29. Там же, часом позже
- А теперь рассказывай в подробностях об этом деле, - приказал Белоцерковский и только тогда представил своего спутника: - Михаил Иванович Потапов, командующий пятой армией РККА.
- Капитан госбезопасности Ковальчук.
- Помню. Мы с вами неоднократно общались по телефону. В Луцке, - приветливо улыбнулся командарм.
- Так точно.
- Прошу вас… Докладывайте… Ничего не упуская.
- 21 июня к нам в управление поступил сигнал от капитана Ковалёва, заместителя начальника 98-го погранотряда по разведке, об активизации деятельности немецких диверсантов в зоне ответственности восьмой заставы.
- Товарища Старовойтова? - уточнил Потапов.
- Так точно.
- Молодой, но довольно толковый офицер, грамотный, честный.
- Так вот, его подчинённые подстрелили одного из лазутчиков. Как оказалось, радиста - Вилли Штоффа. Узнав об этом, Иван Митрофанович отправил меня в командировку в Любомль, и Вилли, уже по моему приказу, связался с Берлинским центром. Руководство поставило перед его группой, которую наши пограничники, кстати говоря, полностью разгромили, новое задание: выдвинуться в район озера Свитязь и поступить в распоряжение некоего профессора Вениамина Сигизмундовича Селезнёва. Я пришёл к выводу, что Центр вряд ли оставит без внимания такого ценного персонажа и непременно пошлёт за ним ещё одну группу, и решил её опередить. Как вы уже знаете, мне это удалось. Но на Свитязь неожиданно прибыла целая делегация из Германии, некоторые из учёных знали Селёзнева в лицо, и я не нашёл ничего лучшего, как инсценировать собственную смерть.
- А тело?
- Тела не было. Ушёл купаться и не вернулся.
- Вроде бы всё правильно, - внимательно выслушав рассказ капитана, пришёл к выводу Белоцерковский. - Только как узнать, что они удумали? У тебя есть какие-то идеи?
- Идей - нет. Предположения - есть. Дело в том, что среди немецких учёных только те, кто специализируется исключительно на ядерной тематике. В том числе и профессор Липке из Лейпцигского университета, с которым мне удалось познакомиться поближе.
- Интересно, чёрт побери! Уж не атомную ли бомбу они планируют собирать на Шацких озёрах? - предположил Потапов. - Почему именно там?
- Не знаю. Но проект, по всей видимости, находится на особом контроле у Гитлера. Ибо группами прикрытия командует сам Штольце. Личность достаточно известная, если мне не изменяет память.
- Диверсант № 1 Третьего рейха , - подтвердил Иван Митрофанович. - Именно он наставляет и курирует банды украинских националистов, поддерживает ежедневные контакты с их лидерами - Бандерой, Мельником. Не удивлюсь, если в скором времени этот тип объявится в Украине.
- Вполне возможно, - согласился командарм. - Поэтому приказываю вам, капитан, остаться на Волыни до особого распоряжения Главнокомандования. Ясно?
- Так точно.
- Где вас искать?
- В Кашовке. Товарищ майор знает.
- Землякам ничего не известно о вашей службе в органах НКВД?
- Нет. Я для них агроном, кандидат сельскохозяйственных наук.
- А семья ваша где?
- С 1940 года - в Луцке.
- Мы уведомим их о том, что вы живы-здоровы.
- Спасибо.
- Надеюсь, соседи не знали, чем вы занимаетесь?
- Никак нет! Мне позволили носить форму только в прошлом месяце. И то только на службе. Дома я в ней никогда не появлялся.
- Похвально… Сами никаких попыток установить контакт с близкими не предпринимайте.
- Есть!
- Мы при первой же возможности доложим обо всём руководству, - решил подвести итог встречи Белоцерковский. - Человек, который выйдет на связь, назовёт твоё прозвище, известное лишь узкому кругу лиц.
- Уссурийский тигр? - расцвёл роскошной улыбкой Ковальчук.
30. Тогда Голобский, сейчас Ковельский район Волынской области Украины, 28 июня 1941 года
От Битня до Кашовки напрямик всего десяток километров по сплошному лесу. Забраться в такую глухомань оккупанты даже не пытались. Разместили несколько комендатур в крупных деревнях, как, например, Сельцо - и достаточно.
Причём службу в них несли исключительно коллаборационисты. Новая власть даже не стала расформировывать ненавистные колхозы - так легче реквизировать продовольствие у крестьян.
Иван вышел прямо в Пидрижжя - следующее за Кашовкой село вниз по течению реки Стоход - и, увидев бурный поток кристально чистой воды, не смог устоять перед искушением: снял надоевшую ватную одежду и бросился головою вниз с обрывистого левого берега.
Когда он, наконец, вынырнул, прямо над ним нависала человеческая глыба весом в полтора центнера, запахнутая в обычный штатский костюм. Поверх левого рукава пиджака красовалась жёлто-голубая повязка, на синие глаза, исполненные удивления и тревоги, с круглой головы постоянно спадала явно не по размеру фуражка офицера РККА, в которой на месте красной звезды красовался сплетенный из проволоки тризуб.
- Какие люди!
Присмотревшись, капитан узнал своего дальнего родственника и однофамильца.
- Это ты, Олекса?
- Я, Иван, я… Вылазь! Как вода?
- Хороша! Отвернись, мне одеться надо.
- Что я писюна твоего не бачив? У меня такой самый. Хиба - трохи больший!
- Ладно, смотри, если это доставляет тебе удовольствие… Только скажи честно: зачем ты вырядился, неначе пивень?
- А… Служу в полиции. Помогаю немецкой власти впроваживать новый порядок.
- Ещё Ковель не пал, а уже новый порядок?..
- Потом объясню. Пошли!
- Куда?
- В мой кабинет. Там и побалакаем!
31. Там же, полчаса спустя
Иван шёл рядом с Алексеем по единственной песчаной дороге, ведущей из Пидрижжя в Кашовку, и время от времени раскланивался перед встречными крестьянами, большинство из которых он хорошо знал.
- Всё, пришли, - наконец скомандовал полицай.
- Ты что же, надумал оборудовать кабинет в помещении бывшего сельсовета?
- А где же ещё? Что ты всё спрашиваешь и спрашиваешь? Здесь вопросы буду задавать я!
- Ну так, давай, начинай.
- Откуда идёшь, родич?
- Из Голоб.
- Что там делал?
- А то не знаешь? Я курирую сельское хозяйство Ковельского района. Помогаю поднимать урожайность. А тут немец налетел, по слухам, взял Луцк. Куда мне деваться?
- А штаны такие "модные" где взял? Помню, в былые годы ты щеголял в добротном костюме!
- Война, брат. Лучше выглядеть, как все, чтобы не бросаться в глаза…
- Таким, как я?
- Ага. Кто знает, что у вас на уме!
- Это правда… С нашей властью сотрудничать будешь или нет?
- Поживём - увидим…
- Где остановишься?
- В родительской хате…
- Она совсем покосилась. Может, давай ко мне? Родственники никак!
- Спасибо. Непременно воспользуюсь твоим приглашением. Когда похолодает. А сейчас буду наводить порядок в старом доме.
- Договорились!
- Ты мне вот что, Олекса, скажи… Как так могло случиться? Война только началась, оккупационные войска ещё не вошли в Полесье, а вы уже взяли власть на местах, - задал мучающий его вопрос Ковальчук.
- А то ты не знаешь?
- Нет, конечно.
- Немцы - народ педантичный, предусмотрительный, не то что кацапы. Прежде чем что-то сделать, хорошенько думают. Ещё год назад в Польше были созданы две полицейские школы, где обучались наши с тобой братья-украинцы. Одна - в Перемышле - ковала кадры для работы в Галичине, вторая - в Хелме - для Волыни.
- Кто тебе такое сказал?
- Шеф мой. Свирид Семенюк.
- А не из тех ли он Семенюков, что жили когда-то в Грузятине?
- Нет. Он из соседней - Ровненской области. Но войну встретил в Хелме.
- А фуражку ты где добыл?
- Снял с одного офицера.
- Мёртвого?
- Ну, зачем ты так? Мы отлавливаем по лесам тех краснозадых, кто отбился от своих частей, доставляем их в комендатуру, она здесь рядом - в Сельце, и шеф решает, что с ними делать: то ли пустить в расход, то ли отконвоировать в лагерь военнопленных. Наших, кто по-украински балакает, вообще отпускаем по домам.
- Ясно. В тебе пудов десять веса…
- Обижаешь, девять.
- Росту под два метра. Башка - свыше шестидесятого размера…
- Ну и…
- Где ты Гулливера такого откопал?
- Кого-кого?
- Если его картуз на тебя велик, то какой он… был?
- Ещё на голову выше меня. Ну, может, на полголовы, - полицейский наконец догадался, чего от него добивается Иван.
А Ковальчуку почему-то вдруг вспомнился Загорулько. Неужели это он попал в сети гитлеровских прислужников? Но капитан быстро прогнал все свои сомнения: у его коллег околыш фуражки малинового цвета, а у той, что на Алексее, - ярко-красного.
"И тулья - хаки, а у наших верх светло-синий. Да и Митя - не единственный в Красной армии богатырь!"
- Как давно у тебя этот головной убор? - спросил Иван на всякий случай и, услышав ответ: "Со второго дня войны", окончательно успокоился.
32. Ковель - Шацк, 1 июля 1941 года
Полковник Штольце прибыл в Ковель одним из первых прямых поездов, идущих из Берлина до этого крупного железнодорожного узла. Город пал всего три дня назад, но уже мало что напоминало в нём о прежней - советской - власти.
Кругом - удалые немецкие солдаты: лётчики, пехотинцы, артиллеристы. Пляшущие, поющие, играющие на губных гармошках. Пешком, на лошадях, на танках. На учреждениях - флаги Третьего рейха, свастики, соответственно, своя администрация, новый, оккупационный, порядок.
Прямо на вокзале полковнику доложили новость. Оказывается, вчера во Львове Организация украинских националистов под проводом Степана Бандеры "волей Украинского Народа (они так и записали - с большой буквы!) провозгласила акт возрождения Украинской Державы, за которую положили свои головы целые поколения лучших сынов Украины" .
"Чёрт, придётся наказать его за самодеятельность, - в мыслях выругался полковник, прибывший в Украину специально для консолидации совместных действий с националистами, а те уже нарушили все предыдущие договоренности. - Я всегда говорил, что Серый - фанатик и бандит, который ни перед чем не остановится для достижения своих политических целей. Полная противоположность Консулу-1 - культурному, интеллигентному человеку… Надо немедленно отдать приказ о его аресте" .
Эрвин вздохнул и полез на заднее сиденье легкового автомобиля.
Максимум через три часа он будет в Шацке и лично благоволит перенести на всякий случай научную лабораторию в другое место, которое ещё надо будет согласовать с великим фюрером. Прежнее тоже не оставят без внимания: огородят колючей проволокой и обеспечат круглосуточной охраной.
Пускай русские, если они, конечно, каким-то образом причастны к исчезновению Селезнёва, верят, что именно здесь находится суперсекретный объект Третьего рейха!
Впрочем, в том, что противник перехитрил его, Эрвин уже не сомневался. Слишком разительные отличия оказались между лицом настоящего Вениамина Сигизмундовича, фотография которого нашлась в его картотеке, и устными описаниями человека, с которым сталкивались профессор Липке и командир группы прикрытия Грызачёв.
33. Кашовка, август 1941 года
Лето подходило к концу, а связник всё не появлялся. Как предполагал Ковальчук, виной тому было тяжёлое положение на фронтах. Противник не давал советскому Главнокомандованию не только наладить хоть какое-то организованное сопротивление на оккупированных землях, а и просто осмотреться, прийти в себя.
Масла в огонь ежедневно подливали "господа-националисты", первыми сообщавшие новости то о сокрушительном поражении Красной армии под Уманью, то об успешном наступлении вермахта на Москву.
Но о нём не забыли - Потапов с Белоцерковским выполнили свои обещания и кому надо доложили. Это Ковальчук понял, когда в начале июня в Кашовку переехала его семья: супруга и двое повзрослевших сыновей - Иванко и Василёк.
Капитан поначалу обрадовался, потом рассердился и попытался отправить их обратно, но в конце концов пришёл к выводу, что в деревне родне будет безопаснее, чем в городе, где полно фашистов, и смирился с её присутствием.
А в первый вечер Иван с Екатериной, взявшись за руки, долго бродили по окрестностям села и говорили, говорили, говорили…
О судьбе своей Родины, о войне, о полицаях, но более всего о детях. Жаль, что их лучшие годы пришлись на такое лихое время.
- А ну, признавайся, кто тебе сказал, что я здесь? - поинтересовался Ковальчук, когда они уже возвращались домой.
- Не знаю. В один из последних коротких июньских дней кто-то постучал в наше окно. Я открыла форточку и спросила: "Кто там?" "Иван в Кашовке", - ответил незнакомый голос, густой и зычный. Выбежала на улицу, а там никого нет.
- Не страшно было пешком в такую даль?
- Нет. Мы выписали в комендатуре пропуск. Пришлось отдать мамино ожерелье…
- Ничего. Главное, что теперь снова вместе…
34. Кашовка, 30 августа 1941 года
С утра поднялся сильный ветер. Пригинал чуть ли не до земли тонкие деревья, срывал с домов хорошо скрепленные соломенные, а с сараев очеретовые кровли.
Где-то далеко, за начавшим желтеть лесом, загремело, загрохотало…
И почти сразу же из серых, низких туч, принесённых разбушевавшимися воздушными потоками, на землю бурными струями полилась вода.
Старая хата еле выдерживала удар стихии. Пятнадцатилетний Иван, старавшийся во всём подражать отцу, храбрился и делал вид, что ему всё нипочём, а на четыре года младший Василий забился в уголок, ближе к мамочке, и дрожал как осиновый лист, прижимаясь к давно нетопившейся печке.
В обед ветер неожиданно стих, на горизонте перестали сверкать злые молнии, но дождь не прекратился.
Ковальчук накинул тёплый тулуп, чтобы выйти на улицу и посмотреть, каких бед наделала стихия на его подворье, и в это время в дверь кто-то постучал.
- Заходите…
- Иван есть?
"И кого только черти носят в такую погоду?"
- Иду!
За порогом стоял невысокий, чуть сутуловатый мужчина лет сорока в офицерской плащ-палатке, накинутой поверх штатского костюма. На голове - картуз с тризубом. Как у Алексея, только размер поменьше.
- Ну, здравствуй, Уссурийский тигр…
Они обнялись.
- Может, пригласишь в хату?
- Там жена, дети.
- Тогда пошли в хлев… Не хочу, чтобы нас до поры до времени видели вместе.
- Понял. Как к вам обращаться?
- Зови меня, как все, Свиридом. И на "ты".
- Слушаюсь.
- Твоя информация по Свитязю вызвала небывалый интерес инстанции. Селезнёв - один из ведущих специалистов в области ядерных технологий. Если б он попал к врагу, шансы Гитлера получить в скором будущем атомную бомбу возросли бы в разы. Так что объявляю тебе благодарность.
- Служу Советскому Союзу!
- Теперь будем работать вместе. В ближайшее время я найду уважительную причину для поездки в Шацк. Твоя задача - за это время наняться на работу в полицию. Только обставь дело так, чтобы инициатива трудоустройства исходила не от тебя.
- А если это предложит Олекса?
- Неплохо.
- Так ты - Свирид Семенюк? - с опозданием, недостойным опытного чекиста, "вкурил" Иван Иванович.
- Так точно. Я!
35. Там же, сразу после ухода гостя
- Кто это? - спросила супруга, кутаясь в тёплый шерстяной платок.
- Оно тебе надо? - отмахнулся Ковальчук.
- Дети… Идите погуляйте на улице. Недолго.
- Хорошо, мама!
- Мне кажется, однажды я уже слышала этот голос…
- Где?
- Именно его обладатель известил о том, что ты в Кашовке.
- Не может быть, Катя. Это начальник полиции Семенюк.
- Что он хочет от тебя?
- Предлагает работу.
- Какую?
- Ты же умная женщина!.. Ну, какая сейчас может быть работа?
- Сам хоть никуда не влазь, Ивасику… Я и так по ночам не сплю.
- Спи спокойно. Ты же знаешь: всё, что я делаю, только во благо нашей Родины. Ясно?
- Так точно, товарищ капитан.
- Вы, Екатерина Семёновна, единственная, кому известно о моей тайной миссии, вот и ведите себя соответствующим образом, - шутливым тоном добавил Ковальчук.
- Есть! - совершенно серьёзно отрапортовала супруга.