Подполковник Бакленд промолчал, зажав бутылку в руке, потом поднял стакан и обратился к Харди с иронической усмешкой:
- За клубы, которые мы не посетим, джентльмены. Пусть их всегда будет легион.
Арджун поднял стакан в не совсем искреннем тосте:
- Поддерживаю, - поставил стакан и потянулся к тарелке с ветчиной.
Как только они приступили к еде, с кухни донеслись новые запахи: аромат свежих парат и чапати, жареного лука с помидорами. Харди посмотрел на свою тарелку с ветчиной и селедкой и внезапно встал.
- Сэр, разрешите на минутку удалиться?
- Конечно, лейтенант.
Он пошел на кухню и вернулся с подносом чапати и андеки-бхуджи - яичницы с луком и помидорами. Взглянув на тарелки, Арджун почувствовал новый приступ голода, отвести глаза было невозможно.
- Всё в порядке, приятель, - с улыбкой посмотрел на него Харди. - Ты тоже можешь взять. Чапати не превратят тебя в дикаря, знаешь ли.
Арджун снова сел, пока Харди наполнял его тарелку чапати и бхуджей, и опустил глаза, чувствуя себя ребенком, застигнутым родителями на месте преступления. На него снова навалилась усталость прошлой ночи, он едва мог заставить себя прикоснуться к пище.
Когда с едой было покончено, подполковник Бакленд велел Харди выйти, чтобы проверить солдата, охраняющего подступы к бунгало.
Харди отсалютовал:
- Есть, сэр.
Арджун тоже встал из-за стола, но подполковник Бакленд его остановил.
- Не спешите, Рой, - он потянулся к бутылке пива. - Еще немного?
- Не вижу причин отказаться, сэр.
Подполковник Бакленд налил пиво в стакан Арджуна и наполнил свой.
- Скажите мне, лейтенант, - сказал он, закуривая. - Как вы оцениваете в настоящее время наш моральный дух?
- После такого ланча, сэр, - весело ответил Арджун, - я скажу, что лучше и быть не может.
- Не то что прошлой ночью, да, лейтенант? - подполковник Бакленд улыбнулся сквозь облачко дыма.
- Не знаю, могу ли я так сказать, сэр.
- Что ж, вы знаете, что у меня есть и собственные уши, лейтенант. И хотя мой хиндустани, может, и не так хорош, как ваш, уверяю, он вполне приличный.
Арджун испуганно на него уставился.
- Не уверен, что понял вас, сэр.
- Что ж, ни один из нас не мог заснуть прошлой ночью, так ведь, лейтенант? А шепот может разноситься на большое расстояние.
- Не вполне вас понял, сэр, - Арджун почувствовал, что его лицо пылает. - Вы говорите о каких-то моих словах?
- Это не имеет особого значения, лейтенант. Давайте просто будем считать, что тон всех голосов вокруг меня был очень схожим.
- Понимаю, сэр.
- Лейтенант, я думаю, что вы, вероятно, знаете, что мне... что нам известно об определенной напряженности в индийских батальонах. Вполне очевидно, что многие индийские офицеры имеют свою точку зрения на политические вопросы, особенно что касается независимости.
- Да, сэр.
- Не знаю, во что верите вы, Рой, но вы должны знать: общественное мнение в Британии склоняется к тому, что независимость Индии - это лишь вопрос времени. Всем известно, что дни империи сочтены, мы ведь не идиоты, сами понимаете. Сегодня последнее, чего хочет амбициозный молодой англичанин - это идти против течения. Американцы годами говорят нам, что мы стоим на неверном пути. Невозможно удерживать империю с помощью армии и бюрократии. Есть гораздо более простые и эффективные способы всем управлять, это можно сделать гораздо дешевле и без лишнего беспокойства. Теперь все мы это поняли, даже люди вроде меня, которые провели всю жизнь на Востоке. Правда в том, что существует только одна причина, по которой Британия до сих пор держится, это чувство долга. Я знаю, что вам это может быть трудно понять, но это правда. Есть такое ощущение, что мы вышли из заточения и не можем оставить после себя неразбериху. И вы не хуже меня знаете, что если бы нам пришлось паковать вещи прямо сейчас, то вы, ребята, немедленно перегрызли бы друг другу глотки, даже вы с вашим другом Харди, потому что он сикх, а вы индуист, панджабец и бенгалец.
- Понимаю, сэр.
- Я вам это говорю, лейтенант, только чтобы предупредить о том опасном положении, в котором мы очутились. Думаю, мы оба знаем, что наш моральный дух не таков, каким должен быть. Но последнее дело, и так было и будет всегда - колебаться в том, кому сохранять верность. Наше отступление - временное и будет предано забвению. После вступления в войну Америки можно быть совершенно уверенными, что мы победим, придет время. А пока, возможно, нам не следует забывать, что армия имеет долгую память, когда это касается вопросов верности.
Подполковник замолчал и потушил сигарету. Арджун молча уставился в стакан.
- Знаете, Рой, - спокойно произнес подполковник, - мой дед пережил мятеж 1857 года. Я помню, что он совсем не сердился на гражданских, которые устроили беспорядки. Но что касается солдат - сипаев, которые возглавили мятеж, - то это совсем другое дело. Эти люди нарушили клятву, они были предателями, а не мятежниками, а нет более презренного предателя, чем солдат, который нарушает присягу. Если подобное случается в смутные времена, думаю, вы со мной согласитесь, Рой, что трудно скрыть такие невообразимые вещи?
Арджун был готов ответить, когда его прервал звук шагов. Он повернулся к окну и увидел бегущего по лужайке Харди.
- Сэр, - запыхавшись, Харди подошел к окну. - Надо выдвигаться, сэр... Японский конвой едет по дороге.
- Сколько их? Мы можем им противостоять?
- Нет, сэр... Там по меньшей мере два взвода, может, и рота.
Подполковник Бакленд спокойно отодвинул стул и вытер губы салфеткой.
- Главное, джентльмены, - тихо сказал он, - не паниковать. Не торопитесь и выслушайте меня. Вот что вам нужно сделать...
Они покинули дом через задний вход, Арджун в авангарде, а Харди с подполковником Баклендом замыкали ряды. Добравшись до укрытия первых рядов гевей, Арджун занял оборонительную позицию. За ним был расчет из Кишана Сингха и еще двоих солдат. Им приказали прикрывать остальных, пока они не уйдут.
Первый японский грузовик приблизился к дому как раз в тот миг, когда Харди с подполковником Баклендом бежали через задний двор. На мгновение Арджун решил, что им удастся ускользнуть незамеченными. Затем из кузова грузовика раздался залп, и Арджун услышал свист пуль над головой.
Подполковник Бакленд и Харди были уже почти рядом. Арджун подождал, пока они окажутся за линией огня и отдал приказ стрелять.
- Чалао голи.
Они открыли беспорядочный огонь в направлении бунгало, в результате чего лишь разбили кухонные окна. В это время японский грузовик вильнул в сторону, под прикрытие дома.
- Пиче. Чало.
Арджун отдал приказ отходить, а сам остался на позиции, время от времени стреляя, в надежде дать Кишану Сингху и остальным возможность перегруппироваться. Он видел, как прибывающие японские солдаты один за одним просачиваются между деревьями. Он поднялся и побежал, держа автомат под мышкой. Оглянувшись через плечо, Арджун увидел такие уже знакомые длинные ряды деревьев, похожие на подзорные трубы, только теперь в каждом туннеле где-то вдалеке мелькала преследующая его маленькая фигура в сером.
Арджун побежал быстрее, тяжело дыша и высматривая скрытые под палой листвой ветки. Примерно в сотне футов впереди местность круто снижалась. Если бы он смог туда добраться, то оторвался бы от преследования. Он сделал рывок, а перед обрывом укоротил шаг. В то мгновение, когда он собирался уже нырнуть вниз, Арджун почувствовал, что правая нога подгибается. Он ничком упал со склона.
Шок от падения сопровождался замешательством: он не понимал, почему упал. Он не спотыкался и не потерял равновесие, в этом он был уверен. Ухватившись за подлесок, Арджун смог остановиться. Он попытался снова подняться и понял, что не может, осмотрелся и заметил, что брюки залиты кровью. Арджун почувствовал влажную ткань на коже, но совершенно не ощущал боли. Теперь шаги преследователей звучали ближе, и он быстро оглянулся вокруг - во всех направлениях простирался ковер палой листвы.
И в это мгновение он услышал знакомый шепот:
- Сахиб.
Он перекатился на спину и обнаружил Кишана Сингха: денщик лежал ничком, скрытый в темной дыре - каком-то выходе дренажной трубы. Дыра была прикрыта листьями и подлеском, очень хорошо спрятана, почти невидима. Арджун мог ее заметить только потому, что лежал.
Кишан Сингх вытянул руку и подтащил Арджуна к трубе. Потом сгреб листья, чтобы скрыть кровавый след. Через несколько минут они услышали звуки быстрых шагов над головами.
Труба была такой ширины, что они помещались там вдвоем, лежа бок о бок. Теперь рана Арджуна дала о себе знать, боль прокатывалась по ноге волнами. Он попытался приглушать стон, но не вполне успешно. Кишан Сингх закрыл его рот рукой, заставив замолчать. Арджун понял, что близок к обмороку, и обрадовался: в это мгновение он ничего так не желал, как забвения.
Глава тридцать шестая
Даже несмотря на то, что он тщательно отслеживал новости по радио, Дину не мог точно понять, что происходит на севере Малайи. В выпусках новостей упоминались основные сражения в районе Джитры, но сведения были незавершенные и путанные. В то же время, были и другие данные, по которым удавалось судить о ходе войны, и все зловещие. Одним из них было официальное объявление в газетах о закрытии некоторых почтовых отделений на севере. Другим намеком являлся масштаб дорожного движения в южном направлении - по шоссе север-юг шел постоянный поток беженцев в Сингапур.
Однажды, посещая Сангеи-Паттани, Дину окинул взглядом этих переселенцев. Беженцы, похоже, состояли в основном из семей плантаторов и горных инженеров. Их машины и грузовики были наполнены домашним скарбом - мебелью, сундуками и чемоданами. Он наткнулся на грузовик, в котором был холодильник, собака и пианино. Дину поговорил с сидевшим за рулем грузовика мужчиной, он оказался голландцем, управляющим каучуковой плантации неподалеку от Джитры. Его семья сидела в кабине - жена, новорожденный ребенок и две девочки. Голландец сказал, что им удалось сбежать прямо до появления японцев. Он посоветовал Дину уезжать как можно скорей и не повторять его ошибку, дожидаясь последней минуты.
Той ночью в Морнингсайде Дину в точности передал Элисон слова голландца. Они молча переглянулись: об этом они говорили уже неоднократно. Оба знали, что шансов было мало. Если ехать по дороге, одному придется остаться - грузовик с плантации не смог бы доехать до Сингапура, а в Дайтону не поместилось бы больше двух пассажиров на такую дистанцию. Единственной альтернативой была поездка в поезде, но железнодорожное сообщение временно прекратилось.
- Что будем делать, Элисон? - спросил Дину.
- Давай подождем, а там видно будет, - с надеждой откликнулась она. - Кто знает? Может, нам и не придется уезжать.
Позже их разбудил шелест велосипедных шин по гравийной дорожке, ведущей к Морнингсайд-хаусу. Снизу раздался голос:
- Мисс Мартинс...
Элисон встала и подошла к окну. Было еще темно. Раздвинув занавески, она наклонилась, всматриваясь в дорожку. Дину взглянул на часы у кровати и увидел, что сейчас четыре утра. Он сел.
- Элисон. Кто там?
- Илонго, - ответила она. - И с ним Ах Фатт, из ресторана в городе.
- В это время суток?
- Думаю, они хотят мне что-то сказать, - Элисон опустила занавеску. - Я спущусь.
Она натянула халат и выбежала из комнаты. Несколько минут спустя Дину последовал за ней. Он обнаружил Элисон сидящей рядом с посетителями. Ах Фатт что-то быстро говорил по-малайски, тыкая пальцем в воздух. Элисон кусала губы, кивая, Дину видел увеличивающуюся тревогу в морщинках на ее лице.
Через некоторое время Дину тронул ее за локоть.
- О чем вы разговариваете? Расскажи мне.
Элисон встала и отвела его в сторону.
- Ах Фатт говорит, что мне с дедушкой нужно уехать в Сингапур. Говорит, что на фронте дела идут худо. Японцы могут прорваться сюда через пару дней. Он считает, что в Кэмпэйтай - их тайной полиции - есть на нас информация...
Дину кивнул.
- Он прав. Больше нельзя ждать. Вам нужно уезжать.
По лицу Элисон потекли слезы.
- Я не хочу уезжать, Дину. Не хочу уезжать без тебя. Не хочу.
- Тебе придется, Элисон. Подумай о дедушке...
- Мисс Мартинс, - прервал их Ах Фатт, сообщив, что, как он слышал, последний поезд для эвакуации отправится из Батерворта утром. Он не был уверен, что они смогут на него сесть, но имело смысл попытаться.
Дину и Элисон обменялись улыбками.
- Другого такого шанса не будет, - сказала Элисон.
- Давай разбудим твоего дедушку, - сказал Дину. - Не будем терять времени.
Они уехали на следующий день рано утром в одном из грузовиков с плантации. За рулем был Илонго, а Дину ехал в кузове с багажом. Элисон сидела впереди с Саей Джоном. В это время дня на дороге почти не было машин, и они прибыли в Сангеи-Паттани в два раза быстрее обычного. В городе было тихо: многие магазины и дома стояли запертыми или заколоченными. На некоторых висели объявления.
Неподалеку от города они свернули на главную дорогу. Обочина была заставлена машинами. Внутри спали семьи, урвав немного отдыха перед рассветом. Время от времени по шоссе проезжал армейский грузовик, направляясь на юг. Они появлялись неожиданно, сталкивая с дороги другие машины, с горящими фарами и сигналя. Дину бросал взгляды на солдат, сидящих в крытых брезентом кузовах грузовиков.
При приближении к Батерворту дорога оказалась запружена машинами и грузовиками. Железнодорожная станция находилась справа от парома, соединяющего материк с островом Пенанг. Этот район подвергся нескольким авианалетам, и на усеянных обломками улицам царила неразбериха. Люди шли к станции пешком с сумками и чемоданами.
Илонго припарковался на боковой улице и оставил Элисон, Дину и Саю Джона в грузовике, а сам пошел наводить справки. Он вернулся через час, сообщив, что ждать придется еще долго. Ходили слухи, что поезд не отправится до полудня. Пенанг тоже эвакуировали, и многочисленные паромы выпустили под прикрытием темноты. Поезд не должен был отправиться, пока в Батерворт не вернутся паромы с беженцами из Пенанга.
Элисон сняла номер в гостинице, чтобы Сая Джон мог отдохнуть. Они провели там весь день, выходя по очереди, чтобы навести справки. Опустилась темнота, но в десять часов по-прежнему не было новостей. Потом, чуть позже полуночи, в гостиницу прибежал Илонго с сообщением, что видели возвращающиеся с Пенанга паромы. Вскоре после этого на платформе станции появился поезд.
Элисон разбудила Саю Джона, а Дину расплатился за номер. Они вышли на темную улицу и присоединились к толпе, спешащей в сторону станции. Вход был перегорожен, и можно было войти только через узкий проход, где сгрудились люди со своим багажом.
В нескольких ярдах от входа Илонго решил повернуть обратно. Он крепко обнял Саю Джона.
- До свидания, Сая.
Сая Джон нежно ему улыбнулся.
- Веди машину аккуратно, Илонго.
- Да, Сая, - засмеялся Илонго. Он повернулся к Элисон и Дину, но до того, как смог попрощаться, их оттеснили напирающие люди. Илонго крикнул им вслед: - Я проведу ночь в грузовике. Если что, вы найдете меня там. Удачи.
Дину помахал ему рукой.
- И тебе тоже... удачи.
Вход на платформу охраняли двое, оба индийцы. Они были одеты в зеленую форму и вооружены винтовками, висящими через плечо. Билеты не проверяли, охранники просто осматривали беженцев и провожали их через проход.
Они добрались до ворот, Сая Джон тяжело опирался на Элисон. Дину шел прямо за ними с чемоданами. Как только они добрались до входа, охранник остановил Элисон, вытянув руку. За этим последовало быстрое совещание с другим охранником. Потом он велел Дину, Сае Джону и Элисон отойти в сторону.
- Пожалуйста, отойдите от ворот.
- В чем дело? - спросила Элисон Дину. - Что происходит?
Дину подошел к охранникам.
- Кья хуа? - обратился он к ним на хиндустани. - Почему вы нас остановили?
- Вы не можете пройти.
- Почему?
- У вас что, глаз нет? - резко сказал ему охранник. - Вы не видите, что поезд только для европейцев?
- Что?
- Вы слышали - только для европейцев.
Дину сглотнул, пытаясь успокоиться.
- Послушайте, - осторожно произнес он, - это не может быть правдой... Идет война. Нам сказали, что это поезд для эвакуации. Как он может быть только для европейцев? Наверняка тут какая-то ошибка.
Охранник посмотрел ему в глаза и показал пальцем на поезд.
- У вас есть и собственные глаза, - сказал он. - Декх ло - взгляните.
Вытянув шею из-за плеча охранника, Дину посмотрел на платформу и в окна поезда: там не было ни единого малайского, китайского или индийского лица.
- Это невозможно... Это безумие.
- Что? Что невозможно? - Элисон схватила его за руку. - Дину, объясни мне, что происходит?
- Охранник говорит, что поезд только для белых...
Элисон кивнула.
- Да, у меня было чувство, что так и будет - именно так обстоят дела...
- Как ты можешь так говорить, Элисон? - теперь Дину был в ярости, пот градом катился по его лицу. - Нельзя же просто смириться с подобным... Только не сейчас. Не во время войны...
Дину заметил шагающего по платформе англичанина в военной форме, сверяющегося со списком. Дину стал просить охранников:
- Слушайте, пропустите меня всего на минуту... только перекинуться парой слов с тем офицером... Я ему объясню, уверен, он поймет.
- Невозможно.
Дину вышел из себя. Он заорал в лицо охраннику.
- Как вы можете меня остановить? Кто дал вам право?
Внезапно появился третий человек. Он был одет в форму железнодорожника и тоже выглядел как индиец. Он отвел их в сторону от входа, к ведущей на боковую улицу лестнице.
- Да, что вы хотели? - обратился он к Дину. - Я станционный смотритель. Скажите, в чем проблема?
- Сэр... - Дину сделал усилие, чтобы голос звучал спокойно. - Нас не пропускают... Говорят, что поезд только для европейцев.
Станционный смотритель виновато улыбнулся.
- Да, так нам дали понять.
- Но как такое может быть? Идет война... Это поезд для эвакуации.
- Ну что я могу сказать? В Пенанге, к примеру, завернули мистера Лима, члена городского совета, хотя у него и была официальная бумага об эвакуации. Европейцы не позволили ему сесть на паром, потому что он китаец.
- Вы не понимаете... - взмолился Дину. - В опасности не только европейцы... Вы не можете так поступить... Это неправильно...