Мужчины пожали друг другу руки и француз вышел.
Господин де-Бираг вынул листок бумаги из портфеля и, написав несколько строк карандашом, сказал, подавая записку Дорнесу:
- Дорогой Люсьен, отправляйтесь немедленно в Хереми. Нужно предупредить господина Дювошеля о его несчастье. Только сделайте это с надлежащей осторожностью.
- Будьте спокойны, господин.
- Прекрасно! Идите же с Богом, только возвращайтесь скорее; вы здесь необходимы.
- Слушаюсь! Через три часа я вернусь! - проговорил секретарь, выходя из комнаты.
После этого господин де-Бираг отдал несколько распоряжений слугам, в частности, чтобы они еще тщательнее охраняли дом, и повернулся к плантатору.
Последний в этот момент открыл глаза, как человек, который только что пробудился от глубокого сна. Он бросил вокруг себя блуждающий взор, как бы отыскивая что-то. Потом вдруг выпрямился и грозно вскричал:
- Флореаль-Аполлон!
- Никто не видал его в эту ночь, - заметил господин де-Бираг.
С трудом Жозеф Колет поднялся с кушетки, опираясь на плечо своего друга.
- О, теперь я убежден, что Флореаль-Аполлон - презренный убийца! - сказал он.
- Кто мня зовет? - раздался мрачный голос.
На пороге дверей появился негр.
Молодые люди, невольно вздрогнув, как бы при виде ужасного зрелища, отпрянули назад.
7
Уличенный злодей
Прошло несколько минут тяжелого молчания. Бессознательно, не спуская глаз с негра, господин де-Бираг подошел к столу, где лежало оружие.
Флореаль-Аполлон не тронулся со своего места. Скрестив руки на груди, с высоко поднятой головой, с глазами, метавшими молнии, скривив губы в презрительную усмешку, он стоял неподвижно на пороге комнаты.
Он же первый нарушил молчание.
- Вы обвиняете меня в моем же отсутствии, - сказал он угрожающим голосом. - Я готов отвечать вам! Но сначала скажите, в чем заключается мое преступление?
- И вы еще смеете спрашивать об этом? - с негодованием спросил молодой человек
- Господин де-Бираг, - холодно отвечал негр, обращаясь к молодому человеку и бросая на него суровый взгляд. - Вас дело не касается, Я не признаю право за вами повышать голос, чтобы обвинять или даже спрашивать меня о чем-либо. Предоставьте это, - язвительно прибавил он, - моему молочному брату, с которым я рос, который любит меня и который с радостью разделяет мое мнение. Пусть он, забыв на время о всех узах, скрепляющих нас друг с другом, публично обвинит меня в убийстве, грабеже, воровстве и не знаю еще, в каких преступлениях! Говорите же, Жозеф Колет, я готов отвечать вам!
Жозеф Колет, прилагал много усилий, чтобы преодолеть охватившее его волнение. Дрожащим голосом, тоном легкого упрека он сказал
- Если я несправедливо обвинял вас, то простите меня, Флореаль-Аполлон. Но, посудите сами, когда произошли печальные события этой ночи, все мои друзья и мои слуги собрались вокруг меня. Вас не было здесь, чтобы защищать меня или, по крайней мере, помочь мне настигнуть бандитов, наполнивших этот мирный дом слезами и кровью. Ваше место должно было быть около меня!
- Право, я не пришел. И мое отсутствие было истолковано против меня! Так вот в чем обвиняют меня!
Негр опустил голову на грудь и некоторое время хранил молчание.
- Я прощаю вам, - снова заговорил он надменным голосом, - у вас в жилах течет кровь белых. Оттого вы легко поддаетесь подозрениям. А между тем, пока вы здесь стонали и плакали, подобно слабым женщинам, я не думал ни о чем другом, как заботиться только о вас, и стремился преследовать убийц.
- И это правда? - с видом сомнения спросил Жозеф Колет
- Ложь! - гневно выкрикнул молодой человек. - Убийца - вы!
- Я? - презрительным тоном вскричал негр. - Будьте осторожны в своих выражениях, господин де-Бираг. Вы сейчас получите доказательство правдивости моих слов.
Он исчез, но через минуту появился вновь, неся в руках завернутое в ковер тело негра с маской на лице.
- Вот убийца! - закричал он торжествующим тоном. - Я убил его!
С этими словами он швырнул тело, которое с глухим стуком покатилось по полу
Ошеломленные молодые люди смотрели на пол не зная, что и думать об этом.
Между тем, Флореаль-Аполлон нагнулся и, срывая маску с трупа, воскликнул голосом, полным злорадства:
- Взгляните, узнаете ли вы этого человека?
- Луизон, один из моих самых старых и преданных слуг! - с печальным удивлением проговорил Жозеф Колет - Может ли это быть?
- Да, Луизон! - смеясь повторил негр. - Этот слуга, на которого вы так полагались, и который изменил вам, один из главных вождей страшной секты Воду!
- Боже мой! - пробормотал плантатор. - И этот человек смог изменить мне?
Господин де-Бираг молчал, но его испытывающие взгляды, которые он бросал на мрачного негра, казалось хотели проникнуть в глубину его души.
- Ну, - начал опять Флореаль-Аполлон с видом вызова, - и перед этим неопровержимым доказательством, в присутствии этого трупа, распростертого у ваших ног, вы все еще пытаетесь продолжать обвинять меня, все еще продолжаете утверждать, что я убийца?
- Да! Убийца, убийца! - вскричал чей-то пронзительный голос.
При этом неожиданном обвинении дрожь невольно пробежала по телу негра. С суеверным ужасом он обернулся на дверь.
Дверь, выходившая в комнату дам, была отворена настежь, и там, опираясь на косяк, с рукой, протянутой вперед как бы для проклятия, со сверкающими гневом глазами, стояла Марта.
Распущенные волосы и белая длинная окровавленная одежда придавали ей скорее вид призрака, чем живого существа.
- А, - вскричал Флореаль-Аполлон, с ужасом пятясь назад перед этим ужасным видением. - Неужели мертвые встают из гробниц?
- Убийца! - еще раз вскричала молодая женщина с лихорадочной силой. - Это твое дело! Ты убил Луизона, моего верного защитника! - и, бросившись вперед, подобно разъяренной тигрице, она схватила негра за его курчавые волосы, крича: - Куда ты девал моего ребенка, презренный? Отдай мне мое дитя!
Негр, оглушенный в первую минуту неожиданностью нападения вскоре вернул свое обычное хладнокровие.
- А, ты еще жива! - закричал он, делая отчаянное усилие, чтобы освободиться от молодой женщины. - Хорошо! Я убью тебя во второй раз!
- Дитя мое, дитя мое! - повторяла несчастная мать без перерыва.
- Твое дитя, - вскричал негр с дьявольским смехом, - я посвятил в жертву Воду; умри и ты!
С этими словами негр выхватил кинжал. И тут завязалась ужасная борьба между убийцей и женщиной.
Марта, отчаяние которой удесятерило силы, действовала зубами и ногтями. Ошеломленные этой ужасной сценой, плантатор и молодой человек тщетно пытались придти на помощь молодой женщине; оба врага, сплетенные между собой словно две змеи, перебрасывались с одного конца комнаты в другой, не видя и не слыша ничего в своем ожесточении.
- Дитя мое, дитя мое! - все повторяла несчастная мать свистящим голосом, употребляя невероятные усилия, чтобы ослепить или задушить своего врага.
- Ты умрешь! - бормотал последний, тщетно пытаясь освободиться из ее рук.
Вдруг ноги негра наткнулись на тело Луизона, распростертого на полу; он споткнулся, потерял равновесие и упал, увлекая за собой молодую женщину, но тотчас же поднялся, освободившись от ее мертвой хватки, и, схватив короткий топор, скрытый под его одеждой, вскричал торжествующим голосом:
- Наконец-то!
Молодой женщине грозила неминуемая смерть.
Вдруг господин де-Бираг бросился на Флореаля-Аполлона с револьвером в руке, а плантатор схватил убийцу сзади. Несмотря на свою атлетическую силу при этом двойном нападении, негр зашатался.
- Убери топор, презренный! - вскричал господин де Бираг, хватая негра за горло.
Но последний быстрым движением вырвался из его рук.
- Никогда! - прорычал негр.
- Ко мне, ко мне! - закричал плантатор зовя на помощь людей.
Раздался топот ног бегущих слуг спешащих на помощь своему господину. Флореаль-Аполлон, казалось, раздумывал. Подавшись вперед, со сверкающими глазами тигра, он размышлял, но вдруг, одним ударом, он отбросил плантатора на десять шагов от себя и, испуская торжествующий крик, с поднятым топором бросился на господина де-Бирага.
Однако, ловким прыжком в сторону, молодому человеку удалось избежать направленного на него удара. В свою очередь, он выстрелил из револьвера. Негр же отвечал на выстрел револьвера взрывом сардонического хохота и, отступая, стремительно бросился в самую середину слуг которые невольно расступились перед ним.
Господин де-Бираг побежал по следам убийцы и наугад выпустил еще четыре заряда, но, очевидно, неудачно, как можно было судить по презрительному смеху и топоту лошадиных подков, донесшихся до его слуха.
Печальный и мрачный господин де-Бираг возвращался в дом; но здесь он невольно остановился, испустив крик ужаса, при виде представившегося страшного зрелища.
Марта, сидя на теле убитого Флореалем-Аполлоном негра, слуги плантатора, с улыбкой на устах и с глазами, полными слез, тихим, нежным голосом, заставляющим плакать навзрыд всех присутствующих, напевала одну из тех наивных креольских песенок, которыми кормилицы Сан-Доминго обычно убаюкивали маленьких детей.
Плантатор, с видом безграничного отчаяния, стоял на коленях около своей сестры, бросая вокруг тупые взоры; крупные слезы медленно катились из его глаз.
- Боже, Боже мой! - бормотал он дрожащими губами.
- Мужайтесь, друг мой, - проговорил молодой человек, кладя ему руку на плечо.
- Вы видите, несчастная помешалась!
- Увы!..
А Марта все пела.
Это было трогательное и вместе с тем ужасное зрелище: молодая женщина с бескровным лицом и с горящими глазами, улыбающаяся и тихая, сидела на трупе негра и распевала наивные песенки.
Вдруг песни смолкли. Глаза молодой женщины сверкнули и голосом, срывающимся от скорби, она вскричала:
- Дитя мое, дитя мое!
В этом крике слышалась такая мучительная тоска, что все присутствующие задрожали.
Между тем, она, сложив последним усилием руки, как бы для молитвы, подняла глаза к небу и упала навзничь. Все бросились к ней на помощь.
Но было уже поздно: скорбь убила ее. Она умерла.
- Марта, сестра моя! - закричал метис. - Умерла! О, Боже мой…
В это время снаружи послышался шум. Это возвращался французский гость плантатора в сопровождении врача. Позади их находился полицейский агент в сопровождении офицера и тридцати солдат.
Беспорядок в одежде и пыль, покрывавшая лица вновь прибывших, показывали, с какой быстротой они ехали из Порт-о-Пренса на плантацию Жозефа Колета.
8
Люсьен Дорнес
Было четыре с половиной часа утра. Наступал уже день. Показавшееся из-за горизонта солнце брызнуло во все стороны золотыми лучами, скрашивая и оживляя дикий ландшафт. Пробудившиеся в чаще птицы уже начинали свой гармоничный концерт. Вся эта природа, веселая и улыбающаяся составляла полный контраст с домом плантатора, бывшего в последнюю ночь театром мрачных и скорбных событий.
На утро, присланный из Порт-о-Пренса агент полиции, деятельно принялся за следствие.
Первой заботой Шовелена, - таково имя этого агента, - было подвергнуть продолжительному допросу всех слуг плантатора, черных и белых безразлично. К несчастью, все эти люди, в большинстве преданные своему хозяину, решительно ничего не знали, и их показания не могли пролить никакого света на это таинственное дело.
Из их показаний он вывел только одно: они были захвачены этими событиями врасплох и что они не знали ни одного врага у своего хозяина, который пользовался всеобщим уважением и любовью.
Тогда Шовелен обратился к Анжеле, младшей сестре плантатора, которая, несмотря на свою довольно тяжелую рану поспешила дать свои показания чтобы навести агента полиции на настоящий след.
Молодая девушка еще не знала о смерти своей сестры и о похищении своей племянницы Марии, она думала, что она одна стала жертвой убийц.
Ее брат и господин де-Бираг решили, по совету врача ничего не говорить ей об этих печальных событиях. Она же все без утайки сообщила Шовелену, начиная со своего посещения старой негритянки Розенды Сумеры.
Выслушав ее с вниманием, Шовелен обратился к ней:
- Извините сударыня, что я предложу вам несколько вопросов. Скажите пожалуйста, нет ли у вас каких-либо врагов - мужчины, женщины или ребенка?
Ангельская улыбка озарила бледное личико молодой девушки.
- Разве это возможно? - проговорила она. - Я не помню, чтобы сделала кому-нибудь дурное.
- Вы слишком добры, сударыня. Негры справедливо называют вас "Девой утешения", любят вас и уважают.
- Ну? - краснея от этих похвал пробормотала девушка.
- Вот поэтому я и спрашиваю вас, не знаете ли вы своих врагов; ведь такая добрая, как вы, должна иметь их очень много.
При этих странных словах молодая девушка взглянула на Шовелена с видом крайнего изумления.
- Не понимаю вас!
- Боже мой! Я не сумею объяснить вам этого: мне придется коснуться самых заветных ваших тайн!
При этих словах Шовелен перевел свой вопросительный взгляд на молодых людей, стоявших у постели больной.
Господин де-Бираг понял его немую просьбу и, нежно пожимая руку Анжелы, проговорил:
- Я - жених госпожи Колет и, лучше чем кто-либо другой, могу объяснить ей ваши слова, сударь!
- Благодарю вас, сударь.
- Дорогая Анжела, - начал господин де-Бираг, - слова этого господина, очень темные и неясные для тебя, на самом деле очень просты. Человеческая природа, не облагороженная образованием, - этим божественным пламенем, которое может осветить мрак души человека и смягчить его сердце, показывая ему разницу между добром и злом, по существу своему злая. Таким образом, добро, которое оказывают порочным и невежественным существам, возбуждает у них вместо благодарности только ненависть. Эти низкие люди принимают благодеяния, оказываемые им, за обиды и считают долгом мстить за них.
- О, - пролепетала молодая девушка, - разве это возможно?
- К несчастью, это так, - продолжал господин де-Бираг, - исключения, правда, бывают, но очень редкие. Головы негров отуманены диким суеверием и невежеством Африки, не знают христианской любви, а питаются только ненавистью, завистью и мщением - тремя страстями диких рас. Вот почему, дорогая Анжела, я и спрашиваю вас, не можете ли вы указать на кого-нибудь из черных, кому бы вы часто помогали или вообще находились в частых сношениях.
Молодая девушка, до сих пор спокойно слушавшая своего жениха, при этих словах задрожала.
- Боже мой, - вскричал господин де-Бираг, изумленный этой внезапной переменой. - Что с вами, Анжела?
- Ничего, благодарю вас, но ваши слова, дорогой Луи, пролили свет на мою душу. Я не смею произнести те имена, которые просятся на мой язык,
- Не бойся, дорогая Анжела, - проговорил плантатор. - Я уже знаю эти имена. Первое имя моего молочного брата Флореаля-Аполлона?
- Да. Не знаю почему, но этот человек всегда мне внушал ужас.
- Да, да! - пробормотал метис. - О, это я знаю, а второй же кто?
- Второй, - пробормотала Анжела. - Один несчастный негр, которого я нашла у порога нашего дома совсем умирающим от голода.
- Конго Пеле?
- Да, потом… моя кормилица…
- Розенда Сумера?! Презренная! Она всем обязана нам, а между тем, в эту ночь я чуть было не попал в ее хижине в руки убийц!
- Да, она, брат!
- Простите, пожалуйста, - обратился к молодой девушке Шовелен. - Не признали ли вы кого-нибудь из тех людей, которых вы встретили в хижине негритянки?
- Никого.
- Благодарю вас, сударыня, - сказал агент и, откланявшись Анжеле, вышел в сопровождении ее брата и жениха.
- Ну, - спросил плантатор, когда они остались одни.
- Все это важно, - отвечал Шовелен и, подозвав офицера, спокойно курившего сигару, проговорил: - Пошлите сейчас же четверо солдат по дороге к Леогану; у самого города находится хижина известной Розенды Сумеры, Прикажите арестовать эту женщину и всех, кого найдут там.
Офицер, бросив свою сигару, молча поклонился и вышел.
- А теперь, господа, - продолжал агент, - прикажите позвать ко мне этого Конго Пеле. Я желаю допросить его.
- Конго Пеле убежал вчера вечером с плантации при закате солнца, - отвечал Жозеф Колет, - Я подозреваю его в соучастии с Флореалем-Аполлоном.
- Гм! Это очень вероятно, - задумчиво проговорил агент. - Покажите мне труп убитого негра!
- Он остался в той комнате, куда его принес Флореаль-Аполлон.
- Так пойдемте же туда!
Трое мужчин вошли в комнату, где лежал, брошенный негром труп. Возле него лежала, сорванная с его лица маска. При виде ее агент не смог удержать крика изумления.
- Что с вами? - с беспокойством спросил его плантатор.
- Но это же красная маска! - вскричал агент полиции. - Разве этот человек принадлежит к секте Воду?
- Напротив, это был честный, преданный нам негр, Я думаю, что Флореаль-Аполлон нарочно надел ему эту маску, чтобы выдать его за Воду.
Эти слова произвели странное впечатление на агента полиции; он, видимо, колебался, вся прежняя энергия покинула его. Черты его лица исказились страхом.
- Воду! - в замешательстве пробормотал он глухим голосом. - Боже мой, неужели мы здесь имеем дело с "поклонниками змеи"?
В этот момент снаружи послышались странные крики. Трое мужчин, предчувствуя новое несчастье, бросились туда.
По аллее тамариндов бешенно мчалась, вся в мыле, какая-то лошадь. На ее спине сидел нагой человек, охваченный какими-то странными конвульсиями, как будто бы он занимался неизвестной гимнастикой. В нескольких шагах от дома лошадь сразу остановилась и всадник перелетел через ее голову на землю. Однако, падение, по-видимому, не причинило ему никакого вреда; он быстро поднялся и, к удивлению всех присутствующих, принялся крутиться на одном месте, произнося какие-то бессвязные слова, словно сумасшедший.
По знаку плантатора, слуги бросились было к несчастному, но сейчас же с ужасом отступили.
- Боже мой! - вскричал плантатор. - Люсьен Дорнес!
Действительно, это был молодой человек, который несколько часов тому назад, уехал в Хереми. Но что же случилось? Что привело его в такое состояние?
- Он погиб, - прошептал на ухо плантатору Шовелен. - Это - священная змея Воду!
Между тем, молодой человек, по-прежнему испуская дикие крики, вдруг сорвал со своей головы змею и, отшвырнув ее далеко от себя, стремглав бросился, среди толпы пораженных ужасом слуг, прямо в озеро, находившееся недалеко от дома.
- Спасите его! - с отчаянием вскричал плантатор. - Несчастный погибнет!
Не долго думая, он сбросил с себя одежду и прыгнул в озеро, в водах которого исчез молодой человек.
Присутствующие вздрогнули от ужаса. Наконец, слуги, опомнившись, бросились к озеру, чтобы оказать помощь своему господину
Между тем, на поверхности воды ничего не было видно, кроме широких кругов над тем местом, куда погрузились оба человека.
Прошла минута - другая томительного молчания. Крики радости невольно вырвались из грудей зрителей: это был Колет с бесчувственным телом Люсьена в руках.
Господин де-Бираг с помощью нескольких слуг вытащил их обоих на берег.