, раскинувшейся на много тысяч шагов, там и сям уже торчали не только купы деревьев, но и островки чёрной, жирной земли. Ещё немного, и единый великий поток Хапи разобьётся на множество рукавов, мелеющих день ото дня.
– Сегодня семнадцатое число, Атумхет? – обратился он к секретарю.
– Семнадцатое, мой Повелитель – откликнулся тот.
Да, времени осталось совсем мало. Совсем не осталось, если сказать точнее.
– Нехмен, мы идём в военный лагерь. – бросил через плечо Нармер.
– Да, мой Повелитель – отозвался кормщик.
Вода за бортом буквально вскипела. Громадный крокодил, шагов десять в длину от носа о кончика хвоста – само воплощение бога Себека – вынырнул из мутной толщи и со страшной силой ударил лодку в борт. Лодка резко накренилась, и Атум полетел за борт, вслед за ним полетели двое гребцов и кормщик – удар оказался совершенно неожиданным. Сам Нармер удержался чудом, потому что держался за борт. Обычно крокодилы не рисковали нападать на большие лодки, ныряя при приближении людей на дно. Этот ещё к тому же ухитрился подкрасться незамеченным.
Вопли и проклятия слились в единый крик. Выпавшие из лодки барахтались в мутных волнах, быстро удаляясь. Двое телохранителей, восстановив равновесие, разом ударили крокодила копьями и, очевидно, кто-то из них попал – хвост чудовища выметнулся из воды и гулко ударил плашмя, окатив всех потоком брызг.
– Атумхет!! Достать его!! – закричал Нармер, указывая на барахтавшегося в воде секретаря – Достать, говорю!!!
Уцелевшие гребцы уже разворачивали лодку, изо всей силы гребя вёслами. Нос лодки уже почти нацелился на несчастного Атумхета, в свою очередь, со всех сил рвущегося навстречу спасительному судну. Но в этот момент вода возле писца взбурлила, и огромная пасть, усеянная неровными зубами, распахнулась позади плывущего.
– А-А-А!!!
Пасть захлопнулась, унося мудрого секретаря в толщу вод.
– Атум!!!
Остальные пострадавшие уже споро влезали в лодку.
– М-мой п-повелитель… – на кормщика было тяжело смотреть – С-себек унёс нашего А-атумхета…
Нармер изо всей силы ударил посохом по воде.
– Проклятье! Глупо! Глупо!
Глупо, как глупо… Копить в себе столько тайн и знаний, чтобы окончить свою жизнь вот так… Стать мясом для крокодила…
– Что нам теперь делать, о Повелитель? – снова спросил кормчий.
– А разве я не сказал? – оскалился на него Нармер – Мы идём в военный лагерь!