Сэм смотрел на него выпучив глаза, потом кивнул.
- Это только сначала кажется дорого, - говорил доктор. - Хороший друг стоит дороже.
- Да, если он не помрет, - ответил Питер.
- Мои пациенты не умирают, - сказал доктор. - Только у дешевых докторов пациенты мрут, как мухи.
Молодой человек взял стакан, но, увидев, что он пуст, поставил обратно. Сэм кивнул и спросил, не доставит ли доктор ему удовольствие, выпив с ним?
- Нет, довольно, пожалуй, - ответил тот. - Хотя стаканчик портвейна я бы, пожалуй, выпил.
Питер тоже вызвался пить портвейн, прежде чем Сэм успел его остановить.
Доктор выпил за здоровье Сэма, а Питер похвалил его прекрасный цвет лица. Потом Сэм подробно рассказал доктору о болезни Джинджера и спросил, долго ли Джинджеру осталось мучиться.
- Я ничего не могу сказать, не видя его. Давать советы за глаза нам запрещено.
- А сколько будет стоить посмотреть его?
- Да на него не надо много смотреть, - поддержал Питер. - Он весь, как на ладошке.
Доктор улыбнулся и покачал головою:
- Ну, ладно, если вы будете все это держать в секрете и не скажете ни одной живой душе, что я доктор, я посмотрю его, так и быть, за шиллинг.
- Джинджер согласится, - сказал Питер.
- Ты думаешь? - усомнился Сэм. - По-моему, он не заплатит. Все равно, теперь твоя очередь, Питер, я заплатил за портвейн.
Буфетчик должен был трижды повторить цену, прежде чем Сэм понял, что портвейн стоит в шесть раз дороже пива. Сэм пробормотал что-то о Вест-Эндских кутилах и они вышли на улицу.
Дорогой Сэм и Питер гадали, что скажет Джинджер при виде доктора и что он скажет, узнав про плату. Они поднялись по лестнице как можно тише, - доктор не хотел, чтобы его видели, - и нашли Джинджера лежащим вниз лицом на постели, раскинувшим ноги и руки в стороны.
- Где вы шлялись? - был его первый вопрос. - Можно было бы найти полсотни докторов за это время.
- Зато, мы нашли хорошего, Дик, - торжественно произнес Сэм. - Самого лучшего…
- Который стоит двадцати обыкновенных, - поддержал Питер.
- Что-о? - повернулся Джинджер.
Доктор улыбнулся, придвинул стул к постели, сел, потом пересел на постель.
- Посмотрим язык, - сказал он.
Джинджер высунул было язык, но тотчас же спрятал, чтобы сказать Сэму, чтобы тот не делал глупых замечаний о его языке.
- Я видел языки и похуже, - сказал доктор. - Однажды…
- И он умер? - спросил Джинджер.
- Нет, - ответил доктор. - Меня позвали в последний момент, но я просидел с больным всю ночь и он поправился.
- Я же тебе говорил, Джинджер, что это не доктор, а чародей, - сказал Питер шепотом, который можно было слышать в первом этаже.
Доктор стал засучивать рукав Джинджеру, и Сэм поспешил заметить, что у него не всегда бывает такого грязного цвета кожа. Доктор вынул часы, и приятели не дышали, пока он считал пульс.
- Гм, - сказал доктор, пряча часы, - ваше счастье, что вы меня встретили. Давайте теперь посмотрим грудь.
Джинджер дрожащими руками расстегнул рубашку, и доктор, посмотрев на татуированный корабль, приложил ухо как-раз между гротом и кливером.
- Скажите: "девяносто девять" и повторяйте…
- Девяносто девять, девяносто девять, девяносто… не подсказывай, Сэм, я обойдусь без тебя… девять, девяносто девять… чертей в твою ухмыляющуюся харю, Питер, девяносто…
Доктор передвинул ухо на корму, послушал, застегнул рубашку и задумался.
- У него сердце сдвинулось на два дюйма, - изрек, наконец, доктор.
- Прощайте, ребята, - в ужасе прошептал Джинджер.
- Прощаться еще рано. Если вы будете лежать спокойно и исполнять мои предписания, то выздоровеете через некоторое время.
Доктор послал Сэма за горячей водой и сказал, что назначает его главной сиделкой при больном.
- Вы ведь не хотите платить два-три фунта в неделю сиделке? - ответил он на жалобы Сэма, что сон - величайшее блаженство.
- Я обойдусь и без него, - огрызнулся Джинджер.
- Вам нельзя двигаться. Лежите спокойно. Даже если муха залетит вам в ноздрю, вы не смеете ее согнать сами, иначе это принесет вам непоправимый вред.
Он налил горячей воды в стакан, приподнял Джинджера и вылил в него один за другим четыре стакана.
- Это ему поможет, - сказал он, взяв шиллинг, добытый Сэмом из кармана Джинджера. - Я приду завтра утром.
- А как насчет лекарства?
- Принесу. До свидания!
Сэм и Питер привыкли ложиться рано, но теперь, как только Сэм сделал движение к подушке, Джинджер принимался хныкать и называл его наемным убийцей.
В два часа ночи он оторвал Сэма от замечательного сна о девушке с голубыми глазами, называвшей Сэма по имени и улыбавшейся ему.
- Сэм! Сэм! Сэм! - кричал Джинджер.
- Алло? - и Сэм спустил ноги с постели.
- Я думал, что ты умер, - сказал Джинджер. - Я тебя зову минут десять. У меня даже сердце заболело.
- Чего тебе надо?
- У меня чешется спина.
Сэм вылез из теплой постели и принялся чесать Джинджера, а тот говорил ему, как надо это делать, и что кожа у него нежная, и что Сэм хочет его умертвить.
Ночью Джинджер еще три раза будил Сэма: два раза просил пить и один раз справился, сколько, по его мнению, лет доктору.
Сэм притворился спящим и ни на какие крики больного не отзывался.
Утром явился доктор. Выслушав Джинджера, он сказал, что сердце дальше не сдвинулось, и потребовал, чтобы тот оставался в постели еще день-два.
- Оно перестало двигаться вперед, - говорил доктор. - Надеюсь, завтра оно начнет двигаться обратно.
Он достал из кармана бутылку с лекарством, сказал, что оно будет стоить шиллинг и, потребовав кусок сахару, дал первую дозу, после чего Джинджеру свет показался в овчинку.
- Я приду опять вечером, - сказал доктор, пряча два шиллинга. - Не давайте ему двигаться… Позвольте, что это?
- Что случилось? - заволновался Сэм.
Доктор осмотрел глотку Джинджера и стал тискать шею Сэма.
Тот побледнел.
- Что?.. Что?
- Мне кажется… гм… заражение крови… Я еще не уверен в этом… Это можно сказать только лишь, когда человеку надо резать ногу или руку.
- А как… как это узнать?
- Это мы скоро узнаем… Я бы вам советовал все-таки разделить компанию с товарищем и лечь в постель. Принимайте эти лекарства, а я зайду вечером.
Он ушел, оставив их в полной растерянности. Потом Сэм стал раздеваться и говорить Питеру, что вся Европа погибнет в самом непродолжительном времени, если такие люди, как Джинджер, будут гулять на свободе, заражая честных моряков.
Весь день Сэм и Джинджер в отсутствие Питера отчаянно перебранивались, при чем Сэм одерживал верх, так как Джинджер боялся за свое сердце, но вечером окончательно успокоился, когда доктор объявил, что ему лучше. Зато Сэм забеспокоился пуще прежнего.
Доктор объявил ему, что зараза у него перешла в печенку и начала там ворочаться.
- Это не опасно, если вы будете меня слушаться. Лежите спокойно, пейте лекарство, и в неделю я вас поставлю на ноги. Но если вы двинетесь или разволнуетесь, я ни за что не ручаюсь.
Доктор еще немного потрепал языком, сказал, что сердце Джинджера возвращается на прежнее место, получил свои монеты и ушел. Питер помялся, помялся, потрогал Джинджера за нос, потыкал пальцем в Сэма и смущенно ушел.
Вернувшись немного навеселе, он начал болтать о том, какое вкусное пиво в новом баре - "докторском", о том, как он рад, что у него печенка в порядке и сердце на месте. И так продолжалось четыре дня.
- Я удивляюсь, как ты тоже не свалился, - говорил Джинджер.
- Свалиться? От пива? Как бы не так!
- Помни о своем сердце, Дик! - предупредил Сэм.
- Ни черта я не верю ни в докторов, ни в лежание в постели, - заявил Питер, ковыряя в зубах. - Думаю, что лучше бы вам обоим вылезти из постелей и проплясать джигу в одних рубашках…
- Помни о своем сердце, Дик, и воздержись…
Джинджер воздержался. Питер ушел и не возвращался до закрытия кабаков. Правда, он разбудил их дьявольским грохотом сапог, но ничего связного сказать не мог и тут же захрапел.
Утром они решили с ним не разговаривать. Питер запустил в Сэма штанами Джинджера и ушел на весь день.
Он вернулся лишь в шесть часов, посмотрел на Сэма и растянул рот до ушей, посмотрел на Джинджера и зажал рот рукой.
- Он пьян! - ядовито сказал Сэм.
- Рехнулся и пьян, - повторил Джинджер.
Питер ничего не ответил, но со стоном повалился на постель и затрясся от хохота.
- Как… как… как твое сердце, Дик? - выдавил он, наконец, из себя.
Джинджер горделиво промолчал.
- А твоя бедная старая печенка, Сэм?
Питер расхаживал но комнате, глядя на двух инвалидов, беспомощно переглядывавшихся, и хохотал до слез.
- Эт… этот доктор… - еле выговорил он, - буф… буфетчик сказал мне…
- Что ты болтаешь?
- Он… какой он к черту доктор? Он - клерк барышника, и вы его больше не увидите. Его сцапала полиция.
В комнате стало так тихо, что слышно было лишь хриплое дыхание Сэма.
- Вы бы слышали, как грохотал буфетчик, когда я ему рассказал о тебе и о Сэме. Сколько денег он у тебя выманил, Дик?
Джинджер ничего не ответил. Он тихонько встал и стал натягивать сапоги и штаны. Потом подошел к двери и запер ее.
- Что ты хочешь делать? - спросил Сэм, одевая носки.
- Теперь мы с тобой посмеемся над Питером, - ответил Джинджер.
Филантроп
Ночной сторож покачал головой:
- Нет, мне никогда не приходилось встречать этих фил… фил… мизантропов, как вы их называете, - благотворителей, словом. А если бы встретил, то уверен, что они бы обжулили меня. Я не хочу сказать, что не верю в их существование, просто мне не приходилось никогда встречать бескорыстных благотворителей. Если вам делают добро, то, будьте покойны, вы за него заплатите с процентами. Я недавно встретил одного иностранца. Мы с ним разговорились о его умершем брате. Он прослезился н в умилении выставил восемь кружек пива. Да. А потом одолжил у меня пять шиллингов и только я его и видел. А вы говорите - благотворители…
Конечно, свет не без добрых людей. Я думаю, что у всех влюбленных есть этакое мягкое, чувствительное местечко, - вероятно, на темени, - но много ли этих влюбленных? Где их найти забулдыге-матросу без гроша в кармане, но с огромным аппетитом?
Доброта, по-моему, только другое название для ловкости, как например, доброта Сэма Смолла к Дику Джинджеру и Питеру Руссету.
Дело началось у них со скандала.
Они только-что вернулись из плавания и наняли втроем славную комнатку в Вэптинге. Первые два-три дня, имея достаточно денег в кармане и не имея никаких забот, они жили душа в душу, прямо как братья дошкольного возраста. По все пошло к свиньям после маленькой шутки, проделанной Джинджером над Сэмом как-то вечером в баре на Попларе.
Это была первая выпивка за вечер. Сэм заказал кувшин пива и три кружки, Джинджер подмигнул буфетчику и побился об заклад с Сэмом, что тот не сможет выпить одним духом весь кувшин. Буфетчику были вручены четыре шиллинга, и Сэм с довольной улыбкой уже сграбастал кувшин, предвкушая победу, но вдруг заметил, что Джинджер на него как-то подозрительно посматривает. Дважды Сэм брал кувшин и опускал его. Наконец, не выдержал и спросил Джинджера, какую штуку он собирается выкинуть? Тот только улыбнулся, и Сэм стал беспокоиться. Наконец, поборов волнение, решительно поднял кувшин и выпил, примерно, половину.
Джинджер повернулся к буфетчику и спросил:
- Вы ее поймали в мышеловку, или она сдохла от яда?
Сэм замер, как подстреленная куропатка, похлопал глазами, выплюнул пиво и скорчил такую рожу, что всем стало страшно.
- Что с ним? - спросил Джинджер. - Я еще никогда не видел, чтобы Сэм морщился от пива.
- Обычно он хлещет его во всю, - подтвердил Питер Руссет.
- Да, но без дохлых мышей! - крикнул Сэм, весь дрожа от ярости.
- Мышь? - удивился Джинджер. - При чем тут мышь? Разве я сказал, что у тебя в кувшине мышь? Что ты валяешь дурака?
- И потому проиграл заклад, - докончил Питер.
Сэм понял, что его разыграли, и, когда буфетчик передал деньги Джинджеру, говоря, что тот их выиграл честно, то стал громогласно и непочтительно выражаться о близких и дальних предках не только Джинджера, но и буфетчика. Сэм так оскорбительно отзывался об их родителях, что буфетчик, его брат и несколько солдат с помощью безногого инвалида, продававшего спички, соединенными усилиями вытолкнули его из кабака и посоветовали идти прямо, потом направо - туда, где через две улицы будет сумасшедший дом.
Но Сэм не пошел ни прямо, ни направо, а торчал перед баром, пока не вышли Джинджер и Питер. В простых, но убедительных выражениях Сэм корректно выложил все, что он думает о их подлых душонках, и заявил, что больше не желает видеть те места, которые они по глупости называют своими лицами, но которые больше похожи на ту часть тела, на которой обычно сидят.
- Больше я вас знать не знаю, - заявил Сэм, - черт с вами с обоими!
- Ладно, - ответил Джинджер, - счастливо оставаться. Я думаю, Питер, что домой он вернется в лучшем настроении.
- Домой? - злобно захохотал Сэм. - Домой? Вы думаете, что я решусь отравлять свой организм вашим ядовитым дыханием? Да лучше я буду спать в мусорной яме, чем рядом с вами!
Сэм задрал нос кверху и, взглянув на своих товарищей, как шикарная барышня смотрит на грязную лужу, повернулся и пошел прочь.
Долгое время он разгуливал по улицам. Гнев его несколько поутих. Он озяб и стал подумывать о теплой постели. Сэм зашел в бар, выпил бутылку рома и, придя снова в хорошее настроение, улыбаясь, потащился домой.
В комнате было темно и раздавался могучий храп Джинджера и Питера. Сэм снял куртку и присел на край кровати, чтобы стащить тяжелые сапоги. Но не успел он снять свой левый сапог, как послышалась ругань: с постели приподнялся какой-то человек, выражая неудовольствие, что ему отдавили ногу.
Сперва Сэм подумал, что это Джинджер или Питер, но, зажегши свет, увидел, что оба они лежат на своих кроватях.
На кровати Сэма лежал какой-то незнакомец.
Недоумевая, Сэм сгреб его за шиворот и принялся вытряхивать из постели.
- Эй, стой! - крикнул Джинджер. - Питер, помоги!
Питер помог, и Сэм был выведен на середину комнаты. Незнакомец, молодой человек довольно грязного вида, с желтым лицом, начал ругаться и стонать, хватаясь за ногу.
- Что это за фрукт? - кричал Сэм. - И зачем он вырос в моей постели?
- Это наш новый жилец, - успокаивал его Джинджер.
- Как? - спросил Сэм, не веря своим ушам.
- Ну, да, наш жилец, - подтвердил Питер Руссет. - Ты же сказал, что не хочешь дышать нашим отравленным воздухом, и мы сдали ему на ночь твою кровать за девять пенсов. Мы отпустим тебя, если ты не будешь буянить.
С минуту Сэм молчал, будучи не в состоянии подобрать достаточно крепкие слова. Потом, угрюмо буркнув: - Я заплатил за свою часть комнаты по субботу и хочу спать, - бросился на жильца, но Джинджер и Питер поймали его, положили на пол и сидели на нем до тех пор, пока он не обещал смириться. Тогда они его отпустили и, хвастаясь своей добротой, позволили лечь на полу, с условием больше не скандалить.
Сэм укоризненно посмотрел на товарищей, затем, не говоря ни слова, снял правый сапог и улегся в уголке, но долго вертелся и не мог заснуть то ли от твердого пола, то ли от ярости, - не знаю.
На рассвете Сэм открыл один глаз и хотел открыть другой, но воздержался, закрыл первый и стал, зажмурившись, наблюдать. Жилец стоял около кровати Джинджера, ловко обшаривая его карманы, потом, оглянувшись, перешел к куртке Питера. Сэм лежал тихо, пока жилец с сапогами в руках выбирался на цыпочках из комнаты, потом вскочил и догнал его на лестнице.
Ухватив жильца за шиворот у парадной двери, Сэм начал его трясти и дубасить. Жилец мотался и жалобно попискивал. Сэм приставил ему кулак к носу и потребовал обратно взятые деньги.
- Сейчас, сэр, - пискнул тот, покачиваясь.
Сэм протянул руку и жилец, лопоча, что это, в сущности, была только веселая шутка, передал ему часы Джинджера с цепочкой и деньги: 18 фунтов, 4 шиллинга и 6 пенсов. Сэм взял часы и деньги и, пошарив в кармане вора, не забыл ли тот еще чего-нибудь, открыл двери и вышвырнул его на улицу.
Потом не спеша уложил деньги и часы в пояс, который носил на теле под рубашкой, на цыпочках вернулся в свой угол и заснул со счастливой улыбкой на устах.
Услышав, что Джинджер проснулся, Сэм закрыл глаза покрепче и продолжал спать кротким детским сном, несмотря на дьявольский шум, поднятый Джинджером и Питером. Наконец, это ему надоело, он зевнул, открыл глаза и обругал Джинджера, который не дает спать честным матросам, заработавшим право на отдых.
- Не шумите, - сказал он, - а то разбудите вашего жильца.
- Сэм, - сказал Джинджер, и голос у него был совсем не тот, что вечером, - Сэм, дружище, он обокрал нас и сбежал, каналья!
- Не может быть? - сказал Сэм, садясь на полу и хлопая глазами. - Глупости!
- Обокрал нас с Питером, - ответил Джинджер упавшим голосом. - Украл все до последнего пенса, в том числе часы с цепочкой!
- Бредишь ты, что ли?
- Я хотел бы, чтобы это был бред.
- Как же ты, Джинджер, - воскликнул Сэм, вскакивая, - решился взять жильца, не зная, кто он такой?
- Он показался нам славным парнем, - оправдывался Питер.
- Ну, я счастливо отделался. Если бы мне не пришлось спать не раздеваясь по милости некоторых товарищей, то и меня обокрал бы этот тип.
Сэм с деланным испугом ощупал карманы, улыбнулся и начал позвякивать серебром.
- Бедняги, мне вас жалко, но он, наверное, бедняк. Может быть, у него голодают жена и дети. Кто знает? Я бы на твоем месте не осуждал его, Джинджер.
Он постоял еще минутку, позванивая деньгами, потом стал умываться. Товарищи по несчастью жалобно переглянулись.
- Я думаю, что нам… нам придется голодать, Питер! - и голос Джинджера дрогнул.
- Похоже на то, - ответил жалостно Питер.
- И никто обо мне не позаботится.
- И обо мне тоже.
- Может-быть, Сэм даст нам взаймы?
Сэм притворился глухим и шумно плескался водой.
- Ведь Сэм - хороший товарищ!
- О чем вы там болтаете? - и Сэм повернулся к ним лицом, покрытым мыльной пеной. - Почему вы собираетесь голодать? Почему вы не идете на корабль наниматься?
- Я думаю, что нам удастся устроиться на "Чизпик", Сэм, - тихо ответил Джинджер.
- Глупости! Ты отлично знаешь, что "Чизпик" не будет готов к отплытию раньше трех недель.
- Может быть, Сэм даст нам взаймы, чтобы протянуть эти три недели? - печально сказал Питер. - И тогда мы снова будем иметь счастье отправиться вместе с ним в плавание.
- А может быть, и не одолжит, - ответил Сэм. - У меня еле хватит денег для себя. Матросы, обижающие товарищей и заставляющие их спать на полу, укладывая воров в постели, не достойны получать деньги в долг. У меня шея трещит при каждом движении и я, наверное, получу ревматизм от холодного пола.