Диллон принимается внимательнее рассматривать рукоятку шпаги. Вот какая-то полустершаяся буква или, быть может, ему только кажется? Нет, явно французская буква! Неужели шпага Лаперуза?
Он едет на берег и начинает расспрашивать островитян. Они почти дословно повторяют рассказ Бухерта: и эфес, и другие предметы они выменяли у соседей.
"А те откуда их взяли?" - "О, это давнее дело, - говорят Диллону. - Много лет назад, когда нынешние старики с соседнего острова были мальчишками, на острове разразилась небывалая буря. Казалось, злые духи собрались погубить остров: ветер повалил чуть ли не все деревья, гигантские волны заливали берега, от потоков дождя не было спасения даже в хижинах. В ту ночь никто не спал, а когда взошло солнце, жители увидели неподалеку от берега большой корабль: его мачты чуть не наполовину ушли под воду. Невдалеке потерпел крушение еще один корабль. Многие моряки погибли. Те, кому удалось доплыть до берега, выстроили в лесу несколько хижин, обнесли их изгородью. Потом они принялись мастерить новый корабль, но гораздо меньших размеров, чем тот, на котором они прибыли. Они иногда смотрели на море через какую-то блестящую трубку, и у них были ружья. Когда корабль был готов, они ушли в море, оставив на острове двух человек. Их вождь сказал, что они скоро вернутся. Но их никто никогда больше не видел. Оба моряка скончались, один - всего три года назад. Он все ходил к морю, смотрел - не покажется ли парус? Но за все время лишь один раз на горизонте показались силуэты каких-то двух больших кораблей. Это тоже было давно, вскоре после того, как был построен маленький корабль".
"Как же называется тот остров?" - спрашивает Диллон.
"Ваникоро, - говорят ему. - Тамошние жители называют его Ваникоро. Это всего лишь в двух днях пути отсюда".
Диллон берет с собой в качестве проводника Бухерта. Два дня пути - и все станет ясно. Неужели он действительно напал на след таинственно исчезнувшей экспедиции?
"Св. Патрик" на всех парусах мчится к Ваникоро. Вот уже виден берег, еще немного - и можно будет поговорить с местными жителями. Но переменчивый ветер гонит корабль от острова, пенятся буруны около коралловых рифов, которые, как частокол, охраняют подступы к бухте. Потом наступает полнейший штиль. Он длится целую неделю, и на корабле начинает ощущаться недостаток продовольствия: в последний раз запасы пополнялись еще на Новой Зеландии. К тому же в трюме появляется вода. И хотя течь удается заделать, ничего хорошего это не предвещает. В довершение всего человек, которому принадлежат орехи и прочий груз на "Св. Патрике", категорически возражает против каких-либо задержек: груз может испортиться, и вообще совершенно непонятно, почему капитан отклонился от курса.
Так и не зайдя на Ваникоро, Диллон продолжает свой путь и в сентябре 1826 года прибывает в Калькутту.
"Астролябия" Дюмон-Дюрвиля в сентябре 1826 года еще только в Атлантике. Погода хорошая. Ветер благоприятный. Но до Тикопиа и Ваникоро по меньшей мере двадцать тысяч миль.
Все тот же сентябрь 1826 года. Калькутта. Двое мужчин сидят в высоком прохладном кабинете. Эти двое склонились над картой: лорд Комбернер, вице-губернатор Бенгалии, и капитан дальнего плавания Диллон. "Я читал, - говорит капитану Комбернер, - рапорт, который вы подали по возвращении в Калькутту на имя компании и Азиатского общества. И видел те предметы, которые вы привезли из Тикопиа. Мне кажется, что ваши соображения заслуживают внимания. Компания предоставляет в ваше распоряжение судно. Мне остается пожелать вам доброго пути. Надеюсь, что вы не будете иметь ничего против, если с вами поедет здешний французский консул, мосье Шеньо. Возьмите с собой и врача Титлера. Он известный натуралист, и мне бы хотелось, чтобы он привез детальное описание острова. Ну как, договорились?"
Двадцать третьего января 1827 года корабль Диллона "Поиск" выходит из калькуттской гавани.
В январе 1827 года "Астролябия" подошла к Новой Зеландии и принялась обследовать, продвигаясь с юга на север, береговую линию этого острова. Четыре месяца спустя Дюмон-Дюрвиль посетит архипелаг Тонго. В одном из своих писем морскому министру, рассказывая об итогах плавания в этом районе, он напишет: "…должен Вам сообщить, что мне удалось узнать об интересном факте: я почти полностью уверен, что корабли нашего несчастного Лаперуза заходили в Анамуко, это один из островов Хапайи, расположенный примерно в двадцати милях к северу от Тонго-Табу. И даже оставались здесь довольно долго. Об этом мне рассказали здешняя королева и ее брат".
Натуралист Гитлер был человеком своенравным. К тому же он постоянно вмешивался во все, что творилось на корабле. Обстановка на "Поиске" накалялась, да и у капитана Диллона характер тоже был не сахар. Едва только судно приходит в Хобарт-Таун, как Титлер обращается в суд с жалобой на капитана: грубит, не сдержан в обращении с командой. Диллона признают виновным и приговаривают к двум месяцам тюрьмы. Он должен уплатить пятьдесят фунтов стерлингов штрафа и внести четыреста фунтов стерлингов в качестве гарантии, что будет пристойно вести себя в будущем.
Но кто же поведет корабль к Ваникоро?
В конце концов принимается соломоново решение: суд обязывает Диллона уплатить штраф и выплатить гарантийные деньги. Но от тюрьмы его освобождают. Впрочем, одновременно освобождают и от присутствия Гитлера: в противном случае, заявляет Диллон, он не поведет корабль.
Можно продолжать путь. Но прежде чем покинуть Хобарт-Таун, Диллон просит, чтобы местные власти поставили в известность о его путешествии Дюмон-Дюрвиля: до английского капитана дошли слухи о том, что на французский корабль "Ракушка", ныне переименованный в "Астролябию", была возложена миссия разыскать следы Лаперуза.
В письме, оставленном на имя капитана французского фрегата, Диллон коротко рассказывает о своем открытии и назначает Дюмон-Дюрвилю свидание на Тикопиа, где надеется пробыть некоторое время.
Идет июль 1827 года. Дюмон-Дюрвиль - возле берегов Новой Ирландии.
Прежде чем отправиться на Тикопиа, Диллон заходит в Порт-Джэксон: он хочет опротестовать решение суда в Хобарте. Двадцать четвертого июля "Поиск" покидает Порт-Джэксон. Курс - на Новую Зеландию. Оттуда он направляется в Тонго-Табу.
В письме от пятнадцатого августа он пишет: "Едва только я бросил якорь на рейде в Тонго-Табу, как на корабль пришли некий француз, дезертировавший с "Астролябии" (судно было здесь, на островах Дружбы, в апреле 1827 года. - А. В.), и англичанин, матрос с тридцатидвух-пушечного корабля, который потерпел крушение возле одного из здешних островов в декабре 1806 года.
Француз сообщил мне, что "Астролябия" Дюмон-Дюрвиля покинула Тонго в середине июня и отправилась к островам Фиджи. Когда "Астролябия" входила в порт Тонго-Табу, ветер и волны бросили ее на скалы, и она оставалась в серьезной опасности на протяжении восьми дней, потеряла свой ложный киль, два якоря и цепи. Из тяжелой ситуации ей позволил выбраться необыкновенной силы прилив, и только тогда она сумела войти в порт, где и оставалась в течение месяца".
Двадцать шестого августа Диллон покидает Тонго-Табу. Первого сентября он подошел к острову Ротума. Здесь он оставил еще одно письмо для Дюмон-Дюрвиля.
Пятого сентября "Поиск" подошел к Тикопиа.
Вперед, вперед, к Ваникоро!
Семнадцатого сентября 1827 года "Поиск" бросает якорь на этом острове.
За тридцать четыре года до этого, девятнадцатого мая 1793 года, в шесть часов утра на пути к островам Санта-Крус справа по борту с кораблей французского контр-адмирала д'Антркасто "Поиск" и "Надежда", посланных на розыски экспедиции Лаперуза и восемнадцать месяцев подряд круживших в южных широтах, придерживаясь предполагаемого маршрута экспедиции, замечают маленький остров. Этот остров, запишет в своем дневнике французами контр-адмирал, расположен чуть западнее открытых Картеретом островов на тридцать втором градусе южной шпроты. В вахтенном журнале было добавлено: "Примерные его координаты: около одиннадцати градусов сорока минут южной широты и ста шестидесяти четырех градусов двадцати минут восточной долготы".
Море было бурным, ветер - неблагоприятным, обстановка на кораблях - неблагополучной, сам д'Антркасто болен. Корабли прошли мимо острова. Но в честь одного из своих кораблей адмирал назвал его "Поиск".
Какая ирония судьбы! Подойди он к острову, он мог бы прекратить свои поиски, потому что Поиск д'Антркасто - это и был остров Ваникоро.
…И еще. В 1823 году "Ракушка" ("Астролябия"), первым помощником капитана которой, Дюперея, был капитан-лейтенант Дюмон-Дюрвиль, прошла всего лишь в пяти милях от Ваникоро!
Диллон проводит около месяца на Ваникоро. Ему удается разыскать много различных предметов: кусочек глобуса с полустершейся сеткой широт, отдельные детали астрономических приборов, нагели, шипы, обломки цепей, топоры, ядра, куски медной обшивки корабля, маленькую бронзовую пушку, корабельный колокол с надписью "меня сделал Базен" - маркой литейной мастерской брестского арсенала в 1785 году, кусок шомпола, подсвечники, молотки, кусочки фарфора, бутылки и даже часть деревянной скульптуры с гербом Франции.
Сомнений нет. Возле Ваникоро потерпели крушение французские корабли, и, судя по всему, это - корабли Лаперуза. Но где же именно они затонули? Может быть, удастся разыскать остатки фрегатов - вода здесь, когда море спокойное, прозрачная, и видно дно. Местные жители отвечают, что они не знают. Диллон пытается их уговорить, подкупить - тщетно. Потеряв терпение, он нагружает свой корабль всеми найденными реликвиями и отплывает в Калькутту. Там ему поручают отвезти их в Лондон.
Двадцатое декабря 1827 года. Медленно подгоняемая приливом и легким попутным ветром, поднимается по реке Деруэнт, чтобы стать на якорь в Хобарт-Тауне, "Астролябия". Наконец-то свежие газеты, письма. На корабль прибывают гости. Одно из должностных лиц столицы Тасмании передает Дюмон-Дюрвилю небольшой пакет.
Гак происходит заочное знакомство Дюмон-Дюрвиля и Диллона.
Честно говоря, в Хобарт-Тауне не очень четко представляют себе, где, собственно, сейчас находится удивительный мистер Диллон и удалось ли ему добиться успеха. Да и вообще репутация его несколько подмочена после того, как он в начале года предстал тут перед судом. Вспоминают и другое: он упоминал в разговорах Тикопиа и Ваникоро, но не уточнял их месторасположение. А где их искать - никто толком не знает. Что поделаешь - таковы были знания той эпохи. К тому же нередко тот или иной остров каждый из "первооткрывателей" нарекал на свой лад.
Все же, поразмыслив, Дюмон-Дюрвиль приходит к выводу: Тикопиа - это упоминаемый на старых английских картах остров Баруэл. Третьего января 1828 года (к тому времени в Тасманию прибыли два содержащих прямо противоположные сведения письма Диллона - в одном утверждалось, что муссон мешает ему осуществить свой план, в другом он сообщал, что все превосходно удалось) "Астролябия" снимается с якоря. Десятого февраля она входит в одну из бухт Баруэла-Тикопиа.
И так же, как два года тому назад, когда к Тикопиа подошло судно Диллона, к борту "Астролябии" первой поспевает пирога, в которой восседает Бухерт. И все тайное становится для Дюмон-Дюрвиля явным.
Сначала Бухерт было согласился сопровождать Дюмон-Дюрвиля к Ваникоро, но потом отказался. Отказался и Чулия, так же как и Бухерт, ссылаясь на то, что в Ваникоро плохой воздух и что там-де от лихорадки гибнут все пришельцы.
Сопровождать Дюмон-Дюрвиля согласились два английских матроса, сбежавшие с китобойных судов. Один из этих англичан успел неплохо овладеть диалектом, распространенным здешних островах.
Расспросив как следует островитян на Тикопиа о примерном маршруте, Дюмон-Дюрвиль отдал приказ сниматься с якоря, и на следующий день к вечеру на "Астролябии" увидели вершину горы на одном из островов Ваникоро. Впрочем, строго говоря, Ваникоро - не остров, а целая группа маленьких островков, окруженных коралловым поясом рифов.
Одиннадцатого февраля 1828 года французские моряки вступают на берег, возле которого, теперь это очевидно, потерпели кораблекрушение корабли Лаперуза.
Дюмон-Дюрвиль видит плодородные земли, превосходную растительность, напоминающую растительность Ноной Ирландии или Новой Гвинеи, он видит островитян с вьющимися волосами, с темной кожей. Энтомолог-профессионал, он замечает, что некоторые бабочки почти точь-в-точь такие же, как на Молукках, и что птиц мало и они боятся людей.
Он посылает корабельную шлюпку вокруг большого острова и дает задание разузнать, где и как произошло кораблекрушение. Но островитяне не хотят вступать ни в какие разговоры, относящиеся к этой теме, либо отвечают односложно.
Люди явно не хотят отвечать. Боятся? Но чего?
Они молчат, в лучшем случае рассказывая лишь то, что уже известно Дюмону: да, было кораблекрушение, да, часть моряков спаслась, почти все, за исключением двоих, уехали. Один корабль разбился перед селением Вану, другой затонул около Пайу. Прибывшие успели выгрузить с него много всякого добра. Их начальник был одет так же, как и вы. Вот и все.
Они действительно боятся: ведь многие участники экспедиции Лаперуза погибли от стрел их соплеменников. И островитяне опасаются мести со стороны белых моряков.
И все же Дюмон-Дюрвилю удается их уговорить. Сыграло, очевидно, свою роль дружелюбное отношение экипажа "Астролябии" к местным жителям, подарки. Особенно понравились красные ткани.
Один из вождей садится в шлюпку "Астролябии", по его команде матросы подплывают к одному из многочисленных проходов между рифами. Море, на счастье спокойно. "Вот", - указывает рукой островитянин. И французские моряки видят на глубине нескольких метров покрытые водорослями, облепленные кораллами фантастические очертания якорей, пушек, ядер - все, что уцелело от свирепой ярости волн и не смогло быть унесено течениями в бескрайние просторы океана. Железо, медь, свинец. Дерево исчезло, как будто его никогда и не было. Расположение якорей свидетельствует о том, что четыре из них, вероятно, пошли ко дну вместе с кораблем, а два, очевидно, честно исполнили свой долг до конца, удерживая, как им и положено, корабль в заданном месте. Судя по рассказам островитян - а они, видя, что им не делают зла, начинают постепенно привыкать к присутствию французов, - это был именно тот корабль, экипаж которого или во всяком случае часть экипажа высадилась возле Пайу и потом построила маленький корабль. Другой корабль потерпел крушение за внешним обводом рифов.
Моряки снимают головные уборы… Минута молчания.
Четырнадцатого марта 1828 года ружейный залп и пушечные выстрелы раскалывают утреннюю тишину на Ваникоро: Дюмон-Дюрвиль и его люди салютуют памятнику- сложенному из коралловых плит четырехугольнику с маленьким деревянным капителем и свинцовой дощечкой: "Памяти капитана Лаперуза и его товарищей". Но нужно еще поднять со дна найденные реликвии. С помощью местных жителей моряки достают якорь, пушку, бронзовый колокол, заржавевший мушкетон. Все это с одного корабля, насколько можно судить, с "Астролябии". А где же остатки "Буссоли"? Дюрвилю не удается их обнаружить: волны, песок и кораллы сделали, очевидно, свое дело. Отыскав на берегу еще некоторые реликвий, Дюмон-Дюрвиль покидает остров. Корабль держит курс на Францию.
А тем временем Питер Диллон уже в Париже. Привезенные им реликвии (британское правительство приняло решение передать их Франции) помещены в одном из залов Лувра.
И вот в зал входит невысокого роста плотный старик. Это Бартоломей Лессепс, генеральный консул Франции в Лиссабоне, единственный в ту пору живой участник экспедиции Лаперуза. Без малого год добирался он в свое время из Петропавловска-на-Камчатке через бескрайние русские просторы до Петербурга, где ему предстояла служба во французском посольстве, а потом привез в Париж переданный ему Лаперузом дневник и часть коллекции экспедиции. Сейчас он пристально смотрит на выставленные вещи. Он узнает их - и бронзовую пушку (на каждом корабле их было четыре, они стояли на заднем баке), и каменную мельницу: "это ваша самая лучшая находка - я помню даже того матроса, который ее конструировал", и многое, многое другое.
Двадцать девятого марта 1829 года, через тридцать пять месяцев, день в день, после того как Дюмон-Дюрвиль вышел из Тулона, "Астролябия" бросает якорь в Марселе.
Если Диллону удалось разыскать место гибели экспедиции прославленного французского адмирала (известие о том, что ему присвоено это звание, Лаперуз получил в Петропавловске-на-Камчатке, и французскому командиру эскадры салютовали русские артиллеристы), то Дюмон-Дюрвиль сумел разыскать остатки одного из его кораблей и поднять со дна морского бесценные реликвии трагически погибшей экспедиции.
…Да, теперь можно не сомневаться - экспедиция Лаперуза погибла на юго-восточной оконечности островов Санта-Крус, возле острова Ваникоро. "Вероятно, - подытожит Дюмон-Дюрвиль, - идя из Новой Каледонии к островам Св. Креста, так, как ему и предписывали инструкции". И, как и предполагал Дюмон-Дюрвиль, адмиральский корабль "Буссоль" - это было доказано через сто тридцать шесть лет после открытия, сделанного французским моряком, в 1964 году, - погиб за внешней стеной рифов. Крушение произошло на месте ступенчатообразной расселины. Никто на борту не видел, да и не мог видеть подводный риф. Катастрофа произошла очень быстро. Первые предметы здесь были найдены на глубине двенадцати метров: якорь, а чуть далее пушки, остатки научных инструментов. Затем на глубине пятнадцать метров еще два якоря, а на глубине тридцать - тридцать пять метров - колокол и главная помпа.
Двадцать пять тысяч миль проделала экспедиция Дюмон-Дюрвиля. "Астролябия" определила в архипелагах Тонго и Фиджи положение по меньшей мере полутораста островков, из которых многие были просто неизвестны в Европе до этого времени, обследовала и уточнила береговые линии самых южных островков, входящих в Новые Гебриды. Экспедиция подтвердила существование группы островов Лоялти, провела гидрографические работы; прошла вдоль южных берегов Новой Британии, которые английский мореплаватель Дампир видел лишь издали; исследовала, пройдя с востока на запад, северные берега Новой Гвинеи - от пролива Дампира до залива Гельвинка, открыв при этом обширный залив Астролябии, залив Гумбольдта и положив на карту высокие горные цепи, которые тянутся параллельно побережью, - хребет Торричели и горы Эйри (сейчас горы Гевани).
И все три года, где бы ни находился корабль, на протяжении всего плавания велись тщательные наблюдения за температурой и давлением воздуха, за состоянием облачности и прозрачностью атмосферы, за количеством осадков, направлением и силой ветра; метеорология была в почете на "Астролябии", и не только метеорология.
Еще во время своего совместного с Дюпереем плавания Дюмон-Дюрвиль провел ряд ценных океанографических наблюдений, значительно дополнив известные до этого материалы по земному магнетизму и морским течениям.
Соответствующие наблюдения весьма основательно велись и во время путешествия на "Астролябии". Описание океанических и морских бассейнов приобрело уже всем понятное значение, и в дальних морских экспедициях все большее внимание уделялось физической и химической характеристикам вод, течений, приливов, волнений. Океанология была во многом еще в начале своего пути, но она добилась уже существенных успехов, и о судовых измерениях в океанских просторах делали, как и в наши дни, доклады в академиях наук.