Трудно объяснить, почему именно тут, на незначительной глубине, образовался этот восхитительный оазис. Вот еще одна из загадок, каких много в коралловых морях. Вверх тянутся огромные розовые горгонарии, за которые цепляются бронзового цвета морские лилии. Сиреневые водоросли, алые, желтые, лиловые, зеленые губки; красные и белые султаны полихет, перемежаясь с золотистыми и синими точками акропор, являют собой удивительно живописную картину. В этих зарослях находят приют ищущие спасения рыбы. Вскоре они привыкают к нам, спокойно наблюдают за нашими движениями и постепенно возвращаются к обычным своим занятиям. Вот рыбы с очень вытянутыми и заостренными носами. Они выискивают пищу в едва заметных углублениях на поверхности кораллов. По меньшей мере три вида рыб имеют такой длинный нос: удивительный щетинозуб-пинцетник (Forcipiger longirostris), длинноносая рыба-бабочка (Chelmon rostratus), у которой на боковых сторонах спины имеется по пятну, имитирующему ложный глаз, и лазурный гомфоз.
Именно на островке Гастона мы снимаем начало фильма о кораллах. Огромные зонты акропор настолько велики, что аквалангист может спрятаться под таким кораллом словно под деревом. Как не снять такое чудо! О таком обилии фауны мы не смели и мечтать. В числе наших лучших объектов съемки, или, если хотите, наших актеров, - рыбы-трубы. Рядом с многочисленными стаями желтых рифовых окуней и рыб-солдат они казались отверженными; они пытались прибиться к косяку каких-нибудь рыб, но напрасно.
Там же мы отсняли кинокадры об особом виде крупных рыб-хирургов, неожиданно, правда непонятно почему, меняющих свою окраску. У хвоста у них имеется плавник-ланцет, который обычно убран, но в случае нужды может служить грозным оружием. Ему-то и обязана своим названием рыба-доктор, или рыба-хирург. В естественном состоянии они темно-серые, почти черные, передвигаются группами вдоль подводных утесов, но случается так, что одна какая-нибудь рыба из этой стаи внезапно становится серебристо-белой. Феномен длится считанные секунды, и пока никто не может его объяснить. Что это? Сигнал? Предупреждение об опасности? Признаки гнева? Брачная окраска? Во всяком случае неожиданную эту метаморфозу предсказать невозможно и кинооператорам пришлось проявить немало терпения и выдержки, чтобы уловить и запечатлеть момент резкой смены окраски.
Привезли продовольствие
В субботу, 25-го, Барски и доктор Лена в качестве полномочных представителей (их дипломатические способности известны), отправились на берег, взяв копии документов, полученных нами во французском посольстве на Цейлоне (теперь Шри Ланка).
К полудню усилия их принесли свои плоды. Причем в буквальном, а не переносном смысле - нам привезли плоды манго, лимоны, лук. Во второй половине дня, сделав два рейса на фелюке, которую вел на буксире катер, получили 5 тонн необходимой нам пресной воды. Страна настолько бедна продовольствием, что наш друг Жан-Филипп Плэ, который отправился за продовольствием, смог бы купить весь рынок, если бы не опасался, что ничего не останется на долю местных жителей. Я одобрил его отказ от демонстрации нашей экономической мощи.
В одиннадцать вечера снимаемся с якоря. Имя представителя правительства, который поднялся на борт "Калипсо", Гассан Диди. Еще один Диди. Он вежлив, обходителен, с хорошими манерами. Хорошо говорит по-английски. Во время международной кампании по исследованию Индийского океана он плавал на американском океанографическом судне. Он будет посредником между нами и обитателями других островов архипелага.
Теперь у нас на корабле мальдивский аристократ с породистым смуглым лицом, которое редко озаряется улыбкой. Он приходится родственником известному национальному герою и политическому деятелю. А как изысканно его великолепное шелковое одеяние! Его серьезность в сочетании с моложавой внешностью и недюжинными физическими возможностями нам импонирует. И действительно, во время пребывания на борту "Калипсо" Гассан Диди зарекомендовал себя отличным товарищем и не однажды оказывал нам услуги.
Два атолла в один день
В воскресенье, 26-го, движемся на север и в 5 часов утра останавливаемся возле Гаха-Фаро, одного из атоллов Мальдивского архипелага. Атолл в поперечнике 7 миль. Исследуем его, отправив в 6 часов одну партию на восток-северо-восток, а в 8.30 - другую к западу. В 9 часов "блюдце" уже находится в воде, у западной оконечности атолла. На борту его Лабан и Барски. За каких-то два часа сделано немало. Это свидетельствует о том, что на "Калипсо" умеют не терять времени даром.
Несмотря на течения и плохую видимость, нам удалось собрать фото- и киноматериалы о местных рыбах, а также о фаунистических компонентах рифов - колониях гидроидных и коралловых полипов, поселениях асцидий…
К востоку от атолла одна из поисковых партий обнаруживает затонувшее судно, которое когда-то было замечено и сфотографировано Гансом Хассом. Но вот все партии возвращаются на борт "Калипсо", в 11.15 снимаемся с якоря и идем к следующему атоллу Кардива. Добираемся до него в 14.30 и исследуем в том же порядке, что и первый атолл. За один день три партии по три аквалангиста, то есть девять человек, успевают полностью обследовать два атолла.
Людям сухопутным, как и морякам, плавающим на надводных судах, трудно вообразить, насколько значительно в считанные часы может меняться характер нашей работы. На различных глубинах встречаются совершенно новые, не похожие одна на другую картины. Тому, кто наблюдает за морем с палубы судна, об этом трудно догадаться. Но пловец, даже не успев надеть маску и спуститься под воду, по определенным признакам, в частности по цвету воды, может представить, что его ожидает.
Наряду с участками ярких мадрепоровых кораллов, где изобилуют рыбы, доверчиво встречающие нас, внезапно попадаются жалкие, грязно-серого цвета участки рифа. Некоторые покрыты какой-то зеленоватой слизью, что служит верным признаком вырождения кораллов. Это свидетельствует о том, что кораллы больше не сопротивляются другим живым организмам. В данном случае агрессором являются водоросли, которые покрывают пленкой ветви, представляющие собой не что иное, как мертвые останки мадрепоров. Во многих местах заметны признаки беды, угрожающей здешней фауне.
Естественно, приходится тщательным образом исследовать эти кладбища кораллов, где на дне лежат груды раздробленных акропор. Грустные мысли приходят в голову, когда видишь все это. Но мы продолжаем исследования, которые составляют часть нашей научной программы и позволяют нам получить данные если не о жизни, то по крайней мере о смерти кораллов.
Насколько я мог судить, оазисы подводного живого мира у Мальдивских островов попадаются все же сравнительно редко. Тут нет рельефа, характерного для Красного моря, - огромных утесов, купающихся в синеве моря, крутых склонов, покрытых кустами черных кораллов, где каждый организм отстаивает свое право на существование. Но всякий раз, когда нам удавалось обнаружить здесь зону здоровых кораллов, у нас складывалось впечатление, что в каждой из них преобладает какой-то вид кораллов или других прикрепленных организмов. Мы находим здесь целые поля "оленьих рогов" (Асгорога), поля горгонарий, ряды чашеобразных бурых губок, напоминающих блюдца и миски, расставленные на полках кухонного шкафа. Подчас все эти организмы меняются через каждые несколько десятков метров. На других участках обнаруживаем нагромождения более массивных кораллов, так называемого "мозга Нептуна", иногда достигающие гигантских размеров.
Почти повсюду можно было видеть множество тридакн, более или менее открытых; цвет тела их между зигзагообразными створками варьирует у разных особей от лазурно-голубого до темно-фиолетового.
К северу от атолла Кардива натыкаемся на крохотный песчаный островок; он настолько мал, что места на нем хватает лишь для двух кокосовых пальм. Казалось, ожила традиционная карикатура на излюбленную юмористами тему о потерпевших кораблекрушение.
Ловля бонито
В понедельник, 27 марта, мы в пределах видимости обоих островов Пауэлл, Этинджили и Алифури, входящих в состав Мальдивского архипелага. Стали на якорь близ северной оконечности Этинджили. Стоянка надежно защищена, глубины умеренные. Местные жители восприняли наше появление довольно своеобразно. Как только "Калипсо" застопорила ход, к нам приблизились большие рыболовные парусники. Поздоровавшись с нами, аборигены красноречивыми жестами предложили нам убираться восвояси. Вид у них был миролюбивый, но весьма решительный. К счастью, на борту "Калипсо" находился Гассан Диди, представитель мальдивского правительства. Он объяснил рыбакам, что мы ученые и не хотим причинить им никакого вреда. Весть эта разнеслась по всем судам, и отныне нас стали считать дорогими гостями. На палубе выросла груда традиционных приношений - кокосовых орехов. В благодарность за дары мы смогли предложить лишь сигареты.
Аборигены действуют решительно, но при этом не теряют достоинства. Они охраняют свои воды от иностранцев, которые - чаще всего японцы - с недавних пор здесь стали ловить рыбу под самым носом у хозяев, что последним, естественно, не нравится.
Именно здесь, близ островов Пауэлл, мы наблюдали ловлю бонито и сняли фильм. Это весьма и весьма увлекательное занятие, и мы, хотя и не без труда, отсняли целый сюжет.
Весной для ловли бонито аборигены используют ряд довольно необычных способов. Вечером они на коралловой отмели бросают в воду остатки прежнего улова - это служит приманкой для крабов. Пойманных ракообразных мелко рубят и затем кладут в особые четырехугольные сетки. С их помощью поутру также на небольшой глубине ловят наживку - разную мелкую рыбу, которую хранят в шаланде, служащей как бы живорыбным садком. В днище шаланды имеется довольно большое отверстие, через него внутрь судна постоянно поступает вода. Излишек воды регулярно вычерпывается двумя людьми, специально для этого приставленными.
Около 7 часов утра шаланды поднимают паруса и группами по шесть - восемь судов уходят в море, к участкам скопления птиц. Это признак того, что появились стаи бонито. Затем рыбаки пригоршнями кидают за борт живую рыбу и начинают ловить бонито. Для этой цели на каждой шаланде имеется четыре удилища с четырехметровой леской, к которой прикреплен обычный луженый крючок. Не успеет крючок попасть в воду, как его вытаскивают вместе с бонито, которые сами же отцепляются. Таким способом за четверть часа рыбаки на одной шаланде без труда вылавливают сотни две бонито. А если поймано сотен шесть, то день считается удачным. Каждая рыба стоит что-то около рупии. Делят улов этим же вечером прямо на берегу: четверть улова приходится на долю государства, четверть - хозяину судна, половина экипажу.
Такой порядок распределения исстари принят и во всех остальных сферах экономики; 25 % дохода идет в пользу государства, столько же предпринимателю и 50 % - его работникам.
На острове Алифури жители сами из кокосовых пальм строят суда изящных очертаний. Способ постройки за последние 5000–6000 лет не изменился: на мальдивских верфях сначала делают обшивку, а уж потом набор.
Камера вводит нас в заблуждение
Ловлю, которая захватила всех нас, мы снимали утром. А пополудни мне пришло в голову, что можно снять и кое-что поэффектнее. Показать местных рыбаков за работой - начало неплохое, но если бы еще снять кадры под водой, отобразив ярость и бешенство бонито, которые набрасываются на крючки и так быстро оказываются в плену, - это было бы великолепно! Но как это сделать?
- Марселен, нельзя ли установить на катере телевизионное устройство для подводного наблюдения? Ты предлагаешь осуществлять питание от переносного агрегата?
Укрепляем под днищем катера подводную телевизионную камеру, направив ее в сторону кормы, затем еще две камеры - одну для крупных планов, другую для общих. Всю ночь напролет возимся, импровизируем, но к 3 часам утра у нас все готово.
При содействии Гассана удается уговорить рыбаков ошвартовать свой бот лагом к катеру, на котором установлены камеры. Идея оказалась удачной. На экране телевизора хорошо видно, как 30–40 бонито, появившиеся одновременно, одна за другой попадают на крючки и затем исчезают, словно растворяясь в серебристой поверхности воды.
Акулы преследуют бонито и с разинутой пастью набрасываются на них. Кровь стынет в жилах при виде этого. А спустя минут пять раздосадованный Лабан сообщает, что работает только 25-миллиметровая камера. Значит, получились только крупные планы.
Все придется начинать снова. Именно этим мы и занимаемся 1 апреля. Правда, на экране видно появление меньшего количества бонито, чем в первый раз, но все равно нам удается снять два ролика - целый эпизод.
Бебер спускается в "блюдце" возле западного побережья острова и сперва попадает в заросли похожих на огромные веера горгонарий, затем оказывается в самой гуще косяка занклов или "радио-рыб", у которых непомерно развитый спинной плавник напоминает автомобильную антенну. В 50–60 метрах ниже поверхности воды Бебер обнаруживает древнюю площадку - стены, изрезанные гротами глубиной от 3 до 4 метров, вероятно, некогда выбитыми волнами прибоя. Это так называемая древняя береговая черта. Важные выводы, которые необходимо будет подтвердить наблюдениями в других районах Индийского океана.
Возле северных склонов острова решаю собрать кораллы для Монакского музея. Четыре аквалангиста группами по два человека спускаются на глубину от 60 до 70 метров и, как предусмотрено в заранее составленной программе, с определенных, точно обозначенных глубин и участков склона приносят на поверхность отколотые куски.
В знак своей признательности Бебер берет с собой Диди, который оказал нам столько услуг и помог уладить недоразумение, возникшее было при встрече с местными рыбаками. Из "ныряющего блюдца" наш друг возвращается довольный донельзя. Островному аристократу удалось приобщиться к тайнам глубин. Он был достоин этого.
Людвиг Силлнер продолжает вызывать всеобщее восхищение. Свое убежище на спардеке он покидает лишь для того, чтобы, облачившись в красные с белым плавки и повесив на шею несколько аппаратов, отправиться под воду. По его словам, когда он в таком одеянии, рыбы, живущие среди кораллов, меньше опасаются его и не разбегаются. Он удивительно увлечен фотографией и может часами находиться в воде, чтобы снять несколько удачных кадров.
Надо признаться, первые недели, проведенные на Мальдивском архипелаге, не то чтобы разочаровали, но вначале несколько расстроили нас. Пловцы, правда, были далеки от того, чтобы сетовать, поскольку надеялись увидеть незнакомое, новое. Недаром же мы забрались в такую даль, да еще на корабле, который едва тащился после того, как сломался вал гребного винта.
Хотя мы многое успели повидать, в море еще множество неоткрытых тайн, и одной человеческой жизни мало, чтобы узнать все.
Мы исследовали лишь отдельные участки Мирового океана и отлично понимаем, море всюду разное. Но невозможность заранее знать, каким будет мир моря на той или иной широте, - самое притягательное в нашей экспедиции.
Близ Мальдивских островов мы осознали, насколько удивителен этот край, как нам много предстоит узнать. Я полагаю, такое впечатление сложилось у нас прежде всего вследствие неизмеримости масштабов… Подводный мир на Мальдивских островах впечатляет величественностью и не идет ни в какое сравнение со ставшими привычными для нас подводными пейзажами Красного и даже Средиземного моря. В этой части Индийского океана над плато, лежащим на глубине 40 метров, возвышается множество атоллов. На участках дна, удаленных от окаймляющих рифов, уже не встречается кораллов, пестрые, яркие рыбы довольно редки, зато возможно появление существ иного рода - конечно же, акул и скатов манта. Однажды мы едва не столкнулись с косаткой - животным с весьма зловещей репутацией, убийцей китов. Правда, Альбер Фалько утверждает, будто этого хищника можно легко приручить. Когда-то в одном калифорнийском океанариуме ему удалось завязать дружбу с таким млекопитающим.
Район, прилегающий к Мальдивскому архипелагу, удобен для исследования с помощью "ныряющего блюдца". Сюда, на обширные песчаные пространства, нередко заплывают крупные морские животные.
Цикл песка
Каждый атолл напоминает мельницу, перемалывающую кораллы, настоящую фабрику, изготовляющую песок. Кораллы растут, извлекая из воды кальций. Рыбы-попугаи, рыбы-горбачи пожирают кораллы, они уничтожают их почти с такой же скоростью, с какой те растут. Мы видим, как жители Мальдивских островов добывают коралловые блоки для строительных нужд. Тем самым они разрушают природный барьер, защищающий рифы от ярости океана. Подводные стены атоллов утрачивают свою прочность. Вот почему острова в опасности. То, что делают обитатели Мальдивских островов, напоминает в известной степени притчу о человеке пилившем сук, на котором сидел.
Нетрудно проследить весь цикл образования песка с того момента, как полчища рыб-попугаев, словно голодное стадо, набрасываются на кораллы - на пастбище. Подсчитано, что каждая рыба (клюв их по прочности не уступает рогу) ежегодно "вырабатывает" пять тонн песка.
Известь, превращенная в мельчайшую пыль, растворяется в воде, но на ограниченных участках, где вода насыщается, происходит кристаллообразование. Возникающий при этом материал укрепляет, цементирует разрушенные кораллы. Внизу же, у основания мощных утесов, тщательно отшлифованных непрестанно скатывающимися обломками, накапливается груда песка.
Все эти отложения под действием мощных приливо-отливных течений - скоростью до 2 узлов и переменных направлений - сглаживаются. В лагуны размером с французский департамент устремляются целые реки чистой, океанской воды. В период отлива из лагун вместе с кубическими километрами воды уносятся взвешенные частицы песка и множество живых организмов, обитающих на рифах и микроатоллах внутри лагун. У северной и юго-западной сторон таких атоллов можно наблюдать весьма значительные скопления рыб. Островки и рифы, лежащие внутри крупных атоллов вблизи широких проходов в рифе, подчас, но не всегда, являют собой богатейшие оазисы жизни.
Перед тем как покинуть Мальдивский архипелаг, мы еще раз заглядываем в великолепную подводную лабораторию, открытую Гастоном. Это у острова Фюниду. Правда, на сей раз нам мешают сильные течения и плохая видимость. Работать можно практически лишь по часу два раза в сутки, когда меняется направление течения.
Очаровательные оазисы - участки с незначительными глубинами - окружают этот островок. Расположены они почти в одной плоскости. У нас такое ощущение, словно мы попали во дворец и перед нами анфилада комнат. Солнечный свет пронизывает толщу воды, бросает блики на рыб с радужной яркой чешуей, оживляет нежные оттенки кораллов, напоминающих подушечки в лиловых, розовых или голубых крапинках, или же массивные глыбы, над которыми возвышаются раскидистые золотистые ветви. Вот из расселины высовывается голова мурены и, покачавшись, исчезает. Фредерик Дюма пытается завязать с ней дружбу. Но убеждать хищницу в своих мирных намерениях у нас нет времени.