– Тогда вам лучше всего подойти к ним с западной стороны, вон по тому спуску, и заодно закрыть выход из лощины. Я же спущусь к морю, чтобы потом подняться на прибрежную возвышенность и напомнить им о нормах приличия, достойных общения с бароном, капитаном и губернатором, – произнес Гунн со всей возможной серьезностью.
– Они будут поражены вашим уроком, – высокопарно заверил его барон.
– И даже слегка растеряны от неожиданности.
10
Пробираясь вершиной прибрежного хребта, Рольф внимательно всматривался в заросли дикого винограда и прислушивался ко всему, что происходит вокруг. Нет, никаких признаков того, что кто-либо из пиратов оказался вне "ловушки", не появлялось. Между тем голоса сидящих у костра становились все явственнее.
– И долго мы будем стоять у его смертного одра, как почетный караул – у ложа адмирала?! – взорвался недовольством один из пиратов, густой пропитый бас которого сразу же выдавал в нем человека властного и раздражительного.
– Но ведь не можем же мы оставить его здесь одного, и в таком состоянии, – неокрепшим голосом юнги возразил второй моряк. – Если бы я не принес ему воды, он уже умер бы. А так, видишь, ему стало лучше.
"Значит, их всего трое, – убедился Рольф. – К тому же третий тяжело ранен. В таком случае с ними и в самом деле можно говорить жестко, диктуя свои условия. Они понятия не имеют о том, сколько нас. И в этом наше преимущество".
Подойдя к скале, возвышавшейся у входа в долину, Рольф приготовил ружье и пистолеты. Выждав еще несколько минут, он увидел, что Гунн уже взобрался на плато и, незамеченный пиратами, затаился у валуна.
Один из пиратов продолжал сидеть в той же позе, – прислонившись спиной к дереву, – в какой они впервые увидели его; второй был занят раненым. Склонившись над ним, юнга то ли поил его, то ли поправлял повязку. Сочтя это внимание к раненому занятием весьма благородным, барон решил с ультиматумом не торопиться.
– Эй, вы! – крикнул он, как только рослый, стройный пират покончил с обязанностями сиделки. – С вами говорит лейтенант английского королевского флота барон фон Рольф! Вы окружены моими людьми. Если вы сдадитесь без боя, я предоставлю вам возможность войти в команду фрегата "Адмирал Дрейк", который отныне принадлежит мне, а значит, и флоту его величества короля Англии!
Парень, хлопотавший возле раненого, так и остался сидеть рядом с ним. Правда, теперь в руке у него оказался тесак, однако и в этом случае особой опасности для барона он не представлял. Зато его товарищ мгновенно вскочил на ноги и, спрятавшись за ствол дуба, довольно агрессивно произнес:
– Еще чего – "Адмирал Дрейк"! Это наш корабль. Это мы – из его команды! И ни о каком бароне-капитане слыхом не слыхивали.
– Но теперь-то слышите!
– Брось, парень! Корабль давно затонул! Так что стоит ли спорить?!
– Просто вы слишком рано покинули его. Корабль на плаву, и у него теперь другая команда. Как офицер королевского флота предлагаю вам сдаться и тогда обещаю похлопотать перед королевской администрацией о вашем помиловании.
– А может, сразу вздернешь, а, барон?! – не унимался пират.
– Слишком уж ты разговорчив, якорь тебе под виселицу! – наконец подключился к переговорам Гунн, хриплый бас которого отзывался в скалах таким эхом, что, казалось, вот-вот вызовет горную лавину. – А тратить на тебя время мы не собираемся!
Пока пират лихорадочно шарил взглядом по вершине возвышенности, пытаясь определить, где именно засел соратник барона, Гунн выстрелил, и пуля расщепила ветку у плеча несговорчивого джентльмена удачи.
– Прекрати палить!
– А ты прекрати болтать!
– И что дальше?!
– Еще раз напоминаю, что мы не на королевском совете, и нам некогда изощряться в дипломатии, якорь тебе под виселицу!
– Но не может быть, чтобы "Адмирал Дрейк" остался на плаву, – вновь возмущенно взорвался пират. – Какого дьявола?! Он ушел на дно!
– Перестань спорить с ними, Рой, – попробовал повлиять на него тот, что все еще сидел над раненым. – Иначе они попросту перестреляют нас.
– Или перевешают, – поддержал его Гунн. – Так что одно из двух: или ты принимаешь условия капитана Рольфа, или – порцию свинца!
Рой был не из тех, кого можно было запугать свинцом или авторитетом. Именно тогда, когда Гунн с презрением отверг какую-либо дипломатию, Рой как раз почувствовал влечение к переговорам.
– Так не пойдет! Мы не примем никаких ваших условий, пока не соизволите считаться с нашими!
– Нет, вы слышали, капитан, этот висельник собирается ставить нам условия!
– И что же вы хотите предложить нам?! – не стал горячиться Рольф.
– Сначала вы покажете корабль и познакомите нас с командой, а уж затем мы решим: входить в ваш экипаж или же дождаться более пристойного суденышка.
– К тому же вы должны принять нас вместе с этим раненным джентльменом! – поспешил воспользоваться случаем второй пират.
– Вот именно, Грей. Это как раз и является еще одним нашим условием. Причем непременным, испепели меня огонь святого Луки!
– Да вы взгляните на себя, идиоты! – не мог угомониться Гунн. – Кто вы такие, два якоря вам под виселицу, чтобы выдвигать какие-либо условия?!
– Такие же флибустьеры, как и вы, джентльмены, – ответил Грей, поднявшись и даже не пытаясь искать укрытия за деревьями или камнями.
Второй выстрел Гунна пришелся чуть повыше головы Грея, и теперь уже барон не сомневался, что в лице боцмана он получил меткого стрелка, который пока что всего лишь демонстрирует свое умение прицельно не попадать.
– Хватит спорить, джентльмены! – молвил Рольф, выходя из-за скалы. – Можете считать, что оба ваши условия приняты! Берите своего раненого и бредите за нами. Не пройдет и получаса, как вы увидите мачты "Адмирала Дрейка". А еще лучше – оставьте пока раненого здесь. Тряска для него смертельно вредна.
– Вы великодушны, сэр, – вполголоса проговорил Грей, первым приближаясь к капитану. И Рольф обратил внимание на то, какие большие, с лазурной поволокой, глаза у этого парня и как прекрасно он сложен. Широко расставив ноги и обхватив руками толстый ремень из буйволиной кожи, Грей оценивающе смерил Рольфа добродушно-ироничным взглядом и неожиданно протянул ему руку.
– Будем друзьями, капитан. Если, конечно, вам не претит дружба с юнгой.
– С моряком, – вежливо уточнил Ирвин.
– Констанций Грей. Обычно зовут просто… Грей.
Барон тоже представился.
Пожимая руку Констанция, он вдруг ощутил какое-то странное волнение, как если бы в его ладони оказалась рука женщины. Ему даже не захотелось отпускать ее. Именно поэтому, устыдившись, он буквально отшвырнул руку Грея, почувствовав себя слишком неловко при мысли, которая посетила его в эту минуту.
– Морской опыт у меня небольшой, капитан. Пиратский – тем более. Тем не менее, спокойно можете включать меня в команду – уже как матроса королевского флота.
– Вот это – решение истинного моряка.
– Да, сэр, истинного.
– Откуда вы родом?
– Из Англии. Мой отчим был военным моряком.
– И как же вы оказались на пиратском судне?
– Я плавал юнгой на военном корабле, сэр, который в одном из боев был взят на абордаж пиратами. Случилось так, что я не погиб, а вместе с несколькими своими товарищами оказался у них в плену.
– Странно, что вас не вздернули и не выбросили за борт.
– Только потому и не вздернули, что среди пиратов оказался Рой Вент.
– Этот самый? – кивнул Рольф в сторону пирата, пытавшегося объясниться с раненым.
– Когда-то он тоже служил на военном корабле, бомбардиром, под командованием одного старшего лейтенанта, и тоже Грея – как оказалось, моего отчима. Он-то и уговорил капитана, поручился за меня. Кроме того, капитан обратил на меня внимание еще во время боя, – чуть замявшись, добавил Грей. – Кажется, я не выглядел тогда трусом.
– Вряд ли мы донесем его, Грей, – приблизился к ним Вент. – Лучше пока что оставить здесь. Найдем на корабле кусок парусины, соорудим носилки и уж тогда вернемся. Если только в этом еще будет какой-то смысл. – Бомбардир исподлобья взглянул сначала на Рольфа, затем на спускавшегося с возвышенности Гунна, и, презрительно сплюнув, направился к выходу из долины. Однако Рольф попридержал его за плечо и в мгновение ока выхватил у него из-за пояса пистолет и нож.
Вент недовольно покряхтел и даже раскинул руки, словно намеревался тотчас же наброситься на Рольфа, но затем признал:
– Справедливо, разрази меня огонь святого Луки. Коль уж мы оказались у вас в плену. А ведь могло быть и наоборот.
Наблюдавший за этой сценой Грей молча извлек свой пистолет и нож, однако едва заметным движением руки Рольф остановил его.
– Можете оставить его при себе, матрос.
– Как это понимать? – полуоскорбленно удивился Грей. – Считаете, что никакой опасности для вас не представляю?
– Считайте это проявлением доверия. Тем более что при нашей встрече особой воинственности вы не проявляли.
– О чем уже сейчас сожалею. Когда у моряка не отбирают оружие, это ведь может показаться оскорбительным: значит, его не принимают в расчет.
– Кажется, вы сказали, что во флоте его величества служили юнгой?
– Да, служил, – с вызовом признал Грей. – Почему вы решили вспомнить об этом, сэр?
– Потому что вы и сейчас все еще ведете себя, как юнга, – снисходительно улыбнулся Рольф.
– После еще одного подобного оскорбления, сэр, – вполголоса пригрозил Грей, очевидно, чтобы его не могли услышать Гунн и Вент, – я вынужден буду вызвать вас на дуэль.
– Не боитесь, что эта ваша первая в жизни дуэль может оказаться последней?
– Вполне допускаю. Всякая дуэль может оказаться для любого из дуэлянтов последней. Но только она у меня, к вашему сведению, не первая, барон фон Рольф.
– В таком случае беру свои слова обратно, – все в том же иронично-снисходительном тоне пошел на примирение Рольф. – Надеюсь, семнадцать вам уже исполнилось?
– Мне уже давно идет двадцатый, капитан, – округлились от возмущения глаза Грея.
– В таком случае назначаю вас старшим офицером бомбардиров, лейтенант Грей.
– Да, старшим офицером бомбардиров?!
– Что вас так удивляет?
– Это не шутка? – понизил он голос почти до шепота. – Вы действительно хотите назначить меня лейтенантом бомбардиров?
– Уже назначил.
– Но согласятся ли с этим бомбардиры?
– А кто посмеет перечить капитану?
– Я имею в виду – вне корабля. То, что я лейтенант… Это разве будет признано?
– В общем-то, офицерские чины в королевстве Великобритании раздаю пока что не я.
– Вот и я смею предположить точно так же, сэр.
– Но как только мы доберемся до ближайшего английского порта, я сумею связаться с адмиралом или вице-адмиралом.
– …И если он подтвердит, что вы назначаетесь капитаном "Адмирала Дрейка", – теперь уже не мог не съязвить Констанций Грей. – В чем ни я, ни вы сами не уверены.
И, не выслушав возражений барона, решительно пошел вслед за Вентом.
Барон удивленно посмотрел ему вслед, ухмыльнулся, но "приводить в чувство" не стал – решил, что еще успеется.
– Этот и в самом деле может не выжить во время перехода к судну, – подвел тем временем итог своего первого знакомства с раненым боцман Гунн.
– Значит, оставляем его здесь, это уже решено, – рассеянно молвил Рольф, все еще глядя вслед новоявленному старшему бомбардиру.
– Как вам пополнение, командор? – мрачно проследил за выражением его лица Гунн.
– Скоро увидим. – И Рольф вручил боцману трофейные пистолет и нож.
– А почему не разоружен любимчик Грей?
– Наоборот, его следовало бы вооружить.
– С чего вдруг?!
– Поскольку на самом деле у него в запасе нет ни одного пистолетного заряда. Как бы он при этом ни храбрился. Другое дело – Вент.
– Думаю, ничего страшного не произойдет, если после сегодняшней вылазки нас станет не четверо, а всего лишь трое… – задумчиво жевал травинку Гунн.
– Не торопитесь, боцман, не торопитесь; вы не на пиратском судне и над вами английский флаг, а не "Веселый Роджер".
11
Только теперь Рольф приблизился к раненому и внимательно осмотрел его. Грудь бедняги была оголена, и из окровавленной повязки сочилась кровь вместе с остатками морской воды. Он еще жил, еще что-то бормотал в бреду, но уже было ясно, что время его исходит.
– Эй, Вент! – позвал Рольф пирата, уже намеревавшегося начать восхождение на хребет. – Вернитесь и останьтесь с раненым. В трехстах метрах отсюда – вон в том направлении – протекает ручей. Возьмите флягу, принесите воды и обмойте рану. Если этот несчастный умрет, идите в сторону вон той вершины, – указал на гору, видневшуюся неподалеку от Бухты Отшельника. – Мы найдем вас у подножия склона, спускающегося к океану.
Заметно было, что приказ капитана Венту не понравился, однако возражать пират не решился. Возвращаясь к раненому, он молча протянул Рольфу руку. Верно истолковав его жест, капитан так же молча вложил в нее лишь недавно отобранный у Вента пистолет, затем, метнув, вонзил в ствол дерева его нож.
– Для флотского лейтенанта его величества – неплохо, – оценил Вент, вновь давая понять Рольфу, что сломить его будет не так-то просто и что в роли капитана "Адмирала Дрейка", а значит, и своего вожака, Рольфа он все еще не признал.
– Не стоит так рисковать, барон, – недовольно прохрипел Гунн. – Эти бродяги – отпетые негодяи. Это говорю вам я, точно такой же бродяга и отпетый негодяй.
– Но вам-то я доверяю, боцман.
– Потому что только мне и можете пока что доверять.
– И все же будем считать, что теперь нас уже четверо, – и, выждав, пока Грей удалится еще шагов на десять-двенадцать, вполголоса проговорил: – И потом, без Вента нам легче будет выяснить, что представляет собой этот парень.
– Корабельный любимчик – вот что он собой представляет. Такие долго на кораблях не задерживаются. Тем более – на пиратских. Им хочется приключений и славы, славы и приключений. А море таких не терпит.
– Вам-то чего хочется, Гунн? Богатства, славы, чинов?
– Плевал я на все это, – и Гунн смачно сплюнул. – Все ваше золото и все ваши чины не стоят одного порыва мести. Нет, конечно, ни от денег, ни от почестей я не отказываюсь. Но и не стремлюсь к ним.
– Золото и чины – не стоят порыва мести? – щедро сморщил лоб капитан.
– Да, капитан. Золото и чины не стоят… порыва мести. Но только не надо сейчас об этом.
– И все же я верно понял: вы появились на море, стали моряком, пиратом… всего лишь ради мести?
– Вот именно: ради мести. Но только я ведь попросил вас, сэр… Потолкуем об этом в другой раз, – голос Гунна стал еще суровее. – В иной обстановке и более рассудительно.
– Как изволите, – высокомерно протянул Рольф, хотя категоричность боцмана явно обескуражила его.
– Извините барон, – понял свою оплошность Гунн. – На то есть причины. То, что мною движет, не подлежит ни пересудам, ни пониманию и осуждению. Это следует выносить в себе, проникнуться этим, взорваться собственными ненавистью и местью. Вот только вряд ли вам удастся постичь всю глубину и святость этого чувства, этой страсти.
Рольф снисходительно улыбнулся и похлопал боцмана по плечу.
– Зачем же так безнадежно, мистер Гунн? Обычно мне удается понимать своих собеседников. Тут многое зависит от того, как они объясняют свои взгляды.
– Мне почему-то показалось, что вам проще понимать корабельных любимчиков, вроде Констанция Грея.
– Не хватает еще, чтобы с первого же дня вы с лейтенантом Греем невзлюбили друг друга, – мрачно предупредил его капитан. – Но только помните: вражды на своем корабле я не потерплю.
Поднявшись на плато, Рольф повел своих матросов не на восток, к кораблю, а к западной оконечности острова, рассчитывая таким образом продолжить его обход. Впрочем, Грей все равно не знал, в каком направлении им следует двигаться, поэтому молча последовал за капитаном, располагаясь между ним и боцманом.
– Так все же: ты англичанин или испанец? – резко спросил его Гунн, как только они завершили подъем и двинулись по козьей тропе в сторону видневшейся вдали конусообразной вершины, очень похожей на вершину вулкана.
– Англичанин, естественно. Я уже сообщил об этом капитану.
– А может быть, испанец? Я встречал немало испанцев, которые довольно сносно калякают по-английски. Тем не менее впоследствии они оказывались испанцами, два якоря им под виселицу, что всегда основательно раздражало меня.
– Вас раздражает уже само то, что кто-либо из известных вам людей – испанец? – довольно миролюбиво удивился Грей. – Даже если он совершенно не враждебен вам?
– Уже одного этого, сэр, вполне достаточно, чтобы вздернуть его на любом из произрастающих здесь деревьев, – на ходу потянулся Гунн к низко свисающей ветке с желтоватыми, похожими на абрикосы, плодами, которые, хотя и отдавали легкой горьковатостью, но были очень сочными и великолепно утоляли жажду.
– Вы-то сами, как я уже обратил внимание, по-английски говорите с акцентом.
– С чем? – проворчал Гунн.
– Я сказал: с акцентом. Обычно по-английски так говорят то ли скандинавы, то ли германцы.
– А еще – благословенное Богом племя фризов, к которому принадлежал мой отец. В то время как мать оставалась саксонкой.
– Тогда откуда у вас такая ненависть к испанцам?
– Я не желаю объясняться перед вами по этому поводу, сэр. Но предупреждаю: если в конечном итоге окажется, что вы или ваш товарищ по команде – испанцы… И потом, я ведь не утверждал, что ненавижу испанцев только потому, что считаю себя чистокровным англичанином.
– Где вы выискали этого лютого испаноненавистника, барон? – все с тем же добродушием нарушил Грей молчание капитана. В общем-то, он был доволен, что пленение обошлось без схватки и что эти двое джентльменов относятся к нему не как к пленнику, а пусть пока что к ненадежному, непроверенному, но все же члену команды.
– Что произошло с остальными моряками, покинувшими "Адмирала Дрейка" вместе с вами? – не стал отвечать на его провокационный вопрос Ирвин Рольф.
– Одна шлюпка перевернулась на волне неподалеку от рифов, и мы видели, как моряки гибли в водоворотах, на остриях камней, а возможно, и в пастях акул.
– Вам уже удалось найти проход между рифами и благополучно достичь берега.
– Не совсем так. Мы действительно прошли через рифовый барьер, однако затем шлюпку швырнуло на прибрежную скалу. Спастись, как видите, удалось только нам троим. Да и то лишь потому, что мы с Вентом помогли коку Самуэлю – тому, раненому – добраться до берега. Тогда он еще держался. Однако морское купание на пользу ему не пошло.
– То есть вы уверены, что, кроме вас троих, никто из команды "Адмирала" берега не достиг?
– Почти уверен в этом, сэр.
– А ведь на вашем корабле было несколько пиратствующих испанцев, – вмешался в их разговор Гунн.
– Которых мы захватили в плен. Кажется, их было пятеро. Но когда вы напали на наш корабль, они взяли в руки оружие и погибли вместе со многими другими.
– Можешь считать, что им здорово повезло, парень. Так и передашь, встретив их на том свете, на задворках ада. Куда сам ты, уверен, тоже отправишься очень скоро.
– Разумеется, но только в вашей компании, боцман.