- Я думаю, они знают, сэр…
Шарп в душе согласился, хоть и не произнёс этого вслух. Он приказал примкнуть штыки, потому что со штыками винтовки смотрелись более угрожающе, чем без них, но драгун, казалось, стальные лезвия ничуть не испугали. Они построились так, чтобы в залпе был задействован каждый карабин, и Шарп понимал, что придётся сдаться, но не хотел сдаваться просто так, до выстрелов. Он побежал быстрее, надеясь, что хоть кто-нибудь выстрелит раньше общей команды, и это было бы для Шарпа поводом остановиться, бросить наземь палаш и спасти жизнь своим людям. Крайне опасный для него план, но единственно возможный, если только Бог не сотворит чудо.
- Сэр! - Харпер изо всех сил пытался не отставать от Шарпа. - Они убьют вас!
- Назад, сержант, - рявкнул Шарп, - Это приказ.
Он хотел, чтобы драгуны стреляли в него, а не в его людей.
- Они же, чёрт возьми, вас прикончат!
- А может, струсят и убегут, - бросил Шарп через плечо.
- Боже, храни Ирландию, - пробормотал, задыхаясь, Харпер. - С какой стати?
- Потому что Бог носит зелёную куртку, - прорычал Шарп, - А ты как думал?
И в этот момент французы, действительно, сбежали.
Глава 2
Шарп всегда был удачлив. Возможно, не по-крупному: конечно, не было удачей то, что его родила шлюха в Кошачьем переулке, которая умерла, не успев оделить сына материнской нежностью и любовью, не была удачей его жизнь в лондонском приюте, в мрачных стенах которого ни капли не заботились о детях. Но в малом, в те моменты, когда успех от провала отделяет расстояние в калибр мушкетной пули - в этом он был удачлив. Эта удача вывела его к туннелю, где султан Типу попался в ловушку, эта удача оторвала голову ординарцу при Ассайе и дала Ричарду Шарпу шанс сопровождать сэра Артура Уэлсли, когда его лошадь была убита ударом пики, и сэр Артур упал наземь в толпе врагов. Вот такая удача, зачастую весьма сомнительного свойства, - но даже Шарп не поверил в неё, когда увидел, что драгуны удирают прочь от баррикады. Может, он уже мёртв? Или это сон? Но он слышал за спиной победный рёв своих людей и понимал, что это - наяву. Враг, действительно, бежал, и Шарп остался жив, и его люди не будут отправлены во Францию в плен.
Он услышал отрывистые звуки мушкетных выстрелов - и понял, что на драгунов напали с тыла. Плотный пороховой дым висел между домами вдоль дороги, он сползал со стороны сада на склоне холма, на котором возвышалось большое белое здание. Но Шарп был уже перед баррикадой. Он вскочил на лодку, испачкавшись свежей смолой, которой было покрыто её дно. Драгуны не обратили на него внимания, стреляя по окнам, но один зелёномундирник обернулся, увидел Шарпа и выкрикнул предупреждение. Офицер выскочил из дверей дома, стоявшего на берегу реки, и Шарп, спрыгнув с лодки, своим палашом ранил его в плечо и с силой оттолкнул к стене. Драгун, первым заметивший его, выстрелил. Пуля попала в скатанную шинель. Шарп пнул офицера между ног и повернулся к незадачливому стрелку. Тот попятился, бормоча: "Нон, нон…", - и Шарп рубанул его палашом по голове. Хлынула кровь, оглушённый тяжёлым лезвием драгун упал под ноги стрелков, штурмующих низкую баррикаду. Они с криком ринулись врукопашную, не слушая Харпера, который приказывал им дать по драгунам залп.
Выстрелили, наверное, только три винтовки, остальные поберегли заряды и пошли в штыковую на врага, который не мог противостоять нападению и с фронта, и с тыла. Драгунов обстреливали из дома, расположенного в пятидесяти ярдах ниже по дороге, из домов и садов сзади - со всех сторон. Узкий пятачок дороги заволокло пороховым дымом, гремели крики и эхо выстрелов, пахло кровью, и люди Шарпа дрались со свирепостью, поразившей французов. Драгунов учили сражаться саблями в конном бою, и они были не готовы к кровавой пешей рукопашной со стрелками, закалёнными годами драк в тавернах и казармах. Парни в тёмно-зелёных куртках были смертоносны в ближнем бою, и выжившие драгуны отступили к поросшему травой речному берегу, где паслись их лошади, а Шарп приказал своим людям двигаться дальше на восток.
- Пусть уходят, - кричал Шарп, - Брось, брось! - Так на крысиных боях кричали терьеру, который, увлёкшись, продолжал терзать уже мёртвую крысу. - Брось! Не останавливаться!
Французская пехота была уже близко, из Опорто могла подойти и кавалерия, и первым делом следовало убраться как можно дальше от города.
- Сержант!
- Слушаюсь, сэр! - отозвался Харпер, таща вниз по улице прочь от французов стрелка Танга. - Двигайся, Исайя! Шевели конечностями!
- Я убью ублюдка, сержант, я его убью!
- Ублюдок уже сдох! Теперь вперёд!
На улице гремели выстрелы из карабинов. Где-то поблизости, не смолкая, кричала женщина. На заднем дворе одного из домов убегающий драгун споткнулся о груду сплетённых из ивового прута рыбных садков и упал рядом с мёртвым французом, который, умирая, запутался в бельевых верёвках, сорвал их и лежал теперь на груде белья, пятная простыни своей кровью. Гэйтекер прицелился в драгунского офицера, усмирявшего свою испуганную лошадь, но Харпер не дал ему выстрелить:
- Не останавливаться! Вперёд!
Слева от Шарпа мелькнули синие мундиры, он повернулся, поднял палаш и увидел, что это португальцы.
- Это друзья! - крикнул он стрелкам. - Видите, это португальцы!
Португальские солдаты спасли его от позорного плена, устроив засаду французам, и теперь присоединились к отряду Шарпа в отчаянном отступлении на восток.
- Не останавливаться! - кричал Харпер.
Некоторые из стрелков задыхались и замедлили бег, но уцелевшие драгуны открыли по ним сзади стрельбу из карабинов, и это заставило прибавить скорость. Большинство пуль прошло выше, но одна, шальная, врезалась в мостовую рядом с Шарпом и срикошетила в тополь, а другая попала Тэрранту в бедро. Стрелок упал и закричал, Шарп схватил его за воротник и потащил на себе. Река и дорога, вьющаяся вдоль неё, сворачивали влево, на берегу показались деревья и кусты. Этот лесок был слишком близко от города, чтобы обеспечить безопасность, но в нём можно было укрыться на время, чтобы передохнуть.
- К деревьям! - закричал Шарп. - К деревьям!
Тэррант кричал от боли, требуя, чтобы его оставили в покое, за ним по дороге тянулся кровавый след. Шарп затащил его в лесок и только здесь позволил опуститься наземь, а сам выбежал на дорогу, приказывая своим людям развернуться в линию под прикрытием деревьев.
- Пересчитайте их, сержант! - приказал он Харперу.
И стрелки, и португальские пехотинцы - все вместе - начали перезаряжать оружие. Шарп вскинул свою винтовку и выстрелил в кавалериста, который преследовал их, скача вдоль берега реки. Встав на дыбы, лошадь сбросила наездника. Остальные драгуны выхватили сабли, полные решимости отомстить, но французский офицер громкими криками призвал их остановиться. Он догадался, что пытаться с кавалерией штурмовать густой лес, где засела пехота, было равносильно самоубийству. Надо было дождаться подхода французской пехоты и уничтожить врага.
Дэниел Хэгмэн ножницами, которыми стриг Шарпа, разрезал штанину на раненой ноге Тэрранта. Наземь потекла кровь, и Хэгмэн сморщился:
- Считайте, что он потерял сустав, сэр.
- Он не сможет идти?
- Он никогда не сможет ходить сэр, - сказал Хэгмэн.
Тэррант злобно выругался. Для Шарпа он был смутьяном, этот угрюмый парень из Хартфордшира, который никогда не упускал шанса напиться или поскандалить, но трезвым он был хорошим стрелком и не терялся в бою.
- Всё будет хорошо, Нед, - успокоил раненого Хэгмэн. - Останешься жив.
- Понеси меня - попросил Тэррант своего друга, Вильямсона.
- Оставьте его! - резко оборвал Шарп. - Заберите винтовку, боеприпасы и штык.
- Вы не можете вот так бросить его здесь, - воспротивился Вильямсон, не давая Хэгмэну расстегнуть патронную сумку друга.
Шарп схватил Вильямсона за плечо и оттащил подальше.
- Я приказал оставить его!
Ему тоже это не нравилось, но он не позволить замедлить движение отряда, а у французов раненому Тэрранту окажут гораздо больше помощи, чем смог бы любой из людей Шарпа. Стрелок попадёт во французский госпиталь, под присмотр французских докторов, и, если не умрёт от гангрены, то, вероятно, его обменяют на французского военнопленного. Тэрранта отправят домой как калеку, и всё закончится, вероятно, работным домом. Шарп пробрался меж деревьев к Харперу. Пули карабинов свистели в ветвях, клочья листьев сеялись вниз, оставляя просветы, сквозь которые под кроны деревьев заглядывало солнце.
- Никто не отстал? - спросил Шарп у Харпера.
- Нет, сэр. Что с Тэррантом?
- Пуля в бедре, - ответил Шарп, - Придётся его оставить.
- Не буду по нему скучать, - пожал плечами Харпер, хотя до того, как Шарп сделал ирландца сержантом, Харпер был своим в компании смутьянов, возглавлял которых Тэррант.
Теперь Харпер стал бичом нарушителей порядка. Удивительно, подумал Шарп, как изменили человека три полоски на рукаве мундира.
Шарп перезарядил свою винтовку, опустился на колено под лавровым деревом, поднял оружие и посмотрел на французов. Большинство драгунов было верхом, некоторые спешились и пытали удачу, стреляя по зарослям из карабинов, хотя расстояние для хорошего выстрела было слишком большим. Но через пару минут, подумал Шарп, к ним подойдёт подкрепление - сотня готовых к бою пехотинцев. Пришло время уходить.
- Сеньор, - юный португальский офицер показался рядом с деревом и поклонился Шарпу.
- Позже! - Шарпу не хотелось показаться грубым, но сейчас некогда было тратить время на любезности. Он отвернулся от португальского офицера. - Дэн! Вы взяли оружие Тэрранта?
- Всё здесь, сэр, - винтовка раненого висела у Хэгмэна на плече, а на поясе - патронная коробка.
Шарп не хотел, чтобы французам досталась винтовка Бейкера, и так достаточно неприятностей, чтобы ещё оставить врагу лучшее из когда-либо созданного оружие.
- Идём сюда! - Шарп приказал двигаться на север, удаляясь от реки.
Он преднамеренно оставил дорогу. Дорога шла вдоль реки, и на лугах, раскинувшихся по берегу, конница могла беспрепятственно их преследовать, зато тропа шла на север через лес, и Шарп выбрал её, используя деревья как прикрытие. Выше на склоне деревьев было меньше, лес сменился рощей низкорослых дубов, чья толстая кора шла на изготовление винных пробок в Опорто. Шарп вёл людей в быстром темпе, дав короткий привал через полчаса, когда они поднялись к дубам, и отсюда внимательно осмотрел обширную долину. Город был всё ещё виден на западе, там клубился дым от многочисленных пожаров и плыл над дубовыми рощами и виноградниками. Солдаты отдыхали. Шарп опасался преследования, но французы, очевидно, торопились разграбить Опорто и завладеть самыми красивыми женщинами, и не намеревались преследовать горстку солдат, бегущих в горы.
Португальские солдаты шли вместе со стрелками Шарпа, и их офицер, который уже пытался заговорить с Шарпом, приблизился вновь. Он был очень молод, строен, высок и одет в новёхонькую форму. Его офицерская сабля, висящая на белой перевязи, расшитой серебром, и красующиеся на поясе пистолеты выглядели настолько чистыми, что, как подозревал Шарп, ещё ни разу не использовались по назначению. Парня можно было бы назвать красивым, если бы не слишком уж тонкие усики, а его манеры позволяли предположить, что он джентльмен и получил хорошее воспитание. В его умных тёмных глазах застыло отчаяние, что было неудивительно, ведь он видел, как Опорто был сдан захватчикам. Он поклонился Шарпу:
- Сеньор?
- Я не говорю на португальском, - сказал Шарп.
- Лейтенант Висенте, - представился офицер на хорошем английском языке.
Его тёмно-синий мундир, украшенный серебряными пуговицами, с красными манжетами и высоким красным воротником был на белой подкладке. Кивер с номером 18 на значке добавлял к его и без того немалому росту ещё добрых шесть дюймов. Он запыхался, его лицо блестело от пота, но он помнил о хороших манерах.
- Поздравляю вас, сеньор.
- Поздравляете меня? - не понял Шарп.
- Я видел вас, сеньор, там, на дороге. Я считал, что вам остаётся только сдаться, но вместо этого вы пошли в атаку. Это было… - Висенте сделал паузу и нахмурился, пытаясь подобрать подходящее слово. - Это было очень смело. - продолжил он и затем смутил Шарпа, снимая кивер и вновь кланяясь. - И я приказал своим людям напасть на французов, потому что хотел поддержать вашу храбрую атаку.
- Это было не смело, а чертовски глупо, - возразил Шарп, -
- Вы поступили смело, - настойчиво повторил Висенте. - И мы салютуем вам.
Он на мгновение замер, видимо, и впрямь собираясь сделать шаг назад и отсалютовать саблей, но Шарп успел предотвратить эту глупость, задав вопрос, сколько у Висенте в отряде людей.
- Тридцать семь, сеньор, - с серьёзным видом доложил португалец. - Мы из Восемнадцатого полка, гарнизон Порто.
Он назвал Опорто так, как его назвали сами португальцы. Полк, рассказал он, оборонял наскоро построенные укрепления на северной окраине города, потом отступил к мосту, где началась паника и всё смешалось. Висенте двинулся на восток, и с ним тридцать семь солдат, только десять из которых были из его собственной роты.
- Нас было больше, - признался он. - Но только мы выжили. Один из моих сержантов назвал меня дураком, когда я приказал вступить в бой, чтобы спасти вас, и мне пришлось расстрелять его, чтобы помешать распространять среди людей… Как это сказать?… Ах, да, отчаяние… А затем я привёл подкрепление вам в помощь.
Несколько секунд Шарп ошеломлённо смотрел на португальского лейтенанта и, наконец, спросил:
- Вы сделали что?
- Я повёл этих людей обратно, чтобы помочь вам. Я - единственный офицер, который остался от моей роты. Капитан Роха был убит ядром на позициях, а остальные… Я не знаю, что с ними случилось.
- Нет, - прервал его Шарп. - Перед этим… вы сказали, что расстреляли своего сержанта?
Висенте кивнул:
- Конечно, за это я предстану перед судом. Буду молить о снисхождении. - В его глазах стояли слёзы. - Но сержант ведь сказал, что вы уже мертвецы, и нас перебьют вместе с вами. Он подбивал солдат снять форму и скрыться.
- Вы поступили правильно, - сказал Шарп, удивлённо качая головой.
Висенте вновь поклонился:
- Вы льстите мне, сеньор.
- И прекратите называть меня сеньором, - остановил его Шарп. - Я - лейтенант, как и вы.
Висенте отступил на полшага, не скрывая удивления:
- Вы…?
Он хотел спросить, почему, но сообразил, что подобный вопрос прозвучит грубо. Шарп был старше него, вероятно, лет на десять, и если он всё ещё был лейтенантом, тогда, по-видимому, он не был хорошим солдатом. Хороший солдат к тридцати годам уже должен сделать карьеру.
- Но я уверен, сеньор, что вы главнее меня, - продолжил Висенте. -
- Не может быть, - ответил Шарп.
- Я был лейтенантом всего две недели.
Настала очередь Шарпа удивляться:
- Две недели?
- Конечно, перед этим я прошёл подготовку… - сказал Висенте. - И во время учёбы я много читал о деяниях великих полководцев.
- Вы учились?
- Я - адвокат, сеньор.
- Адвокат! - Шарп не смог скрыть инстинктивного отвращения.
Он вылез из английской сточной канавы, и любой, кто там родился и жил, знал, что причиной большинства несправедливостей и притеснений, которые приходилось переносить, были адвокаты. Адвокаты были слугами дьявола, которые провожали на виселицу мужчин и женщин, паразитами, руководившими бейлифами; они умели использовать законы как ловушки для неосторожных и богатели на своих жертвах, а потом становились политиканами и получали возможность придумать ещё больше законов, чтобы разбогатеть ещё больше.
- Ненавижу проклятых адвокатов, - прорычал Шарп, помнивший о том, что случилось после смерти леди Грейс, когда адвокаты лишили его каждого заработанного пенни.
Воспоминания о Грейс и о мёртвом ребёнке, которого она родила, воскрешали былые страдания, и он пытался заставить себя не думать об этом.
- Я действительно ненавижу адвокатов, - сказал он.
Висенте был настолько ошеломлён враждебной реакцией Шарпа, что не знал, как на это реагировать.
- Я был адвокатом до того, как взял в руки оружие, чтобы защитить свою страну, - пояснил он, - Я работал в Реаль Компанья Вельха, которая регулировала вопросы виноторговли.
- Если бы мой сын захотел стать адвокатом, - сказал Шарп, - Я бы задушил его своими собственными руками и затем помочился бы на его могилу.
- Вы женаты, сеньор? - вежливо спросил Висенте.
- Нет, чёрт возьми, я не женат.
- Значит, я неправильно вас понял, - пожал плечами Винсенте, затем указал жестом на своих усталых солдат. - Итак, мы здесь и, я думаю, могли бы соединить силы.
- Возможно, - неохотно согласился Шарп. - Но я хочу, чтобы вы уяснили себе, адвокат. Если вы служили всего две недели, тогда я - главный. Я приказываю. И никаких проклятых адвокатов чтобы рядом не было.
- Конечно, сеньор, - хмуро согласился Висенте, очевидно, оскорблённый заявлением Шарпа.
"Проклятый адвокат, - думал Шарп, вот незадача". Он понимал, что вёл себя невоспитанно, тем более, этот изысканный молодой адвокат оказался настолько отважен, что решился застрелить своего сержанта и спас его людей от верного плена, и понимал также, что должен принести извинения за свою грубость. Однако вместо этого он вдумчиво осматривал местность на юге и западе, пытаясь найти признаки погони и поражаясь, из какого ада ему удалось вырваться. Он вынул свою прекрасную подзорную трубу, подарок сэра Артура Уэлсли, и пристально вгляделся туда, откуда они прибыли, и, наконец, увидел за деревьями то, что искал. Пыль. Много пыли, поднимаемой копытами, ботинками или колесами. Это, возможно, были беженцы, движущиеся на восток по дороге вдоль реки, или это, возможно, были французы. Точно Шарп не мог сказать.
- Вы будете пытаться попасть на южный берег Дору? - спросил Висенте.
- Да. Но здесь поблизости нет никаких мостов, верно?
- Только в Амаранте, - ответил Винсенте, - И ещё на реке Тамега. Это… как сказать? Река со стороны? Приток, спасибо, да, это приток Дору. Как только пересечёте Тамега, будет мост через Дору в Пеко де Рега.
- В той стороне есть французы?
Висенте отрицательно покачал головой:
- Нам говорили, что там генерал Сильверия.
Сказано-то одно, а на деле могло быть совсем другое, думал Шарп.
- И ещё есть паром через Дору, - спросил он, - Недалеко отсюда?
Висенте кивнул:
- В Барка д’Авинтас.
- Насколько это близко?
Висенте ответил почти сразу:
- Пешим ходом полчаса. Возможно, меньше.
- Так близко? - но если это совсем рядом с Опорто, французы могли уже быть там. - А как далеко до Амаранте?
- Мы могли бы быть там завтра.
- Завтра… - отозвался эхом Шарп, затем вновь раздвинул подзорную трубу и посмотрел на юг.
Та пыль была поднята французами? Они двигались к Барка д’Авинтас? Предполагали ли французы, что беженцы могут использовать паром для переправы? А может быть, они даже не знают о его существовании? Был лишь один способ всё узнать.
- Как добраться до Барка д’Авинтас? - спросил он Висенте, показывая жестом на тропу, которая вилась через рощу пробковых дубов. - Тем же путём, каким мы шли?