Доки вместе с Ист-эндом не произвели на Карстена Роде и Литвина особого впечатления. Но теперь они ехали по центру Лондона, и город показался им огромным. С ним мог сравниться разве что Париж. Как доложил словоохотливый кебмен, численность населения столицы туманного Альбиона уже перевалила за двести тысяч. Наверное, вознице это было в радость; больше людей - больше клиентов. Но толчея на улицах столицы Великобритании ни Карстену Роде, ни Шелиге не понравилась. Казалось, что они находятся на одном огромном рынке, где нужен глаз да глаз, чтобы не стащили кошелек.
Почти все дома вдоль улиц были деревянными, в основном четырех- и пятиэтажными. Стояли они сплошной стеной. На многих были прикреплены опознавательные знаки для неграмотных посыльных и кебменов: барельефы в виде головы мавра в тюрбане, грифона, льва, ворона, дракона или еще какой-нибудь другой живности, а также различные изображения цветов и растений.
Голштинец и Литвин миновали рынок Чипсайд, представлявший собой не площадь, а скорее широкую улицу. Вдоль нее стояли дома богатых горожан, а по центру располагались источники питьевой воды; их называли "фонтаны", как объяснил кебмен. Он показал им и ратушу - Гилдхолл, красивое кирпичное здание с большими окнами. Проехали они и по Стрэнду - улице, соединяющей Сити и Вестминстерское аббатство.
Кебу часто приходилось отклоняться от главного направления и ехать в объезд, потому что на некоторых улицах велись работы. В один из таких моментов они увидели перед гостиницей представление бродячих актеров и большую толпу горожан разных сословий, которые бурно реагировали на разворачивающееся перед ними действо.
А уже на следующей площади им представилась возможность некоторое время наблюдать за экзекуцией. Казни прошли раньше (тела казненных уже грузили на телегу), поэтому зевак стало меньше и они застали лишь отвратительную картину клеймения преступников каленым железом. Там же, рядом с помостом, у столба, наказывали плетьми. Карстен Роде спросил у кебмена:
- За что их?..
- Это все бродяги и нищие, - безразлично ответил кебмен. - Бездельники и воры. Вьо! - Он дернул за вожжи, и лошадь пошла быстрее.
- У вас казнят в определенные дни?
- А когда как. Но в основном почти каждый день.
Все разом умолкли, будто им не о чем было говорить. Кебмен замолчал потому, что на улице появились пьяные - того и гляди угодят под колеса, Литвин в очередной раз спрашивал себя, правильно ли он поступил, посодействовав побегу Голштинца, а Карстен Роде мысленно выстраивал в уме план разговора с пиратом Ее Королевского Величества.
* * *
В это время человек, не выходивший из головы у Голштинца, сидел в задней комнате паба "Боевой петух" и рассматривал морские карты, кипой наваленные на столе. Перед ним стоял стеклянный кувшин с остатками дорогого вина и пустой серебряный кубок. В углу комнаты на корточках сидел паж пирата - чернокожий мальчик лет десяти. Он был наряжен очень пестро и ярко - как святочная кукла. Живые черные глаза его неотрывно следили за каждым движением пирата. Мальчика приучили не только понимать жесты господина, но даже угадывать его желания по мимике.
Вот и сейчас господин бросил короткий мимолетный взгляд на кувшин, и мальчик тут же сорвался с места. Он схватил опустевший сосуд, вылил остатки напитка в кубок и поторопился к хозяину паба, чтобы наполнить его вновь контрабандным испанским вином, которое тот держал только для особо важных персон.
Человека звали Френсис Дрейк.
Море с детства манило его в дальние страны, к неизведанным землям и островам. Однако юнге Фрэнсису пришлось начинать с нелегкой матросской работы на каботажных судах. К восемнадцати годам смышленый юноша разобрался в основах судовождения и, что особенно важно, изучил счетное дело. Последнее помогло ему в 1563 году получить должность казначея и эконома на торговом судне и отправиться в заграничное плавание - пока только через Бискайский залив.
Дядя Фрэнсиса Дрейка, судовладелец из Плимута Джон Хокинс, к тому времени уже завоевал славу удачливого контрабандиста, пирата и работорговца. За прибыльные вояжи между Африкой и Антильскими островами по ходатайству графа Лестера королева Елизавета даровала Хокинсу дворянство. На его гербе красовалась фигура связанного черного раба. В 1564 году рыцарь-пират Хокинс получил от королевы 64-пушечный корабль "Джизес-оф-Любек" и право возглавить эскадру для продолжения прибыльных операций в более крупных масштабах. И тут дядя вспомнил о способном племяннике и назначил Фрэнсиса Дрейка капитаном небольшого корабля "Джудит".
Первое боевое крещение Дрейк получил в сражении с испанцами при Сан-Хуан-де-Улуа (в Мексиканском заливе, близ Веракруса), где адмирал Хокинс имел неосторожность вступить в бой с превосходящими силами противника. Англичанам пришлось отступить. Дрейк умело прорвался через строй испанских кораблей и вывел из боя "Джудит" без крупных повреждений, что позволило ему раньше Хокинса вернуться в Плимут. Веря в свою счастливую звезду, Дрейк обратился к королеве Елизавете с просьбой дать ему каперский патент для самостоятельных действий. Каперское свидетельство капитан Дрейк получил в 1570 году.
К походу через Атлантику он готовился в благословенном Плимуте. Богатейшие купцы города доверили ему два судна - "Паша" и "Суон". Экипажи подобрались отменные. В мае 1572 над Плимутской бухтой поплыл звон прощальных колоколов - пират Ее Королевского Величества Френсис Дрейк вышел в дальний поход.
Молодой авантюрист оказался на редкость дерзок, смел и предприимчив. Обыкновенный захват испанских торговых галеонов его не удовлетворял; по его понятиям, это были мелочи. Френсис Дрейк овладел портом Номбре-де-Диос, куда через Панамский перешеек доставлялись богатства, награбленные испанцами в колониях Тихоокеанского побережья Южной Америки. Затем драгоценный груз принимали корабли "золотого флота", ежегодно отправляющиеся в Испанию. Богатая добыча с лихвой перекрыла все издержки похода. Из Плимута с Дрейком вышли 72 человека, а вернулось в августе 1573 года лишь сорок, причем погибли два его брата - Джозеф и Джон.
После первого похода Френсис Дрейк на некоторое время ушел в глубокую тень - плавал в Ирландском море, перевозил войска... Весной 1575 года, по рекомендации Джона Хокинса, он поступил на службу к графу Эссексу, который по поручению королевы усмирял Ирландию. Однако уже осенью того же года Дрейк подал в отставку и вернулся в Лондон.
Его позвала сама королева. Она доверила ему командовать тайной экспедицией для удара по испанским владениям. Ее подготовку финансировали Френсис Уолсингем, Роберт Дадли (граф Лестер), Христофор Хеттон, семейство Уинтеров, Джон Хокинс и сам Дрейк.
А месяц назад капитан получил секретную аудиенцию у королевы. Елизавета предоставила Френсису Дрейку значительную сумму денег, но потребовала, чтобы никто не знал про ее участие в этом мероприятии, особенно канцлер Уильям Сесил, лорд Берли, рьяный сторонник мирных отношений с Испанией. По той же причине секретности королева не выделила Дрейку ни одно из своих суден, на что тот так рассчитывал. Мало того, она поклялась отрубить голову всякому, кто известит испанцев о предстоящей экспедиции.
Конечно же шила в мешке не утаишь. Вскоре о том, что Дрейк готовится к походу, знали почти все английские моряки, а значит, и испанские шпионы. Но для сохранения в тайне истинной цели готовящейся экспедиции были предприняты чрезвычайно жесткие меры конспирации. Командам судов было сообщено, что они отправляются в Средиземное море - в Александрию. А в высших кругах Англии распускались слухи о набеге на Шотландию, чтобы нейтрализовать действия Стюартов.
Френсис Дрейк был в отчаянии. Как плыть в неизвестность без карт и лоций?! Ведь никто из англичан еще ни разу не покушался на испанские владения в Америке. Дрейк был опытным мореходом и всегда интересовался книгами по морской навигации и географическими картами. На каждом захваченном корабле он прежде всего изымал все карты, путевые журналы, различные руководства, а также компасы, астролябии и прочие навигационные инструменты. Но флотоводцы Испании держали свои карты в строжайшем секрете, и ему ни разу не удалось подсмотреть прокладки маршрутов испанских галеонов.
Пират Ее Королевского Величества решил уединиться в пабе "Боевой петух", чтобы поразмыслить над этим весьма неприятным обстоятельством и принять какое-то решение, потому что в своей конторе, которая располагалась в районе доков, он не знал ни минуты покоя.
- Сэр, вас спрашивают какие-то иностранцы...
Голос хозяина паба, отставного королевского гвардейца по имени Джон, оторвал Френсиса Дрейка от бессмысленного разглядывания карт, которые он и так знал назубок; в них не было ничего нового.
- Что им нужно? - спросил Дрейк.
- Мне они не сказали.
- Тогда пошли их к дьяволу! Объяви, что меня здесь нет.
Хозяин паба немного помялся, но все же молвил:
- Простите, сэр, но я уже доложил им, что вас можно найти в задней комнате паба... Вы ведь не предупредили, чтобы я держал язык за зубами.
- Вот оборотная сторона славы, Джон, - сказал не без некоторого самодовольства Френсис Дрейк. - Уже не ты подчиняешь себе обстоятельства, а они тобой руководят. Наверное, это какие-нибудь прыщавые юнцы, возжаждавшие получить место в моей команде. От них нет отбоя. Даже здесь меня нашли. Ладно, зови. Посмотрим на этих петушков. Может, на что и сгодятся.
Джон хотел было возразить капитану, но благоразумно сдержался и скрылся за дверью. Спустя короткое время в комнату вошли двое мужчин, в которых наметанный глаз Френсиса Дрейка сразу распознал бывалых бойцов - крепкие фигуры, уверенная поступь и взгляды, в которых присутствовала холодная сталь. Пират Ее Королевского Величества сразу же посуровел и сел прямо. До этого он вальяжно полулежал в креслице и поигрывал давно потухшей трубкой.
- Я вас приветствую, джентльмены, - ответил он на поклоны незнакомцев. - Присаживайтесь... - Дрейк указал на скамью возле стены; кроме нее, небольшого поставца для посуды, стола и кресла в комнате больше ничего не было. - Я так понимаю, ваш визит не случаен...
- Вы угадали. Мы пришли к вам по рекомендации Майкла Гиэра, - сдержанно ответил Карстен Роде, изо всех сил стараясь не коверкать английскую речь.
- О! - Френсис Дрейк многозначительно кивнул. - Рекомендация старины Майкла в Лондоне стоит дорогого. Что ж, если так, тогда назовите ваши имена. Или прозвища. Люди нашей профессии, - тут он коротко улыбнулся, - часто предпочитают выступать инкогнито.
- Я Карстен Роде. Иногда меня зовут Голштинцем. А это мой помощник, Эрик Килман.
Предусмотрительный Гедрус Шелига решил скрыться под чужой фамилией.
- Известное имя... - Френсис Дрейк с интересом посмотрел на Карстена Роде. - Ганзейские купцы поставили в кирхе свечу толщиной с грот-мачту за упокой вашей души. А вы, оказывается, живы. Интересный момент... Итак, что вас ко мне привело?
- Мы хотим воевать испанцев вместе с вами, - ответил Голштинец. - Сразу скажу, что мы пришли к вам не с голыми руками. У нас есть хорошее судно - пинк, и отборная команда испытанных в боях корсаров.
Лицо Дрейка вмиг приняло отсутствующий вид. А в голове пронеслось: "Откуда им известно о моих планах?! Неужели старый пройдоха Майкл Гиэр доложил? Нет-нет, это невозможно! Старый пират не знает, куда должна направиться эскадра под моим командованием. Тогда выходит, что они испанские шпионы... Тоже как будто не похоже. Голштинец заработал себе имя не этим гнусным ремеслом. И что мне с ними делать?".
- Боюсь, в скором времени это не удастся, - ответил Френсис Дрейк. - У меня нет намерения отправиться на Мейн.
По лицам немцев, коими их посчитал Дрейк, было видно, что они сильно разочарованы. Карстен Роде поднялся и несколько суховато сказал:
- Что ж, тогда разрешите откланяться, сэр. Придется нам искать свой путь. Это гораздо труднее... ну да мы к трудностям привычны.
- Постойте, джентльмены! - воскликнул Френсис Дрейк.
Ему очень не хотелось отпускать этих закаленных в морских сражениях бойцов. Такие люди - да еще с пинком, боевой единицей! - в его флотилии были на вес золота; их можно было, что называется, пересчитать по пальцам. И потом, эти немцы никак не похожи на шпионов.
В этот момент Дрейка озарила гениальная идея. Если до испанских карт ему точно не добраться, то почему бы не попробовать найти такие же у португальцев, которых прославил своим плаванием Магеллан? К сожалению, все пять судов флотилии проходят в доках ремонт, и эти работы закончатся никак не раньше зимы. А чтобы потрусить португальских капитанов, нужна хорошо оснащенная, быстрая на ходу посудина с опытной командой. Пинк для таких рейдов то, что нужно.
- Я ведь не сказал, что отказываю, - продолжил Дрейк. - И потом, - тут он хитровато осклабился, - мои намерения могут в один прекрасный день измениться... Ну, например, в следующем году. Я готов подписать с вами договор. Только, ради бога, джентльмены, о моих предположениях никому ни слова!
- Клянемся! - в один голос воскликнули Карстен Роде и Шелига.
- Верю, верю... - Френсис Дрейк расслабился. - Должен сказать, что днище вашего пинка не успеет обрасти ракушками. Нам нужно срочно выйти в плавание... м-м, скажем, послезавтра. Недалеко. Думаю, мы обернемся за две-три недели. Как вы на это смотрите?
- Мы готовы, - ответил Карстен Роде. - Только на пинке нужно пополнить запас продовольствия и воды, а также пороха и ядер.
- Я отдам распоряжение, вам доставят все необходимое. А пока, джентльмены, у меня есть предложение скрепить наш союз доброй порцией виски. Нет возражений? Я так и думал... Абу! - обратился он к мальчику, уже вернувшемуся с полным кувшином. - Позови Джона.
Карстен Роде переглянулся с Гедрусом Шелигой, и радостная эйфория наполнила их души. Сбылось! Теперь они под защитой британской короны, что для бывших каперов царя Московии было очень важно. Но самое главное заключалось в том, что впереди - рано или поздно - их ждал золотой Мейн!
Глава 14. ИНТРИГА
Карстен Роде и Гедрус Шелига обливались потом, изнывая от жары. Они сидели на палубе пинка в тени от навеса и пили отвратительное пойло, считавшееся у туземцев освежающим напитком. Голштинец подозревал, что в нем были намешаны не только фруктовые соки, но и ослиная моча.
Корабли флотилии адмирала Дрейка стояли в устье Ла-Платы. Это был уже второй заход. С первого раза высадиться на берег не удалось. Разразилась страшная буря, и корабли несло на камни. Но тут на выручку Френсису Дрейку пришел Нуньеш да Силва, португальский штурман. Его захватили на испанском корабле, который вез вина и ценные ткани. Вначале да Силва наотрез отказался сотрудничать с еретиками-англичанами, но после основательной "экзекуции" ему пришлось изменить свои взгляды.
Штурман благополучно вывел корабли Дрейка в открытое море, миновав все отмели и скалы. Только "Христофор", захваченный у испанцев, зацепился за мель, но вскоре ему удалось сняться и присоединиться к остальной эскадре. Дрейк решил дать матросам возможность немного передохнуть и направил часть судов в недельное плавание вверх по течению реки - чтобы пополнить запасы пресной воды, овощей и фруктов. Остальные занялись охотой и рыбалкой. В устье Ла-Платы остались лишь флагманский корабль "Пеликан" и пинк Карстена Роде, который по-прежнему назывался "Русалкой", только надпись переписали на английский манер.
На "Пеликане" матросы драили палубу и пели пиратскую песню:
В борт ударили бортом,
Перебили всех гуртом,
И отправили потом
На дно морское!
Если встретишь - так убей,
Ведь на всех не хватит рей.
Кто теперь на чертов Мэйн
Пойдет со мною?
Дружнее, хо!
Смелей, йо-хо!
Кто теперь на чертов Мейн
Пойдет со мною?
Да уж, с Мэйном у Голштинца и его людей вышла неувязка. Если не сказать больше...
Экспедиция к берегам Португалии, предпринятая в прошлом году на пинке "Русалка" под командованием Френсиса Дрейка, оказалась более чем успешной. Можно было только позавидовать удачливости пирата Ее Величества Королевы Елизаветы. Уже спустя три недели по выходу из Плимута в руках Дрейка оказалась карта с обозначением пути Магеллана и комментарии к этому плаванию, в том числе, и наставления для лоцманов. Воистину, это была бесценная добыча!
Весь конец 1576 года до осени следующего года шла подготовка к плаванию. Теперь, когда в руках были нужные лоции, адмирал точно представлял, что его ждет. Он не торопился, готовился основательно и ждал удобного момента, чтобы отплытие его флотилии прошло как можно незаметней. И дождался.
19 октября 1577 года был обезврежен заговор в пользу Марии Стюарт и арестован испанский посол дон Гуэро де Спес. Англия и Испания очутились на пороге войны, и граф Лестер начал готовить экспедиционный корпус для высадки в Нидерландах, где шла освободительная борьба с испанцами. Поэтому почти никто не обратил внимания на то, что 15 ноября из Плимута вышли пять кораблей под командованием Дрейка. Этого не заметили даже испанские шпионы - в те дни у них были более важные задачи. Френсису удалось скрыть истинные цели экспедиции от испанцев, распространив слух, что он направляется в Александрию. В результате этой дезинформации те не предприняли мер для преграждения пирату пути в Западное полушарие.
Самый большой корабль - "Пеликан" нес адмиральский флаг Френсиса Дрейка; вице-адмиралом был Джон Уинтер на "Элизабет", Джон Честер командовал "Лебедем", Джон Томас управлял судном под названием "Мериголд", а Томас Мун - совсем небольшим "Бенедиктом". Все суда были очень хорошо вооружены.
Пинк "Русалка" присоединился к флотилии уже в пути. Так было договорено. Дрейк приказал Карстену Роде освободиться почти от всех пушек и загрузить судно под завязку продовольствием. Адмирал небезосновательно считал, что еда в такой дальней экспедиции понадобится более, чем орудия, ядра и порох. На "Русалке" это распоряжение встретили в штыки. Ворчали все: и Ондрюшка Вдовин, первый помощник Карстена Роде, и Гедрус Шелига, и даже немногословный штурман, датчанин Кристиан Снугге. Но ничего изменить было невозможно - приказ есть приказ.
Однако самым паршивым было то, что командам, не участвовавшим в сражениях, причитался значительно меньший процент при дележе добычи. Карстен Роде не сдержался и высказал Дрейку свою позицию по этому вопросу. Адмирал ответил так: "Если захватим у испанцев хорошо вооруженное судно, отдам его вам. На пинке оставим только несколько человек - чтобы управлялись с парусами".
Было бы сказано... Держа курс на побережье Марокко, англичане захватывали по пути все испанские и португальские корабли. Но, вопреки надеждам Карстена Роде, они лишь забирали необходимые экспедиции припасы и грузы, а сами корабли вместе с экипажами отпускали на все четыре стороны. В виде исключения адмирал оставил себе только одно большое судно испанцев, назвав его "Христофор", взамен отдав крохотного "Бенедикта". Так Голштинец в очередной раз остался с носом...
Чересчур затянувшееся под солнцем молчание нарушил Гедрус Шелига:
- Тебе не кажется, капитан, что нас держат за болванов?