Капитан вновь погрузился в бездну мрачного отчаяния. Отослав Теда взмахом руки, он присел на край рундука и угрюмо задумался.
- Очень жаль, что вы все делаете с такой поспешностью, - мстительно произнес Томми. - Насчет иголки вы могли бы побеспокоиться и раньше, до того, как испортили мою одежду. Теперь вот вдвоем будем ходить курам на смех.
Капитан "Сары Джейн" пропустил эту дерзость мимо ушей. В минуты глубочайших переживаний сознание человека, обыкновенно прикованное к вещам низменным, обращается к проблемам высокой морали. Потрясенный бедой и разочарованием, капитан сунул правую руку в карман (ему понадобилось время, чтобы отыскать его), попросил обмотанного одеялом отрока присесть напротив и начал:
- Ты видишь, мальчик, к чему приводят карты и пьянство. Вместо того чтобы твердой рукой сжимать кормило своего корабля, соревнуясь в навигационном искусстве с капитанами других судов, я вынужден прятаться здесь, как какая-нибудь… э… какая-нибудь…
- …актриса, - подсказал Томми. Капитан оглядел его с головы до ног. Томми, не подозревая, какое он нанес оскорбление, честно смотрел ему в глаза.
- Что бы ты сделал, - продолжал капитан, - если бы в разгар веселья почувствовал, что принял уже слишком много, и, задержав кружку с пивом на полпути ко рту, вспомнил обо мне?
- Не знаю, - сказал Томми, зевнув.
- Что бы ты сделал? - повторил капитан, повысив голос.
- Наверное, засмеялся бы, - произнес Томми после недолгого раздумья.
Звук оплеухи огласил каюту.
- Гнусный, неблагодарный жабенок! - яростно сказал капитан. - Ты не заслуживаешь того, чтобы о тебе заботился такой хороший, добрый дядя!
- Пусть лучше заботится о ком угодно, только не обо мне! - рыдал негодующий племянник, осторожно ощупывая ухо. - И вообще вы больше смахиваете на тетю, а не на дядю!
Выпалив этот последний выстрел, он скрылся, только одеяло мелькнуло, а капитан, подавив мгновенно вспыхнувшее желание разрезать его на части и затем вышвырнуть за борт, снова уселся на рундук и закурил трубку.
Когда судно вышло из устья реки в море, он вновь появился на палубе и, не без труда игнорируя хихиканье матросов и колкости помощника, взял команду на себя. Единственным изменением, которое ему удалось внести в свой наряд, была зюйдвестка, сменившая капор, и в таком виде он выполнял свои обязанности, в то время как обиженный Томми кутался в одеяло и уклонялся от своих. Три дня в море были кошмаром для всех. Так алчен был взгляд капитана, что матросы то и дело хватались за свои штаны и, проходя мимо него, наглухо застегивались на все пуговицы. В грот-парусе он видел только куртки, из кливера выкраивал себе призрачные брюки и в конце концов принялся бессвязно лепетать что-то о голубой сарже и о шотландском сукне. Презрев гласность, он решил войти в гавань Бэтлси глухой ночью; однако намерению его не было суждено исполниться. Неподалеку от дома ветер упал, и Бэтлси, серый берег справа по носу, показался на горизонте, когда солнце было уже высоко.
Капитан держался, пока до гавани осталась миля, а затем руки его, сжимавшие штурвал, ослабели, и он озабоченно огляделся, ища взглядом помощника.
- Где Боб? - крикнул он.
- Помощник очень болен, сэр, - ответил Тед, покачивая головой.
- Болен? - Испуганный капитан даже задохнулся. - А ну, возьми штурвал на минуту…
Он передал управление и, подхватив подол, торопливо отправился вниз. Помощник полулежал на своей койке и уныло постанывал.
- Что случилось? - спросил капитан.
- Я умираю, - сказал помощник. - У меня внутри все узлом завязалось. Я не в силах выпрямиться.
Капитан кашлянул.
- Тогда вам лучше снять одежду и немного отлежаться, - сказал он благожелательно. - Давайте я помогу вам раздеться.
- Не стоит… беспокоиться, - сказал помощник, глубоко дыша.
- Да нет же, никакого беспокойства, - сказал капитан дрожащим голосом.
- Пусть моя одежда будет на мне, - тихо проговорил помощник. - Я всю жизнь лелеял мечту умереть в своей одежде. Может быть, это глупо, но ничего не поделаешь.
- Ваша мечта исполнится, будьте покойны! - заорал взбешенный капитан. - Вы негодяй! Вы притворяетесь больным, чтобы заставить меня ввести судно в порт!
- А почему бы и нет? - спросил помощник тоном наивного удивления. - Вводить судно в порт - это обязанность капитана. Ступайте, ступайте наверх. Наносы в устье все время меняются, знаете ли.
Капитан сдержался огромным усилием воли, вернулся на палубу и, взяв штурвал, обратился к команде. Он с чувством говорил о послушании, которым матросы обязаны своим начальникам, и об их моральном долге одалживать оным свои брюки, когда последние требуются таковым. Он перечислил ужасные наказания, следующие за мятеж на борту, и со всей очевидностью доказал, что предоставление капитану вводить судно в порт в юбках есть мятеж самого злостного свойства. Затем он отослал матросов в кубрик за одеждой. Они послушно скрылись внизу, но их так долго не было, что капитан понял: никакой надежды нет. А тем временем бухта уже раскрылась перед кораблем.
Когда "Сара Джейн" приблизилась к берегу на расстояние оклика, на набережной было всего два или три человека. Когда она прошла мимо фонаря в конце причала, там было уже две или три дюжины, и толпа росла со скоростью в три человека на каждые пять ярдов, которые она проходила. Добросердечные, исполненные истинного гуманизма граждане, блюдя интересы своих ближних, подкупали мальчишек медяками, посылая их за своими друзьями, дабы те не пропустили такого грандиозного и дарового зрелища, и к тому времени, когда шхуна подошла к своему месту у причала, уже большая часть населения порта собралась там, лезла на плечи друг дружке и выкрикивала дурацкие и развеселые вопросы в адрес капитана.
Новость достигла ушей владельца шхуны, он поспешил в порт и явился туда как раз в тот момент, когда капитан, не обращая внимания на горячие увещевания зевак, готовился уйти к себе в каюту.
Мистер Пирсон был человеком быстрых решений, и он появился на пристани, кипя от гнева. Затем он увидел капитана, и его обуяло веселье. Трое крепких парней поддерживали его, чтобы он не упал, и чем мрачнее становился капитан, тем тяжелее становилась их работа. Наконец, когда он совершенно ослабел от истерического хохота, ему помогли подняться на палубу, где он последовал за капитаном в его каюту и ломающимся от эмоций голосом потребовал объяснений.
- Это самое восхитительное зрелище, какое я видел в жизни, Бросс, - сказал он, когда капитан закончил свой рассказ. - Я бы не пропустил его ни за что на свете. Я чувствовал себя неважно всю эту неделю, но теперь мне значительно лучше. Уйти с корабля? Не болтайте глупостей. После всего этого я ни за что не расстанусь с вами. Но если вы пожелаете взять себе нового помощника и набрать новую команду, это ваша воля. Ну, а если бы вы согласились сейчас пойти ко мне домой и показаться миссис Пирсон… она, видите ли, заболела… я бы дал вам пару фунтов. Надевайте ваш капор, и пойдем.
Черное дело
- Мне очень не хотелось его брать с собой! - сказал капитан Габсон, указывая на клетку с попугаем, висевшую на грот-мачте. - Настоял на этом дядюшка, который утверждает, что морское путешествие превосходно отразится на его здоровье.
- Но теперь, кажется, все идет хорошо! - сказал штурман, посасывая указательный палец. - По моему, он в великолепном настроении. Какой забавный!
- Он, действительно, достаточно забавен! - согласился шкипер. - Старик принимает в нем большое участие…
- "Приласкайте попочку"! - крикнул попугай, ударяя клювом по жердочке. - "Приласкайте бедного попочку"!
Он вытянул голову за решетку и стал ждать ласки, которую считал лучшим удовольствием на свете. Впервые он усомнился в этом, когда штурман погладил его концом трубки. Это было для него настолько неожиданно, что он взъерошил крылья и забился в угол клетки.
Общественное мнение было против пришельца.
Все были уверены, что дикая ревность, бушующая в сердце корабельного кота, рано или поздно прорвется наружу, и тогда не миновать беды.
- Не любит его старый дьявол! - сказал повар, покачивая головой. - Смотрите, как он все время вертится вокруг него. Такой злой скотины я еще никогда не видел. Никогда!
- Вот помяните мое слово: раздоры неминуемы! - сказал старый Сам, главный покровитель кошки.
- Ставлю на попугая! - тихо и конфиденциально произнес один из присутствующих. - У него крепкий клюв - что сделает с ним кошка?
- Плакали ваши денежки! - возразил Сам.
Весь экипаж был очень привязан к коту, который еще маленьким, слепым котенком был принесен на корабль женой шкипера.
Но не меньше интереса возбудил и попугай, которого в первые два дня чуть не закормили до смерти. Но на третий день, пользуясь случаем, что клетку забыли в каюте на столе, кот подкрался к попугаю и, уступая настоятельным просьбам птицы, "погладил" его по голове.
* * *
Первым обнаружил несчастье шкипер.
Он поднялся на палубу и объявил новость голосом, наполнившим трепетом все сердца.
- Куда девался черный дьявол? - завопил он.
- Случилось что-нибудь, сэр? - боязливо спросил Сам.
- Пожалуйте, я вам покажу! - ответил шкипер и повел его в каюту, где штурман и несколько матросов уже собрались вокруг попугая.
- Ну, что скажете? - яростно спросил шкипер.
- Скажу, что слишком много сухой пищи… - после некоторого раздумья произнес Сам.
- Слишком много чего? - прорычал шкипер.
- Сухой пищи… - настаивал Сам. - Серые попугаи любят больше жидкой пищи, иначе они линяют. Слишком много сухой пищи! - повторил он.
- Слишком много кошки! - яростно произнес шкипер. - Вы отлично знаете это, и вот что меня всего больше возмущает…
- Не поверю, чтобы это было дело кота! - вставил кто-то. - Он слишком добр и мягок для этого.
- Заткните глотку! - багровея, воскликнул шкипер. - Вам кто это позволил сюда явиться?
- Я только говорю, что кот здесь не при чем! - упорно продолжал тот.
Шкипер промолчал, поднял с пола перо и положил его на стол. После того, в сопровождении команды поднялся на палубу и ласковым голосом стал звать кота. Но так как осторожный зверь не выражал желания показаться, Саму было предложено поискать его.
- Нет, сэр! В этом деле я не принимаю участия! - сказал старик. - Во-первых, я слишком люблю кота… А затем я не хочу быть причастным к убийству черного кота.
- Ерунда какая! - возразил шкипер.
- Пусть ерунда, сэр! - пожимая плечами, произнес он. - Вы, конечно, больше моего знаете… Вы человек с образованием и можете себе позволить смеяться над такими вещами… А я знаю человека, который убил черную кошку, а затем сошел с ума. Уверяю вас, что и в нашей кошке есть что-то такое…
- Во всяком случае, она знает больше нас! - сказал один из матросов и покачал головой. - Пока мы бегаем безостановочно взад и вперед, она часами сидит на одном месте и чего-то выжидает… В ней есть что-то дикое…
- А обратили-ли вы внимание на то, какая стоит замечательная погода и какие удачные переезды совершили мы с тех самых пор, как у нас поселился кот? - спросил старый Сам. - Вы, конечно, скажете, что все это чисто случайно вышло, но я-то больше вашего знаю…
Шкипер колебался.
Он был суеверен - это знали все, как и знали то, что он верит во все самые глупейшие россказни и басни про привидения. Он всегда прекрасно разбирался в предзнаменованиях, а его истолкования снов снискали ему прочную и широкую известность.
- Все это вздор! - сказал он, наконец, после неловкой паузы. - Я хочу быть только справедливым. Ничего плохого и зловещего в этом акте правосудия я не вижу, но не хочу лично принять участие в казни. Джо, привяжите коту кусок угля на шею и вышвырните его за борт!
- Я этого не сделаю! - вздрогнув, ответил повар. - Ни за что на свете я не сделаю этого. Я не хочу, чтобы мне являлись привидения.
- Сэр, попугаю стало лучше! - сказал кто-то, пользуясь наступившим замешательством. - Смотрите, он уже приоткрыл один глаз.
- Хорошо! - заметил шкипер. - Я хочу быть только справедливым… Торопиться нечего… Но, уверяю вас, если птица околеет, кот будет за бортом.
Против всех ожиданий, попугай был еще жив, когда пришли в Лондон. Он жил и в тот день, когда вышли в открытое море. Но, видно было по всему, что он слабеет с каждым часом.
Экипаж, предвидя печальный конец, собрался обсудить создавшееся положение.
Обсуждение дела было прервано появлением повара, который держал себя так таинственно, что скорее походил на члена тайного и преступного сообщества, чем на полезного соучастника корабельной кампании.
- Где капитан? - хрипло спросил он, усевшись на ящик и сжав меж колен принесенный мешок с хлебом.
- В каюте! - ответил Сам, подозрительно глядя на повара. - А что такое случилось?
- А как по вашему, что у меня здесь? - спросил повар, поглаживая мешок.
Так как все понимали, что в хлебном мешке может и должен быть только хлеб, никто не ответил.
- Эта мысль пришла мне внезапно! - продолжал повар срывающимся шепотом. - Я только, было, купил хлеб и собрался уходить, как вдруг вижу черного кота, ну точь-в-точь, как наш. Я остановился, чтобы погладить его, и тут-то меня и осенило.
- Бывает! - вставил один из моряков.
- А я иначе думаю! - с превосходством гения произнес повар. - Я подумал так: "кот, ты совсем-таки похож на нашего Сатану. Вместо него пусть капитан лучше убьет тебя"… И в ту же секунду схватил его за шею и сунул в мешок…
- Как?! В мешок с хлебом?! - спросил жалобно тот же моряк.
- Да не обращайте на него внимания! - крикнул в восторге Сам. - Вы - молодчина повар, и больше ничего! Настоящий молодчина!
- Конечно, - скромно начал повар, - если кто-нибудь может предложить что-нибудь лучше, то…
- Не говорите глупостей, повар! - воскликнул Сам. - Выньте вашего кота!
- Только бы нам не смешать их! - предусмотрительно сказал повар. - А то потом не будем знать, какая настоящая, какая наша…
Он осторожно приоткрыл мешок и вынул пленника, которого тотчас же все стали сравнивать с Сатаной.
- Точно два куска угля! - медленно произнес Сам. - Господи Боже мой, хотели посмеяться над стариком, да не удалось. Надо рассказать штурману, это порадует его…
- А что будет, если попугай не издохнет! - заметил какой-то пессимист. - И хлеб весь изгажен, и две кошки на борту…
- Подумайте, пожалуйста, о том, что говорите! - отозвался Сам. - Дубина вы, и больше ничего… Сейчас мы проделаем дырки в ящике юнги и посадим туда Сатану… Вы как думаете, Билли?
- Конечно, так! - сказал Билли.
Сам принес бурав и начал делать дырки в ящике юнги. Коты, воспользовавшись свободным временем, подрались.
- Надо что-нибудь тяжелое положить на ящик! - предложил Сам. - Пока мы будем стоять у берега, в ящике будет новая кошка… Не то она еще удерет…
Возле Лимхауза нового кота выпустили, а вместо него в ящик посадили Сатану. Новый кот с жалким видом бродил по палубе, жалобно мяукал и с грустью смотрел на все удаляющийся берег.
- Что это происходит с Сатаной? - спросил посвященный в тайну штурман. - Что-то с ним неладное творится! Взгляните на него: он сам на себя не похож.
- Чувствует, что скоро у него вокруг шеи что-то будет! - угрюмо произнес шкипер.
Это мрачное предположение оправдалось ровно через три часа.
Через три часа шкипер появился на палубе с мертвой птицей в руках. Он с жалостью смотрел на попугая, который, благодаря своим фонетическим талантам, являлся гордостью родного города.
Молча бросил он дохлую птицу за борт и так же молча схватил за шею бедную, ни в чем неповинную кошку, которая в надежде на поживу, следовала за ним.
Он прикрепил в веревке кирпич и той же веревкой обвязал кота. Экипаж, которого втайне очень забавляли приготовления шкипера, бурно запротестовал.
- На "Жаворонке" никогда больше такой кошки не будет! - с выражением произнес Сам. - Она приносила счастье кораблю!
- Оставьте меня в покое с вашими бабьими сказками, - грубо отозвался шкипер. - Хотите удержать кошку, поймайте ее!
И с этим словами он бросил кошку в воду.
Два-три пузыря показались на поверхности воды, и все было кончено.
- Баста! - обернувшись, сказал шкипер.
Старый Сам покачал головой.
- Никто еще без последствий не убил черного кота! - мрачно проговорил он. - Вот помянете мое слово!
Шкипер, у которого было много других дел, скоро забыл про казнь, но на следующий день кое-что произошло.
Ветер посвежел и закапал мелкий дождик. Весь экипаж в непромокаемых клетчатых пальто был на палубе. Совершенно случайно и к непередаваемому своему ужасу повар заметил, что кот каким-то чудом вышел из темницы и прогуливался по палубе.
Миновав благополучно юнгу, который тотчас же пустился вдогонку, кот направился к шкиперской каюте. Старый Сам, заметив кота, немедленно, несмотря на геройскую защиту, сунул пленника под пальто.
Шкипер, разговаривавший в это время со штурманом, услышав кошачий визг, поспешно повернулся и начал дико озираться вокруг.
- Дик! - воскликнул он. - Вы слышали? Кошачий визг…
- Кошачий визг! - с величайшим удивлением переспросил штурман.
- Да… Мне послышалось… - в замешательстве сказал шкипер.
- Обман воображения, сэр! - твердо произнес Дик, - как вдруг совсем близко, из-под пальто Сама, послышалось жалобное мяуканье кота.
- Вы слышите, Сам? - спросил шкипер.
- Что, сэр? - почтительно, но не поворачиваясь, спросил Сам.
- Ничего! - сказал шкипер, овладев собой. - Ничего… Ладно… Ладно!..
Старый Сам в восторге пошел дальше и передал кота юнге.
- Ну, что? - ехидно спросил штурман. - Вам все еще слышится кошачий визг?
- Это останется между нами, Дик! - таинственно произнес шкипер. - Но уверяю вас, что это не был обман воображения… Я слышал мяуканье так ясно, словно мяукала живая кошка.
- Мне приходилось, и не раз, слышать о подобных вещах, - сказал Дик, - но до сих пор я не придавал им никакой веры. Вот штука-то будет, если вдруг ночью появится на корабле кот с кирпичом на шее.
Шкипер уставился на него и долгое время молчал.
- Послушайте, - вкрадчиво сказал штурман, - если вы что-нибудь услышите ночью, сейчас же разбудите меня… Меня это очень заинтересовало.
Шкипер, не видя и не слыша в этот день кошки, решил, что все было игрой его несколько расстроенного воображения.