– Ты думаешь?
– Стопроцентно! С чего бы это Чабан там строился? Разве вокруг свободной земли мало?
– И то правда! – Клёва начал постепенно "оживать". – Вот ты бы поставил дом на месте, где погиб твой друг?
– Нет, конечно.
– Значит, не хотел он по каким-то причинам, чтобы эта земля попала в чужие руки? Значит, что-то скрывает, старый лис?
– Может, и так…
– Мужик он классный. Найдём схрон, выделим ему долю. На развитие.
– Я – за.
– Значит так. Возвращаемся домой. Завтра отдыхаем. – (К нему явно вернулось былое расположение духа!) – А в воскресенье, в шесть утра, снова валим к Чабанам… Идет?
– О’кей. Кого берём с собой?
– Только Славика и Яшу!
– Договорились.
В этот момент подъехал "мерс", и мы рванули в Луцк. Всю дорогу Клёва был весел и смешлив.
34
Высадили меня прямо у родного дома. Ну, где мои доблестные старички? Ага, отец рвёт вишни в саду, мама копошится на кухне – это прекрасно видно через распахнутую настежь дверь.
– Привет, мамуля!
– Здравствуй, сыночек!
– Как вы здесь без меня?
– Да по-старому…
– Никто не заходил?
– Только Миша.
– Он ничего не оставлял?
– Кассету.
– Может, дискету?
– Нет, именно кассету… Для магнитофона… Извини, но мы с отцом её послушали…
– И что там?
– Разговор между одними высокопоставленными людьми. Когда это закончится, Серёжа?
– Не знаю, мам, – честно признался я.
Старый добрый "Маяк" стоит на полке под телевизором. Включаю его в сеть, вставляю кассету. По голосу сразу же узнаю одного из волынских авторитетов. Двое мужчин, как я догадался, – руководители региональной структуры одной спецслужбы – просят его навести порядок на таможне. С удовольствием вспоминают совместную операцию по вывозу за рубеж икон пятнадцатого века, цветных металлов и сигарет.
Переставляю кассету на другую сторону. Это, по всей видимости, репортаж с закрытого заседания координационного комитета по борьбе с коррупцией! Вот мэр распекает главного милиционера; как всегда бестолковые и противоречивые указания даёт прокурору губернатор… Пока они будут руководить правоохранительными органами, сами оставаясь "вне обстрела", порядка в стране будет!
Что ж, очередная порция компромата сегодня же уйдет в Москву…
Я подхожу к компьютеру, включаю его в сеть, нажимаю кнопку F2.
"Тьфу, ты, черт, – у меня ведь стибрили винчестер!"
Однако на экране монитора неожиданно вспыхивают знакомые буквы…
Пошла загрузка!
– Мама, иди сюда!
– Что, сынок?
– Кто был у нас в гостях?
– Ой, совсем забыла… Андрюша приходил. Черняк. Он сейчас в коммерческой фирме работает. Её руководители узнали о том, что у тебя сломался компьютер, и предложили помощь…
Спасибо, ребята! Никогда не забуду вашей доброты!
Я включаю диктофон и начинаю работать…
35
Отец вошёл в комнату, когда я заканчивал обрабатывать воспоминания Чабана. Молча встал за моей спиной и уставился в монитор.
– Над чем трудимся, Сережа?
– Над мемуарами бывших воинов УПА.
– Не за ту тему ты взялся, сынок… Бандиты убили мою маму, твою бабушку…
– Разве это были воины УПА?
– Какая разница? Полицаи! Одна шайка-лейка… От их рук на Волыни погибло больше народа, чем от немцев. Я знаю об этом не понаслышке – всю войну провёл на оккупированной территории.
– Ты не прав, папа. Они, как и твой отец, боролись с немцами, охраняли местных жителей, не давали угонять в Германию людей и скот. Полицаи, кстати, были их злейшими врагами!
– Не верю… Можно почитать?
– Конечно…
Я вставил в принтер чистый листок. Вышел в "Печать" и нажал "Enter". Быстро отпечатал воспоминания Жуковского, Пархотюка, Чабана…
Отец взял листы и ушёл с ними в другую комнату. Ко мне он вернулся только через полчаса.
– Не знаю, кому и верить, – пробормотал он растерянно.
– Мне…
– Ворошилов утверждает, что ими командовал советский полковник. Это правда?
– Не знаю… Но кличка Рудый мне уже встречалась не раз. В одно и то же время он неожиданно появлялся то в Ковельском, то в Локачинском, а то и во Владимир-Волынском районе… Вот и Чабан вспоминает, что Рудый руководил подготовкой младшего командного состава в Карпиловке…
– Значит, правы те, кто утверждает, что у истоков УПА стоял НКВД?
– Не думаю… Но что они контролировали процесс – это точно. Ещё твой товарищ рассказывал, как организовывалось партизанское движение на Украине.
– Граховский?
– Да…
Хоть я и был тогда подростком, историю ту запомнил слово в слово… В начале войны немцы отпустили по домам пленных красноармейцев – уроженцев Западной Украины. В том числе и моего деда, совравшего, что его фамилия Бортниченко. Так вот… Наши разошлись по селам и думать забыли про сопротивление фашистам. И тогда советское командование решило забросить на Волынь отряд переодетых в немецкую форму спецназовцев, в составе которого оказался и папин друг. Они заходили в дома, где отсиживались советские воины, и просто отстреливали их со словами: "Руссиш партизан". Вот и потянулся ручеёк в леса…
Граховский просил никому не рассказывать об этом. "А то меня и сегодня достанут!" А когда Украина объявила о своей независимости, он выехал на ПМЖ в Молдавию…
Это был весомый аргумент в моём споре с отцом, но тот всё равно не хотел сдаваться.
– Как хочешь, а я останусь при своём мнении. И очень обижусь, если ты не расскажешь правду о событиях тех дней…
Правда в его изложении выглядела так:
– Мой папа – Дмитрий Терентьевич – родом с Урала. Всё имел: землю, скотину, пчелиные ульи – борти. Может, оттуда и пошла наша фамилия… Его родители рано умерли, и он вынужден был жениться: одному с таким хозяйством не управиться… Вскоре на зажиточных крестьян начались гонения, и батя принял решение поступить в военное училище. Закончил его, быстро дослужился до капитана. В 1939 году пехотный полк, в котором он был начальником штаба, направили на Волынь в местечко Олыка. Сейчас всякое пишут, но тогда народ встречал советские войска с цветами и музыкой – я свидетель…
22 июня 1941 года стоял тёплый и солнечный день. Мы собирались провести его на природе, поэтому проснулись чуть раньше обычного. Мама приготовила завтрак, посмотрела в окно и промолвила: "Что-то Митя задерживается!" Как вдруг небо закрыла армада самолётов с крестами на борту. Началась бомбёжка. Мне было девять лет, сестричке Тамаре – пять. Но мама не растерялась и велела бежать к реке, что и спасло нам жизни…
Просидев более двух часов в воде, мы вернулись в дом Кашевских, где снимали комнату. Вскоре пришел отец.
– Настя, собирай детей! Началась война! Сейчас сюда прибудет повозка и два солдата. Они отвезут вас в Киев. Оттуда будете добираться на Урал…
И действительно, через минут пять под нашими окнами остановилась запряжённая лошадьми телега… Попрощавшись с отцом, мы направились в сторону Ровно. От самой Олыки до Цуманского перекрёстка под непрерывным авиационным обстрелом стояла шестикилометровая колона тяжелых танков. Наши воины разбежались кто куда…
На рассвете 24 июня просёлочными дорогами добрались до города Острог. Шли в хвосте уходящей на восток вереницы военной техники. Вдруг небо стало чёрным от самолётов. Посыпались бомбы. Сопровождавшие нас солдаты бросились в рожь; больше мы их никогда не видели. Спустя несколько минут к нам подошли два эсэсовца с автоматами в руках и скомандовали: "Вэк!" С повозки не разрешили взять даже куска хлеба. Сами сели на неё и укатили. Нам не оставалось ничего другого, как вернуться в Олыку. Хозяин дома нас назад не принял… Пришлось жить в костёле, там осталась целой одна комнатка, в которой когда-то переодевался ксёндз. Мама устроилась на работу санитаркой в больницу. Денег ей не платили, зато обеспечили продуктами питания… Что вытворяли эти бандиты – тебе не передать.
Однажды в больницу в шоковом состоянии привезли пациентку из села Жорнище , у которой вырезали всю семью… Жаль, не помню ее фамилии. Мама часто брала нас с собой на дежурство, чтобы не оставлять одних, и мы случайно стали свидетелями расправы…
В палату ворвались трое здоровых мужчин, я еле успел юркнуть за штору. Кричат: "Где здесь такая-то?" Мама смолчала, а медсестра указала на ту женщину. Один бандит сбросил ее с кровати и наступил ногой на спину. Второй принялся колотить деревянным молотком по куску жести, как по барабану. После чего раздались выстрелы…
Чтобы ты представил, какой была обстановка в те годы, придётся немного забежать вперёд… Зимой 1943–1944 годов в замке Радзивилла в Олыке располагался немецкий гарнизон. Вокруг него через несколько метров стояли часовые. Так вот… Поляки брали матрасы и целыми семьями ложились им под ноги. Иначе вырежут всех! От мала до велика! Местные бандиты оказались страшнее фашистов…
Но вернёмся в 1942 год. Однажды весной в дверь к нам кто-то постучал. Я посмотрел в окно и увидел соседа с ещё одним крепким молодым мужчиной.
– Открывай, полиция! – кричал он.
Мы отперли дверь.
– Ваша власть закончилась! – сказал здоровяк.
– Я жена простого советского офицера. И никакого отношения к власти не имею, – ответила мама.
Бандит снял с плеча немецкую винтовку и с размаха ударил её в лицо. Я бросился к нему с криком:
– Дяденька, не убивайте мою маму, пожалуйста…
И получил в голову кованым сапогом. Сразу потерял сознание. Когда очнулся, дотронулся рукой до лица. Оно было липким от крови. Мама лежала на полу. Изо рта и носа её текли красные ручейки. Я принёс воды и начал вытирать кровь, но она не реагировала и только хрипела.
Утром побежал к врачихе, живущей неподалёку, и стал умолять её осмотреть раненую. Но та отказалась. На третий день, не приходя в сознание, мама умерла. Соседи похоронили её в общей могиле… Где именно – до сих пор не знаю!
С того дня я стал взрослым человеком. Взял сестричку за руку и повёл её по сёлам просить милостыню. Жили в трубе. Одну сторону её заткнули соломой, чтобы не дуло….
В 1943 году с тяжелым ранением в грудь вернулся из плена отец. Нам он ничем не мог помочь, ибо был сильно истощён, рана постоянно кровоточила. Но когда в 1944 году в Олыку вступили советские войска, папа счёл своим долгом вернуться в строй. Пришёл к командиру и говорит:
– Я капитан Бортнев. Начальник штаба пехотного полка.
На что тот ему ответил:
– Знаю. Только теперь ты не капитан, а старший лейтенант, командир штрафного батальона…
Твой дед дошёл с боями до Будапешта. Там его снова тяжело ранили. Лечился в госпиталях Москвы, Коломны, Зарайска. Домой вернулся только в 1947 году…
В тот вечер мой компьютер работал допоздна. Подготовленный материал (дискету, кассету) я упаковал в бумажный конверт и заклеил его. Выгнал из гаража "Калину" и рванул на вокзал. Кто-то попытался было увязаться следом, но мне удалось легко оторваться от хвоста…
Ночевал у родителей. В отцовские апартаменты выбрался лишь утром.
36
Уезжая из дому, я прижал дверью к коробке несколько собственных волосков. Их на месте не оказалось – значит, в отцовской квартире успел кто-то похозяйничать.
Датчик нажимного действия соединен с записывающим устройством. Включаю магнитофон и слышу чёткий сигнал… Неужели поклёвка? Или приходил кто-то знакомый, немного потоптался на коврике и, не застав хозяев, убрался восвояси? Тогда почему сдвинута закладка между газетами, почему провалилась на самое дно картонка, мастерски заложенная посередине внутреннего кармана висящего в шкафу пиджака?
А может, всё гораздо проще, и здесь побывал отец? Полистал газеты, что-то поискал в своём кармане?
Сейчас позвоню ему и выясню это…
– Привет, папа…
– Здравствуй!
– Докладываю о прибытии на базу, чтобы мама не волновалась.
– Она вышла в магазин… Что-то передать?
– Скажи, что я буду не раньше понедельника. Завтра снова едем на Стоход.
– Это всё?
– Нет. Можно тебе один нескромный вопрос?
– Говори…
– Ты не заходил к себе, пока мы гастролировали?
– Нет. Что-то пропало?
– Да где-то задевалась одна бумажка с адресом… Ага, вот она, упала под стол. Как сразу не заметил? Извини, что побеспокоил…
– Ничего…
– Пока!
Я кладу трубочку и, усевшись в древнее мягкое кресло с недавно отреставрированными подлокотниками, включаю мозги…
Итак, за мною следят. Пытаются сопровождать мою машину. Что-то ищут в квартире. Клюнули на чемоданчик? Но ведь они должны были видеть, как я выносил его из подъезда… Видеть-то – видели, но всё равно надеялись, что дома осталась хоть какая-то зацепка, например, кассета или клочок бумаги, которые приведут к разгадке тайны… Не мучьтесь, господа хорошие, приходите – покажу! Но нет… Пытаются обтяпать дельце без законного хозяина.
Конечно, можно встретить "объект" в тёмном переулке и не мудрствуя лукаво вырвать кейс из рук. Только противник знает, что я вооружен и легко могу сделать лишнюю дырку в голове. Поэтому рисковать не станет. Скорее всего – попытается выманить меня из дома. Но как? Пришлет соседа с мелочной просьбой? Передвинуть мебель, подтолкнуть автомобиль… Так я душу из него вытрясу, а заставлю признаться, кто его подвиг на такую авантюру. Явится ко мне под видом электрика или сантехника? Не поведусь и двери не открою… Остаётся только вломиться в квартиру ночью, во время сна…
Целый день я валяюсь на диване, листая старые книги. Здесь и мемуары пленённых в годы войны немецких генералов, и щедро иллюстрированный каталог подводных лодок стран северо-атлантического блока, и "Люди русской науки"… Первые две – с грифом "Для высшего командного состава Советской Армии". Интересно, где батя раздобыл такие раритеты?
Несколько раз с тайным умыслом ненадолго покидаю свое пристанище. Чтобы ещё больше раззадорить потенциальных похитителей. Кейс, естественно, беру с собой. Но следов слежки обнаружить не удаётся. Ибо противостоят мне настоящие профессионалы. Несколько проколов с "Калиной" – не в счёт, так как заметить автомобиль преследования опытному человеку не слишком трудно. А попробуйте вычислить филёра? Ведь им может оказаться парень в шортах и бейсболке, лениво потягивающий пивко на скамье у остановки, и даже длинноногая красотка, сексуально облизывающая мороженое, неожиданно улыбнувшаяся мне на перекрёстке…
Ко сну начал собираться сразу после вечернего выпуска новостей. Зачем нервировать противников и жечь свет до глубокой ночи? Приходите пораньше, друзья-товарищи!
И они услышали мои мольбы…
Где-то около полуночи сработал датчик. Я тихо поднялся и, вытащив из-под подушки беретту, осторожно пошёл к двери. В "глазок" хорошо был виден парень лет двадцати пяти, среднего роста, худощавый с большой круглой родинкой на левой щеке. Он осмотрел замок и… начал спускаться по ступенькам вниз.
Я вихрем полетел на балкон. Перемахнул через перила и мягко опустился босыми ступнями на зелёную траву. Хорошо, что отцовские покои только на втором этаже. Впрочем, лет пятнадцать тому назад во время службы в ВДВ мы отрабатывали приземление и не с таких высот…
Оббежав дом, притаился за кустами у входа в подъезд. И вскоре услышал несколько голосов.
Первый:
– Помни, Юра, твоя задача – открыть дверь и взять "дипломат"…
Второй:
– Заметано, Никифорович.
Первый:
– Ты, Мартын, не должен допустить, чтобы клиент оказал сопротивление…
Третий:
– Да я его в порошок сотру!
Первый:
– Остынь! Никакого насилия. Если он проснётся – приставишь к башке пушку… Не бойся, это макет. Кто доверит тебе настоящую "волыну"?
Третий:
– Понял!
Первый:
– Жду вас за железной дорогой. Чтобы всё выглядело как обычное ограбление – возьмите в придачу магнитофон и видик…
Второй:
– Ясно!
Первый:
– Ну, всё… Ни пуха ни пера…
Третий:
– К чёрту!
Когда исполнители исчезли в подъезде, их идейный вдохновитель неспешно направился в сторону проходящей неподалёку железнодорожной магистрали. Я направился следом. Классная картина: впереди широкоплечий молодой человек в нарядном летнем костюме (светлые брюки-рубашка). За ним – взрослый мужчина с небольшим брюшком, на котором лишь фирменные трусы с лейблом "DoReMi". И пистолет в крепких руках!
На рельсах он остановился, достал сигарету. Обернулся. И сразу узнал своего "клиента"… Я стоял в трёх метрах от него с взведённой береттой наготове и пытался острить:
– Эй, друг, закурить не найдётся?
Заказчик оторопел. Не мог вымолвить и слова. Пришлось продолжать самому:
– Ладно… Не суетись. Я ведь не курю…
– Знаю, – сердито сплюнул тот.
– А теперь поворотись-ка, сынку. И не забудь поднять руки!
"Никифорович" повернулся ко мне спиной, и я обыскал его карманы. Посмотрел за поясом и под мышками. Нигде. Ничего. Ни пистолета, ни удостоверения. Что ж, этого и следовало ожидать!
– Теперь поворачивай налево и дуй вперед по шпалам. Только без фокусов…
– А иначе что? Пристрелишь? Не смеши меня! Не в цирке.
– Пожалуй, ты прав, – охотно согласился я. – Ну что, поболтаем?
– Давай…
Мы подошли к деревянному мостику, перекинутому через ров, тянущийся вдоль железнодорожного полотна, и удобно расположились на его перилах.
– Покажи игрушку, – попросил он.
– Держи…
Парень бережно взял пистолет в руки, осмотрел его со всех сторон, даже дунул в ствол.
– Хор-ро-ша дура! – бросил он восторженно.
– Да… Это не "Континенталь", не "Титаник". И даже не "макар"… По убойной силе с береттой может сравниться разве что бельгийский "Хай пауэр дабл экшн"… По-нашему, "высокой мощности двойного действия"… А ты чего пустой? И "рексам" своим макет подсунул…
– Ты всё слышал?
– Да.
– Каким образом?
– ДНД!
– А… Датчик… Ты оказался хитрее, чем мы думали…
– Кто мы?
– Не все ли равно?
– Согласен.
– Лично я против тебя ничего не имею. Но таков приказ. Не выполнить его – нельзя.
– Понял… Откуда "растут ноги"?
– А то не знаешь! Власти опасаются, что ты начнёшь писать вторую часть "Криминальной Волыни", и принимают меры.
– Ясно…
– Нам поставили задачу: выведать, какой информацией владеет "объект" и не передавал ли чего в Москву.
– Ну и как?
– Сообщили, что не передавал.
– Но я ведь дважды отрывался от вас…
– Хочешь, чтоб мы сами себя высекли? Мол, не знаем, он всё время избавляется от слежки!
Он рассмеялся и продолжил:
– Извини, но мне пора, а то ребята уже заждались… Что хоть в чемоданчике?
– А ничего! (Теперь уже я залился смехом.)
– Значит, так и доложу… Насчёт видика и магнитофона можешь не беспокоиться, верну сегодня же. А вот с кейсом придётся проститься навсегда…
– Если ты его не предъявишь, начальство поймёт, что задание провалено, не так ли?
– Молодец, соображаешь.
– Зайди, выпьем по сотке.