Гаттерас с ужасом думал о докторе и о страшной опасности, грозившей ему на обратном пути.
– Ах, если бы доктор был здесь! – сетовал Джонсон.
– Ну, что? Что бы он тут сделал? – спросил Алтамонт.
– О, уж он-то, наверное, выручил бы нас.
– Каким же это образом? – с невольной досадой спросил Алтамонт.
– Если бы я это знал, я не нуждался бы в докторе, – ответил Джонсон. – Впрочем, я догадываюсь, что он сейчас посоветовал бы нам!
– Что же именно?
– Перекусить. Это было бы не вредно. Как вы думаете, Алтамонт?
– Что ж, я не прочь поесть, несмотря на наше дурацкое, прямо-таки унизительное положение, – ответил Алтамонт.
– Держу пари, – сказал Джонсон, – что после обеда мы придумаем, как выпутаться из беды.
Никто не ответил. Все сели за стол.
Воспитанный в школе доктора, Джонсон старался философски относиться к опасности, но это ему никак не удавалось. Шутки застревали у него в горле. К тому же осажденные стали испытывать недомогание. Атмосфера начинала сгущаться в наглухо закрытом помещении, почти не было притока свежего воздуха, так как в печах была плохая тяга. Огонь должен был в скором времени погаснуть. Кислород, поглощаемый легкими и печью, мало-помалу заменялся углекислотой.
Гаттерас первый заметил эту новую опасность, он не скрыл ее от своих товарищей.
– Значит, надо во что бы то ни стало выйти наружу! – воскликнул Алтамонт.
– Да, – сказал Гаттерас, – но подождем ночи. Сделаем отверстие в потолке, и воздух освежится, один из нас поднимется к отверстию и будет стрелять по медведям.
– Больше ничего не остается, – ответил Алтамонт.
Приняв это решение, стали выжидать подходящего момента. Прошло несколько часов. Алтамонт проклинал создавшееся положение.
– Слыханное ли дело, – говорил он, – чтобы медведи приперли людей к стене?
Глава 13
Мина
Настала ночь. Лампа медленно угасала от недостатка кислорода.
К восьми часам приготовления были закончены. Осажденные тщательно зарядили свои ружья и стали пробивать отверстие в потолке. Работа продолжалась уже несколько минут. Бэлл ловко справлялся с делом, как вдруг Джонсон, стоявший на страже в спальне, быстро подошел к товарищам.
Он был встревожен.
– Что с вами? – спросил капитан.
– Ничего, так… – нерешительно ответил старый моряк. – Впрочем…
– Что случилось? – спросил его Алтамонт.
– Тише! Вы ничего не слышите?
– Где?
– Вон там… в стене творится что-то неладное.
Бэлл бросил работу и стал прислушиваться.
Вскоре он уловил глухой шум. Казалось, в боковой стене прокапывали отверстие.
– Скребутся, – сказал Джонсон.
– Несомненно, – ответил Алтамонт.
– Неужели медведи? – спросил Бэлл.
– А кто же, кроме них? – воскликнул Алтамонт.
– Они переменили тактику, – продолжал старый моряк, – видно, раздумали брать нас измором.
– Они думают, что мы уже задохнулись, – возразил Алтамонт, которого не на шутку разбирала злость.
– Они скоро вломятся, – сказал Бэлл.
– Ну, что ж, – ответил Гаттерас. – Дело дойдет до рукопашной!
– Черт побери! – воскликнул Алтамонт. – По-моему, это гораздо лучше! Надоели мне эти невидимые враги. По крайней мере будем хоть видеть неприятеля.
– Да, – сказал Джонсон, – но едва ли можно будет пустить в ход ружья: здесь слишком тесно.
– И отлично! Возьмемся за ножи и за топоры!
Шум все усиливался. Уже ясно слышно было царапание когтей. Медведи прокапывали отверстие в том месте стены, где она примыкала к снежному валу, упиравшемуся в утес.
– Медведь теперь не дальше чем в шести футах от нас, – заявил Джонсон.
– Вы правы, Джонсон, – сказал Алтамонт. – Сейчас мы его, голубчика, угостим на славу!
Американец схватил одной рукой топор, а другой нож, выставил вперед правую ногу и откинулся назад, приняв оборонительное положение. Гаттерас и Бэлл последовали его примеру. На всякий случай Джонсон зарядил ружье.
Треск раздавался уже совсем близко, слышно было, как лед разлетался на куски под ударами железных когтей.
Теперь только тонкий слой льда отделял их от врагов. Вдруг кора льда треснула, как лопается в обруче бумага, прорываемая клоуном, и какая-то большая черная масса ввалилась в полутемную комнату.
Алтамонт замахнулся было топором.
– Стойте! Ради бога! – раздался знакомый голос.
– Доктор! Доктор! – закричал Джонсон.
Действительно, то был доктор: потеряв равновесие, он кувырком покатился на середину комнаты.
– Здравствуйте, друзья мои! – сказал он, легко вскакивая на ноги.
Все остолбенели, но изумление тут же сменилось неописуемой радостью. Каждый хотел обнять достойного Клоубонни, взволнованный Гаттерас долго прижимал его к груди, а доктор отвечал капитану горячим пожатием.
– Неужели это вы, доктор? – воскликнул боцман.
– Я самый, старина, собственной персоной. И я даже больше беспокоился о вас, чем вы обо мне.
– Как же вы узнали, что нас осаждают медведи? – спросил Алтамонт. – А мы-то пуще всего боялись, что вы преспокойно будете возвращаться в форт, даже не подозревая об опасности.
– О! Я отлично все видел! – ответил доктор. – Ваши выстрелы предупредили меня. В тот момент я был около "Дельфина". Я взобрался на торос и вижу: за вами бегут пять медведей. Ну, и испугался же я за вас! Потом вижу, вы стремглав скатились с утеса, а медведи в недоумении остановились на вершине скалы. Тут я немного успокоился, сообразив, что вы успели запереться в доме. Тогда я стал мало-помалу продвигаться вперед то ползком, то прячась за льдинами. Таким-то манером я подошел к форту. Тут я увидел, что медведи работают, точно громадные бобры: загребают глыбы и приваливают их к стене, словом хотят вас замуровать. К счастью, им не пришло в голову скатывать с утеса глыбы льда, а то вас расплющило бы в лепешку.
– Но ведь вы сами, доктор, были в большой опасности, – сказал Бэлл, – медведи в любую минуту могли кинуться на вас.
– Им было не до того. Гренландские собаки, выпущенные Джонсоном, несколько раз приближались к форту, но медведи и не думали их преследовать. Нет, они рассчитывали полакомиться более вкусной дичью.
– Спасибо за комплимент! – засмеялся Алтамонт.
– О! Тут нечем гордиться! Как только я разгадал тактику медведей, сразу же решил пробраться к вам. Благоразумие требовало подождать до ночи. Когда стемнело, я тихонько подкрался к валу со стороны порохового погреба. Выбрал я это место потому, что отсюда было легче всего прокопать стену. Я принялся за работу и начал рубить лед снеговым ножом, кстати сказать – какое это полезное орудие. Добрых три часа я рыл, копал, рубил, выбился из сил, голоден, как пес, – но все же добрался до вас…
– Чтобы разделить нашу участь? – спросил Алтамонт.
– Чтобы спасти всех нас. Но прежде всего дайте мне сухарик и кусок мяса: я умираю с голоду.
Вскоре доктор уже уписывал за обе щеки изрядный кусок солонины. Это не мешало ему отвечать на вопросы, которыми его засыпали со всех сторон.
– Чтобы спасти нас? – повторил Бэлл.
– Ну, разумеется, – отвечал доктор, энергично работая челюстями.
– В самом деле, – сказал Бэлл, – мы можем удрать тем же путем, каким пришел доктор.
– Вот это да! – воскликнул Клоубонни. – Уступить наши позиции врагу! Да эти зловредные твари живо пронюхали бы, где лежат припасы, и все дочиста бы сожрали!
– Делать нечего, приходится оставаться здесь, – сказал Гаттерас.
– Конечно. Но надо во что бы то ни стало отделаться от медведей.
– Так, значит, вы нашли какое-нибудь средство? – спросил Бэлл.
– И даже очень верное, – ответил доктор.
– Ну, не говорил ли я?! – воскликнул Джонсон, потирая руки. – Пока доктор с нами, нельзя вешать нос: у него всегда найдется какая-нибудь уловка.
– Слушайте, доктор, – сказал Алтамонт, – а разве медведи не могут пробраться сквозь ход, который вы прокопали?
– Ну нет, я крепко забил отверстие. Теперь мы можем преспокойно ходить в пороховой погреб, медведи не будут даже подозревать об этом.
– Да скажите же наконец, как вы хотите избавить нас от непрошеных гостей?
– А очень просто, я даже кое-что уже подготовил для этого.
– Что же именно?
– Вот увидите. Но я и забыл, что пришел не один.
– Как так? – удивился Джонсон.
– Позвольте вам представить моего товарища.
С этими словами Клоубонни вытащил из отверстия в стене недавно убитого им песца.
– Песец! – воскликнул Бэлл.
– Это моя сегодняшняя добыча, – скромно пояснил доктор. – И этот песец очень нам пригодится!
– Но в чем же состоит ваш план? – с нетерпением спросил Алтамонт.
– В том, чтобы взорвать всех медведей. На это пойдет сто фунтов пороха.
Все в недоумении уставились на доктора.
– Но где же порох? – спросили они.
– В пороховом погребе.
– Ну, а как добраться до погреба?
– Мой ход прямехонько ведет туда. Недаром же я прорыл проход в пятьдесят футов длиной. Я мог бы прокопать бруствер и поближе к дому, но знал, что делаю.
– Где же вы думаете заложить мину? – спросил американец.
– Посередине вала, то есть как можно дальше от дома, порохового погреба и складов.
– Но как заманить туда медведей, да еще и всех сразу?
– Это уж мое дело, – ответил Клоубонни. – Но будет болтать, за дело! Мы должны за ночь прорыть проход длиной в сто футов: работа предстоит немалая, но впятером мы ее сделаем, если будем сменять друг друга. Пусть начинает Бэлл, а мы немного отдохнем.
– Черт возьми! – воскликнул Джонсон. – Вы, доктор, здорово придумали!
Доктор с Бэллом полезли в темный проход, а где мог проползти Клоубонни, там и другим было не тесно. Вскоре минеры проникли в пороховой погреб, где стояли рядами бочонки с порохом. Доктор объяснил Бэллу, что следовало делать, плотник начал пробивать стену, к которой примыкал бруствер, а Клоубонни вернулся в ледяной дом.
Бэлл работал уже целый час и прорыл ход длиною около десяти футов, там можно было пробираться ползком. Бэлла сменил Алтамонт и за час сделал не меньше Бэлла. Снег выносили в кухню, где доктор растапливал его на плите, чтобы он занимал меньше места.
Алтамонта сменил Гаттерас, а капитана – Джонсон. Через десять часов, то есть к восьми часам утра, ход был прорыт.
На рассвете Клоубонни взглянул на медведей через бойницу, проделанную им в стене порохового погреба.
Терпеливые звери не покидали своих позиций. Они бродили взад и вперед, нюхали воздух, рычали – словом, сторожили с примерной бдительностью, обходя ледяной дом, который исчез под грудой наваленных на него льдин. Наконец терпение их лопнуло, доктор заметил, что медведи начали разбирать натасканные ими глыбы.
– Вот так штука! – вырвалось у него.
– Что это они затевают? – спросил его стоявший рядом капитан.
– По-видимому, им надоело ждать: они растаскивают глыбы и хотят добраться до нас. Но погодите, голубчики! Мы с вами расправимся. Однако надо торопиться!
Клоубонни пробрался в камеру, которая была вырыта внутри вала и где должны были заложить мину, он велел значительно увеличить камеру. Вскоре на ее потолке остался слой льда всего в фут толщиной, – пришлось даже подпереть потолок, чтобы он не провалился.
В ледяной пол вбили столб, утвердив его на гранитной почве, к столбу привязали труп песца, внизу столб был обвязан веревкой, которая тянулась по проходу до самого погреба.
Товарищи доктора исполняли его распоряжения, хотя и не вполне понимали их смысл.
– Вот приманка, – сказал доктор, указывая на песца.
Он велел подкатить к столбу бочонок, содержавший фунтов сто пороха.
– А вот и мина, – добавил Клоубонни.
– А мы сами, чего доброго, не взлетим на воздух вместе с медведями? – спросил Гаттерас.
– Нет! Мы будем достаточно далеко от места взрыва, к тому же дом построен прочно. Впрочем, если он и даст трещины, их нетрудно будет заделать.
– Хорошо, – сказал Алтамонт. – Но как же вы будете действовать?
– А вот как. Дернув веревку, мы повалим столб, который поддерживает над миною ледяной потолок. Труп песца сразу же окажется снаружи, и голодные медведи мигом накинутся на эту неожиданную добычу.
– Понятное дело.
– Тут я взрываю мину, и вся компания взлетает на воздух.
Гаттерас, всецело доверявший своему другу, не требовал никаких объяснений. Он ждал. Но Алтамонту хотелось знать все до малейших подробностей.
– Можете ли вы, доктор, рассчитать длину фитиля таким образом, чтобы взрыв произошел в нужный момент?
– Это очень просто, и я даже не стану вычислять.
– Значит, у вас имеется фитиль длиной в сто футов?
– Никакого фитиля у меня нет!
– Так вы хотите сделать пороховую дорожку?
– Ну, нет! Это ненадежно!
– Так, значит, один из нас должен пожертвовать собой и взорвать мину?
– Что ж, я готов! – вызвался Джонсон.
– Незачем, дорогой друг, – ответил доктор, пожимая руку боцману. – Жизнь каждого из нас драгоценна, и, бог даст, все мы уцелеем.
– Ну, так я прямо теряюсь, – заявил Алтамонт.
– Плохой бы я был физик, – улыбнулся Клоубонни, – если бы не сумел выпутаться из беды в таких обстоятельствах!
– Так вот оно что, – физика в ход пошла! – воскликнул Джонсон, и лицо его расплылось в улыбке.
– Ну да! Разве у нас нет гальванической батареи и нужной длины проводов, которыми мы пользовались для маяка?
– Так что же?
– Так вот, мы можем взорвать мину в любой момент, притом без малейшего риска.
– Ура! – крикнул Джонсон.
– Ура! – подхватили его товарищи, не беспокоясь, что их могут услыхать медведи.
Провода были быстро протянуты от дома до порохового погреба. Одним концом они были соединены с гальваническим элементом, а другой конец был опущен в бочонок с порохом, провода шли близко друг от друга.
К девяти часам утра все было готово. Медлить было нельзя, потому что медведи принялись яростно разрушать дом.
Наступил решающий момент. Находившийся в пороховом погребе Джонсон должен был дернуть за веревку, привязанную к столбу. Он занял свой пост.
– Будьте наготове, – сказал доктор товарищам, – на случай если медведи не будут убиты сразу. Встаньте рядом с Джонсоном и сразу же после взрыва выбегайте наружу.
Гаттерас, Алтамонт и Бэлл поползли в пороховой погреб, а доктор остался у электрического аппарата.
Вскоре послышался приглушенный голос Джонсона:
– Готово?
– Все в порядке! – ответил Клоубонни.
Джонсон с силой дернул веревку, столб пошатнулся. Боцман бросился к амбразуре и стал с волнением смотреть. Ледяной свод рухнул, и труп песца выглянул из-под обломков льда. В первый момент медведи были озадачены, но потом с жадностью набросились на добычу.
– Огонь! – скомандовал Джонсон.
Доктор соединил провода, раздался оглушительный взрыв, дом качнулся, как от подземного толчка, стены дали трещины. Гаттерас, Алтамонт и Бэлл выскочили из порохового погреба, держа ружья наготове.
Но стрелять было не в кого. Четверо медведей были убиты на месте, их изуродованные обугленные трупы валялись на снегу, а пятый, с опаленной шкурой, удирал что есть мочи.
– Ура! Ура! Ура! – закричали товарищи доктора.
Сияющий Клоубонни переходил из объятий в объятия.
Глава 14
Полярная весна
Пленники оказались на свободе. Восторг был общим: все горячо благодарили доктора. Правда, старый боцман пожалел о медвежьих шкурах, которые были опалены и никуда не годились, но это не очень омрачило его радость.
Весь день чинили ледяной дом, сильно пострадавший от взрыва. Его очистили от глыб льда, нагроможденных медведями, и скрепили поврежденные стены. Под веселые песенки боцмана работалось легко.
На другой день значительно потеплело благодаря внезапной перемене ветра, термометр поднялся до +15F. Эта перемена быстро сказалась и на людях, и на природе, все кругом повеселело. Вместе с южным ветром появились и первые признаки полярной весны.
Такая относительно теплая погода продержалась несколько дней, термометр в защищенном от ветра месте показывал +31F, лед начал подтаивать.
По ледяным полям зазмеились трещины: там и сям из-подо льда выбивала соленая вода, напоминая фонтаны английского парка, через несколько дней пошел сильный дождь.
Над снежными равнинами плавал густой туман – хорошая примета, предвещавшая дружное таяние снеговых масс. Бледный диск солнца постепенно начал окрашиваться все ярче и описывал на небосклоне все более удлиненные круги. Ночи продолжались какие-нибудь три часа.
Другой, не менее знаменательный признак – появились целые стаи белых куропаток, полярных гусей, ржанок и рябчиков. Кругом звенели их пронзительные крики, памятные мореплавателям еще с прошлой весны. На берегах залива появились зайцы, на которых успешно охотились, а также арктические мыши – лемминги, чьи норки, расположенные ровными рядами, избуравили весь берег.
Доктор обратил внимание своих товарищей на то, что почти все звери и птицы теряли свой белый зимний наряд и одевались по-летнему. Они спешно готовились к весне, а природа в свою очередь готовила им пищу в виде мхов, маков, камнеломки и низкорослой травы. Под таявшими снегами уже зарождалась новая жизнь.
Но вместе с этими безвредными животными возвратились и их изголодавшиеся враги – песцы и волки. Во время коротких ночей слышался их зловещий вой.
Волки полярных стран – очень близкие родственники собак, они даже лают. Отличить их лай от собачьего очень трудно, они могут обмануть даже собаку. Говорят, будто волки прибегают к этой уловке, чтобы приманить собак и полакомиться их мясом. Факт этот, замеченный в окрестностях Гудзонова залива, был проверен доктором в Новой Америке. Джонсон не выпускал на волю упряжных собак из боязни, как бы их не заманили волки.
Что касается Дэка, то этот пес видывал виды и был слишком осторожен, чтобы угодить в волчью пасть.
Целых две недели путешественники усиленно охотились, свежего мяса было вдоволь. Били куропаток и ортоланов – очень вкусную дичь. Однако охотники не отходили далеко от форта Провидения. Мелкая дичь, так сказать, сама напрашивалась на выстрелы. Стаи птиц оживляли безмолвный берег, и залив Виктории принял необычный, приветливый вид.
Так прошло полмесяца после победы над медведями. Весна брала свои права. Термометр поднялся до нуля, по оврагам гремели ручьи, и бесчисленные потоки сбегали каскадами по склонам холмов.
Доктор расчистил один акр земли и засеял его кресом, щавелем и ложечной травой – антицинготными растениями. Из земли уже выползли маленькие зеленые листочки, как вдруг снова ударил мороз.