- Что случилось? - Висенте поднялся по склону и присоединился к нему.
- Кажется, я видел какой-то отблеск, - сказал Шарп.
- Я вижу только дождь, - пожал плечами Харпер.
- Может, осколок стекла? - предположил Висенте. - Я как-то нашёл римские вещицы возле Энтрос-Риос. Две разбитые вазы и несколько монет эпохи Септимуса Севера.
Шарп не слушал, наблюдая за виноградниками.
- Я отдал монеты в семинарию в Порто, - продолжал Висенте, повышая голос, чтобы его было слышно в шуме ливня. - Святые отцы создали там небольшой музей.
- Солнце не отражается от стекла, когда идёт дождь, - размышлял вслух Шарп.
Но ведь что-то блеснуло там, некий отсвет от мокрой гладкой поверхности. Он всматривался в просветы между стенами виноградных лоз и вдруг снова увидел то, что искал. Он выругался.
- Что там? - спросил Висенте.
- Драгуны! - сказал Шарп. - Их, мерзавцев, много. Они спешились и наблюдают за нами.
Тот блик был тусклым отсветом медного шлема. Наверное, в защитном чехле на шлеме была прореха, и это обрнаружило человека, бегущего вдоль живой изгороди. Теперь, когда Шарп различил зелёный мундир среди зеленых виноградных лоз, он увидел и остальных.
- Ублюдки собирались нас заманить в засаду, - сказал он, чувствуя невольное восхищение врагом, использовавшим столь мерзкую погоду, чтобы уничтожить их.
Шарп понял, что они, должно быть, появились в окрестностях Вила Реаль де Зедес днём, и он их проглядел. Значит, они видели построенный на вершине форт и поняли, что это должно было стать его убежищем.
- Сержант! - рявкнул он Харперу. - На вершину! Живо!
И молился, чтобы не было слишком поздно.
Подполковник Кристофер переписал правила, но все же шахматные фигуры могли передвигаться лишь так, как им предписано традицией. И знание этих традиций позволяло ему предвидеть исход партии с большей, как он полагал, проницательностью, чем большинству игроков.
Было два возможных результата французского вторжения в Португалию. Или победят французы, или, что гораздо менее вероятно, португальцы с их британскими союзниками так или иначе вытеснят армию Сульта.
Если бы французы победили, Кристофер стал бы владельцем виноделен Сэвиджей, союзником, которому доверяют новые хозяева страны, и богатым настолько, что это трудно было представить.
Если бы победили португальцы и их британские союзники, он объяснил бы своё присутствие на оккупированной территории содействием существующему лишь в воображении его сторонников заговору Аржантона, а крах предполагаемого мятежа оправдает провал его планов. Затем ему придётся переставить несколько пешек, чтобы остаться владельцем виноделен Сэвиджей, которых будет достаточно, чтобы сделать его богатым человеком, хоть и не настолько, чтобы это трудно было представить.
Он не мог проиграть, пока пешки ходили так, как им полагалось. Одной из таких пешек был майор Анри Дюлон, заместитель командира 31-ого вольтижёрского полка, являвшегося одним из первоклассных французских формирований легкой пехоты на территории Португалии. Дюлону не было равных во всей армии. Он был жесток, смел и безжалостен. Этим ранним майским вечером, насмотря на низкую облачность, дождь и ветер, работа майора Дюлона состояла в том, чтобы по южной тропе привести своих вольтижёров на вершину холма, к сторожевой башне, возвышающейся над виллой, в то время, как драгуны окружат деревню. Бригадир Виллар приказал не выпускать разношёрстные вражеские отряды, собравшиеся в Вила Реаль де Зедес.
Именно Виллар предложил напасть в сумерках. Чаще всего для неожиданной атаки выбирают рассвет, но Виллар считал, что бдительность солдат притупляется в конце дня.
- Они с нетерпением предвкушают встречу с бурдюком вина, распутной девкой и горячей едой, - заявил он Кристоферу, когда назначил для атаки время без четверти восемь вечера.
В это время солнце уже садится, но до половины девятого держатся сумерки. Впрочем, облачность была такой плотной, что Виллар сомневался, не стемнеет ли сразу. Хотя это значения не имело. Дюлону дали отличные часы фирмы Брегет, и он обещал, что его люди будут на Холме Сторожевой Башни без четверти восемь, в то же самое время, когда драгуны завершат окружение деревни и виллы. Оттуда, сверху, часть вольтижёров атакует виллу с юга.
- Сомневаюсь, что Дюлон останется и будет наблюдать за боем, - сказал Виллар Кристоферу. - Он - кровожадный сукин сын.
- Вы поручили ему самое опасное задание, верно?
- Только если враг будет на вершине, - объяснил бригадир. - Я надеюсь захватить их внезапно, подполковник.
Кристоферу казалось, что план Виллара сработал. Без четверти восемь драгуны ворвались в Вила Реаль де Зедес, не встретив почти никакого сопротивления. Перед атакой ударил гром, молния расколола небо и отразилась серебряными сполохами на лезвиях длинных драгунских сабель. Возле таверны и у церкви кто-то беспорядочно отстреливался, и двое драгун были ранены. Позже Виллар, допрашивая оставшихся в живых, обнаружил, что в деревне на излечении находилась группа партизан. Кое-кто из них скрылся, но восьмерых прикончили, а ещё больше, включая главаря, так называемого Школьного Учителя, взяли в плен.
Ещё сотня драгун направилась к вилле. Командовавший ими капитан должен был соединиться с пехотой, спускавшейся из леса. Ему предстояло обеспечить охрану виллы от разграбления.
- Не хотите пойти с ними? - спросил Виллар.
- Нет, - Кристофер смотрел, как деревенских девушек заталкивали в таверну.
- Понимаю, - усмехнулся Виллар. - Здесь будет весело.
И развлечение, обещанное Вилларом, началось. Селяне ненавидели французов, а те с тем же пылом ненавидели селян. К тому же в деревне обнаружили партизан, а всем известно, что подобных паразитов надо беспощадно вытравливать. Пленных партизан во главе с Мануэлем Лопесом загнали в церковь и заставили разбить в щепки алтарь, резные ограждения и статуи святых и сложить обломки большой грудой в центре нефа. Отец Жозеф призывал прекратить вандализм, но драгуны сорвали с него одежды, и, порвав рясу на полосы, нагого привязали к большому распятию, которое висело над алтарём.
- Эти священники - хуже всех, - объяснил Виллар Кристоферу. - Они призывают народ бороться против нас. Нам придётся убить каждого попа в Португалии.
К церкви сгонялись и другие пленники. Любой крестьянин, в доме у которого находили огнестрельное оружие, кто попытался оказать сопротивление, был схвачен. Отцу, пытавшегося защитить свою тринадцатилетнюю дочь, в церкви драгунский сержант переломал руки и ноги большим молотом, взятым с наковальни деревенской кузницы.
- Так намного проще, чем связывать их, - объяснил Виллар.
Кристофер содрогнулся, услышав хруст ломающихся под молотом костей.
Некоторые из мужчин плакали, другие кричали, но большинство хранили упорное молчание. Отец Жозеф читал отходную молитву, пока драгун не успокоил его, сломав челюсть ударом сабли.
Уже совсем стемнело. Дождь всё ещё стучал по церковной кровле, но уже не столь яростно. Отсвет молнии озарил снаружи окна, когда Виллар подошёл с горящей свечой к груде обломков алтаря и расколотой мебели, посыпанной порохом из зарядов драгунских карабинов. Он поместил свечу в центр кучи и отошёл. Мгновение огонёк был маленьким, слабым, колеблющимся от сквозняка, безобидным, но вдруг зашипел - и вспыхнул ярким, быстрым пламенем. Раненые громко закричали, когда дым заклубился вокруг потолочных балок. Виллар и драгуны отступили к двери.
- Бьются, как рыбы, - заметил Виллар, наблюдая, как люди пытались подползти к огню в тщетной надежде погасить его. - Дождь замедлит горение, но не сильно, - смеясь, объяснил он Кристоферу. - Когда загорится крыша, им придёт конец. Но на это потребуется немало времени. Лучше нам покинуть это место.
Драгуны вышли, заперев за собой церковные двери. Дюжина из них осталась мокнуть под дождём, чтобы удостовериться, не перекинется ли огонь на другие постройки или, что маловероятно, не попытается ли кто-нибудь выбраться из огня. Виллар же в сопровождении Кристофера и группы офицеров направился в самую большую деревенскую таверну, ярко освещённую множеством свечей.
- Будем ждать рапорта от пехоты о завершении операции, - заявил Виллар. - А пока поищем, чем занять время, не так ли?
- Верно, - Кристофер придержал треуголку, потому что пришлось пригнуть голову, входя в дверь таверны.
- Мы будем есть, - сказал бригадир Виллар, - И пить, - он посмотрел на девушек, выстроенных вдоль стены в главном зале трактира. - Что вы об этом думаете?
- Соблазнительно, - ответил Кристофер.
- Верно, - Виллар всё ещё не полностью доверял Кристоферу.
Англичанин пока старался держаться в стороне, но теперь Виллар намеревался проверить его.
- Выбирайте, - сказал он, указав на девушек.
Солдаты, охранявшие пленниц, засмеялись, а девушки тоненько завизжали. Если бы англичанин побрезговал, этим он обнаружил бы свою нерешительность или, что ещё хуже, симпатию к португальцам. Даже во французской армии были офицеры, которые считали, что плохо обращаясь с португальцами, армия лишь усугубляет свои проблемы, но Виллар, как и большинство французов, полагал, что португальцы должны быть жестоко наказаны, чтобы никогда больше не смели поднимать руку на солдат наполеоновской армии. Насилие, мародёрство и вандализм были, по мнению Виллара, тактически верными действиями в ответ на сопротивление населения, и теперь он хотел увидеть, присоединится ли к этим действиям Кристофер, сумеет ли вежливый англичанин разделить с французами их сегодняшнюю победу.
- Поторопитесь, - заметил Виллар. - Я обещал моим людям, что те, которых не возьмём мы, достанутся им.
- Я возьму вон ту девчонку, рыжую, - по-волчьи оскалившись, заявил Кристофер.
Девушка вскрикнула, но в ту ночь в Вила Реаль де Зедес многие кричали. Так же, как и на холме к югу от деревни.
Шарп бежал. Он подгонял солдат, чтобы как можно быстрее добраться до вершины холма, и успел промчаться ярдов сто, прежде чем немного успокоился и понял, что всё делает неправильно.
- Оставить оружие! - крикнул он. - Бросить груз!
Стрелки оставили только винтовки, ранцы и патронные коробки. Люди лейтенанта Висенте сделали то же самое. Шесть португальцев и такое же количество стрелков остались, чтобы стеречь мешки с продовольствием и шинели, а остальные последовали за Шарпом и Висенте. Теперь они передвигались гораздо быстрее.
- Вы видели там этих ублюдков? - задыхаясь, спросил Харпер.
- Нет, - ответил Шарп, но он понимал, что французы постараются взять форт, потому что эта высота господствовала над окрестностями.
Это означало, что они послали не меньше роты, чтобы обойти холм с юга и скрытно подняться на вершину, и необходимо было их опередить. У Шарпа не было доказательств, что французы участвовали в этой гонке, но он считал, что нельзя недооценивать врага. Приходилось только молиться, чтобы французы уже не заняли форт. Дождь припустил сильнее. В такую погоду никакое оружие стрелять не будет. Придётся драться мокрой сталью, кулаками и прикладами. Ботинки Шарпа вязли в мокром мху и скользили по камням. Он совсем задохнулся, но всё же взобрался по боковому склону и вышел на тропу, которая вела на вершину холма с севера. Шарп, чтобы загрузить людей работой, заставил их расширить и утрамбовать дорогу, вырубив ступени в самых крутых местах и установив перила из берёзовых жердей, и теперь это позволило ускорить движение. До вершины оставалось совсем немного, но он решил пока не смыкать ряды. Сейчас важнее всего подняться на вершину. Тот, кто придёт вторым, отправится прямиком к дьяволу. Он всматривался в вихри туч и потоки дождя, но не увидел ничего, кроме мокрых камней и ослепительно вспыхнувшей молнии, ударившей в каменную стену. Шарп подумал о том, что деревня обречена. Он сожалел, что не мог ничего сделать, но у него было слишком мало людей, чтобы защитить селян, и он пытался предупредить их о грозящей опасности.
Дождь бил в лицо, ослепляя. Он скользил на бегу. В боку кололо, ноги горели огнём, дыхание с хрипом вырывалось из горла. Винтовка моталась на плече, патронная коробка билась о левое бедро. Шарп вытащил палаш из ножен, но выронил его, когда, поскользнувшись, схватился за выступ скалы. Пока он подбирал оружие, его нагнал Висенте. Харпер отстал шагов на двадцать, еле дыша. Шарп оттолкнулся от валуна и побежал дальше. На востоке вспыхнула молния, очертив чёрные контуры холмов и косо хлещущие потоки дождя. Гром прокатился по небу, оглушительно грохоча. Шарпу казалось, что он поднимается в сердце шторма, чтобы присоединиться к неведомым богам войны. Буря рвала его на части. Его кивер снесло с головы. Ветер вопил, стонал, был полон дождём и раскатами грома, и Шарпу казалось, что он уже никогда не доберётся до вершины, но вдруг перед ним выросла первая линия укреплений его маленького форта, где тропа зигзагом шла между двумя небольшими редутами. Молния ударила вниз, справа высветилась тёмная, мокрая бездна, из которой они только что поднялись. В течение краткого мига он думал, что вершина пуста, но потом увидел отсвет молнии, отразившейся от лезвия штыка, и понял, что французы уже здесь. Вольтижёры Дюлона за несколько секунд до этого заняли сторожевую башню, но не успели добраться до северных редутов, где появились люди Шарпа.
- Выбросьте их оттуда! - проревел Дюлон своим солдатам.
- Бей ублюдков! - крикнул Шарп.
Его клинок скользнул по штыку, скрежетнул по дулу мушкета, и он ринулся вперёд, отбросив врага и нанося лбом сокрушительный удар ему в нос. Его обогнали те, кто шли следом, в темноте рядом зазвенели штыки. Шарп добавил оглушённому противнику эфесом палаша по физиономии, вырвал у него мушкет, отбросил в сторону и поспешил навстречу группе французов, пытавшихся организовать оборону высоты. Они целились из своих мушкетов, и Шарпу оставалось надеяться, что в этом водяном смерче кремнёвые замки просто не сработают. Двое сцепились слева от него, Шарп рубанул сбоку по синему мундиру. Француз уклонился от клинка, и Харпер сбил его с ног ударом приклада.
- Боже, спаси Ирландию, - Харпер диким взглядом смотрел на французов возле сторожевой башни.
- Мы собираемся атаковать этих ублюдков! - крикнул Шарп стрелкам, собирающимся около него.
- Боже, спаси Ирландию…
- Огонь! - скомандовал французский офицер.
Кремни щёлкнули о сталь, но высеченные искры умерли в потоках дождя.
- Теперь прикончим их! - проревел Шарп. - Немедленно, дьявол их побери!
Французы были на его вершие, на его земле, и в его душе бушевал гнев столь же мощный, как буря, ревущая в небе. Он ринулся в гору, длинные штыки французских мушкетов опустились вниз. Шарп не забыл, как дрался в Гавилгуре на крутом склоне бреши, и он повторил тот же приём: поднырнул под штык, схватил француза за ногу и сдёрнул вниз. Француз с криком покатился по склону, и в него вонзились три штыка. Португальцы Висенте, понимая, что не могут стрелять во врага, начали швырять в них камни, и под их градом лягушатники дрогнули. Повинуясь приказу Шарпа, стрелки пошли врукопашную. Отбив удар штыком палашом, он перехватил мушкет левой рукой и дёрнул на себя, так, чтобы его противник напоролся на штык Харпера. Харрис рассекал воздух топором, которым он обычно расчищал дорогу через заросли берёз, лавров и дубов в лесу, и французы расступались перед этим страшным оружием. Камни свистели в воздухе, и стрелки Шарпа, захлёбываясь рычанием, пробивались с боем наверх. Француз пнул Шарпа в лицо, но Купер перехватил его ботинок и перерубил ногу штыком. Могучий Харпер вращал винтовкой, как дубиной, сбивая французов с ног. Стрелок завалился назад, хлещущую из горла кровь немедленно смыл дождь. Его место занял португальский солдат, нанося штыком удары и выкрикивая оскорбления. Держа палаш обоими руками, Шарп вонзал его в тело, поворачивал, вытаскивал и наносил удар снова. Ещё один португалец рядом с ним вонзил свой штык в пах французу; сержант Мачедо, оскалив зубы, дрался ножом. Лезвие, влажно блестя, окрасилось кровью, которую смыло струями дождя, - и вновь окрасилось кровью. Французы отступали к открытой каменной площадке перед руинами сторожевой башни; офицер зло кричал на них, потом выступил вперёд, подняв саблю. Шарп встретил его, клинки сшиблись, и Шарп нанёс врагу удар головой в лоб. Вспышка молнии высветила гримасу удивления на лице француза, но он, очевидно, учился в той же "школе", потому что немедленно попытался пнуть Шарпа в пах и нанести удар пальцами по глазам. Шарп уклонился и хотел врезать противнику в челюсть эфесом палаша, но офицера оттащили назад двое его солдат, спася от сокрушительного удара.
Высокий сержант-француз налетел на Шарпа, крутя мушкетом. Пытаясь отстраниться, Шарп упал, но Висенте сделал прямой выпад саблей, и её остриём разорвал сержанту трахею. Хрипя, как дырявый бурдюк, француз рухнул, фонтанируя брызгами розовой, разбавленной дождевой водой, крови. Потрясённый Висенте отступил назад, но его солдаты шли вперёд мимо него, врываясь в южные редуты, с энтузиазмом дырявя французов штыками. Нож сержанта Мачедо застрял в груди француза, он схватил французский мушкет, орудуя им, как дубиной. Вольтижёр попытался вырвать оружие из его рук, и сержант выпустил ствол, а потом пнул его в живот. Поскользнувшись на краю утёса, француз ошеломлённо выпучил глаза, поскользнулся и рухнул с криком вниз. Его длинный вопль прервался влажным ударом о скалы где-то далеко внизу, мушкет загремел о камни, но всё потонуло в раскатах грома. Молния пронзила тучи. Шарп заорал своим людям:
- Обыщите башню!
С лезвия его палаша капала смешанная с дождевой водой кровь. Новая вспышка молнии высветила большой французский отряд, поднимающийся по тропе с юга. Они были на полпути к вершине. Шарп понял, что они сейчас столкнулись с авангардом. Им повезло, что основные силы противника, которые должны были занять высоту, опоздали, иначе они с лёгкостью отразили бы отчаянную контратаку Шарпа и Висенте. Висенте размещал людей на позиции в расположенном ниже на тропе редуте. Один из стрелков лежал мёртвым возле сторожевой башни.
- Это Шон Доннели, - сказал Харпер.
- Жаль, - сказал Шарп. - Хороший был человек.
- Маленький злобный ублюдок из Дени, - заметил Харпер. - Остался должен мне четыре шиллинга.
- Он хорошо стрелял.
- Когда не был пьян, - согласился Харпер.
Пендлтон, самый юный из стрелков, принёс Шарпу его кивер:
- Нашёл на склоне, сэр.
- Что вы там делали, когда должны были драться? - требовательно спросил Харпер.
- Я только нашёл это, сэр, - Пендлтон был испуган.
- Вы кого-нибудь убили? - настаивал Харпер.
- Нет, сержант.
- Тогда сегодня вы не заработали свой клятый шиллинг, не так ли? Райт! Пендлтон! Вильямсон! Додд! Симс!
Харпер организовал группу, чтобы вернуться туда, где лежал оставленный перед атакой груз. Шарп послал двух человек раздеть мёртвых и собрать оружие и боеприпасы. Гарнизона, который Висенте сформировал в южной части форта, было достаточно, чтобы удержать французов от попытки второго штурма высоты, и португальский лейтенант присоединился к Шарпу у сторожевой башни, где ветер свистел в разбитых камнях.
- Что мы можем сделать для деревни? - спросил он.
- Ничего.
- Там женщины! Дети!
- Я знаю.
- Мы не можем оставить их!