- Нахожу, дорогая. У нее все необычно, начиная с ее внешности и заканчивая мыслями.
- Кто же она? Вернее, где она живет? Явно не местная. Иначе о ней уже давно бы говорили. - сказала жена.
- Ты знаешь, я все думаю о ней и меня не покидает одна мысль. Я где-то ее уже видел. Не могу вспомнить пока.
- Может быть, на рынке? - гадала жена.
- М-м, нет, не думаю. Это нечто неуловимое. Я не видел ее живьем, иначе запомнил бы. Да, точно! Вспомнил! - закричал Ли. - В газете, неделю назад.
Он вышел из-за стола и направился в комнату.
Роза, обхватив двумя руками рисовую лепешку, откусывала небольшими кусочками. Жена Ли подошла к Розе и из кувшина налила в ее чашку белое парное молоко.
- Это тебе, угощайся, - проговорила она приветливым голосом.
Роза привстала, заметив в окне вошедших во двор ребятишек и, отложив лепешку, выбежала во двор. Жена Ли также последовала за Розой и вышла на крыльцо дома.
Ребятишки обступили Розу и поначалу разглядывали ее дивные волосы, а потом начали играть с ней, весело гоняя друг за другом по двору. Вскоре появился Ли, в его руках был сверток газеты, он развернул его и показал жене первую страницу.
- Вот, здесь, - он указал пальцем на черно-белую фотографию, и небольшую статью ниже.
- Кто этот Ронг Бао? - поинтересовалась жена.
- Это профессор психологии. Он работает в клинике в нашем городе. А эта девушка находится у него на обследовании и лечении, точнее, она восстанавливает свое здоровье. Профессор хочет вернуть ее к жизни в обществе.
- Она пережила какой-то стресс?
- Возможно.
- Тогда она может быть опасна.
- Не следует слепо верить тому, что пишут и уж, тем более, тому, что говорят. Как мы привязаны цепями к людскому мнению и зависим от него, так и наши пороки владеют нашими душами. Всякие действия нужно вначале обдумать, пропустить через призму мозга. Логический ум и накопленный опыт помогут нам отыскать верное решение. Дети играют с ней. Она не похожа на психбольную, хотя и отличается от всех людей. Здесь написано, что она долгое время жила вне общества людей и не помнит своего прошлого.
- Как это?
- Она выросла среди дикой природы. - ответил Ли.
- Как человек-маугли? - спросила жена.
- Что-то в этом роде. К сожалению, здесь в статье мало написано о ней. Тут слова профессора. - Ли водил пальцем, читая про себя и ища необходимую строку, - Ага, вот, нашел, профессор пишет, что у любого живого существа, а тем более, человека даже ведущего замкнутый образ жизни, наедине с дикой природой, есть память.
- И эту память он хочет восстановить?
- Да, и не только. Он хочет вернуть ее в общество, чтобы она смогла вновь жить среди людей. Знаешь что, пока она весело и беззаботно играет с учениками, ты сходи вот по этому адресу. Я написал его на газете. Они, наверное, ищут ее. А я пока начну урок.
- Я поняла, хорошо, только переоденусь. - и она отправилась в дом.
Спустя несколько часов Розу благополучно доставили в клинику, и довольный профессор давал указания медсестре.
- Я прошу вас немедленно сообщить Ван Пену, что нашу пациентку нашли. Ее привел школьный учитель. Он узнал ее по нашей статье. Пусть прекращает поиски, и передайте ему огромную благодарность за помощь.
- Кому передать, - спросила медсестра, - сыщику или учителю?
- Разумеется, сыщику. Учитель весьма скромный человек. Я предлагал ему вознаграждение, но он вежливо отказался. Славный человек. И еще, сообщите Вильяму, пусть немедленно придет ко мне.
- Он же в городе, ищет Розу, как я его там найду?
- Не нужно искать его, просто сообщите его квартирной хозяйке, где он снимает квартиру. Оставьте сообщение для него.
- Поняла. Это все?
- Да, пока все. Я буду у себя в кабинете. Да, и накормите Розу, она, наверное, жутко проголодалась.
Вечером Вильям уже находился рядом с Розой в ее маленьком домике посреди небольшого цветущего сада. По распоряжению профессора с окон были сняты непроницаемые ставни и солнечные лучи алого заходящего солнца проникали внутрь комнаты, наполняя ее теплом и уютом естественного освещения.
Роза и Вильям сидели на мягком коричневом диване (мебель также ввезли в дом по распоряжению профессора и просьбе Вильяма), они касались плечами, а Роза, откинув голову, держала перед собой мягкую плюшевую обезьянку, подаренную Вильямом. Она поднимала лапки обезьянки, как если бы та была живая, и имитировала ходьбу. Вот обезьянка прошлась по ноге Розы, запрыгнула на живот и грудь и ловко, перепрыгнув через руку Вильяма, обхватившую Розу за плечи, оказалась на груди у Вильяма перед его лицом.
- Что бы я делал без тебя? - нежно произнес Вильям. Он провел теплой ладонью по лицу, нежно касаясь ее мягкой кожи. - Ты - мой яркий солнечный лучик.
Роза прижала свою голову к груди Вильяма, словно кошечка, и вновь выпрямилась, а затем опять прижалась, будто ластится, мягко касаясь его тела своей головой. Ее рыжие волосы ярко отбрасывали огоньки солнечных лучей, попавших на них, и свисали на плечо и грудь Вильяма, окутывая его словно теплым и пушистым шарфом.
Он все время думал о том, как ему поступить и что сказать ей, когда нужно будет через неделю уехать в Лондон. Он не мог найти подходящих слов и объяснения, ему не хотелось уезжать. Но что сказать отцу, если он решит еще немного задержаться? Что сказать ему о Розе или, быть может, ничего не говорить? За время пребывания с Розой он привык к ней, хотя нет, значительно больше, он не мыслил жизни без нее! Но, как ему рассказать об этом его семье, ведь, отец не поймет этих чувств, ему присущи мысли и разговоры о цифрах, законах, экономике. Вильям хотел поскорее обучить Розу всем манерам поведения в обществе, языку общения и хоть каким-то основным знаниям, чтобы можно было ее вывести в свет. Но, отец… Сможет ли он понять его… Внезапно, его мысли были прерваны словами Розы.
- Люди ночи. - произнесла она как-то таинственно.
- Что, прости, что ты сказала? - переспросил ее Вильям.
- Люди ночи. Они были тут.
- Я не понял, какие люди?
Она весело пожала плечами, затем поднялась и игриво схватив обезьянку, забегала по комнате, перепрыгивая через предметы, находящиеся у нее на пути. С того дня они почти не расставались. Вильям боялся ее вновь потерять. Он поднимался рано утром, еще до рассвета, а уходил поздно вечером, когда солнце уже скрывалось за горизонт. Они подолгу сидели на скамейке напротив фонтана, напоминающего водопад, где вода сбегала по камням, падая в небольшой искусственный пруд, где грациозно и важно плавали разноцветные рыбки, придавая этому сооружению схожесть с настоящим естественным водоемом.
Под тихие звуки бегущей по камням воды и случайные всплески рыб в пруду, Вильям обучал Розу английскому языку, манерам и многому другому, чего ей необходимо знать, чтобы свободно чувствовать себя в людском обществе. Он рассказывал об обычаях и традициях лондонцев и своей семьи, о том, что она может встретить в Англии и какие бывают люди, а она внимательно слушала, повторяя за ним, и, как лучший ученик, старалась верно отвечать на его вопросы о пройденных темах.
Ночью, когда Вильяма не было, она часто вспоминала свою жизнь в дикой природе. Она вспоминала свободу, где не было границ, высоких стен и ограждений, где царствовали законы природы, не искусственно придуманные человеком. Также она вспоминала Вильяма и всех тех людей, с которыми она успела познакомиться. Она понимала, что ей необходимы все эти уроки, что давал ей Вильям, чтобы быть рядом с любимым, быть с тем, кому она доверилась и подарила свое сердце. Она понимала, что он живет в другом, незнакомом ей мире, и если она хочет быть рядом и быть счастливой, то ей необходимо понять и принять его мир - мир людей, каким бы диким, своенравным и чуждым не показался ей. Она, не задумываясь, поставила на чашу невидимых весов счастье и свободу. И она сделала выбор, еще там, находясь с раненым, голодным и слабым Вильямом. Она поменяла свободу на счастье. Она имела полное право быть счастливой, как все люди.
Вильям и Эрик находились на арендованной квартире, они сидели за столом, освещенным лучами раннего восходящего солнца.
- Вот твой кофе, Вильям, - произнес Эрик, - Тебе два кусочка сахара, как всегда?
- Спасибо, Эрик. - дружелюбно произнес Вильям.
- Собираешься к ней? Не забудь подарок. Мне трудно было найти эту помаду. Она хорошего качества, как ты и просил, она нежно красного цвета.
- Благодарю тебя. Я ни на минуту не могу оставить ее. Ты - настоящий друг. - сказал Вильям.
Эрик сел напротив Вильяма за маленький столик и положил несколько кубиков сахара в чашку. Аккуратно и медленно помешав, он сделал глоток.
- Здесь отменный кофе, но чай - лучше нашего. - сказал Эрик. - Я давно хотел спросить тебя.
- Да Эрик, я слушаю. - сказал Вильям, задумавшись о чем-то.
- Я понял, что ты ее любишь. Это так?
- Да, мой друг. Все верно.
- А, вот, любит ли она тебя?
- Думаю, что любит.
- Она говорила тебе об этом?
- Пока нет. Но не всегда можно судить по словам. Я увидел это в ее глазах. Они не лгут. А также, я приметил это в ее отношении ко мне. Эти женские вздохи, взгляды, ласка… - сказал Вильям.
- И все-таки, на тебя она подействовала своим обаянием, мне кажется, больше, чем словами.
- Ах, Эрик, когда влюблен, то не замечаешь слов. Женщине достаточно чувств и действий, чтобы показать свои отношения и проявить тепло, заботу и ласку. Слова не всегда нужны. Иногда, неуместно сказанная фраза может оттолкнуть. Я влюблен…
- Вот именно, ты влюблен и не замечаешь…
- Чего не замечаю? Я не понимаю тебя. - сказал Вильям.
- Когда человек влюблен, он становится слепым и кроме своего идеала в избраннице ничего не видит.
- Потрудись объяснить. Что все это значит? - удивился Вильям.
- Ну, хорошо. Когда уезжал твой отец, он сказал, чтобы ты через две недели вернулся. Как теперь ты поступишь? Все расскажешь отцу про Розу и свои нежные чувства к ней?
- Я об этом только и думаю, Эрик. Я полагаю, что смогу уговорить отца.
- Ты хочешь взять ее в Лондон? Ты с ума сошел. Во-первых, она дикарка…
- Эрик. Я прошу этого…
- Хорошо, извини. Я знаю, что ты делаешь все возможное, чтобы вернуть ее в общество. Но профессор Ронг Бао сказал, что это долгая кропотливая работа. Много лет уйдет на то, чтобы осуществить эту твою идею.
- Да… - задумчиво сказал Вильям, скорее, не соглашаясь, а принимая во внимание сказанные Эриком слова.
- Но, есть еще одно обстоятельство, куда более сложное. Тот мир, в который ты хочешь ее увезти, он может не принять ее. И ты разобьешь ей не только сердце, но и погубишь ее. Ведь, если она тебя любит, то ты сможешь обеспечить ей защиту в своем мире, полном человеческих пороков, эгоизма, лжи, предательства, корысти, зависти. Сможешь ли ты защитить эту чистую и свободную душу? Ведь, ей не свойственны человеческие пороки. Ты невольно из-за благих чувств и побуждений, возможно, из-за жалости, втянешь ее в новый чужой для нее мир. Мы в ответе за тех, кого приручили. Я знаю тебя, ты не сможешь ее оттолкнуть. Тебе придется дать ей новую жизнь. А твоя семья, как она воспримет эту новость?
- Я понимаю тебя, Эрик. Как бы ты поступил на моем месте? Ведь, ты не влюблен и тебе не понять меня. Что касается защиты и заботы, то я, ведь, имею степень бакалавра экономических наук и буду работать, не зависимо от своих родителей.
- Да, уж, чего не сделаешь ради чистой и возвышенной любви. А твое образование? Как на счет степени магистра?
- Поступлю на заочное отделение. Да, с чего ты взял, что моя семья будет против нее? Мать поймет меня, в этом я не сомневаюсь, а отец… - он задумался.
- Да, что скажет твой отец?
- Но, ведь, отец тоже меня любит, но…
- Что но?
- Я объясню ему все.
- А если он не поймет и категорически будет против. Ведь, это конфликт, ты понимаешь.
- И, что же мне делать, Эрик. Изменить себе и ей? Я не хочу и не буду.
Эрик задумался на минуту, а затем высказал идею, которая у него вот уже несколько дней зрела в голове.
- А что, если не спешить и решить разом все вопросы.
- Не понимаю.
- Розе нужно время для того, чтобы она смогла войти и лучше понять новый для нее мир, тебе нужно время для образования и подготовки родителей к осознанию того, что у тебя будет жена китаянка, хотя она не очень то и похожа на китаянку, но все же.
- Ну, не тяни, что ты предлагаешь.
- Пусть она останется здесь в клинике под наблюдением профессора, а ты езжай в Лондон. А через год ты вновь приедешь.
- А что, если она убежит, как это было? Что, если с ней что-то произойдет? Я не смогу простить себе этого…
- Стой, стой, стой. - успокаивающе произнес Эрик. - Но, ведь, с чего ты взял, что она в Лондоне, где намного сложнее жизнь, избежит опасностей.
- Жизнь везде одинакова и сложна. Но ты прав, я не подумал об этом. И вообще, я многое из эгоизма и любви к ней, не замечаю. Ведь, любить кого-то, значит, не только лицезреть и владеть его сердцем, но и заботиться о нем. Ты прав и мой отец тоже будет прав, если восстанет против нашего брака. И я сделаю ее несчастной. Но будет ли она счастлива здесь, когда я оставлю ее?
- Вы будете переписываться, в конце концов, звонить, а спустя год сможешь приехать, и вот тогда и решишь. А главное, решишь для себя.
- Ты это о чем? - спросил Вильям.
- Понимаешь… Как бы тебе это сказать. В Лондоне тоже прелестные девушки есть. Глядишь и влюбишься. Что тогда?
- Нет, я точно знаю, что люблю ее, а второй любви для меня не будет. Жизнь одна и любовь тоже.
- Но, ведь, и ей тоже надо подумать. Разлука - она либо разрывает отношения непрочные, либо укрепляет, в том случае, если вы оба не ошиблись.
- Ладно, Эрик, уже пора. Мне нужно идти в клинику. Я лечу туда на крыльях любви, навстречу восходящему солнышку, чтобы купаться в его лучах. Эх, Эрик, как непроста наша жизнь. А, ведь, ты знаешь, в горах, когда я был с ней, там все было по-другому. Там нет таких границ и барьеров, которые ставят и создают люди искусственно, неестественно для природы, но законно для общества.
По дороге в клинику Вильям зашел в цветочную лавку и купил букет из пяти красных роз. По дороге он вспоминал стихи, которые учил в детстве, произносил их вслух и принюхивался к благоуханному любовному запаху красных роз.
Войдя на территорию, где находилась Роза, он не успел пройти и пяти шагов, как заметил предмет своих мыслей. Она, как всегда, завидев его, мчалась к нему навстречу, цветущая и счастливая, радуюшаяся первому солнечному лучу, дарующему тепло и нежность. Она обняла его, а затем, как всегда, прижала свою голову к его груди, словно прислушиваясь к биению его горячего и взволнованного, как у всех влюбленных, сердца, прижавшись к нему своим юным и теплым телом. Он вручил ей цветы и, как всегда, нежно погладил ее, пройдя, едва касаясь, несколько раз ладонью по ее роскошным и дивным локонам огненных волос. И, заглянув в ее глаза, словно окунулся в их блеск и красоту. По дороге к ее домику он взял нежно ее под руку и читал стихи, которые пришли ему в голову о любви.
В домике он сел рядом с ней на диван и, достав из кармана маленькую коробочку, вручил ей.
- Это подарок. - сказал он, вручая ей маленькую коробочку.
- Что это? - произнесла Роза.
- Ты открой и увидишь. Всем женщинам это нужно. Это помада.
Она развернула подарок и достала из него продолговатый маленький коричневого цвета предмет. Покрутив его в руках, она лукаво посмотрела в его глаза, улыбнулась и, сделав жест плечами, показывая, что не знает применение этому, вернула его Вильяму.
- Это помада. - он раскрыл крышку, немного покрутил цилиндр и из овального предмета появился красный стержень помады. - Это для губ. - Вильям, имитируя на себе, держа помаду у губ, показал ей, как это применить. - Это для женщин.
Он взял ее нежно за руку и подвел к зеркалу. Вильям стал позади Розы и, высунув помаду перед ней и зеркалом, медленно навел красным цветом ее розовые и удивительно красивые нежные, словно лепестки розы, губы.
- Красота, - по буквам произнесла Роза.
- Да, это красиво. Все дамы мажут губы в те цвета, которые им подходят или в зависимости от настроения.
В этот момент постучались в дверь.
- Да, входите. - произнес Вильям.
- К вам можно? - произнесла медсестра. - Я должна сделать некоторые процедуры для Розы. Вы позволите?
- Да, да, конечно. - сказал Вильям и, отходя от зеркала, чтобы не мешать, сел на диван.
Пока медсестра раскладывала на подносе какие-то медикаменты, Роза не отходила от зеркала, любуясь на свое отражение.
- Мне необходимо дать ей несколько витаминов и проверить давление. - сказала, хлопоча, медсестра, - Вы поможете мне?
- Да, конечно, - сказал Вильям, привстав с дивана. - Что мне нужно делать?
- Поставьте эти прекрасные розы, - сказала с акцентом, улыбаясь, медсестра, - в вазу, а воду я попрошу налить вот из этого графина.
Вильям бережно поставил цветы в вазу желтого цвета, по бокам украшенную красными бабочками и замер от удивления. Его глаза уставились на Розу. Медсестра, замечая, что Вильям чем-то озабочен, также развернулась и посмотрела в сторону Розы, стоящей у зеркала. Обе ее щеки, лоб и подбородок красовались красной помадой в волнистых линиях. Поверх ее губ были также нанесены ею две линии.
- Ну, остался только носик, - с улыбкой произнесла медсестра.
Подземелье воздушного дракона
Последние лучи солнца давно покинули улицы и на их смену поползли тени, затягивая улицы города черной мглой ночи. По черному бескрайнему небосводу были разбросаны, словно жемчуга, маленькие звездочки, ярко светящиеся и пытающиеся заявить миру о своем появлении. Большое желтоватое тело луны взошло на бескрайний простор ночи на смену солнцу, проливая бледный белый луч на темные силуэты зданий города.
За высоким каменным забором, слегка освещенным лунным прожектором, появились, отделившись от стены и выйдя из мрака, три тени. Они быстро проскользнули к углу стены и, собравшись воедино, начали расти вверх. Вскоре тени, преодолев высокую каменную стену, оказались внутри просторного сада. Тени вновь разделились на три части и ловкими движениями, скрываясь среди кустарников и одиноких деревьев сада, изредка перепрыгивая через встречающиеся на пути преграды, перебрались короткими перебежками к одноэтажному небольшому зданию. Там они, словно слились с темным его силуэтом и растворились в его теле.
Послышались тихие, едва заметные шаги и дверь в здание приоткрылась. Спустя мгновение все три тени проникли внутрь дома, а еще через минуту послышался небольшой шорох и чьи-то тяжелые шаги…
Еще не было и десяти часов утра, как у дома, где жила Роза, собралось несколько человек, встревожено обсуждающих новое происшествие. Здесь был профессор Рогн Бао и вызванные им, ранним утром, сыщик Ван Пен, Вильям и Эрик. На диване внутри дома сидела медсестра и тихонько плакала, утирая мокрые глаза салфеткой.
- Думаете ли вы, - обратился профессор к Ван Пену, - что и на этот раз Роза сбежала в город? Я, по крайней мере, это предполагаю.
- Не думаю. - мрачно, и словно обдумывая каждое слово, сказал сыщик.