Обсудили технические аспекты сотрудничества – в первую очередь мсье Жоффр поинтересовался, не испытывает ли новый коллега нужды в деньгах. Если понадобится, на счет Славика в любом банке переведут приличную сумму. Славик, подавив мимолетное искушение, ответил, что материальных трудностей прямо сейчас нет. Он вполне удовлетворится оговоренными десятью процентами от общего дохода после проведения "основной операции", начало практической реализации которой Жоффр наметил на грядущее лето.
…– Подробности пока вам будут неинтересны, – пресек Жоффр объяснимое любопытство Славика. – Могу лишь уточнить, что основная акция намечена на первое десятилетие четырнадцатого века, королевство Франция, возможно Шотландия. Можете приниматься учить среднефранцузский язык.
– Какой-какой?
– Иван вам все объяснит. Весьма рад был познакомиться, мсье Антонов. Вы производите впечатление перспективного аргуса и разумного человека, хотя после первой встречи в Петербурге господин Перек был удручен и разочарован вашим поведением и неуемными запросами… Признайтесь, вы его разыграли?
– Да, разыграл. Не знал, чего от вас ждать.
– Теперь опасения развеяны, надеюсь?
– В значительно мере, мсье.
– Но не полностью? Похвально. Я бы на вашем месте тоже не стал доверять абсолютно, это показало бы, что вы не слишком умны. Доверие возникает только при успешном и долговременном сотрудничестве. Что ж, позволю себе вас далее не задерживать – проведите последний день в Париже приятно, сходите в "Красную мельницу", к примеру. Я знаком с директором "Мельницы" и закажу вам с Иваном лучший столик. Ревю начинается в восемь вечера…
Глава вторая
Короткое замыкание
12 января 2009 – 14 сентября 1939
Санкт-Петербург-Ленинград
Поленившись разыскивать ключи в карманах пуховика, Славик позвонил в домофон, но ответа не получил – надо думать, Алёны дома нет. В аэропорту не встретила, набрал в маршрутке номер сотового – трубку не берет. Не случилось ли чего? Впрочем, прошлым вечером созванивались, все было в полном порядке.
Спит? Наверное.
Открыл дверь контактным ключом, начал подниматься по лестнице. На пролете между первым и вторым этажом наткнулся на улыбчивую парочку – чистенькая бабуля и молодой человек в плаще и при галстучке. В руках цветастые журнальчики.
– Можно к вам обратиться? – проворковала бабуля.
– Ну?
– Что вы думаете об отношениях человека с Богом?
Понятно. Свидетели Иеговы – ходят по квартирам, охмуряют. Не первый раз уже. Какой идиот им парадную открыл?
Такого рода публику Славик терпеть не мог, номинально считая себя православным, а потому выбрал наиболее действенный способ борьбы с надоедливыми сектантами, всегда работающий безотказно. Сдвинул брови, изобразил на лице самое зверское выражение и процедил:
– Аллах акбар!
Свидетели, не произнеся больше и звука, скатились вниз чуть не кубарем. Мелочь, а приятно.
В квартире тихо. Алёнины сапоги, куртка и дурацкая вязаная шапочка с помпоном и канадским кленовым листом на месте, значит, и впрямь спит, несмотря на половину четвертого дня.
– Ау? – провозгласил Славик, повернувшись в сторону спальной. – Есть кто живой?
Тишина. Быстро расшнуровал ботинки, сбросил рюкзак в угол. В комнатах пусто, ванная не занята. На кухне никого, хотя чайник теплый – его кипятили около получаса назад. Что за чепуха?
Батюшки. Дверь!
Ринулся в коридор и чуть не сбил с ног искомую Алёну – она как раз вышла с той стороны. Легкомысленный халатик с лондонским Биг-Бэном и овечками, под халатом купальное бикини. В руках – серегин карабин "Сайга". Сюрреализм.
– Ты что там делала? – выдохнул Славик.
– Во-первых, здравствуй.
– Привет. Ходила за Дверь? Зачем?
– Загорала.
– ЧТО?? – Славик поперхнулся воздухом. – За… Загорала?
– Именно. Погода стоит шикарнейшая, середина лета как-никак. Надоел промозглый январь.
Славик вытер выступивший на лбу пот ладонью, матюгнулся под нос и бессильно опустился на кухонный табурет.
– Одно радует: я не обнаружил там твой белый скелет, начисто обглоданный какой-нибудь зубастой тварью. Блин, ну надо же головой думать! Ты что, каждый день туда ходила?
– Представь себе, – обиженно ответила Алёна. – Что может случиться? Оружие под рукой, от Двери я не удалялась, поляна прекрасно просматривается. При любом подозрении на опасность – мигом домой.
– Не замечал за тобой раньше тяги к суициду! Ты понимаешь, что…
– Понимаю. И не надо на меня гавкать! Считай, я выполняла работу наблюдателя, а не только валялась на солнышке! Не целыми же днями в квартире сидеть?
– Извини… – Славик вздохнул. – В любом случае риск совершенно неоправданный. Нельзя в одиночку соваться на ту сторону! Нельзя и точка! Мне в Париже таких ужасов нарассказывали про Двери!
– Вот и просветишь потом. Обожаю страшилки, а Стивен Кинг так и вообще любимый писатель. Обедать будешь? Я голубцы утром сделала.
– Нет, попозже. Кофе свари. И отдай карабин, спички детям не игрушка… Господи, ты бы его хоть на предохранитель ставила! Удивляюсь еще, что за эти пять дней от дома груды дымящихся развалин не осталось!
– Не преувеличивай мои скромные возможности. Кое-что занятное, однако, я там приметила. И услышала. Тебе интересно?
Эх, вроде бы взрослая девица, а иногда ведет себя хуже самого избалованного ребенка, уверенного в том, что жизнь вечна, и даже если сунешь палец в розетку, ничего особенно страшного не случится! Эти взрослые всё врут про какое-то электричество – электричество оно в лампочке или в телевизоре… Скучно ей было, видите ли!
Если вкратце: Алёна, как человек физически не способный долго предаваться праздности, решила, что схема времяпровождения современной обеспеченной домохозяйки – сериалы, спа-салоны, парикмахер, бутик, солярий – ей глубоко противна, а потому надо занять себя чем-то полезным. Дверь в качестве основного объекта приложения усилий безусловно оставалась на первом месте списка приоритетов, но тут как нельзя кстати Алёне вспомнилось клятвенное обещание Славика однажды взять ее с собой, в Альдейгьюборг, погостить у Трюггви в датской слободе. Без надлежащей экипировки туда не сунешься – не поймут, ибо как выяснилось, даниры обладают весьма тонкой душевной организацией: благочиние для них прежде всего. Внешнего облика человека это тоже касается в полной мере.
…– Сколько это все стоит? – охнул Славик, когда Алена отвела его в спальную. На диване были разложены несколько женских костюмов из льна и тонкой шерсти, и платья один в один напоминали те, что носили обитательницы Альдейгьюборга. Здесь же матово посверкивали серебром гривны и серьги, фибулы, нитки с разноцветными стеклянными бусами и бронзовыми подвесками, пояски. – Откуда?
– Покопалась в Интернете, нашла на сайте "Мир древностей" мастеров из историко-реконструкторских клубов, занимающихся восстановлением материальной культуры, предложила за готовые изделия хорошую цену – считай, в полтора раза сверх исходной, только бы доставили на дом. Не поверишь, один парнишка-ювелир аж из Москвы примчался, я оптом взяла. Шикарную лекцию о древней Скандинавии мне прочитал, пока кофе пили. Знай он, куда ведет Дверь в коридоре – кондрашка бы хватил… И одежда, и украшения точно соответствуют копаным образцам девятого-десятого веков, никакой самодеятельности и фантазии. Платья пошиты на руках, машинных швов нет. Тебе тоже несколько вещиц купила, пригодятся – Трюггви считает тебя местным жрецом, выглядеть ты должен соответственно.
– Сколько? – повторил Славик.
– За все вместе – чуть больше пяти тысяч долларов.
– Моя зарплата в цеху за полгода, – задумчиво протянул Славик. – Сильно.
– Не дергайся, я со своей карточки деньги сняла – Грау ведь вернули всё до последнего пенни.
– До копейки, – машинально поправил Славик. – Отучайся от буржуинского жаргона.
– Ты что же, не рад?
– Почему, рад. В Старую Ладогу нам обязательно следует наведаться, но не сейчас, а когда Ваня приедет…
– Ваня? А, это тот мужик, который тебя в Париже принимал? Серый? Ты упоминал по телефону вроде бы…
– Он. Расскажу. А ты давай колись, зачем полезла за Дверь?
– Пойдем на кухню.
Оказывается, Алёна проводила на той стороне по три-четыре часа ежедневно – купила шезлонг, поставила в полутора метрах от невидимой границы, отделявшей "историческую реальность" от реальности нынешнего Питера, взяла с собой такие полезные предметы, как видеокамера, карабин и крем для загара. Совмещала приятное с полезным.
Цель была поставлена… Скажем прямо: неопределенная цель. Алёна знала, что на той стороне иногда можно стать свидетелем неких престранных явлений – взять хоть "Тень", о которой Славик все уши прожужжал. Ну а раз так, надо попытаться зафиксировать аномалию с помощью камеры. Почему бы и нет, в конце концов? Лишние свидетельства не помешают.
– И? – Славик вздернул правую бровь. – Получилось?
– Получилось, да не совсем то, – серьезно ответила Алёна. – Сам знаешь, в мистику я не верю, любые необычности рассматриваю с точки зрения незамутненного прагматизма. Подожди минутку, заберу камеру оттуда…
– Давай вместе.
Дверь широко распахнулась, в лицо Славику ударил яркий солнечный свет – ощущение самое фантастическое, жаркое летнее солнце посреди зимы.
Поляна ничуть не изменилась. Ледниковые валуны, цветущий клевер, боярышник на краю лужайки, старая сосна, березы. В полутора сотнях метров к северу поднимается стена мрачноватого елового леса. Пахнет сеном и пыльцой. Шмель жужжит.
Красотища.
– Вот это ты зря, – Славик нагнулся и поднял валявшуюся у разложенного шезлонга пластиковую бутылочку из-под минеральной воды. – Нельзя оставлять здесь современные артефакты из стойких материалов.
– Прости, не доглядела, – Алена подобрала лежавшую в тени правого темно-красного гранитного каменюки, являвшегося одной из "створок" Двери, небольшую цифровую видеокамеру. – Все окурки, кстати, я выбрасывала, возвращаясь в квартиру, старалась не сорить. Хватай шезлонг, возвращаемся. Если ты против, эксперимент я прекращаю.
Славик пропустил верную подругу вперед, шагнул в дом, дважды провернул ключ, подергал Дверь. Заперто. Все-таки в ХХI веке чувствуешь себя куда увереннее.
Вытащив из камеры карту памяти, Алена вставила ее в слот обитавшего на кухне ноутбука. Три записи, одна длиной в одиннадцать минут, две других по пять-семь. Негусто, объем информации мизерный.
– Позавчерашняя съемка, – Алёна открыла видео. – Около полудня местного времени, солнце стояло в зените. За такие кадры мне Пулитцеровская премия полагается. И долгое лечение в неврологической клинике где-нибудь в Швейцарии. Профинансируешь?
– Да в чем дело-то? – нахмурился Славик. – Давай снимай с паузы!
Обычная любительская съемка – профессионализмом тут и не пахнет. Изображение подергивается, плюс Алёна злоупотребляет зумом – то ближе, то дальше.
Первые кадры: неумелая панорама насквозь знакомой полянки. В динамиках ноута возник Алёнин голос:
– Что за ерунда?.. Оно где-то тут, но я его не вижу…
Отдаленный хруст веток, будто кто-то тяжелый и крупнотелый продирается сквозь кусты. Судя по движению, снимающий отступил на шаг к Двери, виден краешек шезлонга и часть серого валуна справа.
– Лучше бы это был медведь… – голос Алёны трехдневной давности слегка подрагивал. – Тут же водятся медведи, верно?
Щелкнула клавиша мышки, изображение на мониторе застыло. Алёна сегодняшняя как ни в чем не бывало откомментировала:
– Минут за семь до начала съемки я расслышала непонятную возню в лесу – белки застрекотали как оглашенные, сороки разорались. Ничего необычного, вдруг рысь? Зверья там несчитано, на поляну однажды лось забрел, а потом олениха с детенышем. Я уже и не удивлялась.
– Дальше?
– Оно приближалось, судя по звукам. Я взяла камеру, включила. До последнего надеялась, что это мишка или тур. Дверь-то вот она, один шаг – сразу сбегу и закрою с нашей стороны… Гляди.
На видеозаписи обозначилось нечто курьезное: у края лужайки появилась размытая тень, полупрозрачное создание, которое, имея хорошее воображение, можно было бы принять и за человека, только очень уж здорового: метра три с половиной от пяток до макушки – это Славик вычислил по высоте березы, на которой когда-то закреплял радиопередатчик. Но во-первых, сквозь людей окружающий пейзаж не просвечивает, а во-вторых, походка у призрачного существа была дерганой, будто у курицы. Так человек не ходит.
Алёна снова поставила паузу. Взяла чайную ложку, черенком коснулась экрана ноутбука.
– Вот вроде бы удачный кадр. Силуэт оценил? На первый взгляд – две ноги, две руки, и даже голова есть. Только это не голова. Слишком маленькая, несоразмерная, бугорок над плечами…
– Не разглядеть, – Славик помотал головой. – Желе какое-то двуногое. Что-то вроде Хищника из фильма, когда Хищник поляризующий камуфляж включал. Может, это он и есть?
– Дурак ты, и шутки у тебя дурацкие. Вот еще: оно ходило примерно в пятидесяти-шестидесяти метрах от меня. Но я все равно почувствовала холод. Волнами накатывал… На меня скотина никакого внимания не обратила, но я мигом собралась обратиться в позорное бегство. Смотри дальше, сейчас будет самое интересное!
Нечто, подергиваясь и приседая (было очень плохо видно), прогулялось по краю лужайки, ткнулось в молодой ельник, будто слепой щенок, отошло назад, развернулось (создалось впечатление, что по линии леса нанесли мазок кисточки с акварельной краской), шагнуло прочь от Двери. Динамики донесли тоненький скулеж, ни дать ни взять – голодный щенок. Изображение увеличилось до максимума.
Существо проковыляло в сторону сосновой рощицы по восточной стороне, толкнуло одно из деревьев, сосенка с треском повалилась. Спустя полминуты призрак исчез – ушел в чащобу.
– Оно живое, – констатировала Алёна. – Это не морок, не призрак и не компьютерная графика. Это та самая чертовщина, о которой нам говорили Трюггви с Кетилем. Порча, наведенная на приладожские земли незнамо кем и незнамо как.
– Почему же "незнамо"?.. Можешь прямо сейчас переслать файл по электронной почте на определенный адрес?
– Кому?
– Грау. Их боссу. Серые определили вероятный источник "порчи", и я склонен им верить. Пришлось рассказать о приключениях возле бабушкиной дачи…
– Неужто?
– Мсье Жоффр уверяет, что гадость лезет из Двери под Репино. Она и тогда, тысячу двести лет назад, существовала…
– Забавно… Славик, давай решать проблемы по очереди: ты сейчас переоденешься и пойдешь в душ, я подогрею голубцы, а уж потом в подробностях объяснишь, кто такой этот самый Жоффр и как ты вообще выжил в кошмарной Франции, куда так боялся ехать. Поднимайся, приводи себя в порядок! Вещи оставь у стиральной машины, ими я займусь вечером!
"Хозяйка в доме, – усмехнулся про себя Славик. – Очень хорошо, когда о тебе заботятся. А прежде всего – разделяют твои интересы".
– О’кей. Я мыться. Ключ от Двери оставлю где обычно, в книжном шкафу…
* * *
Правила техники безопасности при работе с "червоточинами" прямо указывали: если на той стороне (вне зависимости от эпохи и направления) наблюдаются угрожающие события или явления, аргусу следует воздержаться от походов в "историческую реальность" и тем более запретить своим помощникам-ассистентам пользоваться Дверью.
Степень угрозы аргус определяет самостоятельно – война, природная катастрофа, массовая эпидемия, разгуливающие в окрестностях Двери хищные животные (или, к примеру, разбойники-люди) – да всё что угодно! Можно пострадать самим и подставить под удар других, ничего не стоит занести оттуда в наш век натуральную оспу, прививки от которой перестали делать в 1980 году – неожиданная вспышка оспы может убить тысячи людей и в XXI веке.
Ну а если за Дверью происходит откровеннейшая чертовщина, до прибытия специалиста лучше бы вообще ничего не предпринимать. В этом смысле Славик и высказался, заново пересмотрев ролик с "призраком" и два оставшихся коротких файла – в последнем случае странных существ Алёна не зафиксировала, зато сумела записать неприятный звук, так потрясший Славика во время первого длительного путешествия в невскую дельту образца тысячедвухсотлетней давности.
– Кто может так жутко орать? – Славик озадаченно потер подбородок, когда в колонках ноутбука отзвучали последние всхлипы и стенания невидимой твари, оглашавшей прибрежные леса наводящим дрожь плачем, перемежающимся низким гулом, смахивающим на выброс пара ТЭЦ. – Удивляюсь, что ты не бросила всё и не сбежала домой… Я едва в штаны не наложил, когда первый раз услышал!
– Страшновато, споров нет, – кивнула Алёна. – Ты случайно не замечаешь в этих завываниях некую неестественность?
– Еще бы не заметить! Нечасто в повседневной жизни слышишь саундтрек к низкобюджетному фильму ужасов!
– Ты не понял. Помнишь, в ноябре ты уверял, будто этот звук порожден не живым существом, а неким механизмом?
– Исключено. В девятом веке нет и быть не может таких устройств! А версия о природном происхождении не прокатывает. Перемещение водных пластов в болотах? Чепуха! Что-нибудь необычное в атмосфере? Маловероятно. "Неестественность", однако, очевидна: слишком громко, низкие ноты почти на пределе инфразвука, цикличность – гудение-рыдания, потом снова… А если попробовать прогнать на более высокой или низкой скорости?
– Я не специалист-акустик. Наверное, и впрямь следует отослать записи твоим парижским знакомцам, вдруг опознают? Есть у меня одна догадка, которая полностью соотносится с выкладками о Двери в Репино. Раз она нестабильна и "прорывы" с той стороны – дело обычное, следует предположить, что очередной "прорыв" сопровождается подобными эффектами. Вдруг в мире за репинской Дверью другое атмосферное давление? При открытии возникает мощный воздушный поток, отсюда и рев…
– Без понятия, – отрекся Славик. – Сомнительно. Расстояние – почти полсотни километров, мы бы ничего не услышали. Но за неимением других версий примем за основную. Сейчас я найду адрес, отправь все наработки. Пускай у мсье Жоффра голова болит…
– Сейчас сделаем. А ты пока рассказывай, как съездил. Небось масса впечатлений?
– Не без этого… Ой, я же подарки привез! Где рюкзачок? В прихожей?
– Только не говори, что купил мне "Шанель № 5", я этого не переживу!
– Ну что за пошлятина? Иван помог выбрать…
– Надеюсь, хоть у него есть вкус.
Подарочная эпопея действительно оказалась сущим мучением – выбрать хороший презент для Алёны, значительную часть сознательной жизни проведшей в европах, было почти нереально – что она не видела из здешнего ассортимента? Это для Сереги можно притащить стандартный набор сувениров и он останется доволен!
Затруднения решил Ваня, как обычно просто и изящно. Чем подруга увлекается? Лингвист-филолог? Германские языки? Понял, поехали к букинистам, есть у меня на примете один магазинчик.