Генерал Эспинас с непокрытой головой, в мундире нараспашку, вел своих солдат по тихой, пустынной улице, окна домов были наглухо закрыты ставнями. Впереди, рядом с командиром, шли адъютант капитан д’Орнан и племянник генерала лейтенант Фруадфон.
- Вперед! - скомандовал Эспинас.
Зуавы и легионеры бросились к зданиям, но яростная стрельба - из окон, дверей, изо всех щелей - остановила их.
Тогда генерал с безрассудством юноши ринулся навстречу снарядам. Презирая опасность, он взбежал на крыльцо дома и рукояткой шпаги сильно постучал в дверь.
- Откройте немедленно!
Из расположенного внизу окна ответили залпом. Когда дым рассеялся, все увидели генерала, лежащего на ступеньках крыльца. Капитану д’Орнану, бросившемуся к своему командиру, снарядом раздробило ногу. Гигант Фруадфон, выронив саблю из рук, уткнулся лицом в пыль.
- Отомстим за него! Отомстим! - Ярость овладела воинами, обожавшими своего генерала.
Солдаты попытались вышибить забаррикадированную изнутри дверь, но напрасно, новые выстрелы лишь увеличили число жертв. Засевшие в здании сто пятьдесят тирольцев предпочитали драться до конца. Дом смогли взять, только пробравшись через сад.
Солнце, клонившееся к закату, исчезало в густых облаках порохового дыма. Стоя на железнодорожной насыпи, Мак-Магон наблюдал за исходом битвы.
Пушки уже перестали грохотать, раздавались лишь ружейные выстрелы. Вскоре смолкли и они. Битва была выиграна французами.
Застрявший в болотах Тичино император еще не знал о победе. Он испытал горечь поражения и оценил подвиг гренадеров, спасших его от плена. Адъютант Наполеона майор Шмитц несколько часов скакал по полям сражений, пока не встретил Мак-Магона на наблюдательном посту. Узнав о победе, он радостно воскликнул:
- О, генерал! Какая радость! Император будет доволен! Если бы вы знали, как у нас все плохо сложилось!
- Мой дорогой майор, сообщите его величеству, что я полностью владею ситуацией. Но победа досталась дорогой ценой. Сейчас я еще не могу дать точные сведения. Но завтра к полудню непременно отправлю рапорт императору.
Наступила ночь. Со всех сторон трубили сбор дивизий, бригад и полков. Сумерки спустились на землю, окутав тела мертвых, раненых и тех, кто упал от усталости, не в силах добраться до своего подразделения. Голодные, измученные солдаты засыпа́ли там, где их застала ночь. Лишь Канроберу устроили мягкую постель в штабе, который располагался в Понт-Нуово, в здании таможни. В большом зале, в отсутствие генерала, солдаты соорудили ложе из шерстяных шапочек погибших за день гренадеров. Съев кусок хлеба, принесенный лейтенантом Жамоном, Канробер заснул с мыслями о победе.
На следующий день император и Мак-Магон встретились. Монарх крепко пожал руку победителю.
- Вы спасли страну и империю. Я жалую вам титул герцога Мадженты и произвожу в маршалы Франции.
ГЛАВА 3
Франкур сражается повсюду. - Поздравления гвардейцев. - На поле битвы. - "Шакалы" найдены. - В полковом лагере. - Исчезновение маркитантки. - Крик о помощи. - Пистолетный выстрел. - Нападение мародеров. - Разграбленная повозка. - Без сознания. - Пропажа младенца.
Франкур был храбрым воином, но не безрассудным. Поняв, что для его безопасности лучше ничего не рассказывать императору, он взял пакет с бумагами заговорщика и зашагал прочь. Времени на изучение документов не было. Он прочтет их позже, а пока - спрячет в надежном месте. Присев за узловатым стволом толстой оливы, капрал сложил драгоценные листки в кошелек, который хранил за пазухой. Теперь любой ценой следовало отыскать полк! Молодой человек направился в сторону сражения в надежде увидеть знакомую феску или шаровары. Достигнув месторасположения гренадеров, он всем задавал интересующий его вопрос.
- Вы не видели зуавов? Где они?
- Не знаем. Оставайся с нами, работенка найдется!
- Спасибо! У нас ее тоже хватает!
И неуязвимый капрал бежал дальше. Его видели в Двадцать третьем полку, в Девяностом, среди стрелков-пехотинцев. Передвигаясь с одной позиции на другую, он не забывал палить по белым мундирам. У железной дороги артиллеристы охраняли повозки с боеприпасами и продовольствием. В сотый раз капрал спросил:
- Где зуавы?
- Совсем рядом, за горящими постройками! - ответил один из солдат.
- Отлично! Спасибо!
Посреди фруктового сада, деревья которого были изуродованы пулями, Франкур разглядел выстроившуюся для штыковой атаки роту зуавов. Но вместо красных фесок их головы украшали белые тюрбаны.
Молодого человека заметил старый сержант.
- Эй! Ты что там болтаешься?
- Видите ли, сержант, я потерял свой полк… - начал было капрал.
- Ты - дезертир!
- Вы не правы! У меня было специальное задание. Кроме того, короли не раздают лентяям такие награды, как мне в Палестро!
- Возможно! Но если ты не привередлив, можешь драться рядом с моими гвардейцами.
- Привередлив не более, чем мой поручик Оторва, который сегодня вечером станет капитаном.
- А! Так ты из роты Оторвы?
- Это так же верно, как то, что меня зовут Франкур!
- Оторва - мой друг… раз ты из его людей, я беру тебя в свое отделение.
- Благодарю за честь, сержант!
- В штыковую! - Команду полковника подхватили майоры, а затем капитаны. Сержант крепко сжал карабин.
- Ну вот тебе и работенка!
Вечером после баталии сержант крепко пожал Франкуру руку, а новые товарищи устроили овацию.
- Меня зовут Парисет, - сказал старый сержант. - Передай Оторве, что я доволен тобой, и можешь считать меня своим другом. Если тебе когда-нибудь захочется к нам заглянуть - добро пожаловать! Встретим, как родного.
Растроганный Франкур не находил нужных слов для ответа и лишь молча пожимал протянутые руки.
Сгущались сумерки. Молодой человек покинул лагерь гостеприимных гвардейцев и теперь шел, прислушиваясь к далеким звукам фанфар. Наконец он различил заливистый сигнал Питуха, перекрывавший все медные трубы армейского корпуса. Лихорадка яростного боя уступила место смертельной усталости, зуав с трудом отрывал от земли ноги, на каждом шагу натыкаясь на изуродованные трупы или части человеческих и лошадиных тел. Комок подступил к горлу, на глаза навернулись слезы.
- Мои несчастные товарищи… Проклятая война…
Иногда он слышал стоны и жалобы умирающих.
- На помощь!.. Помогите! - шептали чьи-то губы. - Пить! Мама! Моя бедная мама! Мне плохо! Лучше убейте меня! Убейте же меня, наконец!
По полю двигались чьи-то тени. Это мародеры под прикрытием темноты собирали в мешки все, что попадалось под руку - золотые эполеты, награды, деньги, часы, снимали перстни и кольца со скрюченных пальцев убитых. Время от времени раздавались выстрелы: часовые безуспешно пытались прогнать бессовестных воришек. Издали наплывал монотонный колокольный звон, а звуки горна слышались уже совсем рядом:
Пан! Пан! Пристанище!
"Шакалы" находятся здесь…
Зуав очнулся от невеселых мыслей и, забыв об усталости, зашагал быстрее.
- Неужели я сейчас всех увижу, - шептал он. - Лейтенанта… старину Питуха, толстяка Обозного… малютку Виктора Палестро и его кормилицу матушку Башу… Как я хочу вас поскорее обнять, мои дорогие!
Радость предстоящей встречи прибавила сил. Франкур почти не чувствовал усталости. Вскоре он уже находился в расположении полка. Зуавы спали, положив ружья вдоль тел, а ранцы - под головы. На штыках лежало завернутое в чехол знамя полка. Рядом, расстелив одеяла прямо на траве, лежали полковник и штабные офицеры.
Теперь нужно было отыскать свою роту. Около костра, над которым висели дымящиеся котелки, его остановил грубый окрик:
- Стой! Кто идет?
- Франкур, капрал третьего отделения второй роты.
Часовой моментально сменил гнев на милость:
- Капрал! Так вы живы? Рад вас видеть! Третье отделение у ближайшего костра.
Юноша поблагодарил часового и широко зашагал в указанном направлении.
Над огнем склонились двое: тучный юноша в натянутой на уши феске и младший офицер с горном под мышкой и кружкой-четвертушкой в руке. Оба следили за варившимся кофе.
- Питух!.. Обозный!..
От неожиданности горнист выронил инструмент и кружку с кофе.
- Франкур! Старина! Какое счастье! А мы было подумали, что ты дал дуба…
Товарищи дружески похлопывали капрала, а тот отвечал:
- Как видите, жив-здоров и невредим… Мы, парижане, вернемся хоть из логова дьявола. А поручик жив?
- Спрашиваешь… Завтра станет капитаном.
- Как раз об этом я говорил сегодня вечером его другу сержанту Парисету.
- Парисету? Из гвардии?
- Да, я оттуда.
- Не может быть!
- Выполнял поручение Мак-Магона.
- Ты шутишь?
- А какой у меня роман… Потом расскажу. Привет, Обозный! Давай пожму твою лапу! Рад видеть тебя. А как малыш? Прежде чем улечься спать, я хочу обнять нашего маленького зу-зу, Виктора Палестро.
- Ох, мы тут так замотались, что я, честно говоря, забыл о матушке Башу и нашем подопечном, - виновато пробормотал толстяк.
- Знаешь, у меня все пересохло в горле… я бы с удовольствием выпил глоток воды.
- Вот мы и отправимся к матушке Башу…
- Кажется, она не приходила сюда, - с беспокойством остановил друга Обозный. - На рассвете я видел, как она воевала со своими упрямыми мулами, Зидором и Бардой, которые не хотели сдвинуться с места.
- Надо ее найти, черт возьми! Кругом полно мародеров, мало ли что может случиться…
- Я с тобой, - крикнул Питух. - Обозный, пригляди за варевом!
В эту минуту издалека донесся резкий крик. Кричала женщина. Питух, закинув за спину горн и захватив карабин, побежал догонять Франкура. У капрала сжалось сердце от предчувствия беды. Раздался выстрел, сопровождавшийся яркой вспышкой, но не такой сильной, как из карабина. Чуткое ухо горниста безошибочно распознало вид оружия:
- Это пистолет! - Питух побежал быстрее.
Крик повторился, еще более пронзительный, чем первый.
- Сомнений нет, - пробормотал горнист, - только баба может так визжать!
Теперь зуавы отчетливо слышали призывы о помощи:
- "Шакалы"! Ко мне! Помогите! - надрывалась женщина.
Раздался второй пистолетный выстрел. Вспышка осветила повозку, над которой развевались два флага: банда мародеров орудовала вовсю.
- Мужайтесь, матушка Башу! - на бегу кричал Франкур. - Держитесь!
- Вперед, "шакалы"! Вперед! - Питух давал понять бандитам, что за ним несется целое войско.
Зуавы, как смерч, налетели на врагов. Пара ударов штыком - и двое бандитов упали замертво.
- Назад, мерзавцы! Назад, или мы всех перережем!
В этот момент мулы, вырвавшись из упряжи, понеслись вскачь.
- Угнали животных! Перерезали поводья и угнали! - Гнев переполнял Франкура.
Промелькнула чья-то тень, капрал приложил карабин к плечу и выстрелил наугад. Раздался дикий, негодующий вопль, кто-то упал. Питух тем временем расправился с третьим бандитом, который с хриплым рычанием повалился на землю. Но тут блеснуло лезвие ножа, времени воспользоваться штыком не было, и зуав изо всей силы ударил четвертого ногой в живот. Негодяй упал.
- Не шевелись, мерзавец… или я тебя придушу! - тоном, не допускающим сомнений, приказал горнист.
Капрал занялся повозкой.
- Матушка Башу, вы ранены? - беспокоился Франкур. - Матушка Башу, где ребенок?
В ответ - лишь причитания и стоны. Капрал зажег фонарь.
Несчастная женщина была едва жива. На сиденье полулежал раненый зуав с пропитавшейся кровью повязкой на голове.
- О Боже! Это старик Башу! Бедняга!
Питух связал мародера по рукам и ногам и бросился помогать Франкуру. Вдвоем они осторожно перенесли раненых на траву.
- Где же младенец? - голос Франкура дрожал.
Горнист облазил всю повозку, ребенок исчез.
- Неужели эти мерзавцы забрали его?
- Зачем им ребенок? - недоумевал Питух. - Они искали деньги или выпивку.
- Тогда где же он?
Питух вытащил из повозки бутылку и откупорил. Это оказалась водка. Зуав плеснул немного на ладонь и сильно растер виски и щеки маркитантки, затем передал бутылку Франкуру.
- Разотри старика Башу и постарайся влить несколько капель в рот.
Вскоре несчастная женщина пришла в себя. Узнав горниста, она прошептала:
- Спасибо, Питух! Ты спас меня! А где мой муж?.. И малыш?
- А разве ребенок не в лагере?
- Мой любимый мальчик был со мной, я не могла оставить его в тылу…
- Его нет в повозке…
- Что ты говоришь?
- Мы не нашли маленького Виктора Палестро.
В этот момент сознание вернулось к старику Башу и он зашевелился.
- Что же произошло, в конце концов? - в отчаянье завопил Франкур.
С трудом подбирая слова, маркитантка стала рассказывать:
- Мой муж получил удар саблей, и… товарищи принесли его к повозке… Я перевязала несчастного. Но мулы, эти упрямые бестии, никак не хотели идти. Ни крики, ни хлыст не могли заставить их сдвинуться с места. Выбившись из сил, я заснула и проспала до темноты… Когда на повозку напали, оборонялась пистолетами… А потом меня оглушили… Больше ничего не помню…
- Я поищу еще!
Франкур снова бросился в повозку и перевернул там все вверх дном.
- Проклятье, - простонал он, вылезая из фургона. - Эти негодяи украли мальчика.
- Но с какой целью? - не унимался Питух.
- О, это темное дело…
Капрал рассказал, при каких обстоятельствах он нашел ребенка и о том, что произошло на ферме Сан-Пьетро ночью.
- Думаю, кто-то навел этих бандитов на вас, матушка Башу. К счастью, у нас есть пленный, и мы заставим его говорить.
ГЛАВА 4
Упрямый пленный. - Позывные "шакала". - Похитителя несут на руках. - Во имя спасения младенца. - Неожиданный ужин. - Допрос преступника. - Гробовое молчание. - Напоминание о "Тюгенбунде". - Страшное откровение. - Незнакомец заговорил. - Ребенок во дворце Амальфи. - "Я хотел бы поговорить с сеньорой Беттиной".
Решено было возвращаться в лагерь. Старик Башу хоть и пришел в сознание, но на ногах держался с трудом. Трубач взвалил его на спину.
- Франкур, поставь на ноги пленного, пусть идет сам, и помоги матушке Башу.
- Не стоит, - ответила маркитантка, - дай-ка мне твой карабин, сержант, я обопрусь на него, а то у Франкура только две руки и две ноги, чтобы стеречь этого проходимца.
Но, пройдя небольшое расстояние, пленный вдруг отказался идти. Капрал вскипел от ярости:
- Ах ты, негодяй! Не советую изображать осла!
Мужчина злобно усмехнулся и повалился на землю. Сильными пинками под ребра Франкур заставил его подняться. Но тот стоял как вкопанный, не желая сделать ни шагу. Капрал ткнул его штыком в зад. Бандит взвыл от боли и упал. Юноша ткнул еще раз. Негодяй завопил сильнее, но продолжал лежать. Едва сдерживая гнев, капрал прошипел сквозь зубы:
- Жаль, что не могу прикончить тебя, скотина! Но я сделаю это, если ты не скажешь, где ребенок.
- Придется нести его, - сказал Питух.
Франкур взвалил пленного на плечи, но не успел сделать и нескольких шагов, как преступник стал дергаться, извиваться, мешая нести его обливавшемуся по́том капралу. Впервые зуав почувствовал себя побежденным и был вынужден позвать на помощь. В ответ на вибрирующий свист послышались крики и шум приближающихся шагов. На зов сбежалась дюжина зуавов.
Молодой человек быстро объяснил, что требовалось:
- Матушку Башу и ее мужа - в полевой госпиталь! Осторожней! Повозка в двухстах метрах отсюда, там страшный беспорядок. Четыре человека на ее охрану, и прошу не пробовать спиртное, если, конечно, оно еще есть… Этот пленный взбунтовался… Отнесите-ка его к поручику Бургею. Давайте, вперед!
Вскоре Питух, Франкур и пленный стояли перед разбуженным командиром. Оторва, увидев капрала, подошел к нему и крепко пожал руку.
- Мой дорогой Франкур, рад тебя видеть живым и здоровым!
- Благодарю, господин поручик, - голос молодого человека дрогнул от волнения. - Я счастлив, что снова среди своих… Хочу засвидетельствовать вам мое уважение и любовь…
- Хорошо, хорошо, старина… Расскажи же, что с тобой случилось?
- О, моих приключений хватит, чтобы написать роман с продолжением. Но история займет немало времени, пока мы доберемся до момента, когда поймали этого вора, который сверлит вас горящими глазами. Я ни за что не решился бы потревожить ваш сон, если бы не дело большой важности. Речь идет о жизнях императора и короля.
- Черт возьми! Не знаю даже, имею ли я право вникать в подобные секреты.
- Поступайте, как сочтете нужным, но вы - мой командир, и я обязан сообщить вам все. Скажу только, что мои приключения так тесно связаны с этими сведениями, что…
- Ладно! Думаю, мы, прошедшие Малахов, многое повидавшие, созрели и для государственных тайн. Рассказывай!
Капрал шепотом поведал о приключениях последних дней. Друзья напряженно слушали, не замечая, что огонь в очаге давно погас и их обступила темнота.
- Безумие какое-то, - задумчиво произнес Оторва, когда рассказ подошел к концу. - Действительно, похоже на увлекательный роман с продолжением. Но тебе вряд ли поверят, скорее сочтут за сумасшедшего.
- Что же делать?
- Надо подумать. Как говорится, лишнее говорить - себе вредить.
Немного помолчав, Жан продолжал:
- Я считаю, чему быть - того не миновать. Если королю и императору удалось избежать пули и яда, значит, их час еще не пробил.
- Но мы ведь будем настороже?
- Конечно.
- Теперь о младенце, которого я вытащил из пекла. Король стал его крестным, а Третий полк усыновил, и все - от зуава до офицера - полюбили Виктора Палестро. Если мы не найдем малыша с таким славным именем, полк перестанут уважать.
- Согласен с тобой. Нужно допросить пленного. Он участвовал в похищении ребенка и должен многое знать.
Наконец друзья обратили внимание на то, что огонь погас, а кофе успел остыть. Питух разбудил Обозного, храпевшего вместе с остальными. Тот протер глаза и стал извиняться:
- Прошу прощения, сержант, я так вымотался, что заснул бы на бутылочных осколках. А огонь погас из-за нехватки дров…
- Но мне нужно, чтобы стало светло.
- Могу предложить пакет прекрасных свечей. Они не чадят и не надо снимать нагар.
- Где ты нашел такие, черт возьми?
- Хм… Один фургон генштаба перевернулся… Я и подобрал… И не только свечи, но и свинью, вернее свинину. Там целых пять фунтов. Все - в вашем распоряжении.
- Ну… зуав Обозный, вижу, ты становишься настоящим солдатом. Давай свечи и разогрей-ка нам мокко.
- Извините, сержант… Но дров нет во всем лагере, ни единой веточки.
- Когда нет дров, обходятся без них, но кофе все-таки разогревают. Давай сюда свечи!
Зуав передал командиру требуемое. Питух поставил свечи между камней под котелком и сказал:
- Видишь, толстяк? Вот тебе и огонь, и теплый кофе, и свет такой, что можно разглядеть цвет глаз. А теперь тащи свинину. У нас будет великолепный ужин, который не снился и самому комполка. Господин поручик, что вы скажете?
- Я согласен, черт возьми!
- А ты, Франкур?
- Спрашиваешь!