- Он что, и вправду опасен?
- Да. Только не занимается всякими глупостями и не ищет приключений на свою задницу. Все искатели приключений, каких я знал, покинули этот свет молодыми.
- Правда? Это почему же?
- Не доживали до старости.
Джонни Эльдорадо рассмеялся.
- Может, ты и прав. Только не приходило ли тебе в голову, что ты сам лучше его в тысячу раз? Или вот я, к примеру.
Вэл допил пиво и ответил:
- Нет. Об этом я не думал. Честно говоря, мне до этого нет дела. Могу, конечно, убить человека, если он заслуживает того. Только Фермер джентльмен.
- Передай ему, я скоро приеду полюбоваться на него.
- Ни за что. Сам передавай. Только знаешь что, Джонни, сначала купи себе что-нибудь, в чем тебя похоронят.
Он поставил стакан и направился к двери. Вставив ногу в стремя, посмотрел на Джонни, подошедшего к краю веранды. Тревэллион поднял руку и помахал ему на прощание. Джонни ответил ему и ушел в глубь салуна. Немного помолчав, он обратился к лысому хозяину:
- А он добился, чего хотел. Черт возьми, он так уверен в себе! Хотел бы я…
- Эх, знал бы ты, Джонни, через что ему пришлось пройти… Он из тех, кого лучше не трогать.
Глава 14
Резкий ветер дул с гор. Тревэллион подъехал к кондитерской, спешился, отвел мула в конюшню и, наклонившись против ветра, подошел к дверям.
В кондитерской управлялась сама Мелисса, Верн Келби и еще двое мужчин сидели за столиком. Она поспешно поднялась навстречу Вэлу.
- Бог ты мой, Тревэллион! Садитесь, я налью вам кофе.
- Далеко ездили? - спросил Келби.
- В Эльдорадо.
Мелисса поставила перед ним чашку горячего кофе и приготовила тарелку. В кондитерской было тепло и уютно, пахло пирогами.
- Ну что, многие уехали?
Келби кивнул.
- Многие. Кому охота оставаться здесь на зиму? Дураков нет.
- Погода не мешает добыче, особенно под землей.
- Все равно люди уезжают с приисков. - Келби повернулся к нему. - А вы?
- Останусь.
- Ну, у вас-то все будет в порядке.
Эти слова как-то, неприятно резанули Вэла.
- Может, найдете работу на прииске.
- Там пахать надо.
Даже за то короткое время, что он отсутствовал, город успел заметно вырасти. Число зданий увеличилось, по меньшей мере два из них занимали крупные конторы, остальное - жилые дома. Тревэллион наблюдал в окно за пешеходами, бредущими согнувшись против ветра, а сам думал о том, как не нравится ему этот Келби. Возможно, это всего лишь предубеждение. В конце концов ему о нем почти ничего не известно.
- А вы остаетесь? - спросил он в свою очередь.
Келби мешкал с ответом.
- Еще не уверен, - сказал он и посмотрел на Мелиссу, возвратившуюся с тарелкой для Тревэллиона. - Мелисса точно не собирается уезжать.
- Уезжать?! Да это все, что у меня есть! У меня здесь свое дело, в нем вся моя жизнь. Я впервые ни от кого не завишу!
Келби улыбнулся.
- Независимость далеко не всегда самое лучшее, чего можно желать. Особенно, - прибавил он, - женщине.
- Женщина вправе быть независима так же, как и мужчина, - заметил Тревэллион. - У нее должен быть выбор. Одинокую женщину, да еще без средств, ждет печальное, беспросветное будущее. Дела у Мелиссы пошли отлично, а к весне пойдут еще лучше.
- Вы верите, что это место окажется прибыльным? - В тоне Келби чувствовался скептицизм.
- Да, верю.
Келби махнул рукой в сторону заведения Лаймана Джонса - строения в виде каркаса, обтянутого парусиной, где стойкой служил старый рудопромывальный желоб, а виски наливали в оловянные кружки прямо из бочонка.
- Такие, как Лайман, остаются, а те, кто поумнее да посмекалистей уезжают. Я предложил Мелиссе продать заведение и вернуться в Калифорнию. С таким капиталом она могла бы открыть там свое дело.
- Как ты не понимаешь, Верн? - возразила Мелисса. - Здесь у меня все хорошо только потому, что народу полно, а есть, кроме мяса да бобов, нечего. А там выпечкой никого не удивишь.
- С твоим капиталом, - не унимался Келби, - мы могли бы…
- Вы? - переспросил Тревэллион.
- Ну… я буду рад помочь ей открыть дело. Имея даже небольшой капитал, можно многого добиться.
Тревэллион положил нож и вилку, взял кофейник и налил себе кофе.
- Мистер Келби, - произнес он наставительно, - здесь на приисках у Мелиссы живой бизнес. Она разбогатеет, если останется. Иметь свой бизнес в таких условиях просто, а там, в Калифорнии, - все иначе. Правда, зимой ей придется немного раскошелиться, зато весной сюда хлынут толпы. Чтобы сколотить свое заведение, она трудилась не покладая рук и добилась своего, и не ради того, что имеет, а ради будущего.
- Вот и я говорила ему то же, - вставила Мелисса.
- Но зима будет суровой и просто невыносимой для женщины, - возразил Келби. - Я ведь думаю только о ней.
- Разумеется, - усмехнулся Тревэллион.
- Мы поженимся, и я помогу ей устроить бизнес, - продолжал Келби. - Уверен, с моей помощью дела пойдут у нее еще лучше.
Мелисса залилась краской.
- Но… Верн, мы еще ни о чем таком не помышляли…
- Думается мне… - начал было Вэл, но Келби перебил его с нескрываемым раздражением:
- Послушайте, я, конечно, понимаю, что вы с Мелиссой друзья, но это не дает вам права вмешиваться в ее жизнь. Она поступит так, как захочет. Так что предлагаю вам допить кофе и уйти.
Тревэллион поставил чашку. Лицо его осталось непроницаемым.
- Мелисса, - невозмутимо произнес он, - думаю, вы сообщили ему…
- Верн, - поспешила вмешаться Мелисса, - ты не понял! Тревэллион мой партнер. Он вложил в мое дело деньги. Он и Ледбеттер. Без них у меня вообще ничего бы не вышло.
Келби покраснел от досады.
- Впервые слышу! Ты не говорила мне об этом!
- А с какой стати она должна говорить об этом?! - возразил Тревэллион. - Ее бизнес - ее личное дело, и она вправе хранить конфиденциальность. Если она продаст кондитерскую, то останется ни с чем, а если продолжит начатое, то вскоре станет очень и очень состоятельной. Ей удалось добиться успехов благодаря кропотливой работе и кулинарным способностям. Хочу также заметить, что ни я, ни Джим Ледбеттер не собирались нанимать управляющего. Если вы поженитесь, то это ваше личное дело, а никак не наше. Бизнес к этому никакого отношения не имеет.
- Ясно. - Келби встал. - Боюсь, я просто кое-чего не понял.
- Верн, пожалуйста, не нужно сердиться!
- Могла бы предупредить меня раньше, тогда мне не надо было бы корчить из себя дурака.
- Мистер Келби, - произнес Тревэллион, - за неделю сюда прибыло несколько сотен человек. Все они тоже доброжелательно настроены к хозяйке кондитерской. Осмелюсь заметить, что за тот срок, пока они здесь, Мелисса получила уже по меньшей мере пятьдесят предложений. Разумеется, она не может рассказывать о своих коммерческих делах каждому из претендентов на ее руку. Мелисса сделала самую трудную работу, ее бизнес растет, но и будущее сулит ей немалые надежды. Все это время ей прекрасно удавалось управляться со своим хозяйством, и, смею вас уверить, сэр, что она на редкость здравомыслящая и деловая молодая леди.
- Но здесь такие суровые зимы, - продолжал протестовать Келби, - а она такая хрупкая. Я просто не хочу подвергать ее столь жестоким испытаниям.
Тревэллион улыбнулся.
- Вы правы, мистер Келби. Зимы в этих краях действительно трудные, но думается, вы недооцениваете Мелиссу. К весне она станет еще выносливей. Я не слишком хорошо разбираюсь в женщинах, но заметил, что некоторые хрупкие на вид создания оказываются словно отлитыми из стали.
Келби посмотрел на Мелиссу.
- Не уверен, что останусь здесь. Хочу туда, где есть огни, музыка и хоть сколько-нибудь солнечного тепла.
Келби ушел. Взгляды Вэла и Мелиссы встретились.
- Ничего не слышно о Джиме? Где он?
- Не знаю. В горах непогода. Может, решил переждать.
Тревэллион допил кофе, вышел на улицу и направился к салуну Лаймана Джонса. Вокруг печки из листового железа сгрудились почти все, кто уже побывал у стойки. Вэл заказал пива и стал слушать - наилучший способ узнать последние новости. Джонс самолично принес ему кружку, и Тревэллион спросил:
- Не видал Ледбеттера?
Тот покачал головой.
- Нет, куда-то он запропастился.
В салун вошел Тэпли. Тревэллион подозвал арканзасца и спросил:
- Не встречал Джима?
- Нет. Куда он мог подеваться? Странно все это. Я хорошо знаю его и думаю, что до того, как занесет перевалы, он должен предпринять по меньшей мере еще один рейс. У него отличные мулы. Уж кто-кто, а он не испугается. И потом, столько народу уезжает - он мог бы хорошо заработать.
К ним обернулся плечистый мужчина в пальто из красной шотландки и спросил:
- А вы, приятели, остаетесь?
- Я вот пока еще думаю, - ответил Тэпли.
- У меня есть хороший участок. Продал бы недорого. - Тревэллион заметил мозоли на ладонях говорившего. - Участок и впрямь хороший, ей-богу не вру.
- Тогда почему же ты сам не хочешь разрабатывать его? - поинтересовался Тэпли.
- Жена у меня больна. Ей нужен доктор. Я работаю на приисках десять лет, и этот - лучший из всех, что я видел. Серебро с примесью золота. Сейчас эта примесь не такая большая, но все же есть.
- И где этот участок?
- Там, наверху. Если интересно, могу показать. Эти вот, - он махнул рукой в сторону остальных, - как и я, сейчас на мели. Так что, если выложишь деньги на бочку, считай - дело сделано.
- Надо сначала посмотреть, - возразил Тревэллион.
Когда они вышли на улицу, его новый знакомый представился:
- Меня зовут Макнил. А ты, по-моему, Тревэллион. Так ведь? Видел тебя пару раз на Юбе. А помнишь Джона Маккея? Такой ирландец-тихоня, который чуть заикается. Так вот у него с О'Брайеном тоже есть свой участок там, чуть повыше "Офира".
- Как же, помню его. Спокойный такой малый.
Главная улица вела в гору, на вершине ее и располагался участок. На первый взгляд место не показалось Вэлу удачным, но когда они спустились в пятнадцатифутовую шахту, вырытую Макнилом, и прошли по горизонтальной выработке вдоль жилы, выглядевшей весьма многообещающе, мнение его изменилось. Тут же, возле шахты, стоял мешок с образцами, которые, конечно, как обычно, тщательно отобрали из самой лучшей руды.
- Вот это самое хозяйство и держит меня здесь, - пожаловался Макнил, доставая несколько образцов. - Ведь тут все, что у меня есть. Те, кто разжились деньжатами, давно подались в Калифорнию. Мне во что бы то ни стало надо вывезти отсюда жену, а у меня денег всего-навсего двадцать баксов. Так что называй любую цену, мне все равно.
- У меня у самого-то всего ничего, - ответил Тревэллион, - а впереди еще зима. Могу дать две сотни золотом.
- Идет.
Они пожали друг другу руки. Тревэллион постоял, осматривая ландшафт. Залежи руды на шахтах "Офир", "Центральная" и "Мексиканская" простирались на три с лишним сотни футов, и все приметы указывали на то, что место удачное. На побережье отсюда уже отправили свыше тридцати тонн руды для дальнейшей обработки.
Снова спустившись в шахту, Тревэллион прошелся по горизонтальной выработке, стараясь получше осветить фонарем жилу. Поначалу она была тоненькой, но потом ближе к плоскости забоя расширялась. А что же там, за ним? Можно лишь строить догадки, но у него возникло какое-то радостное предчувствие.
- Ну ладно, давай взвесим золото. - Он помолчал, потом добавил: - Думаю, ты прав, Макнил. По-моему, участок отличный, а ведь я не из тех, кто верит на слово. Мы договаривались о двух сотнях, но я хочу дать тебе пять процентов сверх того.
Макнил смутился.
- Это очень благородно с твоей стороны, но мне, ей-богу…
- Участок открыл ты. Получишь пять процентов от нашей прибыли. Правда, ее может и не быть вовсе.
Вэл расплатился, и мешочек его заметно полегчал. Он задумчиво взвесил его на руке. Хватит еще на одну такую покупку, да и время - самое подходящее. Весной сюда понаедут калифорнийцы с деньгами, цены взлетят, и все здесь пойдет по-другому. Он положил купчую в карман и обратился к Тэпли:
- А теперь, Тэп, давай-ка попробуем разузнать, куда подевался Джим.
- Я отправляюсь на запад, так что поищу его там, - пообещал Макнил.
- Мы едем прямо сейчас, - ответил Тревэллион, - у тебя не будет времени на поиски, да и потом, ведь с тобой больная жена.
- И все-таки буду смотреть в оба. А вам лучше поторопиться. В здешних краях встречаются и такие, кто готов за двадцатипятицентовик душу из человека вытрясти.
Они выехали на поиски. Вечерело. Над головой сгущалась мгла, в спину дул промозглый ветер. Возле фактории ни мулов, ни каких-либо признаков вьючного каравана не оказалось.
- Может, он остановился у Вудфорда, - предположил арканзасец. - Мог укрыться там от непогоды.
Копыта их мулов стучали по мерзлой дороге. Сыпал частый, мелкий снег.
- Если ненастье застигло его на перевале…
- Ну, Джим осторожен. Он лучше всех знает тропу и все закутки, где можно отсидеться в непогоду.
- Тогда бы остались хоть какие-то следы, - заметил Тэпли.
Они ускорили шаг. Ветер крепчал, повалил густой снег, быстро темнело.
- Тэп, - крикнул сквозь вой метели Тревэллион, - нам лучше где-нибудь заночевать. А то и нас придется потом искать. По-моему, здесь мы ничего не найдем.
- Похоже, что так, - согласился тот. Он остановился, пристально вглядываясь в темноту.
Тревэллион собрался было свернуть с тропы, но его мул и не подумал слушаться, он изо всех сил дергал поводья и рвался вперед.
- Смотри-ка, Тэп, - указал на него Вэл, отпуская поводья, - мул что-то чует. Хочу посмотреть, что он будет делать дальше.
- Впервые вижу, чтобы мул по собственной воле шел вперед, - проворчал Тэпли. - Хотя вполне может быть. Они ведь жутко смышленые, эти мулы.
Черный мул перешел на рысь. Он неумолимо рвался вперед, погружаясь в снежную мглу. Так прошло несколько минут. Наконец Тэпли не выдержал:
- Трев, по-моему, мул сошел с ума! Так мы собьемся с пути!
Внезапно мулы остановились и издали протяжный зов, который тут же разнес ветер. Тогда откуда-то из глубины леса до них донесся ответный крик.
- Провалиться мне на месте! - воскликнул Тэпли.
Ветер со снегом хлестал им в лицо, затрудняя дыхание. Перепрыгивая сугробы, черный рванулся на звук, и вскоре они наткнулись на мертвого мула, а чуть поодаль еще с десяток животных сиротливо жались друг к дружке.
- Джим! - окликнул Тревэллион.
- Я здесь… - отозвался слабый голос. - Скорее! Ради Бога, скорее…
Глава 15
Ледбеттер лежал в снегу за поваленным стволом, полуприкрытый низким кустарником, и лицо его искажала боль.
- Нога? - спросил Тэпли.
- Чертовски больно. А все эти проклятые подонки! Вытащите меня отсюда!..
Не теряя времени, Тревэллион наспех соорудил из ветвей нечто вроде постели и положил сверху плащ Джима. Потом помог Тэпли вытащить из-под бревна раненого товарища, собрал коры и сучьев и разжег костер.
- Когда это случилось? - спросил Вэл.
- Пролежал тут двое суток, - проворчал Ледбеттер. - Бандиты поджидали меня в засаде, а когда я проезжал мимо, вышибли из седла, подстрелив мула. Падая, я успел схватить ружье и пару раз выстрелить. Один из них бросился к мулам, и я прострелил ему башку. Вон там подальше валяется его шляпа, если только они потом не вернулись и не забрали ее с собой. В конце концов, видно, решили больше не связываться со мной, а просто увели шесть или семь моих мулов. А я спрятался за поваленным деревом, так как эти койоты могли вернуться. И они вернулись - думали, что я уже мертв. Ну я проучил их - уложил одного, остальные убрались.
- Знаешь, кто такие?
- Видел одного мельком. Надо бы взглянуть на шляпу - может, она подскажет нам что-нибудь.
Тэпли пригнал мулов и снял с них поклажу. Отправляться в путь в такое время не имело смысла, поэтому они сгребли вокруг себя снег, чтобы хоть как-то укрыться от ветра и вести наблюдение.
Тревэллион разрезал Джиму штанину и внимательно осмотрел ногу - перелом ниже колена, и в том месте, где через мякоть прошла пуля, зияла глубокая рана.
- Убили отличного мула, - ворчал Ледбеттер. - Хорошо, что не взял Эмму. Она у меня самая лучшая. Что-то ей нездоровилось, вот и оставил ее на сей раз.
- А сколько их напало?
- Шестеро. Может, семеро. Тот, которого я срезал, теперь уже вряд ли станет заниматься подобными вещами, это уж как пить дать. А одного или двух я только зацепил.
- И что им досталось?
- Мука, сахар, кофе, консервы. Два мула нагружены одеялами. Точно не припомню, надо бы взглянуть. Мулы-то все как один словно к месту приросли. Ведь они знают мой голос, вот и стояли как вкопанные. Бандиты кричали, швырялись камнями, только все зря. Им достались только те, которые у меня недавно.
Тревэллион промыл рану теплой водой. Признаков заражения не наблюдалось, вероятнее всего из-за холода. Парню просто чудом удалось выжить, хотя Вэла это не удивляло, так как ему не раз приходилось сталкиваться с подобными случаями. Перевязав рану, он укрыл Ледбеттера потеплее и подбросил в огонь сучьев.
- Посплю немного, - сказал он. - Тебе, Тэп, первому караулить.
- Думаешь, они снова сунутся?
- Скорее всего. Здесь груза на несколько тысяч долларов. На любом прииске у них его с руками оторвут, тем более зима на носу. Они могут сменять товар на золото по весу и прекрасно знают это.
- Ну что ж, надеюсь, они здесь еще появятся. Хотел бы я вытрясти душу из этих подонков.
Тревэллион устроил себе постель и лег.
- Если их будет много, разбуди меня.
Тэпли усмехнулся:
- Если я спущу курок моей старушки, ты обязательно проснешься, можешь мне поверить. Уж больно громко она у меня разговаривает.
Ветер завывал в верхушках сосен, по земле стелилась поземка. Голодные мулы, изредка покрикивая, разгребали копытами снег в поисках пищи. Вэл закрыл глаза и расслабился. Сначала мороз продирал до костей, но постепенно одеяло согрелось от его тела, и он уснул. Его снова посетили видения я… лица. Были ли это реальные лица или какие-то смутные, роившиеся воспоминания о давно ушедших днях?
Через час после полуночи его растормошил Тэпли.
- Боюсь уснуть. Может, покараулишь пару часов?
Тревэллион сел, укутался потеплее, хотя в такую погоду холод все равно проникал под одежду.
- Все спокойно? - спросил он.
- Мулы что-то стали беспокоиться последние полчаса. То ли мне показалось. То ли им.
- У них нет воображения, - ответил Вэл. - А как Ледбеттер?
- Спит. Сон для него сейчас лучше любых лекарств. По-моему, у него легкий жар. А как иначе? Ведь он ранен.
Тревэллион свернул постель и аккуратно связал ее. Потом подошел к черному мулу и постоял рядом с ним, поглаживая его по спине и что-то шепча. Мул повернул к нему голову и вдруг резко мотнул ею назад.
Вэл опустился на колени и отполз в сторону, прислушиваясь. Поблизости явно что-то происходило. В такую погоду ночью это мог оказаться волк, но скорее всего приближались люди.