Ломбардо закончил съемки на поле боя, и Кэлла предложила прогуляться с камерой к невысоким блочным постройкам, что виднелись поодаль.
- Не советую, - заметил Остин и указал, что именно к этим зданиям ведут следы копыт. - Вообще-то я предлагаю отсюда убираться, и побыстрее.
Курт повесил винтовку на плечо, взял шашку и зашагал к берегу. На гребне дюны его догнала Кэлла.
- Как вы думаете, что здесь происходит? - спросила запыхавшаяся девушка. - Зачем им нас убивать?
- Я знаю не больше вашего. Сначала думал, что они тут кино снимают, а потом в меня начали стрелять.
- Повезло, что они стреляют так плохо. - Она замолчала, поймав на себе все тот же странный взгляд собеседника. - Что-то не так?
- Мне неловко признаться…
- А на вид вы не из тех, кому бывает неловко.
Остин пожал плечами.
- Ну… такое впечатление, что мы с вами уже встречались.
- Вряд ли. Я бы запомнила.
- Нет, не в буквальном смысле. Не смейтесь, но вы очень похожи на царицу, лицо которой я видел на стене одного египетского храма.
Кэлла была высокой, причем немалая часть ее роста приходилась на стройные ноги. Роскошная копна вьющихся черных волос обрамляла смуглое, ровное лицо. Губы полные, почти безукоризненной формы, а глаза цвета темного золота. Как и любая привлекательная особа, что работает в окружении мужчин, Кэлла считала, что знает все их уловки, - однако такого раньше не слыхала. Она искоса посмотрела на Остина.
- Занятно. А вы словно с корабля капитана Кидда свалились.
Остин расхохотался и пригладил растрепанную шевелюру.
- Я и правда вылитый пират. Только не шучу. Вы действительно вылитая копия той девушки в храме. Впрочем, она постарше. Рисунку, кажется, шесть тысяч лет.
- Меня много с кем сравнивали, - отозвалась Кэлла, - но чтобы с египетской мумией… Если это комплимент, то спасибо. И за то, что нас спасли, - тоже спасибо. Мы перед вами в неоплатном долгу, мистер Остин.
- Для начала просто Курт. А я стану звать вас Кэллой, хорошо?
- Конечно, - улыбнулась она.
- Раз уж мы подружились, то теперь просто обязаны вместе поужинать.
Кэлла окинула взглядом пустынный берег.
- И что же будет на ужин? Ягоды, корешки и прочие бойскаутские деликатесы?
- Нет, скаутом я был совсем недолго, да и пропитание добывать толком не научился. Предлагаю утку под апельсиновым соусом и столик у воды.
- Что, прямо здесь? - решила подыграть девушка.
- Нет, там, - он указал на идущее к берегу судно с бирюзовыми бортами. - Ресторан "Каса Арго". Говорят, повара переманили из нью-йоркского "Фор сизонс".
- Нужно быть полной дурой, чтобы отказаться, - а уж дур у нас в семье отродясь не бывало. - Тут Кэлла сообразила, что ужасно растрепана, и добавила: - Правда, вид у меня для торжественного ужина неподходящий.
- На "Арго" что-нибудь найдется. Попрошу поискать - заодно и столик закажу. При посадке только рация и уцелела. Сейчас свяжусь с судном, а вы пока позовите своих коллег. И пусть собираются побыстрее - мы на территории России, а паспорт я дома забыл. Не стоит злоупотреблять гостеприимством.
Остин направился к разбитому самолету.
Кэлла, не отрываясь, смотрела ему вслед, почуяв интересный сюжет. Кто он? Уж точно не зануда-ученый.
Девушка крикнула Майку с Данди, чтобы сворачивали съемки, и направилась вслед за Остином.
ГЛАВА 6
Россия, Москва.
Безупречное самообладание не подвело Виктора Петрова и в этот раз. Он положил телефонную трубку, сцепил пальцы домиком и уставился в пустоту. На миг замер, потом встал из-за стола и подошел к окну. Взгляд, скользнув по городской панораме, уперся в луковицы далеких куполов собора Василия Блаженного, а рука пробежала по правой щеке. Прикосновения он почти не ощутил: мертвая кожа под грубым рубцом совсем потеряла чувствительность. Когда же это случилось? Пятнадцать лет назад… Надо же, столько времени прошло, а жгучая боль мигом воскресла в памяти от одного телефонного звонка.
Стояло жаркое лето, и пешеходы спешили куда-то по своим делам. Петров же мечтал о зиме. Как и многие соотечественники, он просто обожал снег. Сурова и беспощадна русская зима, но ведь именно она спасла страну от орд Наполеона и Гитлера. Впрочем, Петров любил снег по более прозаической причине: зима скрывала все изъяны и приглушала городской шум, пряча грязь под белым покровом непорочности.
Он вновь уселся за свой обшарпанный стол с металлической крышкой, занимавший большую часть унылой комнатушки. С одной стороны там стоял черный телефонный аппарат - старый, еще дисковый; с другой - факс. В углу пристроился картотечный шкаф - пустой, просто для отвода глаз. Точно такие же тесные кабинеты, имеющие какое-то отношение к сельскому хозяйству, во множестве заполняли весь десятый этаж огромного серого здания - памятника безликой социалистической архитектуры. На двери висела неприметная табличка: "Сибирское управление по борьбе с сельскохозяйственными вредителями". Посетителей у Петрова почти не бывало. Если же какая-то заблудшая душа все же заглядывала в кабинет, то ей сообщали, что управление переехало.
Несмотря на спартанскую обстановку, Петров играл в управлении страной не последнюю роль. Такое влияние он обрел потому, что умел оставаться в тени. Он хорошо помнил былые времена, когда в "Правде" неизменно публиковались фотографии советской верхушки, следящей за первомайским парадом с трибуны Мавзолея. Малейший намек, что кто-то в этом ряду лиц может прийти на смену находящемуся у власти тирану, вел к неминуемой ликвидации незадачливого партийца. Петров в совершенстве овладел искусством мимикрии, стал чиновником-оборотнем, сказочным существом, способным менять внешность по собственной воле. Избегая огласки, пережил трех генсеков и бесчисленных членов Политбюро. Долгие годы избегал попадать в объектив фотоаппарата, а снимок в его личном деле принадлежал человеку, который давно умер. Он отказывался от любых званий и все годы своей славной карьеры числился просто "консультантом".
Ради все той же маскировки крепко сбитый Петров неизменно облачался в мешковатый серый костюм - многолетнюю униформу безликих кремлевских тружеников. Темные с сединой волосы сзади прикрывали воротничок дешевой рубашки, словно регулярные визиты к парикмахеру ее владельцу не по карману. Очки без диоптрий в тонкой проволочной оправе придавали ему ученый вид. Впрочем, у всякой маскировки есть предел. Можно спрятать шрам, но даже самому ловкому портному не спрятать живой ум, что блестел в голубовато-серых глазах. Точеный профиль выдавал в нем человека решительного и безжалостного.
Звонил серьезный молодой человек по имени Алексей, которого Петров завербовал лично.
- На юге что-то затевают, - сообщил тот, даже не пытаясь скрыть возбуждение. Стороны света служили для Петрова своего рода словесными маркерами, чтобы ориентироваться в водовороте убийств, восстаний и междоусобных войн, бурлящем на дальних окраинах распавшейся советской империи. Сначала он подумал, что предстоит снова выслушивать дурные вести из Грузии.
- Рассказывай, - распорядился Петров.
- Сегодня утром американское судно вошло в наши территориальные воды в акватории Черного моря.
- Что за судно? - спросил он, едва скрывая раздражение. Хватало дел и поважнее.
- Исследовательское судно Национального агентства подводных исследований.
- НУПИ? - пальцы Петрова впились в телефонную трубку. - Дальше. - Его голос чуть было не дрогнул.
- По нашим данным, это "Арго". Я проверил документы - у них разрешение только на работы в открытом море. Перехвачен обмен сообщениями между судном и летательным аппаратом. Пилот сообщил, что направляется в воздушное пространство России.
- А в действительности самолет пересекал границу?
- Неизвестно. Радары ничего не засекли.
- Тогда это едва ли можно считать серьезным инцидентом. Разве такие эпизоды не полагается обсуждать с американским Госдепартаментом?
- В данном случае нет. Пилот сообщил свои координаты, и мы рассчитали его маршрут. В момент, когда они обсуждали рандеву с судном, самолет пролетал вблизи "объекта триста тридцать один".
Петров беззвучно выругался.
- Ошибки в расчетах быть не может?
- Нет.
- Где сейчас судно НУПИ?
- Береговая охрана выслала вертолет. Судно покинуло российские территориальные воды и, судя по всему, направляется в Стамбул. Мы продолжаем мониторинг их радиопереговоров.
- А что с самолетом?
- Ни следа.
- Надеюсь, место приземления тщательно осмотрели?
- Так точно. Оперативная группа обнаружила полгектара горелой травы. На земле много отпечатков, в том числе лошадиных копыт.
Лошадиных копыт… Петрова прошиб холодный пот.
- Не спускай глаз с этого судна. Когда прибудет в порт, установить круглосуточное наблюдение. Всю информацию сообщать мне немедленно.
- Слушаюсь. Еще что-нибудь?
- Пришли мне расшифровки переговоров между пилотом и судном.
- Сейчас отправлю.
Петров поблагодарил агента за хорошую работу и повесил трубку. Через пару минут факс зажужжал и выплюнул несколько страниц. Переговоры пилота с капитаном "Арго" были напечатаны с удвоенным межстрочным интервалом. Петров стал читать, и уже на первом предложении его пальцы судорожно впились в бумагу.
"Остин вызывает "Арго"".
Остин. Невероятно.
Петров глубоко вдохнул. Нужно успокоиться. Фамилия Остин в Америке не редкость, а НУПИ - крупная организация. Пытаясь убедить себя, что тут простое совпадение, Петров продолжил читать, и его губы изогнулись в горькой усмешке. Насмешливый тон пилота был ему хорошо знаком, а когда тот походя упомянул главу НУПИ, сомнений и вовсе не осталось. Курт Остин собственной персоной. Петров потянулся к пыльному шкафу и достал из него толстую папку "НУПИ. Курт Остин". Все ветхие страницы этого досье он и так помнил наизусть. Родился в Сиэтле. Отец - владелец преуспевающей фирмы, занимавшейся утилизацией затонувших судов. Именно морю Остин обязан своей безудержной отвагой. Ходить под парусом научился чуть ли не раньше, чем по суше, потом увлекся водно-моторным спортом, в последнее время регулярно занимается греблей на Потомаке. Живет в пригороде Вашингтона - Палисейдс, в перестроенном лодочном сарае совсем рядом со штаб-квартирой ЦРУ. Увлекается философией, собирает дуэльные пистолеты, слушает прогрессив-джаз…
Петров листал досье, невидящим взглядом пробегая страницу за страницей. Остин изучал в Вашингтонском университете управление системами, а после выпуска окончил в Сиэтле весьма уважаемые курсы подводных пловцов. Полученные знания пригодились ему в работе на нефтяных месторождениях в Северном море, после чего Остин вернулся в фирму отца, а затем, поддавшись на уговоры, перешел на государственную службу - в скромное подразделение ЦРУ, занимавшееся подводной разведкой. Ближе к концу холодной войны это подразделение было упразднено, и директор НУПИ адмирал Джеймс Сандекер пригласил Остина возглавить группу специального назначения, созданную для поддержки океанографических исследований.
Их жизнь сложилась совершенно по-разному. Как и у Остина, море было у Петрова в крови, однако юность его прошла куда скромнее. Он был единственным сыном бедного рыбака. Заезжий чекист приметил сильного и смышленого пионера, и того забрали в московский интернат. С тех пор он больше не видел ни родителей, ни других родственников. Впрочем, отыскать их Петров даже не пытался - его семьей стало советское государство. Он учился в лучших учебных заведениях Союза, увлекался техникой, прошел воинскую службу в КГБ - офицером на подводной лодке, после чего перебрался в морскую разведку. Сначала в скромное подразделение подводной разведки, однако, в отличие от исследовательской группы Остина, его люди выполняли поставленные задачи любыми средствами, при нужде - и с применением силы.
Их пути пересеклись, когда израильская подлодка тайно потопила иранский контейнеровоз с ядерными боеголовками. Петров получил приказ любой ценой спасти груз, чтобы избежать скандала, если контейнеровоз обнаружат, ведь боеголовки были украдены из советских арсеналов. США в тот момент занимались урегулированием разногласий между Израилем и арабскими странами. В Вашингтоне опасались, что если Иран узнает, кто именно потопил судно, то война мигом охватит весь Ближний Восток. Остину было поручено возглавить экспедицию к затонувшему судну и уничтожить следы.
Американская и советская группы прибыли на место почти одновременно, и никто не хотел уступать. Противостояние затянулось. Военные корабли обеих держав маячили на горизонте. Напряжение не спадало. Петров ожидал распоряжений из Москвы, но тут его вызвали на мостик - американский корабль вступил в переговоры.
- "Тэлон" вызывает неизвестное советское спасательное судно. Ответьте, пожалуйста, - донеслось из приемника по-русски с сильным акцентом.
- Советское спасательное судно - "Тэлону". Прием, - ответил Петров по-английски.
- Не возражаете, если мы продолжим на этом языке? - попросил американец. - А то русский я призабыл.
- Конечно. Вы хотите сообщить, что скоро уходите?
- Нет, хочу поинтересоваться, как у вас с икрой.
- Икры хватает, - улыбнулся Петров. - А теперь спрошу я: когда вы покинете район?
- Вижу, с английским у вас все же беда. Мы в открытом море и не собираемся его покидать.
- Вам придется отвечать за последствия своего отказа.
- Простите, мы не собираемся ни за что отвечать.
- В таком случае я вынужден буду применить силу.
- Слушай, товарищ, давай уладим все по-мирному, - небрежно бросил американец. - Мы оба знаем, что там, под водой, и какие неприятности это сулит нашим странам. Предлагаю: сначала мы отойдем, и вы заберете… ну, что там у вас украли. Мы даже поднять поможем, если нужно. Потом вы уйдете, и мы заметем следы. Что скажете?
- Интересное предложение.
- Еще бы.
- С чего я должен вам верить?
- Судите по делам. Я отдал приказ отойти на полмили.
Петров рассудил, что, несмотря на легкомысленный тон американца, тот готов идти до конца. Отказ от предложенной сделки привел бы к столкновению. К тому же риск минимален. Если американец нарушит уговор, в дело вступит вооруженная группа, да и советский флот готов вмешаться по первому сигналу. С другой стороны, если события выйдут из-под контроля, его в любом случае по головке не погладят.
- Ладно, - согласился он. - Мы закончим спасательную операцию и уйдем - тогда приступайте.
- Договорились. Кстати, как ваше имя? Хочется знать, с кем имеешь дело.
Вопрос застал Петрова врасплох. В каком-то смысле настоящего имени у него и не было - если не считать данного советским государством.
- Зовите меня Иваном, - усмехнулся он.
Из приемника донесся веселый смех.
- У вас там наверняка полкорабля Иванов. Ладно. Тогда я - Джон.
Американец пожелал ему удачи, и связь прервалась.
Петров сразу же отправил к затонувшему судну команду водолазов. Они легко проникли в трюм через оставленную торпедой пробоину и извлекли две ядерные боеголовки. Пару раз течение запутывало тросы, и Петрову пришлось пережить несколько неприятных мгновений, однако его люди работали без передышки, сменяя друг друга, и управились быстрее чем за сутки. Петров приказал сниматься с якоря и дал сигнал американцам. Их корабли двигались встречными курсами и разошлись буквально в паре кабельтовых. Стоя на палубе, Петров рассматривал "Тэлон" в бинокль и поймал взгляд светловолосого здоровяка. Тот опустил свой бинокль и помахал ему. Петров сделал вид, что не заметил.
Следующая встреча выдалась не такой мирной. Гражданский самолет одной из нейтральных стран был сбит над Персидским заливом при невыясненных обстоятельствах. В эпоху холодной войны болезненная подозрительность охватила обе великие державы, так что у них тут же нашлись надуманные и малопонятные причины винить в происшествии друг друга. И вновь Петров и Остин обнаружили упавший самолет одновременно. Корабль Петрова едва не протаранил американское судно, уйдя в сторону лишь в последний момент, чтобы Остин получше разглядел вооруженных людей на палубе. Тот вышел на связь и посоветовал русскому взять пару уроков вождения - а не то права отберут. Упрямый американец не уступал, и избежать международного конфликта удалось лишь потому, что к месту падения прибыл флот той самой нейтральной страны и приступил к работам по подъему лайнера.
Противники разошлись в разные стороны, и Остин передал по радио:
- Счастливо, Иван. Еще увидимся.
В молодости Петров был вспыльчив, наглость американца его раздражала.
- Надеюсь, что нет, - ответил он со зловещей прямотой. - Для нас обоих это плохо кончится.
Прошло восемь месяцев, и предсказание Петрова сбылось. В годы холодной войны Соединенные Штаты затеяли рискованную разведывательную операцию. Подробности выяснились лишь через много лет, и тогда в одной из книг ее окрестили "Игрой в жмурки". Бесстрашные командиры подводных лодок собирали разведданные всего в паре километров от берега. В числе прочего они размещали электронные устройства, которые перехватывали сигналы, идущие по подводным коммуникационным кабелям.
Петров закурил изготовленную по спецзаказу тонкую гаванскую сигару и выдохнул облако дыма. Сидя в своем тесном кабинете, он словно перенесся на много лет назад. В опустившейся пелене ясно видел, как над холодными темными водами Баренцева моря клубится утренний туман, а его корабль летит вперед полным ходом…
Петрову позвонил заместитель и сообщил, что они перехватили сообщение, отправленное неустановленным судном в непосредственной близости от побережья. Шифровка оказалась короткой - очевидно, отправитель очень спешил. Криптографы пытались расшифровать сообщение. Петров же сразу понял: отправитель в отчаянном положении - иначе не рискнул бы посылать радиограмму. Он хорошо знал, что американские подлодки заходят в Баренцево море. Быть может, одна из них попала в беду?
Прервав совещание, Петров сразу вылетел в Мурманск, где дожидался спецкорабль. В придачу к обычному комплекту оборудования исследовательского судна на нем имелись глубинные бомбы, орудия и элитное подразделение морской пехоты. Перед самым выходом в море послание удалось расшифровать. Оно гласило: "Сели на мель". Петров отправил все морские и воздушные силы на поиск подозрительных судов и подлодок.
Несмотря на принятые русскими меры, "Тэлон" провел образцово-показательную спасоперацию. Американцы подошли к месту аварии ночью. На борту был человек, который отлично говорил по-русски - когда радары засекли их судно, он передал по радио позывные. Хитрость помогла выиграть время. В этот момент русских отвлекла вторая подлодка - винт на ней специально отрегулировали, чтобы шумел посильнее.