Но все же ночью, когда он стоял у штурвала ему было очень покойно и приятно сознавать, что рядом с ним, на носу, сидит юнга. А юнга был очень польщен тем, что шкипер несколько раз окликал его и даже заговаривал о вещах, не имевших непосредственного отношения к управлению кораблем.
Стояла темная ночь.
Лишь изредка из-под тяжело нависших облаков выглядывала луна.
- Боб! - вдруг вскричал шкипер.
- Есть! - испуганным голосом отозвался юнга.
На палубе, освященная выглянувшей луной, стояла кошка и томно вытягивала свои стройные, затекшие члены. После удушливого запаха тюрьмы свежий ночной воздух был восхитителен.
Но шкипер еще не видел кошки.
- Боб, это вы мяукали? - грозно спросил шкипер.
- Что, сэр? - переспросил юнга.
- Я спрашиваю: вы мяукали? Вы мяукали, как кошка?
- Нет, сэр! - обиженно произнес юнга. - Зачем же я стал бы мяукать?
- Не знаю! Как же я могу знать? - боязливо оглядываясь, сказал шкипер.
Луна снова спряталась за облака.
- Дождь усиливается, Боб! - после большой паузы промолвил шкипер.
- Да, сэр! - отозвался Боб.
- Много дождей было за это лето! - не спеша сказал шкипер.
- Да, сэр! - согласился Боб и вдруг воскликнул: - Парусное судно слева!
Разговор прекратился, и шкипер стал следить за массой парусов, то освещенных луной, то исчезающих во мраке. Он так увлекся созерцанием парусов, что совершенно не заметил, как кошка подошла к нему.
За все время кошка достаточно натерпелась от всех, за исключением шкипера и штурмана, и нынешнее ее поведение относительно шкипера можно было рассматривать, как своего рода выражение благодарности.
Она прижалась к ногам шкипера и начала сильно и ласково тереться головой о его ноги.
Малая причины порождают большие последствия. Шкипер подскочил на четыре ярда вверх и испустил дикий вопль, который еще долго после того обсуждался на прошедшем мимо парусном судне.
Когда юнга подоспел к шкиперу, тот весь дрожал, склонился на бок и не был в состоянии вымолвить ни единого слова.
- Случилось что-нибудь, сэр? - спросил юнга, подбежав к штурвалу.
Шкипер овладел собой и вплотную подошел к юнге.
- Можешь мне верить или не верить! - сказал он медленно дрожащим голосом. - Но уверяю тебя, что только-что мне явился дух бедной кошки, которую я убил и которой теперь я ни за что не убил бы… Дух этот только-что терся о мою ногу…
- О которую ногу? - спросил Боб, которого интересовали все подробности.
- На кой черт тебе знать, о которую ногу? - воскликнул шкипер, чувствуя нервное потрясение всего организма. - Смо-три! Смотри!
Юнга взглянул в указанном направлении и ужаснулся, увидя пробирающуюся вдоль борта кошку.
- Я ничего не вижу! - сказал он упрямо.
- Я знаю, что ты не можешь его видеть! - меланхолически произнес шкипер, когда кот исчез. - Только я могу видеть его… Я не могу больше оставаться здесь. Я пойду вниз… Ты не будешь бояться до прихода штурмана?
- Я не из боязливых! - ответил Боб.
Шкипер спустился вниз и, разбудив спавшего и бурно протестовавшего штурмана, рассказал ему обо всем происшедшем.
- Очень жаль, что меня там не было с вами, - проворчал штурман.
- Да? - сказал шкипер, выждав паузу, после которой он снова стал расталкивать засыпающего штурмана. - Что вы скажете?
- Что я скажу? - спросил тот, протирая глаза. - Ничего я не скажу… Относительно чего сказать?
- Относительно кошки! - настаивал шкипер.
- Кошки? - переспросил штурман и снова завернулся в одеяло. - Относительно какой кошки?.. Спокойной ночи.
Тогда шкипер, не долго колеблясь, сорвал с него одеяло и, раскачивая его из стороны в сторону, неторопливо разъяснил, что он себя очень плохо чувствует, должен напиться виски и остаться в каюте, а штурман пойдет на вахту.
С этого момента шутка, затеянная экипажем, потеряла для штурмана всякую прелесть.
- Выпейте, Дик! - сказал шкипер, предлагая виски мрачному, как ночь, медленно одевающемуся штурману.
- Все это вздор! - выпив, сказал штурман. - Все равно от привидения вам не убежать. Оно вас отыщет в кровати так же легко, как в другом месте. Спокойной ночи…
Он ушел и оставил шкипера в раздумье над последними словами. Оставшись один, шкипер самым внимательным образом оглядел каюту, затем быстро вскочил на кровать и через несколько минут забыл про все свои злоключения.
Уже было светло, когда он проснулся и вышел на палубу. Море ярилось, и шхуну бросало из стороны в сторону.
Восклицание шкипера, которого обдало волной, разбившейся на палубе, заставило штурмана повернуть голову.
- "Как?! Вы вышли наверх? - с деланным удивлением спросил он.
- А почему же нет? - злобно сказал шкипер.
- Идите лучше вниз! Напейтесь чаю и закусите.
- Благодарю вас, Дик! - сказал шкипер, ударившись о штурвал и удержавшись за него. - Ваша очередь отдохнуть. Вам, вероятно, было не очень приятно, когда я разбудил вас, но иначе я не мог поступить. Идите вниз и отдохните немного.
- Иду! - пробормотал смягчившийся штурман.
- А вы ничего не видели? - спросил шкипер, став у штурвала.
- Решительно ничего! - ответил тот.
Шкипер озабоченно покачал головой, через минуту снова покачал ею, и в это время его обдала волна.
- А знаете, Дик, мне очень жаль, что я утопил кота! - сказал он, несколько погодя.
- Вы его больше не увидите! - произнес Дик с видом человека, готового на все, - лишь бы сбылось его пророчество.
Он ушел, а шкипер стал смотреть на повара, который с блюдами в руках, проходил по палубе и для сохранения равновесия проделывал самые головоломные эквилибристические упражнения.
Через некоторое время его сменил у штурвала старый Сам, а он спустился вниз завтракать. За завтраком, невольно смущая повара, он рассказал про свои ночные приключения.
- Надеюсь, сэр, что вы больше не увидите кота! - нерешительно произнес повар. - Я думаю, что он пришел и терся об ваши ноги с тем, чтобы сказать вам, что прощает вас.
- Надеюсь, он догадается о том, что я понял его намерения, и не станет больше надоедать мне.
Он молча закончил завтрак и снова поднялся на палубу.
Ветер подул еще сильнее.
Экипаж занимался тем, что в одно место сносил разбросанные по всей шхуне тюки. Один из матросов неловким движением опрокинул ящик, в котором помещался кот, и тот, едва живой от страха, выскочил в открывшийся верх и, как угорелый, стал метаться по палубе.
На глазах остолбеневшего шкипера он три раза обежал палубу и собирался это сделать в четвертый, как вдруг на него упал тяжелый тюк и прищемил хвост.
Послышался непередаваемый визг.
Первым на выручку бросился старый Сам.
- Стой! - вдруг завопил шкипер.
- Но, ведь, я должен поднять… - начал Сам.
- Видите вы, что лежит под ним? - хрипло спросил шкипер.
- Под ним? - с помутившимися глазами, в свою очередь спросил Сам.
- Да, под ним! Кот?! Вы видите кота?
Сам несколько секунд колебался, а затем покачал головой.
- Ящик упал на кота, на кота! - сказал шкипер. - Я ясно вижу кота.
Шкипер, не рискуя, мог бы сказать, что и слышит кота, потому что Сатана визжал изо всех отпущенных ему Богом сил.
- Позвольте, сэр, поднять тюк, - сказал один из команды. - Может быть, тогда видение исчезнет.
- Не трогайте его… Дайте мне его разглядеть. Днем это легче сделать. Это удивительная вещь. Ничего подобного я никогда не видел. Неужели вы ничего не видите, Сам? А, Сам!
- Я вижу тюк, сэр! - медленно и осторожно проговорил Сам. - Вижу еще кусок старого, ржавого железа. Уж не железо-ли вы принимаете за кота?
- А вы, повар, тоже не видите кота? - спросил шкипер.
- Может быть, сэр, мне только кажется… - заикаясь, начал повар. - Но мне чудится какое-то туманное пятно… Вот оно и исчезло.
- Ошибаетесь! - воскликнул шкипер. - Дух кошки все еще здесь. Тюк придавил ему хвост… Разве вы не слышите, как воет дух кота?
Люди прилагали все усилия к тому, что-бы поддержать свое удивление, а несчастная кошка не в силах сама освободить хвост, невыносимо визжала.
Неизвестно сколько еще времени продержал бы суеверный шкипер кота под ящиком, но вдруг на сцену появился штурман, не знавший последних деталей дела.
- Какого дьявола вы мучаете несчастное животное? - крикнул он, бросаясь к коту.
- Значит, и вы видите, Дик? - с большим выражением сочувствия спросил шкипер и опустил руку на плечо штурмана.
- В_и_ж_у-ли я его? - спросил Дик. - Что-ж по вашему: я слеп? Да разве же вы не с_л_ы_ш_и_т_е, как он визжит?
- Да я-то слышу…
Тут только штурман сообразил, что он наделал. Пять пар глаз ясно говорили ему, что он - идиот… А глаза юнги были слишком выразительны для того, чтобы не понят их.
Оглянувшись, шкипер увидел юнгу, и точно какой-то свет озарил его.
Но этого ему было мало.
Он захотел знать все и с этой целью обратился к повару.
Тот, смутившись, сказал, что все это была шутка, поправился и сказал, что это вовсе не была шутка; так он поправлял себя несколько раз и в конце-концов совсем потерял способность выражаться членораздельными звуками.
Пока шкипер смотрел на него в упор, штурман высвободил кота и нежно расправлял ему хвост.
Добрых пять минут шкипер никак не мог освоиться с положением. Окончательно он все понял, когда ему показали продырявленный ящик юнги. Тут сознание его прояснилось; он схватил несчастного юнгу за шиворот и всыпал ему, что называется, "по двадцатое число".
Безусловно, это было наиболее остроумным выходом из создавшегося положения вещей. Во всем виновником оказался юнга. Но он получил должное наказание, и не терпящая уклонений дисциплина была восстановлена. Юнга получил практическое доказательство того, к каким опасным последствиям часто приводит обман.
А для того, чтобы он впоследствии не выдал настоящих виновников, матросы подарили ему несколько мелких монет и сломанный перочинный ножик.
Соперники по красоте
- Если бы вы меня не просили, - проговорил старый моряк, я бы ни за что не сказал вам. Но так как вы сами задали вопрос, то я расскажу то, что видел собственными глазами. Вы - первый человек, который услышит это от меня, потому что это так необычайно, что наша команда поклялась тогда же держать язык за зубами обо всей истории, боясь недоверия и насмешек.
Это случилось лет двадцать назад на борту парохода "Георг Вашингтон", шедшего из Ливерпуля в Нью-Йорк. Первые восемь дней рейса прошли самым обыкновенным образом, без всяких особых происшествий, но на девятый все изменилось.
Я стоял на корме с первым помощником капитана, возясь над лагом, как вдруг мы услыхали страшный вой с мостика и на палубу кубарем слетел оттуда один из наших парней, носивший у нас кличку косноязычный Сэм. Он подскочил к помощнику, как обезумевший, с глазами, едва не вылезшими на лоб.
- 3-з-з-з-з-з-з-за! - произнес он, еле переводя дух.
- Что? - сказал помощник.
- 3-з-з-з-з-мея!
- Легче, легче, паренек, - сказал помощник, вынимая из кармана носовой платок и обтирая лицо, - отверните-ка в сторону свою физиономию, пока не наберете воздуха. А то слушать вас - все-равно, что открывать бутылку с содовой водой. Ну, теперь говорите. Что такое?
- М-м-м-морская з-з-з-мея! - выпалил, как-будто его взорвало, Сэм.
- Немного длинная, кажется, судя по тому, как вы ее тянете, - с усмешкой сказал помощник.
- В чем дело? - спросил капитан, в эту минуту поднявшийся на палубу из своей каюты.
- Этот человек видел морскую змею, сэр, вот и все! - ответил помощник.
- Д-д-д-а! - произнес Сэм, едва не всхлипнув.
- Ладно, видел так видел, ничего теперь с этим уже не сделаешь, - сказал капитан. - Взял бы он лучше кусочек хлеба, да покормил ее.
Помощник расхохотался, и по улыбке капитана я видел, что он сам доволен своей шуткой.
Капитан и помощник все еще от души хохотали, когда с мостика раздался дикий вопль и в тот же момент один из матросов, стоявших на руле, бросил штурвал, соскочил на палубу и прыгнул вниз в кубрик, как будто внезапно сошел с ума. В ту же секунду за ним последовал второй рулевой. Второй помощник, стоявший наверху на вахте, подхватил штурвал и крикнул капитану что-то, чего мы не могли разобрать.
- Что там за дьявольщина, черт вас всех побери? - взвыл тогда капитан, вне себя.
Помощник протянул руку к правому борту, но она у него так дрожала, что он показывал пальцем то на небо, то на дно океана, и мы никак не могли понять, в чем дело. Даже когда, наконец, он успокоился настолько, что стал показывать в одном направлении, мы все-таки ничего не были в состоянии разобрать, как вдруг из воды милях в двух от нас выскочило на несколько секунд нечто вроде громаднейшего телеграфного столба, затем опять нырнуло и поплыло прямо на наш пароход.
Сэм первый смог заговорить и, уже не теряя времени на заикание, быстро сказал, что сойдет вниз поискать этот кусочек хлеба, о котором ему говорили, и сбежал под палубу, прежде чем капитан или помощник успели его остановить.
Меньше, чем через полминуты на всем пароходе остались наверху только четыре человека, - капитан, его два помощника и я.
Второй помощник держал штурвал, капитан держал поручни борта, может быть боясь упасть, а первый помощник держал линь.
Это был один из самых умопомрачительных моментов, какие я когда-либо переживал в своей жизни.
- Не выстрелить ли в это чудовище из пушки? - проговорил капитан дрожащим голосом, переводя взгляд на маленькую сигнальную пушку, стоявшую у нас на баке.
- Лучше не возбуждать его против нас, - сказал помощник, покачивая головой.
- Интересно знать, пожирает ли оно людей? - произнес капитан. - Может быть оно и явилось за кем-нибудь из нас?
- На палубе сейчас не очень большой для него выбор, - ответил ему с многозначительным взглядом помощник.
- Это верно, - сказал задумчиво капитан. - Я сойду вниз и пошлю всех наверх. Мой долг, как капитана, покидать корабль последним, если есть к тому малейшая возможность.
Как он смог выслать их на палубу, это так и осталось для меня навсегда загадкой, но он их выслал. Он вообще круто обращался с людьми и в обычное время, а в тот момент, должно быть, здорово нажал на них. И они, вероятно, решили, что даже морская змея не будет хуже. Во всяком случае, вся палубная команда явилась наверх, и мы, сбившись в кучу, смотрели, как змея подплывает все ближе и ближе.
Чудовище находилось уже не больше, чем в ста ярдах от нас. Это было невыразимо отвратительное и самое страшное на вид создание, какое только можно было вообразить. Возьмите и смешайте все самые уродливые и безобразные существа на земле - горилл и тому подобное - и все-таки получится настоящий ангел по сравнению с тем, что мы видели. Оно держалось прямо за нашей кормой, не отставая от нас, и от времени до времени раскрывало свою пасть, так что мы могли видеть его глотку ярда на четыре в глубину.
- Она кажется настроенной довольно мирно, - прошептал через некоторое время старший помощник.
- Может быть, она не голодна, - сказал капитан. - Лучше не давать ей проголодаться. Попробуем бросить ей хлеба.
Кок отправился вниз, и принес оттуда с полдюжины хлебов. Один из лучших парней, собравшись с духом, перебросил их за борт и прежде чем вы успели бы сказать раз-два-три, змея подхватила их и затем начала на нас так смотреть, как будто ждала еще. Она подняла голову и подплыла к самому борту, совершенно таким же образом, как делают лебеди в пруду, когда вы их кормите, И продолжала эту игру, пока не слопала десять больших хлебов и громадный кусок свинины.
- Боюсь, что мы ее поощряем, - произнес капитан, глядя, как она плывет у борта с устремленным на нас глазом, величиной с хорошую тарелку.
- Может быть, она скоро уйдет, если мы не будем обращать на нее внимания, - сказал помощник. - Давайте будем делать вид, будто ее здесь нет.
Ладно! Мы делали такой вид настолько хорошо, насколько могли. Но все толпились с противоположной стороны, у левого борта, и каждый готов был нырнуть под палубу в любой момент. Однако, когда чудовище вытянуло свою шею над бортом, как будто выискивая что-нибудь, мы дали ему еще провизии. Мы думали, что если не дадим, то оно возьмет само, и возьмет, так сказать, не с той полки. Но, как и сказал помощник, это только поощряло змею, и долго еще после того, как стемнело, мы могли слышать, как она фыркает и плещется у нас за кормой.
Это, наконец, так начало действовать на наши нервы, что вахтенный помощник послал одного из нас разбудить капитана.
- Не думаю, что она причинит какой-нибудь вред, - произнес вышедший тогда наверх капитан, всматриваясь за борт и говоря таким тоном, будто он прекрасно знал решительно все о морских змеях и их привычках.
- А вдруг она протянет голову через борт и схватит кого-нибудь из людей? - проговорил помощник.
- Тогда сейчас же дайте мне знать, - твердо сказал капитан и исчез в каюте, оставив нас на палубе.
Словом, я был адски счастлив, когда прозвучало восемь склянок и мне можно было смениться с вахты и сойти вниз. И ни на что в жизни я никогда так горячо не надеялся, как на то, что эта отвратительная тварь исчезнет к тому времени, когда мне придется опять идти наверх. Но, вместо того, поднявшись утром на вахту, я снова увидел ее в волнах рядом с нами, играющей на подобие котенка и один из матросов мне сказал, что капитан опять ее кормил.
- Удивительнейшее создание! - говорил капитан о морской змее. - Все слышали, и никто ее не видел, и до сих пор идут споры, существует ли она на самом деле. И хотя вы все видели ее собственными глазами, но не смейте говорить об этом ни слова на берегу.
- А почему, сэр? - спросил второй помощник.
- Потому, что вам никто не поверит, - твердо сказал капитан. - Можете клясться чем угодно и даже принять присягу, и все равно вам не поверят. В уличных газетках нас высмеют, а в солидных журналах скажут, что мы видели морскую траву или что-нибудь в этом роде.
- А почему бы нам не взять ее с собой в Нью-Йорк? - внезапно спросил старший помощник.
- Что?! - воскликнул капитан.
- Будем кормить ее каждый день, - продолжал помощник, приходя в возбуждение, - а тем временем заготовим пару больших крюков, какими ловят акул, и будем держать их наготове с проволочными канатами. Можем поймать ее живой и потом показывать, беря по соверену за вход. Во всяком случае, если только как следует взяться за дело, то можно было бы привезти с собой хоть остов ее.
- Черт возьми, если бы только это было возможно! - вскричал капитан, тоже придя в возбуждение.
- Отчего же не попробовать, - сказал помощник. - Да ведь мы могли бы поймать ее сегодня же, если бы хотели. А если она перервет канат, то можно разнести ей голову из пушки.
Мысль поймать это чудовище нам показалась совсем дикой и такая попытка - чем-то совершенно невероятным и вообще невозможным, но оно было такое смирное и держалось так близко от нас, что эта идея вовсе не была так смешна, как можно было думать сначала.
Кок отправился вниз и принес оттуда с полдюжины хлебов.