Со своей стороны, к широкомасштабным военным действиям готовился и Хмельницкий. Его войска постоянно пополняли не только восставшие крестьяне. Гетман ожидал прибытия донских казаков, хана Ислам Гирея с основными татарскими силами и шеститысячный турецкий отряд. В войсках хана находились опытные крымские горцы, ногайские и буджацкие татары и черкесы. Никто из волонтеров не требовал жалованья, они рассчитывали поживиться за счет поляков и евреев.
Воины гетмана Фирлея, меж тем, осаждали мятежные сёла в округе и жестоко мстили жителям, расправившимися с евреями и поляками.
Еврейский отряд первым ворвался в город Острог, все еврейские жители которого были убиты горожанами. Триста отчаянных всадников беспощадно и безжалостно рубили саблями горожан. Впереди был командир, виртуозно владеющий оружием и служивший примером для своих солдат. После боя, разгорячённые, слушали они Давида, который разбирал действия отряда. Спокойно рассказывал он, как надо действовать против казаков, закалённых в боях, и против горожан и холопов, вооружённых косами и мотыгами.
Вечером его вызвал к себе Фирлей. Ставка его была в предместье города Заслав, вблизи крепости, в которой засели горожане.
- Надо взять крепость и отомстить горожанам за предательство и мятеж. Ты пойдёшь вместе с двухтысячным отрядом драгун. Нужен план, как ворваться в крепость.
Утром Давид трижды объехал крепость, обдумывая, как подобраться к ней. Традиционный подкоп мог занять много времени, штурм в лоб грозил потерей многих храбрых солдат. Вернувшись в расположение лагеря, Давид дал поручение своим солдатам: найти хотя бы одного еврея, бывшего жителя города, выжившего в бойне, которую устроили казаки вместе с горожанами. Весь следующий день ушёл на поиски, и такой человек был найден. Долго беседовал с ним Давид, но, как видно, не зря…
В предутренний час, когда сон смиряет самого стойкого, несколько десятков человек неслышными тенями проникли в незаметный водовод, снабжающий город питьевой водой из внешнего источника. По дну водовода текла вода. Трудно было понять, как может пролезть человек в такую узкую трубу. Несколько сот метров нужно было проползти по ней. Впереди полз кузнец с инструментами, на случай, если встретится решётка. Один раз ему пришлось применить своё умение, и он провозился долго, распиливая неподатливые прутья.
Уже загорелся зарёй горизонт, несколько вооружённых горожан дремали, сидя у бассейна, куда стекала приходящая по трубам вода. Последнее, что они успели увидеть в своей жизни - мокрых, грязных людей, появившихся неведомо откуда. Потом осторожно, крадучись вдоль домов, эти люди спустились по узкой улочке к воротом города, где неусыпно дежурила стража. Давид взмахнул рукой, и без единого возгласа, его солдаты, высоко прыгая, свалились на головы защитников, поражая их короткими ножами. Через несколько минут всё было кончено. Нападавшие отворили ворота. В город ворвались конные польские драгуны, и вскоре трупами убитых горожан были завалены узкие улочки города.
Хмельницкий медлил, он хотя и знал, что силы поляков невелики по сравнению с его несметными полчищами, но осторожный и хитрый, поджидал татар. Выйдя из Чигирина, он неторопливо продвигался к месту встречи с ордой, которая подходила с юга по Чёрному шляху.
Между тем польское войско в яростном натиске продолжало громить верные казакам гарнизоны и разбивать казачьи полки. Под Шульжинцами они разгромили казаков полковников Ивана Донца и Таборенко, которые тоже там и погибли. Тогда Богдан послал им на помощь полки под командованием полковников Кривоносенко, Романенко и Яцкевича, которые также были разбиты. Мало кто из казаков остался в живых.
Но вскоре военное счастье изменило полякам. Получив сведения о том, что Хмельницкий соединился с татарами, и его главные силы уже на подходе, Фирлей дал команду отступать к Збаражу. Там, в своём родовом замке, после гибели командующего, общее руководство войсками принял князь Вишневецкий.
Обороняющиеся насыпали земляные валы, укрепляя замок, который и так был уже перестроен по последнему слову фортификационной техники.
В плане замок представлял собой квадрат с шириной восемьдесят восемь метров. Вокруг бастионов был глубокий ров, наполненный вод. Пятигранные бастионы были расположены по четырём углам замка, в каждом из них были туннели, соединяющие их с казематами и замковым двором. Замок был одним из сильнейших, имел около пятидесяти пушек на вооружении. Расположен был на высокой горе, окружённой со всех сторон болотами. Подземные ходы соединяли замок с нижней частью города.
Практически, замок был неприступен.
Князь Вышневецкий ожидал подхода основного польского войска во главе с королём.
Вскоре Хмельницкий вместе с татарами взял город в кольцо, а обещанной подмоги осаждённым так и не было. Все посланные к королю нарочные перехватывались казаками.
В замке находилось девять тысяч воинов вместе с небольшим еврейским отрядом, и несколько тысяч мирных жителей, спасающихся от зверств казаков. В распоряжении Хмельницкого было девяносто тысяч казаков, семьдесят тысяч присоединившихся к нему татар и огромная масса холопов, желающих поживиться за счёт грабежей и убийств. Всего около четырёхсот тысяч человек.
Враждебное население отказалось поставлять воинам Вишневецкого провиант, и вскоре в замке начался голод.
В первые дни Хмельницкий хотел взять замок штурмом. Бесчисленные толпы казаков и холопов, как саранча лезли на неприступные стены и откатывались, оставляя усеянное трупами пространство у земляных валов. Князь распределил воинские хоругви вдоль стен, обеспечил сменяемость, лично участвовал в отражении атак на самых трудных участках. Давид восхищался мужеством и воинским талантом князя. Его отряд, защищающий самый привлекательный для нападающих участок - надвратную башню, отражал по семнадцать атак в день. Тогда, видя, что штурмом взять замок не удаётся и, учитывая громадные потери, Богдан решил организовать правильную осаду, рассчитывая, что голод вынудит осаждённых сдаться.
Через месяц, когда в городе стали поедать лошадей, кошек и собак, Иеремия Вишневецкий собрал совет.
- Король прислал грамоту, что он с войском движется на помощь, нам нужно продержаться до его подхода. Какие будут предложения?
Князь был прекрасно осведомлён, что все посылаемые им лазутчики до короля не доходят, но это нельзя было обнародовать даже надёжным людям во избежание паники.
- Люди уже обессилели от голода, едят что попало, появились кишечные болезни, ещё немного - и некому будет сражаться, - сказал тучный пан, перепоясанный саблей, и вытер пот со лба.
- По тебе не видно, что ты голодаешь, - в своей грубоватой манере осадил его Вишневецкий, - так что ты предлагаешь?
- Я предлагаю взять запасы провианта у казаков.
- Вот это правильно, - похвалил Вишневецкий, - осталось только придумать, как это сделать.
- А ты задержись, - обратился князь к Давиду, когда все стали расходиться.
Вишневецкий усадил Давида напротив, и испытующе смотрел на него. В последние дни между всесильным князем и еврейским юношей установились доверительные отношения.
Несмотря на своё огромное богатство и влияние, несмотря на свои способности и воинское мастерство, князь был одинок. И этот внимательный, умный, независимый юноша вызывал в нём дружеские чувства, он чувствовал, что с ним можно говорить о самом сокровенном.
- Я решил использовать подкопы. У нас больше нет выхода. Мои лазутчики узнают, где находятся запасы продовольствия у казаков, я не думаю, что они далеко. Потом сделаем подкоп в этом месте, и ты пойдёшь со своим отрядом. Отберёшь сотню надёжных и лихих парней.
Через два дня глубокой ночью сотня храбрецов проникла под стеной крепости наружу. Бесшумно сняв часовых, направились в ту сторону, где по имеющимся данным находились казацкие припасы. Двигались быстрым шагом, почти бежали, через час были на месте. Осторожно обезвредить часовых и ездовых было минутным и привычным делом. Вскоре несколько десятков подвод двигались по направлению к замку. Перед самым рассветом поклажа с подвод была переправлена в замок. Казаки хватились пропажи только тогда, когда уже совсем рассвело.
Успех окрылил осаждённых. Такие подкопы и неожиданные нападения стали практиковаться. Казаки усилили посты, но противостоять этому не могли.
Силы защитников таяли, и Давид решил использовать свой опыт полученный во Львове. Он поджаривал на огне куски конины и ел, аппетитно причмокивая, и предлагая своим солдатам. Сначала они отказывались, глотая слюни, но потом, постепенно, начали есть.
Несколько тысяч гражданского населения были для войска тяжёлой обузой. И хотя князь и не думал ограничивать их в еде, но, тем не менее, продовольствие распределялось в первую очередь воинам. И наступил момент, когда голод стал сильнее страха смерти, и после предварительных переговоров часть мирного населения под белым флагом вышла из крепости. Их ждала страшная участь: казаки по приказу Хмельницкого передали часть людей татарам для плена, а большую часть зарубили прямо на глазах защитников осаждённой крепости. Женщин, детей, стариков.
После этого князь Вишневецкий запретил выпускать мирных жителей за пределы крепостной стены и, несмотря на тяжёлое положение, приказал снабжать их едой и водой.
Ещё больше авторитета и восхищения князем добавилось у Давида после того, как он увидел, что тот заботится о каждом солдате. Для раненых в крепости был организован госпиталь, где работали лекари, и выделялись дополнительные количества еды.
Иногда князь вызывал к себе Давида и беседовал с ним, рассказывая о своих планах.
- Я русский человек, - говорил князь, - и мне больно за мою родину. Мать моя умерла, когда мне было шесть лет, она основала много православных обителей, которые я поддерживаю. Но воспитан я у дяди, а он был ревностным католиком, и в этой вере я и вырос. А сейчас снова перейти в православие, как это сделал Хмельницкий, чтобы заработать себе авторитет, я не стану, мне это не нужно.
Я уже много сделал, чтобы возродить край, те земли, за которые отвечаю. Я принёс на них закон и порядок, четыреста новых селений организовал, основал города Полтаву, Лубны, Пирятин. Население выросло в десятки раз. Налоги уменьшил, дал возможность крестьянам подняться и стать зажиточными.
Князь замолчал ненадолго, а потом продолжил:
- Но самое главное: я хочу организовать самостоятельное государство на русских землях, что в составе Речи Посполитой. Представляешь, самостоятельное русское государство. Вот этого и боится король, потому и натравливает на меня Хмельницкого, чтобы он поднял казаков и холопов и меня свергли, а земли мои разворовали.
- А ты не боишься, рассказывая мне такие вещи? - смело спросил Давид.
- Нет, не боюсь. Я тебя уже знаю, и знаю то, что евреи не бывают предателями.
Такие беседы бывали не часто, но запоминались они Давиду навсегда.
Однажды Вишневецкий снова вызвал Давида во дворец:
- Вот здесь, в этом месте, находится полк бывшего шляхтича, переметнувшегося к Хмельницкому, - Станислава Мрзовицкого, у казаков известного, как Морозенко. Он, любимец казацкой "черни", отличился зверским убийством евреев. Поговори со своими людьми. Для уничтожения этого полка нужно как раз триста - четыреста солдат.
- Как мы с ним сможем сблизиться? - Давид внимательно рассматривал рисунок на столе у князя.
- В этом месте крутой обрыв спускается к реке, полк находится на другой её стороне. Надо тихо пробраться через подкоп, переплыть реку и взять их сонных. У него около восьмисот казаков. У вас преимущество во внезапности и быстроте.
- О-ах!
Только негромкие вскрики-всхрипы слышались в ночи, часть казаков так и умерла, не проснувшись, некоторые бегали по лагерю с саблями, но падали, не поняв, откуда сваливались на них эти чёрные молчаливые призраки с короткими ножами в руках. Десятка два казаков собралось около рослого, волевого человека в полковничьей бурке, накинутой наспех на плечи. Он пытался организовать сопротивление, приказывая что-то окружившим его людям.
- Туда! - крикнул Давид своим, и несколько человек бросились за ним. Яростное колесо из человеческих тел закрутилось по земле. Один за другим падали люди, и не разобрать было в призрачном лунном свете, кто это: свои или чужие. Внезапно перед Давидом очутился рослый командир. "Это он", - подумал Давид, - и сделал резкий выпад ножом. Но рослый полковник отбил удар, и сам бросился вперёд. В его руках уже не было сабли, но огромный кулак сверкнул в воздухе, и Давид полетел на землю.
- Убью, щенок.
От сильного удара Давид на секунду потерял сознание.
Рослый полковник подхватил с земли нож и взмахнул им над Давидом.
- Мама, мамочка, - кричал маленький Давидка, пытаясь ухватить мать за подол платья, но та удалялась с отстранённым, мертвенно-бледным лицом. Там, где должен был находиться живот её, было пусто.
- Мама, мамочка! - нежные, тёплые мамины руки с кровавыми обрубками вместо пальцев, пытались обнять сына, но повисли, как плети…
Полковник вдруг вскрикнул и рухнул, сваленный ловкой подсечкой. Давид вскочил и, оттолкнувшись, в высоком прыжке, сильным ударом ноги свернул голову поднимающемуся с земли полковнику.
- Уходим! - раздался его повелительный возглас.
Быстрой цепочкой уходили люди, неся раненых и убитых.
Казачий полк был вырезан почти полностью. Полковник Морозенко убит.
Долго еще после этого бандуристы пели по всему казачьему краю:
Ой Морозе - Морозенко,
Преславный казаче,
За тобою, Морозенко,
Вся Вкраіна плаче.
Глава 10. Хрупкий мир
И вновь призвал князь Иеремия Давида.
- Я посылаю надёжного и умелого человека, шляхтича Стомиковского, к королю с донесением о нашем положении. Хочу, чтобы ты дал ему в помощь кого-нибудь из местных, кто хорошо знает окрестности.
Давид сразу вспомнил про того мальчишку, который спас его в Полонном. Мальчик рассказывал, что в Збараже у него были родственники, у которых он долго гостил и исходил за это время все окрестности. Этот парень сейчас находится в его отряде. Давид берёг его все эти тяжёлые дни, подкармливал, как мог. Но сейчас наступил час этого мальчика. Его-то и привёл Давид к Вишневецкому.
Глубокой ночью два человека, одетые в крестьянскую одежду, вышли за линию окопов и, где вплавь, где вброд, пересекли пруд, примыкавший с одной стороны к польскому лагерю. Добравшись до поросших камышом плавней, они провели там день на болоте, а с наступлением ночи продолжили свой путь. Удача сопутствовала им, незамеченными выбрались они из казацкого окружения и к утру добрались до ставки короля, которая в то время находилась в селе Топорово. Король ждал прихода дополнительных войск.
Получив известие из Збаража от Вишневецкого, король решил не ожидать прихода войск народного ополчения. Ян Казимир, которому нельзя было отказать в личной храбрости, отправился на выручку осаждённых. И было с ним двадцать тысяч воинов.
Недавно прошли дожди, дороги были размыты, местные жители, в основном православные селяне, отказывались сообщать королю сведения о войске Хмельницкого, и король шёл, практически, вслепую.
Войско Хмельницкого в несколько раз превосходило по численности армию короля, да ещё семьдесят тысяч татар пришло ему на помощь. Используя лазутчиков из местных, Хмельницкий получал точные сведения о движении поляков.
В начале августа король подошёл к небольшому местечку Зборов. Богдан, оставив большую часть войска под Збаражем, взяв с собой казацкую конницу и татар, скрытно выдвинулся навстречу королю.
- А-а-а!
Справа и слева от Михаила неслись тысячи всадников с обнажёнными саблями. Татары и казацкая конница с двух сторон ворвались в польский лагерь. Поляки отчаянно сопротивлялись, но удержать яростный напор конников не могли. В центре лагеря развивалось знамя польского короля Яна Казимира. Михаил рвался туда. Перед ним была личная охрана короля - рослые, подобранные один к другому гвардейцы. Вот он достал пикой одного, и тот слетел с коня, вот рубанул саблей другого.
Увлёкшись, не заметил налетевшего сбоку гвардейца. Тот, на полном скаку уже достал, было, пикой Михаила, который просто не успел увернуться, но вдруг крякнул и стал заваливаться набок. Из-за его спины показалось улыбающееся лицо Сашки.
- Ты чего тут, откуда? - Михаил забыл на минуту, что они находятся посреди жестокой битвы.
- Так тебе же на помощь приехал, надоело на хуторе прохлаждаться - шутил, как всегда Сашка.
- Ну, раз шутишь, значит, здоров, можно за тебя не бояться.
Друзья уже были близко от короля. Тот оказался не робкого десятка, даром, что бывший кардинал. Он руководил своей, уже смятой казаками охраной, но людей вокруг него оставалось всё меньше.
Михаил видел перед собой лицо короля, ещё минута - и тот будет схвачен казаками.
Причину того, что произошло дальше, так и не смог объяснить никто.
Прозвучало повелительное слово "Згода!", вылетевшее из уст Хмельницкого и, повинуясь взмаху гетманской булавы, казаки отхлынули от короля. Постепенно накал сражения спал, и казаки с татарами покинули польский лагерь.
Никому не мог доверить Богдан ту причину, по которой он прекратил сражение и не дал взять в плен могущественнейшего короля Европы. Этот король, которого он желал видеть на троне и многое сделал, чтобы он оказался там, нужен был ему для исполнения его мечты: уничтожить крупную шляхту и магнатов на Украине и самому занять их место. Селяне, холопы, которых он использовал, как пушечное мясо, его интересовали мало.
В наскоро поставленном, просторном шатре собрал король совещание.
- Предлагаю тайно вывести из лагеря ваше величество, мы находимся в окружении врагов, и нельзя допустить пленения короля.
Советник по сношениям с другими государствами Понитковский взглянул на короля, чтобы определить его реакцию на это предложение. Но лицо короля было бесстрастно.
И тут попросил слова канцлер Оссолинский, опыт и ум которого король ценил высоко.
- Я считаю, что все победы Хмельницкого обеспечены участием татар. Поэтому надо попробовать исключить такое участие путём переговоров непосредственно с ханом Ислам-Гиреем, - канцлер оглядел участников совещания, - мы можем во многом согласиться с теми условиями, которые он нам поставят. Предлагаю сегодня же направить письмо хану.
После недолгого молчания король согласно кивнул головой. В тот же вечер такое письмо было отправлено Ислам-Гирею. В нем напоминалось о том, что в свое время покойный король Владислав выпустил самого хана из плена. Хан согласился вступить в переговоры.