- Я не ребенок, Дино! У нас есть общая договоренность - и только! Все дальнейшее зависит только от тебя. Сиф - бывший капитан германской армии, потом в Южной Америке дослужился чуть ли не до генерала, воевал в Корее. Сорвиголова! На него можно положиться. Мой план таков: когда лейтенант, здешний начальник, поведет взвод в обход района, Аллар его застрелит. Младший лейтенант - набитый дурак. Сиф подговорит его пойти в горы с карательными целями до получения подкрепления, чтобы схватить орден, понимаешь? Люди Аллара уберут его, это будет нетрудно. А взвод, потерявший руководство, проводники заведут подальше в горы. Между тем Сиф откроет ворота крепости алларовским молодцам! Понял, чем это пахнет? Итальянский военный крест второй степени тебе обеспечен, синьор капитан, дело верное! О тебе доложат самому дуче! Но, конечно, придется и раскошелиться. Сиф деньги любит. Без денег и оружия ничего не сделать, Дино, и если тебе нужны мои пожелания, так вот они: побольше денег, побольше оружия!
Наступило молчание. Бонелли зашевелился, как будто шарил руками в карманах. Гай готов был держать пари, что он искал свою трубочку, но потом вспомнил, что курить нельзя, вздохнул и потихоньку выругался.
- Ну, что же ты молчишь? - обиженно спросил долговязый. - Как мои планы? Нравятся?
- От начала до конца - детский лепет! - отрезал Бонелли.
- То есть так? - Долговязый был ошеломлен, он даже несколько отодвинулся от своего собеседника.
- Лоренцо, Лоренцо! Слушаешь тебя и только головой качаешь… Винить тебя, конечно, не приходится, но… как видно, и рассчитывать тоже нельзя.
- Не понимаю. Кто же я, по-твоему?
- Авантюрист. В каждом твоем слове чувствуется отсутствие почвы под ногами. За спиной у тебя - пустота, вот в чем беда.
- А у тебя что за спиной?
- У меня - Италия, моя родина. У тебя - нуль, кружок с дыркой - ни Франция, ни Италия!
- Значит, я - продажная шкура?!
- Не кричи, Лоренцо, и не забывайся: во-первых, вокруг нас враги, а во-вторых, я - твой начальник и повышать на себя голос не позволю. Кто те люди, на которых ты опираешься? Авантюристы, головорезы.
- Святых отцов здесь нет, выпиши их из Италии, если они тебе нужны!
- К чему мне святые отцы? Ты или не понимаешь меня, или не хочешь понять. Я сам - агент, чужой человек в Сахаре, ты тоже. Поэтому мы должны в своей работе опираться на местные элементы, на коренных жителей. А кто твои люди? Аллар - феодал, у которого французы подсекли корни. Связей с местным населением у него нет. Больше того, в условиях перемещения племен и накопления нерешенных вопросов он многим здесь мешает. А кто такой Сиф?
Говоря твоими словами, ландскнехт и продажная шкура! Ему верить? Никогда! Ты сказал, что он любит деньги. Еще бы! Вот этому я верю! Но запомни: наскоки нам не нужны. Твой план не подходит, потому что французы ликвидируют шум прежде, чем он дойдёт до ушей кочующих племен.
- А если прозевают?
- Будет еще хуже.
- Хуже?!
- Ясно. Итальянская Ливия недалеко. Брожение мигом передастся к нам: у нас там тоже много горючего материала, пожар у соседа опасен и нашему дому. Успех в Хоггаре разом воодушевит туземцев всей Северной Африки. Всюду зашевелятся националисты и революционеры. С националистами мы еще сможем договориться, а уж с коммунистами - никогда! Их придется вешать поодиночке! Французы и мы сидим на одном суку!
- Так какого же черта…
- Не обижайся. У тебя большие планы, а выйдет из них один пшик! А я хочу другого. Мы дали тебе денег и помогли привлечь сюда этого профессора Балли. Создана научная экспедиция, прикрываясь которой ты можешь обследовать горы и весь район. Что ты сделал? Ничего! А нужно сделать вот что: нанять проводников из местных людей, облазить горы вдоль и поперек, обследовать все закоулки по линии крепости и найти новые, не известные еще французам источники. Не найдешь - выкопай! Под видом раскопок ты можешь накопать много колодцев. Затем нужно поселить там кочевников, привязать их к воде. Французы боятся туземцев, они слабы и потому стараются обезлюдить зону коммуникаций. А ты заселяй ее! Заселяй! Они засыпают колодцы, а ты их рой! Да еще в самых неудобных для них местах! Вода - ключ к Сахаре. У кого в руках вода, тот здесь и господин. Вода в пустыне важнее винтовок, она - опаснейшее оружие! Так дай ее местным племенам! Дай! Обследуй район, составь карту, календарный план работ - и действуй! А если французы начнут отрывать племена от воды, вот тогда вспыхнет брожение, но уже совершенно естественное и стихийное, я бы сказал, законное в понимании самих туземцев. Можно будет и слегка подогреть его в наших интересах: подбросим тебе винтовки, даже не с сотней, а всего с пятидесятые патронами на дуло - пусть бунтари постреляют немного! Вот тебе моя схема действий, вот тебе реальные возможности! Ну, понял хоть теперь, наконец?
- Чего же не понять…
Наступило молчание. Луна уже сильно сдвинулась к гребням крыш, косые черные тени легли через двор.
- Время идет, - вдруг спохватился Бонелли. - Надеюсь, мы не громко говорили?
- Нет. Все тихо.
- Ладно. Вернемся к делу. Задание ты получил, даю тебе две недели для составления плана. Пришли его к концу месяца. Будь осторожен. Денежный отчет принес?
- Вот он.
- Давай сюда. Завтра зайди ко мне в лазарет после обеда, когда все лягут отдыхать. Получишь деньги. Теперь еще одна неприятная тема.
- О чем же?
- Да все о тебе. О твоем житье-бытье.
- Кто-то уже успел тебе наябедничать. Все контролируешь? Не надоело?
- Нет, не должно надоесть! Это - моя обязанность. Ты, Лоренцо, слабохарактерный, увлекающийся человек, без стержня в душе. Я тебе не учитель, но твои увлечения мешают делу.
- О чем ты говоришь? Не понимаю!
- О Тэллюаульд-Акадэи.
Гаю хорошо было видно, как силуэт долговязого дрогнул и слегка качнулся назад.
- Публичная девка, да еще чернокожая! Что она мне?
- Тэллюа не публичная девка и не чернокожая. Она окрутила тебя вокруг пальца. Ты в нее влюблен. И совершенно потерял голову.
- Я?!
- Ты. Пауза.
- Послушай, дорогой Дино, неужели ты думаешь…
- Я знаю, а не думаю. За тобой следят мои люди. Мне известен каждый твой шаг, каждое слово, каждая выписанная для нее из Алжира шелковая подушка или пара украшенных бисером туфелек.
Снова пауза.
- Тэллюа мне нужна, - начал долговязый. - Она - моя база и прикрытие. Не я в нее влюблен, а Аллар, он хочет жениться на ней, но она играет и морочит ему голову. Через нее я и поймал его. Пока Тэллюа здесь, сам вождь и его вассалы всегда будут в твоем распоряжении, Дино.
- Это хорошо. И верно, что ее можно использовать. Но так тратить на нее время и деньги, как это делаешь ты, - никуда не годится! Да и не достигнешь ты этим ничего, Лоренцо. Плохо ты знаешь женщин. Ты ее назвал чернокожей публичной девкой - ну, а сам многого от нее добился?
- Да… То есть нет… Я и не хочу…
- Ага, видишь! Вот тебе и чернокожая девка! Предупреждаю: брось глупости. Не бросишь - поссоримся всерьез.
- Да я ведь… Эх… Ну, ладно, Дино.
Вдруг где-то совсем близко громко пропел петух.
- Скоро утро. Все, что ли?
- Нет, не все. Тэллюа - одна причина твоей бездеятельности, но есть и другая. Она мне нравится еще меньше.
- Что же это такое?
- Золото.
Этого долговязый не ожидал.
- Да что ты, Дино! Клянусь тебе богом! - поспешил он с фальшивой горячностью.
- Баста кози! Мне сообщили все подробности. Балли напал на след сокровища Ранавалоны, последней королевы Мадагаскара. Верно? Отвечай! Ну, вот… Вы уже приблизительно знаете район, где спрятаны сокровища, и планомерно кружите, постепенно суживая круги. Считаете, что теперь клад от вас не уйдет. Мне известно, что профессор известил свое Археологическое общество, он заинтересован в древностях: для учёного существуют лишь культурные ценности. А для тебя?
- Для меня?
- Да. Ты чего ищешь?
- Странный вопрос! Ведь я - человек с высшим юридическим образованием, бывший офицер, администратор научной экспедиции. Балли и я - одно и то же.
Снова Бонелли плотно придвинулся к долговязому.
- Тебе нужно золото, чтобы избавиться от нас.
- Дино, ты с ума…
- Брось! Не время шутить! Бонелли встал. Поднялся и долговязый.
- Запомни одно: изменнику - пуля в спину. Без предупреждения. Слышишь?
- Слышу.
- Завтра лейтенант уходит с патрулем. Уговори этого голландца немедленно ехать в горы. Поезжай сам и брось его на шею Тэллюа!
- Но…
- Без "но". Ты должен заинтересовать его и привязать к девушке, чтобы освободить меня и себя. Сведи их - и марш в горы, на поиски воды. Приказ понят?
- Так точно.
- Выполняй. Ты свободен. Впрочем, я пойду первым.
- Всего хорошего, Дино! - прошептал длинный вслед бесшумно удалявшейся фигуре Бонелли. Потом вздохнул, скрипнул зубами и яростным шепотом с ненавистью бросил в темноту: - Сволочь!
Гай ощупью нашел па столе бутылку вина и сухари и, не зажигая света, с аппетитом поужинал. Потом растянулся на постели и задумался.
"Так ошибиться в оценке Бонелли! Славный малый… Черт побери! Во-первых, он гораздо культурнее бывшего капитана шхуны и заведующего автобазой. Во-вторых, в его лице и манерах есть что-то властное и даже барское. Как я не обратил внимания на его глаза - холодные, всегда настороженные… Взгляд человека, которому постоянно нужно быть начеку! Он недурно играет роль. Тощий замызганный кошелек… "Нас, африканских служак, не балуют деньгами…" А фотографии на стене? Этот номер ловко продуман и сработан! "Два брата, герои Вердена… Оба пали". И я смутился, залепетал извинения… Я - настоящий осел! Но лучше всего - новенькая французская ленточка на стене: "Хороший француз!" Хотя в мое оправдание нужно сказать: негодяй мастерски разыграл эту сцену - голос его задрожал, он отвернулся, как будто желая скрыть от меня невольную слезу… А сцена под навесом - этодрака двух пауков! Характерные персонажи! Интрига завязывается. Любопытно, как завтра долговязый начнет обхаживать меня! Не получится ли новая комбинация - геер ванЭгмонд и его сахарское хобби?
Нужно поскорее собраться в горы и поглядеть на Тэллюа!
Тэллюаульд-Акадэи… Какое звучное имя…"
Глава 4. Еще немного о победителях и побежденных
Лейтенант Лионель д'Антрэг жил в чистеньком белом домике. Завтрак был сервирован на веранде. Навстречу Гаю поднялся молодой офицер, худенький мальчик с узкими плечиками и длинной шейкой. "Он странно бледен для Сахары, особенно руки с тонкими нервными пальцами. Сколько ему лет? Наверное, двадцать пять, но на вид семнадцать".
Лейтенант был одет строго по уставу и заметно важничал.
- Мсье ван Эгмонд, - проговорил он, назвав себя, - прошу извинить мою вчерашнюю неучтивость: я весь день провалялся в постели.
Сенегальский стрелок, раза в полтора выше и втрое шире своего господина, прислуживал им, двигаясь бесшумно и мягко, как большая черная пантера.
Разговор, как и следовало ожидать, обратился к прекрасной Франции и сердцу ее - Парижу. Гай рассказал последние новости из мира искусств, литературные сплетни и светские анекдоты. Спорт лейтенанта не интересовал, упоминание о парламенте вызвало страдальческую гримасу.
Постепенно лейтенант д' Антрэг, как улитка из скорлупы, выполз из брони своей застенчивой официальности. Он забыл и Сахару, и крепость и превратился в простого милого молодого человека, почти юношу. Гай почувствовал, что еще два-три шага навстречу друг другу, и они станут друзьями.
После завтрака сенегалец подал кофе. Где-то совсем близко протопали кованые солдатские ботинки и брякнуло оружие: это сменился караул. Утро кончилось. Стало опять нестерпимо жарко.
Разговаривая, Гай расстегнул боковой карман защитной Рубахи и вынул визитную карточку и письмо.
- Что это? - удивился д' Антрэг.
- Рекомендательные документы к вам, господин лейтенант! Мои верительные грамоты!
Лионель усмехнулся.
- От моих начальников? Их рекомендации для меня мало значат, ван Эгмонд… Я рад вам и без них, рад безмерно!
Лицо его стало грустным. Потом он взглянул на визитную карточку. На ней стояло два слова: "Адриенна д'Антрэг".
- От сестры?! - Лионель вспыхнул и впился глазами в конверт.
- От вашей мамы… то есть я хотел сказать, от госпожи д' Антрэг.
Лейтенант поласкал письмо кончиками пальцев. Потом поднял на ван Эгмонда печальные глаза:
- Думаете - вот сентиментальный мальчик? Нет, это одиночество. Я отдыхаю только в походе, среди туземцев. В крепости тоска и одиночество берут меня за горло.
Он встряхнул головой.
- Скажите, ван Эгмонд, где же вы познакомились с моей матерью?
- На одной из моих выставок, года два тому назад.
- Ах, так! Да, я вспоминаю. Мне как-то передавали ваши рассказы о гитлеровском Берлине. Позор и ужас!
- Что же вы не прочтете письма?
- Не хочу обесценивать его беглым просмотром. Вот вернусь из обхода и ночью буду перечитывать его много-много раз. А пока пусть полежит у моего сердца.
И он бережно сложил письмо и спрятал его в карман.
- Неудачно выбрано место для постройки крепости, - сказал Гай, следя, как голубой табачный дымок тяжело повисает в раскаленном воздухе. - Я провел ужасную ночь, дорогой лейтенант. Устроить жилье в печке - что за нелепая идея!
- Крепость - не жилье, - рассеянно ответил лейтенант д'Антрэг. - Мы здесь не живем, а страдаем. "Ради Франции", - говорят нам.
- Но зачем здесь крепость?
- С севера на юг Сахару пересекают два пути, очень важные в экономическом, политическом и военном отношении. Один соединяет Алжир с нашими колониями в Западной Африке, второй, значение которого еще больше, ведет в Центральную Африку. Если мы хотим удержаться там, то безопасность этих коммуникационных линий должна быть обеспечена. Между тем ее пересекает третья линия - из итальянской колонии Ливии.
- Ну и что же?
- Итальянцы экономически освоили Тунис, а достался он французам. Италия всегда считала себя ограбленной, но раньше была слишком слаба, чтобы начать интриги. Не то теперь. Муссолини вооружил страну, ему нужны шум, экспансия. Диктатура - всегда в динамике, покой ей опасен, он лишает смысла ее существование. И вот вопрос об экспансии в Африке снова поставлен Италией в порядок дня и на этот раз уже в острой форме. Плацдарм - Ливия. С ожесточенным упорством итальянцы стараются подорвать наши позиции в Сахаре: в пустыне идет молчаливая и тайная, но кровавая борьба, и вы находитесь в ее гуще.
- Как так?
- Весьма просто! Наша крепость построена на перекрестке двух враждебных стратегических путей: Алжир - Чад и Ливия - богатые страны Западной Африки. Вы видите теперь, что мы поджариваемся по необходимости! Кроме того, крепость - это жандармская станция в Сахаре: она сдерживает проникновение мыслей об освобождении.
Лейтенант нахмурился.
- Так, значит, вы искали здесь опасности? Зачем они вам? - лениво спросил Гай, только чтобы поддержать разговор.
Лейтенант встал, подошел к его креслу. Было видно, что ему очень хотелось поговорить. - Я утомляю вас своей болтовней, - осторожно начал он, - но поймите: когда поживешь в пустыне, то обязательно станешь болтуном.
Он помолчал, собираясь с мыслями, и заговорил, сначала спокойно, потом все больше и больше волнуясь.
- Меня всегда злила наша французская пассивность, влюбленность в домашний очаг, свой садик, свой домик… Наша философия, искусство, культура и быт - все пронизано стремлением к равновесию, умеренности и покою. "Страна умеренности", - с гордостью говорим мы о Франции. А скажите, чем здесь гордиться? Что такое равновесие, как не смерть? Жизнь - это движение и борьба! Да вы смеетесь, мсье!
- От удовольствия! Ну и что же дальше?
- Я готовился стать музыкантом, но взял да и сделал невероятное: прыгнул в неизвестность! Поступил в офицерскую школу, потом попросился в колонии. У меня были засученные рукава и горячее сердце - и я хотел выйти на большую дорогу.
- Боюсь, что вы избрали ложный путь, дорогой д'Антрэг, - ответил Гай. - За солдатом всюду шествует купец.
Он хозяин. Без наживы колонии бессмысленны. Куда дели вы ваши руки?
- Гребу ими всякую мерзость. И вижу, что другие делают это спокойнее и поэтому лучше. Есть люди, созданные для роли колонизаторов. Например, мой сержант! Видели его?
- Имел удовольствие. Красочный тип.
- Да, истинный мерзавец. Сейчас он стоит с полной выкладкой и винтовкой на плече прямо на солнцепеке - самое страшное наказание в Африке.
- Позвольте, ведь он вел меня к вам!
- По пути в караульное помещение.
- За что же вы его так упекли?
- За оргии.
- Как, разве в крепости есть женщины?
- Ни одной. Я бы давно согнул его кренделем, да не смею: начальство и солдаты его любят. Сифу начальство поручило следить за мной - он донес, что я отпускаю пойманных агитаторов. Я его просто боюсь!
- Любовь начальства я понимаю. Но солдат…
- Представьте, и они его любят. Сиф импонирует им своими пороками. Он потакает прихотям солдат и действует на их воображение. Это он обучил гарнизон прославлять смерть по примеру испанского иностранного легиона. Я редко выхожу на поверку, и он пользуется этим.
- Да, мне уже пришлось побывать на этой церемонии, и, скажу прямо, ее несомненно украшает этот троекратный дружный крик: "Да здравствует смерть!" Сиф неплохой режиссер! Но почему же вы сами не выходите на плац?
Офицер брезгливо поморщился.
- Противные рожи… Да и запах… Вы обратили внимание?
Помолчали. Вытерли пот с лица, шеи и рук.
- Да, о Сифе… - опять вяло начал д'Антрэг. - Он идеальный легионер. Вор, развратник, грабитель, насильник и вместе с тем бесстрашный солдат - под пулями всегда впереди, в походах всегда в хвосте колонны и тащит на себе ослабевших и раненых. Нужный человек. Слава богу, он заканчивает срок и скоро уберется в Германию. У себя дома он еще нужнее, там такие люди делают теперь карьеру. Помяните мое слово, мы еще увидим его портреты в газетах!
- А пока будущий фюрер носит весьма красочную кличку и отращивает усы!
- Он - моя правая рука. Боже, кто бы мог это подумать! Рыцарь Ги д'Антрэг слушал сонеты своего друга Пьера Ронсэра, Родриг д'Антрэг был подполковником и доверенным человеком Генриха Гиза, Каэтан д'Антрэг отличился при Эйлау и получил крест из рук императора, а Лионель д'Антрэг с помощью сержанта Сифилиса засыпает колодцы кочевников вдоль большой дороги. Какое презренное время! Лейтенант замер в кресле, бессильно закрыв глаза.