5
Выстрел
На Антильских островах, где в продолжении целого дня царит невыносимая жара, обитатели, бедные и богатые, обыкновенно, бодрствуют очень долго; ночи здесь великолепные и население не спит до утра, с наслаждением вдыхая освежающее дуновение ночного бриза. Поэтому читатель не должен удивляться, что несмотря на позднее время, большая часть плантации еще не спала.
Когда двое мужчин вошли в комнату Анжелы, сестры Жозефа Колета, они были принята молодой девушкой с улыбкой на устах.
Анжела смыла со своего лица ту темно-бурую краску, которой она загримировалась, когда шла к негритянке, и теперь предстала той, какой была в действительности, то есть, обольстительной креолкой, с палевым цветом лица, с изящными манерами, скромной и мечтательной.
Не дожидаясь расспросов со стороны брата, она жестом избалованного ребенка, положив один из миниатюрных пальчиков на розовые губы, отворила настежь все четыре двери, которые находились в ее комнате, и грациозным жестом пригласила своего брата и жениха сесть справа и слева около себя.
Те молча повиновались, обменявшись между собой недоумевающими взглядами; их заинтересовало такое странное поведение девушки.
- За закрытыми дверьми, - сказала она, заметив эти взгляды, - легко могут подслушать нас, а теперь мы не боимся шпионов, так как можем издалека увидеть их.
- Милая Анжела… - начал было Жозеф Колет.
- Прости, брат, - с вежливостью прервала его Анжела, - нам нельзя терять время на пустые разговоры. Я - ваша сестра и этого вполне достаточно, я думаю, чтобы защитить мою репутацию.
- Однако, сестра…
- Позвольте, милый Жозеф, - промолвил господин де-Бираг, - вступиться мне за барышню, женихом которой я имею честь состоять! Я вполне разделяю ее мнение. Каковы бы ни были мотивы, заставившие ее войти в ахуну этой твари, они должно быть уважительны и серьезны.
Молодая девушка с благодарностью протянула ему руку.
- Благодарю вас, дорогой Луи.
- Я вас люблю, Анжела, - с жаром ответил он, запечатлев горячий поцелуй на крошечной ручке, которую он любовно сжал в своей, и, обращаясь к своему другу, добавил: - Я должен сообщить вам, дорогой Жозеф, что, не зная этих мотивов, я все-таки знал об этом поступке.
- Вы? - вскричала молодая девушка.
- Говорите, мой друг! - проговорил не менее удивленный плантатор.
- Вы разрешаете? - обратился молодой человек к своей невесте.
- Конечно! - был ответ.
- Слушай, - проговорил господин де-Бираг, - дело было так. Сегодня вечером, около шести часов, я возвращался с прогулки и думал пройти сквозь тамариндовую аллею, которая вела к дому, как вдруг один негр с подозрительными манерами выскочил из-за дерева и остановился передо мной. Прежде, чем я успел вымолвить хоть одно слово, он задал мне вопрос: "Вы ли тот человеке, который прибыл с Большой Земли вместе с массою Колет?" Не знаю почему, вместо того, чтобы ответить ему отрицательно, так как, очевидно, он принял меня за вашего гостя - француза, я ответил ему: "да". Тогда этот человек как-то странно улыбнулся и, приблизившись вплотную к моей лошади, проговорил: "Передайте массе Бирагу, что в этот вечер, если он хочет, он встретит свою невесту, переодетую мулаткою, в ахуне мамы Сумеры" "Лжешь!" - вскричал я.
Черный бросил на меня свирепый взгляд. "Конго Пеле не лжет. Молодая девушка будет там. Пусть господин предупредит массу Бирага". Потом он добавил: "Скажите ему, чтобы он шел один в десять часов вечера!" Сказав это, негр с быстротою молнии исчез в кустах. Нужно ли объяснять остальное? Я люблю вас, Анжела, и ревную; вот почему я и явился на это свидание, назначенное вами другому.
- Странно! - пробормотал Жозеф Колет. - Я так же получил уведомление об этом свидании.
- От кого? - спросила девушка.
- Не знаю, - сказал он. - Я нашел вот это письмо на столе, у себя в спальне.
С этими словами он вынул из кармана письмо и протянул его господину де-Бирагу.
- Это письмо не подписано, - ответил тот. - Тут кроется какой-то адский умысел!
- Заметьте, что согласно этому письму, свидание было назначено не вам одному, но и моему гостю - французу. Что бы это значило?
- Я совершенно теряюсь, - пробормотал господин де-Бираг,
- Послушайте, господа, - воскликнула с живостью девушка. - Может быть, я вас выведу на верный путь?
- Говори, сестра.
- Вы знаете, что уже два дня тому назад наш двоюродный брат Дювошель, внезапно покинул нас, чтобы посетить свою плантацию в окрестностях Хереми, в которой было несколько случаев отравления.
- Верно, и он должен был вернуться сегодня.
- Да, и Марта начинает уже очень беспокоиться о своем муже. Она волнуется, не случилось ли что-нибудь с ним.
- Напрасно она беспокоится; ее муж молодой, здоровый, храбрый человек, который сумеет постоять за себя в случае нападения,
- Но несмотря на это, она сегодня утром не смогла совладать со своим беспокойством и послала искать мамашу Сумеру, чтобы та поворожила ей, и сказала причину задержки мужа.
Жозеф Колет пожал плечами и, обращаясь к молодому человеку, проговорил:
- Вы видите! Вот наши креолки, легковерные и суеверные, как малые дети. Марта, моя сестра, женщина 25 лет, семь лет уже, как вышедшая замуж, мать прелестного ребенка шести лет - и приглашает гадалок! Нечего сказать - хороший пример она показывает своей сестре! И что же, - он обратился к девушке, - Сумера приходила сюда?
Да, брат. Она довольно долго находилась в помещении Марты, занимаясь с маленькой Марией, которая очень полюбила ее за то, что она постоянно приносила ей лакомства. Розенда убедила мою сестру, погадала и объявила ей, что ее муж возвратится домой живым и здоровым до истечения суток.
- И это все?
- Нет, брат мой. Она обратилась потом ко мне, предсказала мне в близком будущем счастливое супружество и убедила зайти к ней, чтобы…
- Ну? - проговорил Жозеф Колет, видя, что она приостановилась.
- Я не смею продолжать! - сказала она, закрыв лицо руками, чтобы скрыть выступивший румянец.
- Говорите, умоляю вас!
- Нет, это невозможно! Я тогда стану для вас предметом насмешек!
- Бедное дитя, - проговорил он. - Я угадываю, в чем дело. Должно быть, ты хотела получить от нее какой-нибудь амулет, чтобы быть уверенной, что в будущем твой муж никогда не обманет тебя? Не правда ли?
Молодая девушка подняла глаза на своего жениха и улыбнулась сквозь слезы.
- Бедное дитя! - проговорил господин де-Бираг
- Правда, - решительно проговорила Анжела, - Но ведь посудите сами, Сумера - моя кормилица и очень любит меня ее ахупа была подарена ей моим отцом. Вот почему моя сестра советовала мне не отказываться.
- Еще одна глупая голова, - пробормотал Жозеф Колет - И вероятно, для того, чтобы тебя не узнал кто-нибудь, она загримировала тебя мулаткою?
- Да! - ответила она еле слышно.
- А, теперь я понимаю их замысел! - вскричал Жозеф Колет ударив себя по лбу - Ты должна была служить приманкой, чтобы завлечь в эту хижину двух белых, от которых желали избавиться. Кто знает не были бы мы оба умерщвлены там? Но, благодаря Богу западня оказалась чересчур грубой.
- Что вы хотите этим сказать, друг мой? - быстро спросил господин де-Бираг - Неужели вы думаете что негодяи действительно посягали на вашу жизнь?
- Я в этом уверен! Видите ли: здешние негры чистой крови ненавидят президента Жефрара, который благодаря своему таланту и силе воли, сумел утвердить здесь крепкое и либеральное правление в этой несчастной стране, бывшей столько времени добычей невежественных и фанатичных честолюбцев. Они завидуют цветным людям, которые вместе с президентом стремятся к реформам. Обширный заговор, невидимые нити которого, опутывают целый остров, зреет в тиши против президента и его мулатов, чтобы ниспровергнуть нашего президента и его правительство и восстановить господство толпы во главе которой естественно встанут почитатели бога Воду, поклонники священной змеи.
- Но это чистое сумасшествие! - вскричал молодой человек.
- Да, но, к несчастью, это так; я имею сведения из достоверного источника. Гвинейские негры сохранили вообще все глупые суеверия своей прежней родины; время не переменило их. Христиане по наружности, они в действительности не признают никакой другой религии кроме той, которую исповедовали их отцы на берегах Африки; поэтому они сожалеют об императоре Фаустине I, невежественном и фанатичном негре, который был настоящим воплощением всех пороков и грубости народа своей расы, этом тигре, с человеческим лицом, который покровительствовал всем колдунам, высоко чтил бога Воду и объявил себя любимцем священной змеи.
- Все это ужасно, друг мой! Но, ведь ваш гость и я, мы здесь - иностранцы, французы, так как он корсиканец, - я думаю, а я - с острова Мартиники; дела этой страны вовсе не касаются нас, чем же мы им мешаем?
- А вот сейчас поймете! Видите ли, негры распространяют против президента Жефрара самую гнусную клевету; так они говорят, что он хочет продать Гаити Франции, которая тогда здесь восстановит рабство.
- Но это глупо; Франция - самая передовая нация; она везде в своих владениях уничтожила рабство!
- Черт возьми, они не рассуждают об этом, разве они читают журналы и знают, что происходит вне их острова?! Они слепо верят тому, то им говорят вожаки. Их убедили что мой гость - тайный агент французского правительства и что я нарочно выдал его за путешественника. Что касается вас - дело другое. Ваша фамилия владела некогда большими землями на Сан-Доминго; ваш предполагаемый брак с моей сестрой, по мнению заговорщиков, не более, как предлог, чтобы обойти закон, запрещающий белому приобретать имения на территории республики, и войти таким образом через этот брак во владение прежними поместьями. Заметьте при этом, друг мой какой странный случай: ведь почти все прежние имения вашей фамилии теперь принадлежат мне.
- Но ведь вы приобрели их вполне законным образом! Кроме того вы знаете - с улыбкой прибавил он - что я не требую от вас никакого приданого.
- А вот подите-ка, растолкуйте им все это!
- Тогда есть простое средство разрушить их план; пускай ваш гость возвращается в свою дорогую Францию, а мы т. е. вы с сестрой и я, поедем на Мартинику где и заключим брак. Как вам нравится это?
- Мне кажется, - робко вставила молодая девушка, внезапно покраснев, - что это, действительно, простое средство.
- Кроме того, это избавило бы нас от ненависти наших врагов! - прибавил молодой человек. - И оба направили свои взоры на плантатора, опустившего свою голову в глубокой задумчивости.
- К несчастью, дети мои, ваш прекрасный план неосуществим! - проговорил он наконец.
- Почему? - в один голос с тоской проговорили молодые люди.
- Да потому, что я еще вам не все сказал, - ответил он, - я убежден, что один изменник злоупотребил моей дружбой, чтобы погубить нас всех, и, прежде чем покинуть остров, я хочу сорвать с него маску на глазах у всех!
- Кто же он? - вскричал г. де-Бираг.
- Этот изменник, к которому я питал полное доверие…
В это мгновение какая-то тень мелькнула мимо открытых дверей комнаты.
- Смотрите, там! - с ужасом вскричала молодая девушка.
Вдруг раздался выстрел, - и Анжела, окровавленная и бездыханная, упала на руки своего жениха.
- О, - с отчаянием вскричал плантатор, - я, во что бы то ни стало, узнаю, кто этот презренный убийца! - И одним гигантским прыжком он бросился из комнаты с револьвером в руках.
Через минуту раздались два выстрела, потом послышался бешеный топот коня.
6
Драма
Минут через пять вся плантация поднялась на ноги; негры, белые и мулаты, вооружившись впопыхах, чем попало: ружьями, топорами, саблями, револьверами, выбегали из своих хижин и устремлялись на поиски убийц, так как предполагали, что их было несколько. (Один человек не мог бы так свободно проникнуть в дом, который охраняло десятка два смелых, хорошо вооруженных людей. )
Прибежал на общий шум и француз-путешественник.
- Что здесь произошло? - вскричал он, подбегая к молодой девушке, лежавшей все еще без чувств на руках г. де-Бирага, - бедное дитя, она умерла?
- Надеюсь, что нет, - печально отвечал молодой человек, - но, во всяком случае, она тяжело ранена. Помогите, пожалуйста, перенести ее в спальню!
Француз молча поклонился и помог г, де-Бирагу перенести его драгоценную ношу в спальню, где служанки ломали себе руки в отчаянии, при виде безнадежного (как им казалось) состояния своей обожаемой госпожи.
Вдруг извне раздались неистовые крики; двое мужчин взглянули друг на друга с изумлением, смешанным с ужасом. В это мгновение дверь распахнулась, - и в спальню ворвалась молодая женщина, бледная, растрепанная, полуодетая. Это была Марта, старшая сестра Анжелы и Жозефа Колета, супруга г. Дювошель. Ее лицо было искажено невыразимым отчаянием, глаза горели, как в лихорадке, руки судорожно сжимали кусок голубоватой ткани. С виска и с руки струилась кровь; казалось, она помешалась.
- Дочь моя, дочь моя! - кричала она хриплым голосом. - Отдайте мне мою дочь! Мария! Мария! Где она? Вы видели ее! - быстро обратилась она к г. де-Бирагу, с силой хватая его за руку, - отдайте мне ее! Слышите ли вы? Где она? Да говорите же! - Потом, не дожидаясь ответа от молодого человека, она забегала по комнатам, как разъяренная львица, опрокидывая все, на что натыкалась, встречное и беспрестанно повторяя: - "Дочь моя, Мария! О, я найду ее". Вдруг она остановилась, бросила вокруг себя дикий взгляд, схватилась обеими руками за пылавшую грудь и испустила мучительный протяжный стон. Лицо ее исказилось еще более, смертельная бледность покрыла его и, как подкошенная, она стала падать навзничь. Не подбеги к ней вовремя присутствовавшие при этой тяжелой сцене, она непременно разбила бы себе череп о паркет.
- Займитесь своей невестой, - тихо проговорил француз молодому человеку, - а я попытаюсь спасти эту несчастную молодую женщину.
- Боже мой, - вскричал г. де-Бираг, - какая ужасная ночь! Разве Марию похитили?
- Да, - отвечали несколько испуганных слуг, - мы везде искали ее, бедный ребенок исчез.
Это известие произвело ужасное впечатление на всех присутствующих. Г. де-Бираг побледнел.
- Неужели мы возвращаемся к мрачным дням восстания негров? - пробормотал он, как бы разговаривая сам с собой. Между тем, по указаниям француза, имевшего кое-какие сведения по медицине, обеим дамам была сделана перевязка. Мало-помалу в доме стали успокаиваться. Испуганные дрожащие слуги стали приходить в себя, как вдруг снаружи послышался новый шум, - и в дом внезапно вошло человек двенадцать черных служителей. Предчувствуя новое несчастье, оба француза бросились к ним навстречу. В это время четверо из новоприбывших внесли на ковре человека, по-видимому, без признаков жизни.
- Колет? - вскричал француз.
- Умер! - с ужасом проговорил господин де-Бираг.
- Нет, господин, - обратился к нему негр с добрым лицом, лет 23-25, по имени Люсьен Дорнес, который был секретарем плантатора. - Благодаря Богу, он еще жив!
Господин де Бираг, знавший, что этот человек был предан плантатору, вздохнул спокойнее.
- Что же, он ранен? - спросил он.
- Не знаю. Думаю, что он лишился чувств. Он разбился при падении.
- Как же это случилось?
- Не знаю, господин. Я выбежал вместе с товарищами на звук выстрела, как вдруг в конце тамариндовой аллеи увидел всадника, удаляющегося галопом. Я бросился в погоню за всадником, но вдруг споткнулся обо что-то и упал. Поднявшись на ноги, я заметил около себя неподвижное распростертое тело. На мой зов поспешило несколько товарищей, некоторые из них также споткнулись и упали. Оказалось, что через аллею была протянута веревка, на высоте в пол-аршина от земли, а за нею были набросаны камни.
- Какой дьявольский умысел!
- Да, только чудом мы не разбились об эти камни.
- Их, кажется вчера не было?
- Ловушка была поставлена где-то в 2 часа утра, - с живостью ответил молодой секретарь, - так как я ровно в полночь возвращался домой по этой дороге из Леогана, куда меня посылал господин Жозеф Колет, и проехал по ней свободно.
- Да, я помню, Жозеф Колет и несколько слуг, мы также возвращались около часа ночи, и не наткнулись ни на какое препятствие. Продолжайте, однако! - заметил господин де-Бираг обращаясь к секретарю.
- Я сначала пытался разобраться в причине своего падения, - проговорил тот, - потом обратил внимание на тело. Оказалось, что это был мой господин. Голова его лежала на камне. К счастью, он упал так, что шляпа значительно ослабила удар; но, все-таки, последний был так силен, что лишил его сознания, Господин Жозеф Колет держал в своих руках разряженные пистолеты и лужа крови, которую я обнаружил в кустах в нескольких метрах, доказала, что пули его достигли цели, и что один из убийц убит.
- Один из убийц! Стало быть, вы предполагаете, что их было несколько?
- Уверен в этом!
Приложив палец, он прибавил, понизив голос до шепота:
- Будем благоразумны, кто знает, не подслушивает ли кто-нибудь нас?
- Понимаю, - проговорил господин де-Бираг, пожимая ему руку. - Вам известно что-нибудь?
- Нет но я многое подозреваю!
- Преданы ли вы своему господину?
- На жизнь и на смерть!
- Могу ли я рассчитывать на вас?
- Вполне!
После этого господин де-Бираг покинул секретаря и подошел к французу, исполняющему обязанности хирурга около двух дам.
- Скажите пожалуйста, - проговорил он. - Можно ли возвратить моего друга к жизни?
- Я думаю. Стоит только разжать ему зубы и влить несколько капель какого-нибудь вина, растереть его - и он очнется.
- Хорошо! Это сейчас будет исполнено! - и, повернувшись к секретарю, господин де-Бираг попросил.
- Дорогой Дорнес, прикажите немедленно оседлать двух хороших лошадей.
- Слушаюсь, господин!
- А вас, дорогой друг, - обратился господин де-Биpar к французу, - я попросил бы позволить мне принять управление над этим опустевшим домом.
- Сделайте одолжение, - ответил тот, улыбаясь, - я первый буду повиноваться вам!
- Благодарю вас! Впрочем, другого я и не ожидал. Теперь попрошу вас об одной услуге.
- Говорите.
- Вы немедленно сядете на лошадь и поедете в Порт-о-Пренс. Нужно предупредить полицию об этих событиях. А на обратном пути вы захватите с собой врача. Хорошо?
- Идет.
- Да не забудьте захватить с собой оружие!
- Не беспокойтесь! Я - стреляный волк и не дам подстрелить себя как зайца! Я прекрасно понимаю, что мы находимся в дикой стране, что бы там не говорили о культуре негров европейские негрофилы.
- Прекрасно! Так поезжайте с Богом!
- Лошади готовы! - объявил, входя секретарь.
- Доброго пути!
- Счастливо оставаться!