-Нас только трое, и мы даже не можем попросить коменданта задержать Целлера и его людей,- заметил Заукер.- Целлер, если это действительно он, предъявил коменданту удостоверение сотрудника 4-го управления и специальный документ за подписью "очень большого" чина, предписывающий всем должностным лицам рейха оказывать ему содействие и посильную помощь. Скорее всего, это Вайнман подписал, начальник отдела "D".
-Но ведь по каналам разведки прошла информация о необходимости задержать Целлера?- Пауль задумчиво глядел на искрящийся снег.
-Эта директива была распространена только по штабам армий и дивизий СС. Даже Абвер не в курсе. Добавьте к этому неразбериху, которая царит в этой чертовой стране. Господа, мы имеем дело с очень сложной и запутанной ситуацией. Я должен во что бы то ни стало поговорить с Целлером и понять, для начала, что произошло и почему он оказался здесь, за сотни километров от того места, где должен находиться.
-В любом случае,- заметил Хартман,- здесь не то место, и мы не в том положении, чтобы навязывать Целлеру свои условия. А действовать надо быстро.
-Но у нас нет вариантов, надо попробовать их обезвредить,- Пауль пожал плечами и демонстративно взялся за автомат.
-Хорошо, я пойду к Целлеру и что-нибудь придумаю, а вы пока блокируйте дверь и будьте начеку. Я вас позову.
Было около четырех часов пополудни. Зимнее солнце клонилось к закату, поливая мягким светом искрящийся снег, пробиваясь лучами через кроны сосен к метровым сугробам прилегающей к аэродрому лесной чащи. Морозы слегка ослабели. Поистине установилась "лыжная" погода! К дому вела вытоптанная в снегу узкая тропинка. Вальтер Хартман не удержал равновесие и левым боком завалился в сугроб, утопив в нем автомат. Пауль усмехнулся, но помог сослуживцу подняться.
Подойдя к дому, Заукер громко постучал и, не дождавшись разрешения войти, ступил в прихожую.
Целлер не мог знать в лицо посланного на его поиски сотрудника Главного управления имперской безопасности, а вот Заукер имел возможность изучить фотографии Целлера. Ему показалось, что он узнал руководителя спецмиссии института. Тот сидел на табурете у стены и спокойно шнуровал высокие ботинки на меху. Такой обувью снабжались горные альпийские части. Посреди комнаты стоял длинный прямоугольный стол, за которым разместились три человека в белом маскировочном обмундировании поверх штатской, как показалось Заукеру, туристической одежды. Все трое при оружии. Помещение оказалось заваленным рюкзаками и сумками, вещевыми мешками и планшетами. Люди за столом пили чай с шоколадными плитками. На вошедшего майора взглянули вопросительно.
Фон Заукер, что называется, "пошел напролом":
-Я - штурмбанфюрер Заукер. Моя группа ведет поиски отряда Карла Целлера, пропавшего в районе Ладожского озера. Я действую по личному приказу рейхсфюрера. Дом находится под прицелом, "хейнкель" блокирован. Прошу вас быть благоразумными. Вейкершталь! Хартман!
Пауль и Вальтер ворвались в дом с автоматами наперевес. Целлер продолжал "колдовать" над ботинком, с виду не проявляя эмоций, однако Заукер заметил, что руки у него слегка дрожат.
Справившись с ботинком, Целлер уставился на вошедших, а потом медленно произнес, чеканя каждое слово:
-Я не знаю, майор, от имени какого рейхсфюрера вы действуете, но совершенно очевидно, что вы недостаточно хорошо осведомлены о настоящих границах вашей компетенции.
В ту же минуту, к удивлению Заукера и его товарищей, в комнату вошел комендант аэродрома, сопровождаемый тремя солдатами. Обращаясь к майору, комендант велел:
-Прошу вас немедленно сдать оружие и проследовать за мной. Дом под прицелами пулеметов, так что, пожалуйста, без глупостей и необдуманных движений.
Заукер насмешливо поглядел на коменданта и спокойно заметил:
-Вы даже не представляете, во что вмешиваетесь. Занимались бы лучше самолетами да внимательней следили за тем, в чье распоряжение их предоставляете. Всегда надо быть уверенным в том…
Комендант бесцеремонно перебил майора:
-Прежде всего, я уверен в том, что солдат нашей армии обязан подчиняться приказам вышестоящего начальства, а тем более, приказам рейхсфюрера и его доверенных лиц из руководства страны.
-Тогда вам надлежит немедленно арестовать этих господ. И это пока мой первый приказ.
-На каком основании вы отдаете мне распоряжения?
-На том основании, что я действую по приказу рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. Или вы тут в России совсем с ума спятили, и вам этого стало недостаточно? Может, вы напрямую подчиняетесь самому фюреру?
Заукер был уверен в себе. И потому не ожидал услышать от коменданта…
-Вы предъявили мне документы офицера СД. Но на вас форма дивизии вермахта. Никто о вашем визите не предупреждал. Глядя на вас, возникает много вопросов. Что же касается господина Визе, на его счет из Берлина пришла специальная директива, предписывающая оказывать ему и его группе всяческие содействие и защиту. Я полагаю, защищать его надо, в том числе, от вас и ваших людей. Давайте уже быстро сдайте оружие и следуйте за мной!
-Вы бредите, комендант,- Заукер начал терять контроль над собой. Пауль и Вальтер с каменными лицами наблюдали за происходящим, не выпуская из рук автоматов.- Не в вашей компетенции знать, зачем нам нужен этот господин и его группа, но я скажу вам, что вы в любой момент можете связаться со штабом дивизии "Рейх" или, черт побери, со штабом самого командующего господина Фон Бока, где вам подтвердят мои полномочия. Не совершайте ошибок, чи которые потом придется заплатить слишком высокую цену. Это вам говорю я, штурмбанфюрер Заукер.
-Штурмбанфюрер… я согласен с вами, я не хочу ошибиться. Но мне кажется, если я вас послушаю, то уж точно попаду в историю. Меня не проведешь. Этот разговор ни к чему не приведет. Эй, солдаты…
-Постойте, комендант,- Целлер поднялся с табурета, и фон Заукер с удивлением отметил, что командир "потерянной группы" отличается поистине богатырским телосложением, правда, руки длинноваты. А так, стопроцентный ариец с картинки: белокурый, голубоглазый, и, судя по всему, из породы "толстокожих", непробиваемый, как русский танк Т-34. - Постойте… Я хочу поговорить с офицером наедине. Только предупредите тех, кто остался на улице, а то пристрелят. И оставьте нас, пожалуйста.
Комендант вышел на секунду и тут же вернулся. Целлер жестом предложил Заукеру следовать за ним на улицу. Солнечного света с каждой секундой становилось все меньше. Заукер вопросительно взглянул на Целлера. Тот вздохнул.
-Послушайте меня минуту. Я верю, что вы выполняете приказ сверху. Но я также знаю, что он не мог быть получен вами от рейхсфюрера. Мы оба это знаем, ведь правда?
-К чему вы клоните, Целлер? Я гоняюсь за вами больше месяца. Очень влиятельные люди в СС хотят знать, с какой стати группа, отправленная на поиски сокровищ северного озера, вдруг совсем от рук отбилась. Ваше собственное поведение не кажется вам странным?
-Ну, и что это за влиятельные люди? Кто вас сюда направил? Каков уровень их компетенции? Заукер, мне печально это говорить именно вам, ведь я кое-что слышал про вашу преданность Германии, ордену СС. Но вы в этой игре пешка, потому что…
-Да?- Заукер начал нервничать.- Что вы тут разыгрываете спектакль о степенях посвящения?! Что бы вы ни устраивали с помощью этого кретина коменданта, вам придется отвечать за нарушение приказа и дезертирство.
-Да послушайте, наконец! Если мы сейчас начнем выяснять отношения и впутывать сюда коменданта, действительно, законченного идиота, в этом я с вами согласен, пострадает наше дело…- Целлер помолчал несколько секунд, а после заговорил очень быстро и почти шепотом: - Вы ведь в курсе, что миссия, которая мне поручена, является сверхсекретной?
-Допустим.
-Но вы не знаете, в чем дело, верно? То есть, вы не посвящены в детали?
-Мне это ни к чему. Мое дело найти и, если нужно, принять меры.
-Погодите… Вы сейчас никаких мер принять не можете физически, да и не нужно. То, что вы меня нашли, делает честь вашей настойчивости и говорит о везении. Появись вы на час позже, и мы бы уже с вами вряд ли увиделись. Значит, судьбе было угодно, чтобы наши пути, вопреки всему, пересеклись. Заукер, вы и ваши люди - участники игры, настоящие правила которой вам не известны. Я не могу посвятить вас во все детали, но главное скажу. Дело в том, что наша настоящая миссия известна лишь самому Гиммлеру и Зиксу… Вы знаете профессора Зикса.
-Да, по линии СД. Он сейчас начальник 7-го управления.
-Точно, того самого управления, которое еще недавно было вторым, что, впрочем, не важно, потому что к его прямым обязанностям по изучению идеологических воззрений противника настоящее дело отношения не имеет. Итак, официальная задача нашего похода - поиск сокровищ Ладожского озера. Вам когда-нибудь доводилось учить наизусть сразу несколько сказок? Нет? А мне пришлось. Для того, чтобы в "Аненэрбе" поняли, что я достоин искать эти самые сокровища, я превратился в эксперта в данной "проблеме". Я знаю все предания и легенды о духах глубин, стерегущих несметные богатства, и могу рассказать кучу историй про неудачников, сгинувших в их поисках.
-Я не совсем понимаю… Вы серьезно? Это же полный бред.
-Штурмбанфюрер, вам ли не знать, что в "Аненэрбе" все воспринимают серьезно. И потом, в каждом предании сокрыто рациональное… Впрочем, поиски сокровищ Ладоги - ложный след. Задача нашей группы - ускользнуть из-под непосредственного контроля собственной "фирмы". Исчезнуть и, не привлекая внимания, найти настоящее сокровище. А настоящие сокровища - это не всегда камни и золото. О том, что мы его нашли, кроме нас никто знать не должен. И пусть нас считают дезертирами. Перед нашим делом мы чисты.
-Целлер, не находите, что задание слишком рискованно? Впрочем, я вам все равно не верю… Однако, прежде чем выполнять такое поручение следует составить завещание, потому что такой уровень секретности слишком опасен для здоровья четырех свидетелей.
-Наша задача доставить кое-что тому, кто нас сюда послал. Это "кое-что" нами обнаружено и лежит в запечатанном ящике, к которому можно было прикоснуться лишь один раз, да и то, чтобы нанести на него маркировку, согласно инструкции. Далее, в условленном месте, мы от этого ящика избавляемся, то есть передаем его кому следует. Он попадает в замок Либенштайн, слыхали о таком? Хорошо. А далее - в штаб-квартиру института в качестве обычного трофея соответствующей зондеркоманды. А мы на целый месяц или даже на два отправляемся в отпуск куда-нибудь, где красивые горы, чистые озера и где все еще дают свежие сливки на завтрак. Все очень просто.
-Ага, точно, все слишком просто. Три вопроса: если все это так, зачем вы мне это рассказываете? Вам нужен еще один свидетель? Второе: спрашивается, зачем надо отправлять на ваши поиски группу хорошо обученных специалистов, которая, к слову, стоит двух рот вермахта, если вы говорите правду? Наконец, вы оставляли следы, вы везде назывались своим именем!
-Ну, предположим, следы мы почти нигде не оставляли, по крайней мере, старались избегать представителей служб, посвященных в наши вопросы… Просто вы, Заукер, оказались на высоте. К тому же, мы попались под Смоленском, где, как оказалось, из-под каждого куста мог в любой момент вылезти или наш патруль или взвод одичавших русских солдат, отбившихся от своих частей, и со страху стреляющих во все, что движется. Но, в любом случае, наши следы должны были полностью затеряться здесь, на этом аэродроме. Тут я появился уже в качестве Визе.
-Хорошо, но и сейчас я вам не верю. Ваши объяснения лишены логики.
-Придется поверить. Или можете не верить. Но все равно вам лучше присоединиться к нам, раз уж так получилось.
-Объяснитесь.
-Пожалуйста. Если вы откажетесь, вас задержит комендант. Мы тем временем улетим отсюда. Пока здесь разберутся, что вы на самом деле действительно наш человек, может пройти и день, и два, и даже целая неделя. Вы нас больше не сможете настичь.
-Прекрасно, но почему вас не устраивает такая перспектива? Это ведь то, что вам нужно?
-Я не исключаю возможности, что вам, коллега, удастся убедить коменданта навести справки максимально оперативно. Тогда вы наделаете много ненужного шума. Без вашей помощи комендант про нас забудет. Он не знает моего настоящего имени. Фронт уже рядом совсем - ему скоро будет не до наших с вами препирательств. А вот вы доложите обо всем не тем, кому следует. Кроме того, еще три человека нам не помешают. Я потерял много людей в походе. Тем более, мы с вами принадлежим к одной организации и вообще, простите за неуместную откровенность, вы мне симпатичны.
Заукер задумался. В его положении доводы Целлера казались убедительными. В конце концов, предложение "коллеги" все-таки давало возможность его не упустить. Оставшись на аэродроме, он наверняка терял все шансы выполнить задание.
-Что ж, Целлер, предложение принимается.
-Еще бы, я был в вас уверен. Слушайте тогда: мы должны вылетать немедленно. Скоро стемнеет, а нам необходимо достичь небольшого полевого аэродрома в районе Мосальска. Это километров пятьдесят отсюда, то есть, с учетом предполетных процедур, рулежки… крейсерская скорость - двести шестьдесят, плюс посадка… Получается около сорока минут.
-Летчик ваш?
-Я летчик,- Целлер нарочито самодовольно ткнул себя кулаком в грудь.- В наше время надо все уметь.
-Надеюсь, что летать вы умеете,- проворчал Заукер.
-Триста часов общего налета, из них - треть на этом "мебельном вагоне".
Целлер и Заукер вместе вошли в дом. Солдаты все еще держали на прицеле Хартмана и Вейкершталя. Обращаясь к коменданту, Целлер произнес:
-Эти господа поступают в мое распоряжение.- При этих словах Заукер кивнул.- То, что произошло, простое недоразумение. Мы выполняем одно и то же поручение. Спасибо, вы можете быть свободны.
Комендант поначалу растерялся, но, сообразив, что ему нет дела до игр этих офицеров, просто вскинул руку вверх в традиционном приветствии и вышел из комнаты. За ним последовали солдаты.
По дороге к самолету Целлер дотронулся до плеча шедшего впереди Заукера.
-Ну что, вы ведь до сих пор мне не верите? Возьмите-ка, почитайте. Я решил отобрать это у коменданта. Как говорят русские, "береженого бог бережет".
С этими словами Целлер протянул Заукеру какую-то бумагу. Развернув ее, тот прочел: "Коменданту аэродрома "Шайковка" рекомендуется оказать любую помощь, какая только потребуется сотруднику СД Мартину Визе". Ниже была подпись: "Рейхсфюрер Г. Гиммлер".
Заукеру вся эта история казалась до предела запутанной и странной. Ему не приходилось слышать, чтобы вождь СС, влиятельнейшая фигура в рейхе, прибегает к ухищрениям в целях сокрытия информации от сотрудников одной и той же службы одного и того же отдела. Тем более, сталкивать их лбами, наблюдая со стороны, чья возьмет. Наоборот, ему было хорошо известно, что Гиммлер относится к своим людям как к касте избранных, оберегает их и очень не любит соперничества, то и дело возникающего в сложном бюрократическом организме Управления имперской безопасности.
В поисках Целлера - Визе, который, если принять на веру его историю, действовал по прямому приказу рейхсфюрера, Заукер уже потерял шесть человек, и не известно, чем закончится сегодняшний день… Ему не хотелось винить в этом людей в Берлине, но если все, о чем поведал Целлер, правда, то его группе было поручено бессмысленное и неоправданно рискованное задание.
С тяжелым сердцем майор и его спутники подходили к транспортному "Хейнкелю-111-H11". По дороге Заукер успел перекинуться с ними еще парой фраз. Они не до конца понимали происходящее, но, доверяя командиру, просто выполняли его приказ.
-Вот здесь, в этом отсеке, лежит ящик. Посмотрите, Заукер,- Целлер подвел майора к боковому люку самолета.- Этот ящик необходимо доставить в Барятино.
-Надеюсь, вы знаете, что делаете,- Заукер рассеянно изучал продолговатый оцинкованный предмет, напоминающий гроб.- Хотя, мне очень не хватает приказа моего начальства слушаться вас…
-Надо доставить ящик в район Мосальска, точнее, в Барятино или…
-…или умереть?
-Ни в коем случае, Заукер! Мы не имеем права умирать, пока ящик не находится в надежных руках. Вы слышите? Ни при каких обстоятельствах нельзя, чтобы он попал к русским, оказался в руках вермахта или даже СС, не важно, кого!
-Да что же там такое, в этом ящике, Целлер?
-То, что нужно доставить в Барятино или лично рейхсфюреру. Добро пожаловать на борт! Да, пусть кто-нибудь из ваших недолго побудет стрелком. Мало ли что.
Поблагодарив двух механиков, подготовивших машину к вылету, все залезли в самолет. В проходе между бомбовыми магазинами расположились Вейкершталь и двое в штатском из команды Целлера. Кресло пилота занял Целлер, а кресло штурмана - один из его подчиненных. Между ними, на поворачивающейся перекладине, располагался штурвал. Хартман забрался в пулеметную турель.
Целлер дождался сигнальной ракеты, выпущенной с контрольного поста, что означало разрешение на руление и немедленный вылет. Заработал правый двигатель, за ним, через минуту,- левый. Самолет раскачивало. В том, что можно было лишь условно назвать "пассажирским отсеком", стало заметно теплее - заработали обогреватели. Вырулив на взлетную полосу, Целлер дал полный газ, и "хейнкель", натужно завыв, стал лениво набирать скорость.
Самолет достаточно уверенно оторвался от взлетно-посадочной полосы. Набрав высоту сто пятьдесят, Целлер сделал правый разворот на 180 градусов и стал, без набора высоты, уходить от Шайковки.
Так они летели, молча, почти не гладя друг на друга, странная компания незнакомых людей, работающих в одной организации, и совершенно не имеющих понятия, ради чего им сейчас приходится рисковать. Впрочем, команда Целлера, видимо, думала об озерном крае и кофе со свежими сливками по утрам, о награде за выполненное сверхсекретное поручение. Об этом особенно хорошо мечталось среди заснеженного русского уныния, в сердце разоренной войной страны.
"Хейнкель" шел на малой высоте, потому что в прифронтовой полосе только бреющий полет мог дать хоть какую-то гарантию, что удастся избежать встречи с истребителями противника. По расчетам Заукера, до Барятино оставалось не более получаса лету. Солнце уже почти закатилось за бескрайний лес, но его последние лучи и свет показавшейся во всей красе полной луны, отражались от снежных полей и помогали не терять из виду визуальные ориентиры.
Полет подействовал на всех умиротворяюще. Пауль улыбался, Вальтер разглядывал небо через пулеметную сферу. Компаньоны Целлера таращились в иллюминатор.
И так некстати, так неожиданно громко, перекрывая шум двигателей, прокричал штурман, обернувшись к пассажирам самолета:
-Внимание! Кто-нибудь, быстро к пулеметам! У нас беда - "индейцы" слева, сверху! Черт возьми, откуда их сюда принесло?
Заукер автоматически отметил, что парень в кресле штурмана опытный пилот, ведь называть истребители противника "индейцами" было принято в ударных летных эскадрах Люфтваффе.
Тут штурмбанфюрер заметил, что Хартман уже сидит в "банке" и рыскает по небу спаркой пулеметов калибра 7,62 миллиметра. Оружие, конечно, недостаточно серьезное для воздушного боя, но ничего другого в этом варианте "хейнкеля" не оказалось. Хартман был лучшим стрелком, каких Заукеру когда-либо приходилось встречать, да к тому же еще и везучим. Знающие его шутили, что он родился в рубашке и со снайперской винтовкой в руке.