Вызывает только удивление близорукая политика государственных органов управления охотничьим хозяйством. Вместо координации действий различных ведомств и организаций в сфере пользования охотничьим фондом и совершенствования государственного управления отраслью, они проводят сокращение территорий охотничьих угодий, предоставляемых пользователям для ведения охотничьего хозяйства. Найти ряд недостатков или отдельных упущений у охотпользователя не трудно, особенно при отсутствии ясного и хорошо понятного охотничьего законодательства.
Как ни печально это сознавать, но следует констатировать, что государство уделяет недостаточно внимания решению многих проблем, возникших в охотничьем хозяйстве страны. И последствия этого общество будет чувствовать еще долго. Государство не интересует заготовка, а, следовательно, и стимулирование производства охотхозяйственной и другой сопутствующей продукции, что в конечном случае лишает людей достойного заработка и способствует росту незаконной добычи охотничьих животных.
Конец XX века отметился небывалым ростом браконьерства, причин которого довольно много. От общего обнищания населения, в том числе и большинства охотников, до появления организованных групп браконьеров в связи с ослаблением позиций госохотнадзора и отлучением обществ охотников от охраны собственных охотугодий.
По данным Всероссийского научно-исследовательского института охотничьего хозяйства и звероводства имени профессора Б.М. Житкова (ВНИИОЗ), на территории России из тысячи правонарушений, связанных с незаконной добычей животных, вскрывается максимум девять. В 1970-80-х гг. в России вскрывалось 60-72 тыс. нарушений правил охоты, а в 1996-1998 гг. этот показатель снизился до 47,5-51,7 тыс. А в годы падения численности копытных (1992-1994 гг.) вскрываемость нарушителей правил охоты и вовсе определялась числом 39,6-38,4 тыс. Из этого числа 30% нарушений выявлено штатными и общественными работниками Ассоциации "Росохотрыболовсоюз" на закрепленной за ней территории, которая составляет 13,3% от площади угодий страны (данные Охотдепартамента МСХ РФ). Вне этой территории нарушения вскрываются работниками охотдепартамента. Следовательно, около 87% остальных охотугодий остались бесконтрольными.
Безусловно, основную работу по выявлению нарушений правил охоты ведет служба Охотдепартамента МСХ РФ. В то же время штатные работники охотпользователей и члены охотничьих обществ полностью отстранены госорганами от этой работы. Даже протоколы, составленные егерской службой охотхозяйств, к производству органами охотнадзора не принимаются. Охотдепартамент, стремясь полностью запретить охотпользователям выявление правонарушений, аргументирует это тем, что по статистике ежегодно более 50% всех нарушений правил охоты в России совершается членами этих общественных объединений. Хотя исследования показывают, что это не так. По данным Охотдепартамента, в 1998 г. из 52 тыс. выявленных нарушителей правил охоты 26 тыс. составили члены обществ охотников. В то же время, по данным статистической формы 2-ох, действующей в Ассоциации "Росохотрыболовсоюз" (отчет о годовой деятельности охотничего хозяйства), число нарушителей среди членов составило 11,1 тыс. чел., или 21% от общего количества выявленных в России нарушителей.
Раньше, до 1988 г., в охране госохотфонда в системе "Росохотрыболовсоюза" было задействовано около 8 тыс. штатных егерей, охотоведов, 15,6 тыс. общественных инспекторов, около 16 тыс. членов специализированных дружин по охране природы, 12,3 тыс. общественных егерей.
В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР об административной ответственности за нарушение законодательства об охране и использовании животного мира, право на составление протоколов на нарушителей правил охоты, на участие в задержании и доставлении нарушителей в органы власти и в милицию имели все перечисленные выше лица по охране госохотфонда, а также общественные лесники и члены специализированных дружин по охране природы.
Законодатель, ориентируясь на международное право, посчитал необходимым административное право также привести в соответствие с международным и наделил только государственные органы правом составлять протоколы и выносить постановления о наказании по административным правонарушениям. Отстранив общества охотников от охраны охотничьих угодий, но не создав действенной службы госохотнадзора, государство открыло все пути для браконьерства, которое и расцвело пышным цветом.
Введение государством разовых лицензий на добычу особей всех видов животных, в том числе тех, которые за всю историю охоты считались социальным ресурсом (кулики, утки, зайцы и другая мелкая дичь) – очередное стремление высокопоставленных чиновников Министерства сельского хозяйства зарегулировать все и вся. А в соответствии с постановлением Правительства РФ от 8 февраля 1999 г. № 138 "О предельных размерах платы за пользование объектами животного мира, отнесенными к объектам охоты, с изъятием их из среды обитания", предусмотрены были еще и однодневные разрешения на охоту.
Однако здравый смысл все-таки возобладал над бюрократической казуистикой, и с 1 января 2004 г. отменена плата за пользование животным миром, но разовые лицензии остались, и, хотя они считаются бесплатными, плата за их печатание и оформление взимается, и это еще один скрытый платеж за охоту.
Новейшая история и деятельность обществ охотников в нынешних условиях показывают, что в настоящее время охотничьи общества не могут выполнять одну из главнейших задач, которая всегда стояла перед охотниками – регулирование численности волков.
Кризисные явления в стране охватили и охотничье хозяйство, в том числе и спортивное. Высокие цены на оружие и боеприпасы, на горюче-смазочные материалы, а также отсутствие необходимых финансовых ресурсов у большей части охотников привели к бесконтрольному росту численности волка в самых густонаселенных регионах России. За 10 лет (1988-1997 гг.) численность волка в России увеличилась на 44,7% и достигла почти 50 тыс. голов (Улитин, 1999). Мало того, что сельское хозяйство несет убытки от волчьих набегов, так при этом участились случаи нападения волков на людей, и резко осложняется в связи с этим эпидемическая ситуация по бешенству в Европейской части России.
Неблагоприятные для диких копытных животных зимы также позволили волку сохранить высокую численность и в немалой степени влиять на выживаемость диких копытных животных в экстремальных зимних условиях. Рост браконьерства также не мог не сказаться на состоянии ресурсов охотничьих животных как основного источника мясной охотничьей продукции.
В этот же период, когда росла численность волка и браконьерство приняло широкие масштабы, численность копытных животных существенно снижалась. Так, с 1991 по 1997 гг. численность лося сократилась на 33%, кабана – на 43%, косули - на 15%. В этот период предпринимались попытки резкого ограничения лимитов изъятия копытных животных. Для лося, косули, оленей они снижались до 3% учетного поголовья, для кабана – до 5% при обычных нормах в 10% и 40%, соответственно. Такая тактика, проводимая Охотдепартаментом МСХ РФ, не дала положительных результатов. Не осваивались даже эти ничтожно малые квоты. "При хроническом недоосвоении квот численность копытных в России в последние годы не растет или даже снижается, чего не должно быть. Эта ситуация легко объяснима: повсеместно ресурсы недоиспользуются, а, напротив, очевиден... перепромысел, усугубленный целенаправленным истреблением репродуктивного ядра популяций, непомерным уровнем браконьерства и хищничеством волка!" (Данилкин, 2002). Конечно, волк сыграл важную роль, но на втором этапе сокращения численности копытных, а вот браконьерство сделало этот процесс поступательным. Можно сделать предположение, что со снижением численности диких копытных животных пойдет на убыль и браконьерство, т.к. оно подчиняется тем же биологическим законам, которые характеризуют отношения "хищник – жертва".
Результат деятельности любого охотничьего хозяйства – численность охотничьих животных в его угодьях. Анализируя материалы по численности лося, кабана, косули и волка в охотхозяйствах Ассоциации "Росохотрыболовсоюз" и на территории России, отмечаем следующую закономерность. В период с 1990 по 2000 гг. численность копытных, лося, кабана и косули, претерпела значительные изменения, которые характеризовались ее падением практически во всех регионах России. О причинах мы упоминали выше.
1970-е гг. отличались стабильными природно-климатическими условиями, что благотворно сказалось на диких копытных животных. В этот период отмечался повсеместный рост численности всех видов копытных. Повышение плотности лося в центральных лесных районах Европейской части России вынудило его к широкой миграции, что привело к расширению ареала, и в 70-х гг. он далеко продвинулся на юг, образовав несколько групп в Волгоградской области, Краснодарском и Ставропольском краях, в Кабардино-Балкарии и других местах Северного Кавказа. И это притом, что эксплуатация популяции диких копытных также не отличалась научно обоснованной стратегией (Данилкин, 2002). Стремительное расширение ареала к югу наталкивает на мысль о эвритопности лося, способного быстро адаптироваться к новым природно-климатическим условиям и новому спектру кормов.
Падение численности лося наблюдалось в начале 90-х гг., подобное было характерно и для других видов диких копытных, в частности, для кабана и косули, и, скорее всего, связано с наступлением очередного естественного цикла при колебании численности, испытываемого популяциями всех видов животных через определенные промежутки времени.
К концу 80-х – началу 90-х гг. лось, кабан и косуля находились на пике своей естественной численности, чему в немалой степени способствовала хорошая охрана и грамотное управление популяциями этих животных. К 1995-1997 гг. все три вида оказались на нижней ступени депрессии, и только с этого времени наступила стабилизация и медленный рост. Эта тенденция захватила и охотхозяйства Росохотрыболовсоюза. Надо отметить, что динамика численности в различных регионах, в различных географических и природно-климатических зонах отличались тождественностью процесса. Однако процессы динамики численности копытных на Дальнем Востоке и в Забайкалье тождественны таковым в нижнем течении Волги, в Заволжье и на Урале. Идентичные показатели в динамике можно наблюдать и по лосю, и по косуле не только в восточных регионах России, но они характерны и для всей ее Европейской части. Нельзя не отметить, что резкое падение численности копытных произошло и под активным антропогенным влиянием, в связи с общим кризисом в стране, неразберихой в законодательстве и отсутствием государственной поддержки охотничьего хозяйства, о чем мы упоминали выше.
В настоящее время низкая повсеместная численность диких копытных животных отражается на экономике охотничьих хозяйств и охотничьих обществ, приводит их к упадку из-за недополучения средств от эксплуатации этих видов животных. Кроме того, близорукая политика местных охотуправлений по необоснованному лимитированию изъятия животных на территории охотничьих хозяйств лишает последние необходимых средств для поддержания их на должном уровне.
Таким образом, после успешного развития охотничьего хозяйства в России в период с 60-х по 80-е гг. прошлого столетия 90-е гг. стали для него периодом острейшей борьбы за выживание. Отсутствие четко обозначенной государственной политики в отрасли, недостаточная нормативная база, половинчатые и часто не отвечающие современным реалиям законы и положения, огромный налоговый пресс на общественные охотничьи объединения, самоуправство и местничество субъектов Федерации, идущее вразрез с Конституцией РФ – все это приводит охотничье хозяйство страны в упадок. При этом наносится огромный ущерб не только охотничьим животным при видимости заботы о них, но и общественным охотничьим объединениям. При этом отдельные граждане лишаются своего законного права на производство охоты. Их как бы подталкивают к нарушению закона.
События, происходящие в настоящее время, а именно реорганизация федеральных органов исполнительной власти в соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 9 марта 2004 г. № 314 "О системе и структуре федеральных органов исполнительной власти", ставят заключительную точку в процессе разрушения управления биологическим природопользованием. "Феномен постепенного разрушения управления" (Дежкин, 2004) всеми биологическими ресурсами состоялся. Упразднены и лишены самостоятельности лесное и рыбное хозяйство, федеральная служба по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды, заповедного дела и, конечно, охотничьего хозяйства. Что ждет эти отрасли в будущем при такой структуре управления? Во всяком случае, оптимизма эти реорганизации не вызывают.
Охота, охотники и охотничье хозяйство
В связи с индустриализацией страны, особенно в послевоенный период, произошло перераспределение сельского и городского населения. Если в 1926 г. городские жители составляли 17%, то к 1971 г. их доля выросла до 56%. Соответственно сократилось и сельское население – с 83 до 44% (Данилов, 1972). При создании Росохотрыболовсоюза (РОСР) в 1959 г. в обществах охотников было 592 тыс. членов, которые объединялись в 9,9 тыс. первичных коллективов. Конечно, это были городские охотники, которые объединились в первичные коллективы для совместного ведения охотничьего хозяйства, так как закрепление охотугодий производилось только за обществами и первичными коллективами охотников при предприятиях и организациях.
Отчетливо прослеживается стремительный рост численности членов обществ охотников и рыболовов, а также динамика развития первичных охотничьих коллективов. Всего через три года, т.е. в 1962 г., в Росохотрыболовсоюзе уже состояло более миллиона охотников и рыболовов. Авторитет общества рос, число его членов увеличивалось. К 1991 г. РОРС стал самым крупным охотничье-рыболовным общественным объединением в мире.
Естественно, с ростом членов обществ соответственно росло и количество низовых организаций, являющихся основной ячейкой организационно-массовой работы. Кривая резко упала вниз, численность членов общества за 10 последних лет сократилась почти вдвое, а количество первичных коллективов за это время уменьшилось в 1,6 раза. Этому способствовало появление государственного охотничьего билета, который дает право охоты его владельцу на территории гос-резервфонда, где охота производится почти бесконтрольно, владелец этого билета не обременен никакими обязательствами по охране и воспроизводству дичи.
Прошедшие 10 лет после 1991 г. были годами больших потерь во всех сферах, не только у РОРС. Поэтому так важно, что Ассоциация не растеряла самого дорогого, что создавалось не одним поколением охотников – свои охотничьи хозяйства. Тем не менее, приходится констатировать, что количество охотничьих хозяйств уменьшается и сокращаются их площади. Причиной этого явления стал тот факт, что субъекты Федерации устанавливают свой порядок регулирования и использования госохотфонда вопреки действующему Федеральному законодательству. Идет изъятие у обедневших охотничьих обществ их обустроенных хозяйств без всякой компенсации, перевод их в госрезервфонд или передача (якобы по конкурсу) в частные и иные, далекие от охоты руки. Охотничья общественность отлучается от ведения охотничьего хозяйства и охраны диких зверей и птиц.
Благополучие любой экономической системы характеризуется ее устойчивым финансовым положением и ростом доходов. В 1959 г. доходы Росохотрыболовсоюза составили всего 4 млн 856 тыс. руб. (Справка РОРС, 1964), основа которых – членские и вступительные взносы, т.к. другой устойчивый источник доходов предстояло еще создать. Тем не менее, в первый же год 27,2% доходов, а именно 1120 тыс. руб., было направлено на ведение создаваемых охотничье-рыболовных хозяйств, которых к этому времени было образовано 426, а также на оргмассовую работу, стрелково-охотничий спорт, собаководство и другие мероприятия. В частности, только охотничье-рыболовным хозяйствам было выделено 751 тыс. руб.
К 1964 г. расходы на содержание хозяйств составили 28% всех доходов, а в среднем за год за первое десятилетие деятельности РОРС они достигли 41,8%. Конечно, ежегодно происходило изменение доли отдельных статей доходов и расходов, но темпы роста доходов и расходов, а также вложения средств в развитие охотхозяйств были выше, причем вложения опережали рост доходов. Динамика роста доходов и расходов в период с 1959 г. по 2000 г.,. приведенная в таблицах и рисунках, отображает общую тенденцию доходов и расходов РОРС независимо от инфляционных процессов, происходивших в стране.
Тем самым с первых шагов была подтверждена основная идея общественных объединений охотников и рыболовов: вложение средств в создание организационных условий сохранения и приумножения численности охотничьих животных. И это – не считая трудоучастия членов общества в охране, проведении воспроизводственных и других биотехнических мероприятий.
За период с 1961 г. по 1976 г. четко определилась структура доходов и расходов Росохотрыболовсоюза. За этот период доходы системы возросли в 3,1 раза, втрое возросли расходы. Доминирующими источниками, дающими более 85% от общей величины доходов, являются прибыль от производства и доходы от торговли (35-37%), членские и вступительные взносы (30-32%), доходы от охотничьего хозяйства (с укреплением финансового состояния они менялись по годам от 18,5% в 1976 г. до 36,7% в 1990 г.). Другие источники доходов – отлов рыбы, заготовка дикорастущих ягод, грибов, орехов и другой растительной продукции, сдача пушнины, оказание услуг населению и т.д.
Повышение экономического потенциала позволило обществам охотников и рыболовов направлять значительно больше средств в охотничье-рыболовное хозяйство, т.е. на содержание охотничье-рыболовных хозяйств, охотхозяйственные мероприятия, биотехнию, охрану и обустройство охотугодий, борьбу с браконьерством, оргмассовую работу, спортивные мероприятия и развитие охотничьего собаководства. Если доходы в период с 1961 г. по 1990 г. выросли в 9 раз, то за это же время общие расходы увеличились в 10,7 раза, а вложения средств в охотничье-рыболовное хозяйство за это время – в 25,3 раза.
Это опровергает бытующее утверждение противников общественных охотничьих организаций о том, что основными источниками их доходов были вступительные и членские взносы, и, в свою очередь, позволяет оценить вклад обществ охотников в развитие охотничьего хозяйства страны, в содержание и существо их деятельности.
При этом следует иметь в виду, что для обществ охотников не были созданы нормальные и равные условия экономической деятельности, так как они выступали в качестве контрагентов плановых государственных и кооперативных заготовительных организаций. Выполняя основную организационную работу по заготовке мяса, пушнины и другой продукции, особенно в густонаселенных районах страны, они получали только 5% наценок, выделяемых государством на покрытие расходов сельских потребительских обществ.
Кроме того, вне поля нашего анализа остается деятельность предприятий Росохотрыболовсоюза по производству товаров народного потребления: лодок, лыж, одежды, туристического оборудования, палаток и др., которая требует специальных исследований.