Бар клуба Иокогамы, самое вместительное помещение во всем Поселении и потому неизменное место всех собраний, сотрясался от людского рева, заполненный почти всеми принятыми в обществе обитателями Поселения - отсутствовали только те, кто упился в стельку или был очень болен. Собрание орало на разных языках, многие были вооружены, многие размахивали кулаками и кричали ругательства маленькой группе хорошо одетых людей, сидевших за столом на небольшом возвышении в дальнем конце бара; большинство из этих последних кричали что-то в ответ, генерал и адмирал были близки к апоплексии.
- Повторите это ещё раз, и, клянусь Господом, я вызову вас прогуляться...
- Иди к черту, недоносок...
- Ет'война, Увильям должен бы...
- Развернуть армию и флот, чёрт подери, и обстрелять Эдо...
- Сровнять эту ихнюю паскудную столицу с землей, клянусь Богом...
- Кентербери должен быть отомщен, Вельям обязан...
- Верно! Увиллим во всем виноватый, Джон Кент, он же мне все равно как брат родной...
- Послушайте, наконец. - Один из сидевших за столом принялся колотить деревянным молотком по столешнице, призывая всех к молчанию. - Меня зовут Уильям, чёрт побери! Уильям. Не Увильям, не Увиллим, не Вульем и не Выльем! Уильям Айлсбери, сколько раз должен я вам повторять! Уильям!
Три бармена, отпускавшие напитки за огромной стойкой, расхохотались.
- До чего жаркое дело эти собрания, народ прямо помирает от жажды, а, приятель? - весело крикнул один из них, протирая стойку грязной тряпкой. Бар был гордостью Поселения, его стойка была намеренно построена на фут длиннее, чем стойка бара шанхайского жокей-клуба, считавшегося до этого самым большим в Азии, и вдвое длиннее стойки бара гонконгского клуба. Стена за их спиной была уставлена рядами бутылок с вином, спиртными напитками, бочонками с пивом. - Дайте же бедолаге сказать, ради бога!
Сэр Уильям Айлсбери, человек с деревянным молотком, вздохнул. Он являлся британским посланником в Японии, старшим сотрудником дипломатического корпуса. Остальные представляли за столом Францию, Россию, Пруссию и Америку. Его терпение лопнуло, и он сделал знак молодому офицеру, стоявшему позади стола. Тот, явно готовый к этому, - как и люди за столом, - немедленно достал револьвер и выстрелил в потолок. Кусочки штукатурки посыпались на пол среди разом наступившего молчания.
- Благодарю вас. Итак, - начал сэр Уильям голосом, полным сарказма, - если вы, джентльмены, угомонитесь на минутку, мы сможем продолжить. - Это был высокий представительный мужчина на исходе четвертого десятка, с худым лицом и торчащими ушами. - Я повторяю, поскольку принятое нами решение затронет всех вас, мои коллеги и я желали бы предварительно обсудить, как нам отреагировать на этот инцидент, - обсудить вместе с вами. Если вы, друзья мои, не хотите слушать или если у вас спросят ваше мнение, а вы не поделитесь им с минимальным количеством бранных слов и выражений - мы рассмотрим все дело в узком кругу, а потом, когда решим, что же БУДЕТ ДАЛЬШЕ, то с удовольствием сообщим вам об этом.
Ворчливое недовольство в толпе, но никакой открытой враждебности.
- Прекрасно. Мистер Макфей, вы говорили?
Джейми Макфей стоял в первых рядах, Дмитрий - рядом с ним. Поскольку Джейми возглавлял японское отделение компании Струана, крупнейшей в Азии, обычно именно он выступал от лица торговцев, кто имел собственные флоты вооруженных клиперов и торговых кораблей.
- Что же, сэр, мы знаем, что эти сацумы остановились на ночь в Ходогайе, это к северу отсюда, совсем недалеко, и их король вместе с ними, - сказал он, хмурясь, сильно встревоженный состоянием Малкольма Струана. - Его имя Садзирро, или как-то вроде этого, и я полагаю, нам сле...
- Я голосую за то, чтобы окружить сегодня ночью этих ублюдков и вздернуть содомита! - крикнул кто-то.
Грянул гром аплодисментов, который скоро утих посреди нескольких невнятных чертыханий и призывов "ради бога, давайте дальше".
- Прошу вас, продолжайте, мистер Макфей, - устало произнес сэр Уильям.
- Нападение, как всегда, было неспровоцированным, Джона Кентербери подло и зверски убили, один Господь Бог знает, сколько времени уйдет на то, чтобы мистер Струан поправился. Но это первый случай, когда мы можем назвать убийц - по крайней мере, их король может это сделать, и так же верно, как то, что Господь сотворил райские яблочки, этот король обладает достаточной властью, чтобы схватить этих мерзавцев и выдать нам, а также заплатить за урон... - Новые рукоплескания. - Они недалеко ушли, и с теми войсками, что у нас есть, мы сможем добиться у них правды.
Одобрительный рев и призывы к отмщению. Анри Бонапарт Сератар, французский посланник в Японии, громко произнес:
- Я бы хотел обратиться к мсье генералу и мсье адмиралу с вопросом, что они думают на этот счет.
- У меня на кораблях пятьсот морских пехотинцев... - тут же выпалил адмирал.
Генерал Томас Огилви прервал его, твердо, но учтиво:
- Данный вопрос касается сухопутной операции, мой дорогой адмирал. Мистер Серятард... - Седеющий краснолицый англичанин тщательно исковеркал имя француза и употребил слово "мистер", чтобы оскорбление было полным, - в нашем распоряжении тысяча британских солдат в палаточных лагерях, два отряда кавалерии, три батареи самых современных орудий, а также возможность вызвать ещё восемь-девять тысяч британских и индийских пехотинцев со вспомогательными войсками с Гонконга в течение двух месяцев. - Он поиграл золотым галуном своего мундира. - Невозможно представить себе проблему, которую войска Её Величества под моим командованием были бы не в силах разрешить самым оперативным образом.
- Я согласен, - кивнул адмирал, его голос потонул в одобрительных выкриках.
Когда они утихли, Сератар мягко спросил:
- Значит, вы выступаете за объявление войны?
- Ничего подобного, сэр, - ответил генерал. Их неприязнь была взаимной. - Я просто сказал, что мы в состоянии выполнить все, что от нас потребуется, когда потребуется и когда мы будем обязаны это сделать. Я также склонен считать, что все решения по данному инциденту следует принимать посланнику Её Величества совместно с адмиралом и мною без неподобающих дебатов и обсуждений.
Некоторые поддержали его, большинство же недовольно загудело, а кто-то крикнул:
- Это наше серебро и налоги идут в уплату за всю вашу шайку-лейку, так что мы в своём праве говорить, что и как. Про такую штуку, как парламент-то, слыхали, клянусь Богом?
- Нападение совершено и на французскую подданную, - горячась, повысил голос Сератар, - следовательно, затронута честь Франции. - Свист, улюлюканье, сальные замечания в адрес девушки.
Снова сэр Уильям прибег к помощи молотка.
- Доктор Бебкотт уже поставил бакуфу в известность в Канагаве, - с раздражением произнес сэр Уильям, - и они уже заявили, что ничего не знают о случившемся и, по всей вероятности, станут придерживаться своей обычной тактики, неизменно заявляя то же самое и впредь. Один британский подданный был зверски убит, другой - опасно ранен, наша восхитительная юная иностранная гостья, к нашему стыду, была напугана чуть не до смерти - эти действия, как правильно указал мистер Макфей и как я ещё раз хочу подчеркнуть, впервые были совершены преступниками, личности которых мы можем установить. Правительство Её Величества не оставит это безнаказанным... - На мгновение его голос покрыла ревущая волна приветственных выкриков, потом он добавил: - Единственное, что нам предстоит определить, это меру наказания, а также то, как мы должны действовать дальше и какие назначить сроки. Мистер Адамсон? - обратился он к американскому посланнику.
- Поскольку американцы не подвергались нападению, я воздерживаюсь от официальных рекомендаций.
- Граф Сергеев?
- Мой официальный совет, - осторожно произнес русский, - напасть на Ходогайю, разнести её в клочья, и всех этих сацумов вместе с нею. - Граф был сильным, рослым мужчиной тридцати с небольшим лет, с благородным лицом и аккуратной бородой; он возглавлял посольство царя Александра II. - Сила, немедленная, могучая и беспощадная, - вот единственная дипломатия, которую японцы способны понять. Я почту за честь, если мой боевой корабль поведет это наступление.
Его слова были встречены неожиданным молчанием.
"Я полагал, что ваш совет окажется именно таким, - подумал про себя сэр Уильям. - И я не так уж уверен, что вы ошибаетесь. Ах, Россия, прекрасная, поразительная страна, какой стыд, что мы враги. Лучшее время своей жизни я провел в Санкт-Петербурге. Но все равно вам не утвердиться в этих водах, в прошлом году мы остановили ваше вторжение на японские острова Цусимы, а в этом году мы не дадим вам украсть их Сахалин".
- Благодарю вас, любезный граф. Герр фон Хаймрих? Пруссак был пожилым и говорил кратко и отрывисто.
- Я не могу советовать вам в этом вопросе, герр генеральный консул. Могу лишь официально сказать, что мое правительство сочло бы данный инцидент делом только вашего правительства, а не второстепенных сторон.
- Благодарю вас за ваши советы, джентльмены, - твердо произнес сэр Уильям, прерывая ссору, готовую вспыхнуть между ними. - Прежде чем принять решение, - сухо заговорил он, - раз уж мы все собрались здесь и мне впервые предоставляется такая возможность, я думаю, нам следует сформулировать нашу проблему: мы имеем законодательно утвержденные Соглашения с Японией. Мы здесь для того, чтобы торговать, а не завоевывать новые земли. Нам приходится иметь дело с местной бюрократией, этими бакуфу, которые весьма напоминают губку: в один момент они притворяются всесильными, в другой - беспомощно пасуют перед их отдельными королями. Нам так и не удалось добраться до подлинного средоточия власти, тайкуна или сёгуна - мы даже не знаем, существует ли он на самом деле.
- Он должен существовать, - холодно вставил фон Хаймрих, - потому что наш знаменитый немецкий путешественник и врач доктор Энгельберт Кемпфер, который жил на Дэсиме с 1690 по 1693 год, выдавая себя за голландца, писал о своём посещении сёгуна в Эдо во время их ежегодного паломничества.
- Это не доказывает того, что он существует сейчас, - язвительно заметил Сератар. - Однако я согласен с тем, что сёгун у японцев есть, и Франция одобряет попытку прямого контакта.
- Ваша идея восхитительна, мсье. - Сэр Уильям покраснел. - И как же нам следует её осуществить?
- Пошлите флот против Эдо, - тут же вставил русский, - потребуйте немедленной аудиенции, грозя в противном случае уничтожить город. Имей я в своём распоряжении такой прекрасный флот, как ваш, я бы сначала сровнял половину города с землей, а уже потом требовал бы аудиенции... даже лучше, я бы приказал этому тайкуну-сёгуну прибыть на рассвете следующего дня на борт моего флагмана и вздернул бы его. - Буря одобрительных выкриков.
- Это бесспорно один из действенных способов, - ответил сэр Уильям, - но правительство Её Величества предпочло бы несколько более дипломатичное решение. Далее: мы практически не располагаем достоверной информацией о том, что происходит в этой стране. Я был бы признателен всем коммерсантам, если бы вы помогли нам собрать сведения, которые могли бы оказаться полезными для нас. Мистер Макфей, из всех торговцев вы должны быть наиболее информированным, вы можете что-то сказать?
- Ну, несколько дней назад, - начал Макфей, тщательно взвешивая слова, - один из наших японских поставщиков шелка сказал нашему китайскому компрадору, что некоторые из королевств - он употребил слово "княжества", а королей называл "даймё", наверное, так звучит "князь" по-японски - восстали против бакуфу, в особенности Сацума, и ещё какие-то другие, Тоса и Тёсю...
Сэр Уильям заметил интерес, тут же вспыхнувший в глазах остальных дипломатов, и спросил себя, разумно ли было задавать такой вопрос при всех.
- Где они находятся? - спросил он.
- Сацума - рядом с Нагасаки на Южном острове, который японцы называют Кюсю, - сказал Адамсон, - но вот Тёсю и Тоса?..
- Ну, в общем так, ваша честь, - вызвался из толпы американский моряк, и англичане с удовольствием услышали его ирландский выговор. - Тоса - это часть Сикоку, большого такого острова во внутреннем море. Тёсю лежит далеко на западе, на главном острове, мистер Адамсон, сэр, прямо там, где пролив. Мы через этот пролив часто ходили, в самой узкой части там никак не более мили. Это лучший, самый короткий путь из Шанхая и Гонконга досюда. Туземцы зовут его пролив Симоносеки, и мы там разок покупали у них рыбу и воду в городке, только нас там не больно жаловали. - Много других голосов подтвердили его слова, заявляя, что тоже часто пользовались этим проливом, но никогда не знали, что тамошнее королевство называлось Тёсю.
- Ваше имя, пожалуйста? - обратился сэр Уильям к американцу.
- Пэдди О'Флагерти, боцман американского китобоя "Альбатрос" из Сиэтла, ваша честь.
- Благодарю вас, - сказал сэр Уильям, и мысленно пометил для себя, что нужно будет потом послать за О'Флагерти и расспросить его обо всем поподробнее, а также выяснить, существуют ли карты этого района, и если карт нет, то немедленно приказать флоту изготовить их. - Продолжайте, мистер Макфей, - повернулся он к торговцу. - Восстали, вы говорите?
- Да, сэр. Этот торговец шелком - уж не знаю, насколько ему можно верить, - сказал, что идет этакая борьба за власть против главного тайкуна, которого он называл сёгуном, а также против бакуфу и какого-то короля или, как они говорят, даймё по имени Торанага.
Сэр Уильям увидел, как глаза на почти азиатском лице русского сузились ещё больше.
- Да, мой дорогой граф?
- Нет, ничего, сэр Уильям. Но не это ли имя правителя упоминал Кемпфер?
- Действительно, действительно. - Интересно, почему вы раньше не упоминали при мне, что знакомы с этими очень редкими, но весьма поучительными дневниками, которые были написаны на немецком языке; вы по-немецки не говорите, следовательно, они должны существовать в русском переводе. - Возможно, "Торанага" и означает "правитель" на их языке. Пожалуйста, продолжайте, мистер Макфей.
- Это все, что тот парень рассказал моему компрадору, но я обязательно постараюсь разузнать побольше. А теперь, - произнес Макфей вежливо, но твердо, - будем мы разбираться с королем Сацумы в Ходогайе сегодня ночью или нет?
Табачный дым колыхнулся в наступившем молчании.
- Может кто-нибудь добавить что-либо - про это восстание японцев?
- До нас тоже дошли слухи о нем, - сказал Норберт Грейфорт, глава японского отделения компании "Брок и Сыновья", главного соперника компании Струана. - Но я полагал, это каким-то образом связано с их верховным жрецом, этим микадо, который, судя по всему, живет в Киото, это такой город рядом с Осакой. Я тоже наведу справки. Тем временем, касательно сегодняшней вылазки, я присоединяю свой голос к предложению Макфея: чем скорее мы приструним этих мерзавцев, тем скорее обретем мир и покой. - Он был выше Макфея ростом и открыто ненавидел его.
Когда крики одобрения утихли, сэр Уильям с видом судьи, выносящего приговор, произнес:
- Итак, произойдет следующее. Во-первых, никакого нападения сегодня ночью не будет, и...
Крики "Подавайте в отставку, мы и без вас обойдемся, клянусь Богом, давай, ребята, покажем этим ублюдкам... Мы не можем, без поддержки войск нам..."
- Успокойтесь и слушайте, клянусь Богом! - прокричал сэр Уильям. - Если у кого-то мозги съехали набекрень настолько, что он отправится сегодня ночью в Ходогайю, ему придется отвечать не только перед японским, но и перед нашим законом. Я запрещаю это! Завтра я официально потребую - потребую - от бакуфу и от сёгуна принести официальные извинения, принести немедленно, передать нам обоих убийц для суда и повешения и столь же незамедлительно выплатить денежное возмещение в размере ста тысяч фунтов стерлингов, а иначе пусть пеняют на себя.
Некоторые поддержали его, большинство - нет, собрание закончилось, и народ ринулся к стойке бара, многие уже были готовы взорваться, по мере того как споры становились все более пьяными и горячими. Макфей и Дмитрий протолкались на свежий воздух.
- Господи, как здесь хорошо. - Макфей сдвинул шляпу на затылок и промокнул лоб платком.
- Можно вас на два слова, мистер Макфей? Джейми обернулся и увидел Грейфорта.
- Разумеется.
- Наедине, если вам угодно.
Эти два человека крайне редко говорили друг с другом о делах.
- Каковы последние новости о молодом Струане?
- Когда я видел его час назад, выглядел он неважно.
- Он умрет?
- Нет. Доктор заверил меня в этом. Холодная улыбка.
- Откуда, чёрт побери, они могут знать наперед? Но если бы он умер, это могло бы стать концом "Благородного Дома".
- Ничто и никогда не в состоянии разрушить "Благородный Дом", Дирк Струан позаботился на этот счет.
- Не будьте так уверены. Дирк уже больше двадцати лет как мертв, его сын Кулум вот-вот последует за ним, и если Малкольм не выживет, кто тогда станет во главе компании? Не его же младший брат, которому всего десять лет. - В глазах его появился странный блеск. - Может, Старику Броку и семьдесят три, но ни ума, ни хватки он пока не растерял.
- Однако мы по-прежнему "Благородный Дом", а Кулум по-прежнему тайпэн, - добавил Макфей, не отказав себе в удовольствии загнать Грейфорту колючку под кожу. - А Старик Брок по-прежнему не стюард жокей-клуба в Счастливой Долине и никогда им не будет.
- Это скоро придет, Джейми, это и все остальное. Кулуму Струану уже не долго осталось контролировать выборы стюардов в жокей-клубе, а если его сын и наследник тоже сыграет в ящик, что ж, посчитай нас и наших друзей, и ты увидишь, что мы без труда соберем необходимое количество голосов.
- Этого не будет.
Выражение лица Грейфорта стало жестким.
- Может статься, Старик Брок вскоре почтит нас здесь своим присутствием вместе с сэром Морганом.