Мучительный страх вновь охватил девушку. Где Лили? Почему ее так долго нет? Что могло случиться? Оставалось одно: вероятно, она возвратилась в замок другой, кружной дорогой.
Гроза удалялась. Постепенно становилось светлее.
Преодолевая страх, Мария бегом пустилась обратно в замок. Подобно птице, летящей меж деревьев, стремительно неслась она по дороге. Маленькие ножки ее едва касались земли. Сильный ветер развевал легкое платье и играл ее белокурыми локонами. Она мчалась так, будто ее преследовали, задыхаясь, но не давая себе и секунды передышки. Теперь, когда она поняла, что в лесу никого, кроме нее, нет, страх вновь тисками сжал ее сердце, и она словно искала спасения в бегстве, - как будто за ней гнались фурии.
Наконец она достигла широкой лужайки перед замком. Окна в замке были ярко освещены.
Здесь она позволила себе остановиться, чтобы перевести дух. Сердце ее бешено колотилось, грудь высоко вздымалась. Она оглянулась назад, на темный лес, где царила теперь глубокая тишина, и вновь испытала невольный ужас.
Она поднялась наверх, в комнату Лили. Там она нашла только служанку, стелившую постель. Лили не возвращалась. Служанка весь вечер не видела ее. Известие это ошеломило Марию - она рассчитывала встретить Лили в замке, раз ее не было в лесу.
Что же теперь? Где Лили? Больше нет никаких сомнений, что с ней случилось какое-то несчастье. Заблудиться она не могла даже в самую темную ночь. Она знала здесь каждую тропинку. Тогда что же? С Бруно она не может быть, Бруно уже подходит к городу. Поблизости от трех дубов нет ни одного человеческого жилья, кроме домика лесничего. Но до него немногим ближе, чем до замка.
"Что если Лили оглушена молнией или даже убита?" - пронеслось в голове у Марии. И она поспешила в покои графини, чтобы рассказать ей все. Другого выхода не было. Графиня должна узнать о происшествии и оказать своей падчерице помощь, найти ее во что бы то ни стало.
Когда служанка доложила графине, что ее желает видеть Мария, Камилла вышла к ней уже в ночном пеньюаре.
- Что случилось, дитя мое? - удивленно спросила она, оглядывая промокшую, исхлестанную ветвями девушку. - Боже мой, на кого ты похожа?
Страх за подругу и волнение окончательно лишили Марию самообладания, она не могла больше сдерживаться и с рыданием упала перед графиней на колени.
- Ах, случилось несчастье! - воскликнула она, с мольбой протягивая руки к графине, весь вид которой выражал крайнее удивление.
Как обольстительно хороша была Камилла в эту минуту! Белый ночной пеньюар, отделанный дорогими кружевами, роскошными складками облегал ее высокую, статную фигуру. Гладкое бледное лицо с черными глазами, в глубине которых таился огонь, было окаймлено густой массой роскошных волос, которые волнистыми прядями распускались но белоснежной шее и падали до самой талии.
На лице этом не было заметно и следа волнения, оно было спокойно, словно мраморная маска. И только едва заметно подрагивали тонкие коралловые губы маленького рта. Ледяным холодом веяло от этого лица. При взгляде на него невольно вспоминалась голова Медузы Горгоны со змеями вместо волос, взгляд которой превращал все живое в камень.
Графиня протянула свою белую руку к стоящей на коленях Марии и заботливо подняла ее.
- Что привело тебя ко мне, милое дитя мое? - произнесла она. - И почему ты в таком виде? Платье твое промокло, волосы спутаны - где ты была?
- Я только что из лесу. О Боже! Я искала Лили. С нею, верно, случилось несчастье!
- Ты искала Лили в лесу? В такую грозу?
- В шесть часов вышли мы из замка и направились к трем дубам. Там Лили хотела поговорить с господином Бруно.
- С асессором фон Вильденфельсом? - перебила ее графиня. - Странно, это же нарушает все приличия. Что же дальше?
- Господин асессор должен был сообщить Лили нечто важное, но идти в замок ему не хотелось. Разговора их я не слышала, так как повернула обратно.
- Разве асессор фон Вильденфельс был у трех дубов?
- Да, графиня, я его узнала. У трех дубов мы оказались около семи часов. Было еще совсем светло. В восемь часов Лили могла уже вернуться. Я ждала ее до половины девятого, даже чуть дольше. Но страх за нее не давал мне покоя: я пошла искать ее.
- Доброе дитя, - с участием произнесла графиня. - В такую погоду…
- Да, началась гроза, но я побежала в лес.
- Ты ничего не видела и не слышала? - поспешно спросила графиня.
- Ничего кроме шума бури, вспышек молнии и раскатов грома. Я звала ее, дошла до трех дубов - все напрасно, ее нигде не было. Тогда я побежала обратно в замок. Я надеялась, что она пошла другой дорогой и мы разминулись. Однако и здесь ее не оказалось… Графиня, уже половина десятого, с ней наверняка случилось несчастье. Иначе как можно объяснить ее отсутствие? Может быть, она убита молнией или напоролась на сук, или упала и расшиблась.
- Боже упаси, дитя мое! Но я вполне понимаю твое беспокойство. Меня тоже встревожило столь долгое отсутствие Лили. Я немедленно прикажу обыскать лес.
- О да, графиня, пожалуйста! - умоляла Мария. - Я вся дрожу от страха.
- Спокойствие, дитя мое, спокойствие. В таком волнении ничего не сделаешь, - сказала графиня и позвонила.
Вошла горничная.
- Позовите ко мне управляющего, - приказала графиня.
Служанка удалилась исполнять приказание, а графиня принялась успокаивать Марию.
Через несколько минут появился фон Митнахт.
- Ужасное событие заставило меня пригласить вас к себе, господин Митнахт, - сказала графиня. - Мария мне только что сообщила, что дочь моя около семи часов вечера ушла в лес и до сих пор не вернулась. Я боюсь за нее. Могло произойти какое-нибудь несчастье. Пожалуйста, распорядитесь, чтобы люди с фонарями обыскали весь лес.
- Ваше сиятельство, я немедленно пошлю людей, - проговорил управляющий, - но было бы хорошо, если бы фрейлейн Мария хотя бы приблизительно указала направление, куда ушла молодая графиня. Лес так велик…
- Кажется, ты сказала, что моя дочь пошла к трем дубам? - спросила графиня Марию.
- Да, к трем дубам, графиня. Нельзя ли и мне вместе с другими отправиться на поиски Лили?
- Ты так беспокоишься, что я не могу отказать в твоей просьбе, несмотря на то что уже ночь. Господин Митнахт возьмет тебя с собой.
Управляющий поклонился и вместе с Марией вышел из комнаты графини.
Немедленно позвали нескольких конюхов, кучера и работника, находившихся в замке. Двое слуг взяли по фонарю. Во дворе к ним присоединился садовник, тоже с фонарем.
Фон Митнахт руководил группой, которая, кроме него, состояла из шести человек. Мария шла рядом с фон Митнахтом.
Дождь перестал, ветер тоже почти утих. Тучи на небе поредели и почти не заслоняли луну. Из леса тянуло запахом мокрой зелени. Гроза и дождь оживили и освежили природу, измученную долгой засухой и дневной жарой. Было довольно свежо, почти прохладно, - заметно упала температура после грозы.
Поисковая группа двигалась по дороге, ведущей к трем дубам. Вперед шел садовник. Неожиданно он увидел стоящего между деревьев человека и окликнул его. Это был лесничий Губерт.
- Вы были в лесу во время грозы? - спросил его фон Митнахт.
- Да, был, - ответил тот.
- Молодую графиню не встречали?
- Молодую графиню? Как молодую графиню? - заикаясь, спросил Губерт и в растерянности уставился на слуг с фонарями.
- Да, вы не ослышались, я спрашиваю о молодой графине, - повторил управляющий. - Мы ищем ее, потому что она до сих пор не вернулась домой.
- Не вернулась домой? - опять переспросил побледневший и смущенный Губерт.
- Так вы не видели молодую графиню? Вы никого не видели? - взволнованно обратилась к нему Мария, всмотрелась в лесничего и отпрянула: таким она его еще никогда не видела.
Губерт был бледен как мертвец. Волосы и борода всклокочены. Одежда промокла насквозь.
- Слышал ли я что-нибудь? Да, я слышал крик, - ответил лесничий. - Но это было с час назад, во время грозы.
- Крик? Вы не могли разобрать - откуда? - в один голос воскликнули Мария и управляющий.
- Мне кажется, оттуда. - Лесничий указал в ту сторону, откуда, по его предположению, доносился крик.
- Это со стороны скал, - сказал фон Митнахт.
- О Боже! - воскликнула Мария. - Скорей туда!
- Лесничий! Возьмите с собой трех человек и идите по направлению к дубам, - распоряжался управляющий. - А мы с остальными пойдем к обрыву. Обыскивать каждое деревце, каждый кустик!
Губерт, кучер с фонарем и два конюха двинулись в указанном направлении. Фон Митнахт с оставшимися людьми свернул напрямик к известковым скалам.
Странное, жутковатое впечатление производили эти люди с фонарями, блуждающие по лесу. Скоро оба отряда потеряли друг друга из виду, так как двигались в противоположных направлениях.
Мария громко звала Лили. Далеко разносился голос управляющего. Но ответа не было. Лес погружен был в глубокое, мрачное безмолвие, и только эхо глухо и страшно вторило голосам.
Садовник с фонарем шел впереди. Два других работника освещали и обыскивали кусты, которые росли у дороги. Таким образом они подошли к опасному месту, где тропа приближалась к обрыву у известковых скал.
Вдруг садовник нагнулся.
- Что это? - воскликнул он, поднимая что-то с земли. - Кажется, это шляпка и вуаль молодой графини.
В мрачной ночной тишине, которую нарушал только доносящийся снизу шум прибоя, слова эти произвели на всех жуткое впечатление.
Мария подбежала к садовнику, выхватила у него из рук находку и поднесла к фонарику.
- Да, это шляпка и вуаль молодой графини.
- Но как очутились здесь эти вещи? - спросил управляющий, подходя ближе. - Может быть, порыв ветра сорвал их с головы? И в темноте молодая графиня не могла их найти?
- А вот ее платок, - сказала Мария, поднимая с земли что-то светлое. - Да, это платок Лили. Такой же мокрый, как и шляпа, и весь испачкан. На него наступили… А там и край обрыва…
- Неужели молодая графиня в темноте слишком близко подошла к обрыву? - заметил фон Митнахт. - О, это было бы ужасно!
- Нет, это невозможно! - воскликнула Мария. - Лили хорошо знает дорогу и не собьется с нее даже ночью. Она никогда не подойдет к самому краю обрыва.
- Смотрите! - воскликнул вдруг садовник. - Вот здесь, наверху, выворочена целая глыба земли. Ее нигде не видно. Господи, помилуй! Молодая графиня упала в пропасть!
Душераздирающий крик вырвался из груди Марии. С ужасом смотрела она на то место, куда указывал садовник.
Подошел фон Митнахт, чтобы убедиться в справедливости слов последнего.
- Гляньте, и мох здесь помят, местами даже содран, - заметил конюх, освещая то место, где происходила борьба. - Их, верно, было двое.
Тем временем и лесничий с остальными людьми вернулся с поисков.
Когда Губерт услышал о найденных вещах и об обрушенной глыбе земли, он застыл на месте, словно громом пораженный.
Управляющий и садовник внимательно осматривали место происшествия.
Фон Митнахт предупредил:
- Не подходите близко! Вы затопчете следы.
- Следы видны и на дороге, но дождь их уже сгладил, - сказал садовник. - Тут явно следы двух человек. Ведь не ходила же молодая графиня взад и вперед. И на мохе отпечатались разные следы. Их, по крайней мере, было двое.
Мария содрогнулась. В подобные минуты самое невообразимое и невозможное может показаться возможным. Она вдруг вообразила, что Лили вместе с Бруно…
- Здесь совершено преступление, - сказал вдруг садовник, пожилой, опытный человек. - Я уверен в этом. Взгляните сюда, господин управляющий, здесь явно происходила борьба.
- Вы ошибаетесь. Не могу себе представить, кто еще мог оказаться в лесу?
- Это одному Богу известно, - ответил садовник. - Но несчастье, которое произошло здесь, не было случайным. Отпечатки маленьких ступней молодой графини как бы размазаны. Она упиралась, сопротивлялась. Это убийство, и больше ничего.
Вне себя от горя и отчаяния, Мария обратилась к управляющему, не заметил ли он еще чего-нибудь, что навело бы на след Лили.
- Ничего, - объявил фон Митнахт. - Нет более никакого сомнения: она упала в пропасть.
Мария закрыла лицо руками и громко зарыдала.
- Да, ясно: это случилось не само по себе, - сказал графский кучер. Конюхи с ним согласились.
- А что думает по этому поводу лесничий? - спросил управляющий.
Ответа не последовало.
Все оглянулись, ища Губерта, но его не было. Он исчез так же внезапно, как и появился.
- Где же он? - спросил управляющий. Никто ему не ответил. - Кто-нибудь должен остаться охранять это место, - сказал фон Митнахт. - Шляпка, вуаль, следы - все должно оставаться в том виде, как есть. Если, действительно, совершено преступление, то это очень важно.
- Но мы порядочно натоптали, - заметил кучер. - Следы уже трудно различить.
- Не все затоптали. Вон еще видны отпечатки ног молодой графини.
- Оставайтесь здесь вдвоем, - сказал управляющий, указывая на садовника и работника. - Главное, чтобы все осталось в неприкосновенности. Я сию же минуту поспешу обратно в замок и доложу обо всем графине. А с рассветом можно будет отправить верхового нарочного в город.
- Разве нет никакой возможности спасти ее? - спросила Мария сквозь слезы. - Умоляю вас, господин Митнахт!
Управляющий пожал плечами.
- Мы ничем не можем помочь, фрейлейн, - сказал он серьезно и с участием. - Обрыв крут, почти отвесен и уходит в пучину моря. Если молодая графиня упала туда, что уже более не подлежит сомнению, - по собственной ли неосторожности или по вине кого-то другого, - то нечего и думать отыскать несчастную.
Садовник и работник согласились остаться на ночь и охранять место происшествия. Управляющий приказал положить шляпу и вуаль туда, где их нашли. То же самое сделали с платком. После этого все, кроме караульных, отправились в замок.
Графиня, по всей видимости сильно взволнованная, сидела еще в своей зале, ожидая, когда вернется управляющий. Ей не терпелось узнать, чем увенчались поиски в лесу. Когда фон Митнахт и Мария рассказали о случившемся, она была поражена.
- Я едва могу поверить этому, - сказала графиня. - Кто мог покуситься на жизнь Лили, которая со всеми была так приветлива, так снисходительна и добра? Нет, это невозможно.
Управляющий в подтверждение своих слов приводил доказательства, на которых основывались его догадки.
- Ужасно, - прошептала графиня. - Да, темное дело свершилось во время грозы. Я разделяю твою скорбь, дитя мое, - обратилась она к Марии, которая вновь не могла удержаться от рыданий. - Я глубоко потрясена. Лили всегда была мне любимой дочерью - и вдруг я лишилась ее, да еще таким ужасным образом.
- И нет никакой надежды, что она жива? - горевала Мария.
- Никакой, - подтвердил управляющий. - В том месте дорога идет у самого обрыва.
- Какой ужас! - прошептала графиня.
- Так как люди предполагают здесь убийство, то я оставил двоих сторожей на том месте, где случилось несчастье. Кроме того, необходимо донести о случившемся властям в городе.
- Разве это необходимо, фон Митнахт? Ведь нет никакого доказательства, что произошло преступление, а не несчастный случай.
- Есть, графиня, - вмешалась в разговор Мария. - И следы эти доказывают, что была борьба и что Лили, защищаясь, потеряла сначала шляпу, потом платок.
- Ну, хорошо, сделайте, как вы собирались, господин Митнахт, но лучше было бы, если бы вы сами отправились в город и донесли обо всем в полицию, - сказала графиня. - Это вы можете сделать завтра утром. Я сама с рассветом отправлюсь на место преступления, хотя мне и больно, очень больно будет видеть это роковое место. Что за ужасный вечер! А я ничего не предчувствовала. Конечно, Лили поступила опрометчиво, отправившись на свидание к трем дубам. Но я далека от мысли упрекать ее. Слишком потрясло меня это ужасное происшествие, эта темная история, которая лишила меня моей любимицы, а тебя, милое дитя, - сестры. Иди спать. Спокойной ночи, господин управляющий. Потрудитесь устроить все так, как я сказала. Власти о случившемся известите сами. А меня пусть разбудят пораньше. Я намерена сама все подробно осмотреть.
Старая вдова Бухгардт и ее полуслепая дочь, сидя в темной комнате своего домика, с возрастающим беспокойством ожидали возвращения Губерта. Непогода, бушевавшая на дворе, еще более увеличивала опасения обеих женщин.
- Его до сих пор нет, - сказала мать, вглядываясь через окно в чащу леса, над которым глухо раскатывались удары грома. - Ничего не видно.
- В бурю и грозу всегда так страшно, - посетовала София, сидевшая в углу на старом, скрипучем стуле. - Хочется забиться куда-нибудь подальше, а тут еще беспокойство за Губерта. Не понимаю, что за охота ему в такую погоду торчать в лесу? Он весь промокнет. Да и что ему делать там ночью?
Мать тяжело вздохнула.
- Не сидится ему дома. Видно, что-то взбрело в голову. О, Господи, что-то будет?..
- Вот он идет, мама, - сказала полуслепая София, у которой был очень тонкий слух.
- Это дождь шелестит в листве…
Тщетно мать и сестра ждали возвращения Губерта. Проходили минута за минутой, а его все не было.
Старые шварцвальдские часы пробили десять…
Гроза наконец миновала. Небо очистилось от туч. Показалась луна, осветившая все вокруг своим призрачным светом. Время шло к полуночи.
Беспокойство матери и сестры лесничего достигло предела. И вот старая женщина увидела на поляне Губерта.
- Слава Богу! - воскликнула мать со вздохом облегчения. - Наконец-то он идет.
- Ты накрыла ему на стол и поставила ужин в его комнате? - спросила София.
- Как обычно, когда он вечером задерживается, - ответила старушка. - Наконец-то, Губерт. Слава Богу!
- Зачем же вы меня ждали? - сердито проговорил Губерт.
- Мы боялись за тебя - ты так задержался… - ласково сказала старая мать.