Однако, едва они расположились, как вдруг у входа показалась белая морда с оскаленными зубами. Это была огромная голодная медведица, которая незаметно подкралась к палатке, почувствовав приятный запах готовившегося супа. Все вскочили в суматохе, и непрочно построенная палатка рухнула, запутав своими складками неистово барахтавшуюся медведицу и трех путешественников. К счастью, у Стринберга в кармане оказался револьвер Смита и Вессона, который сослужил теперь прекрасную службу. Два выстрела подряд в череп медведицы сделали свое дело, и огромный зверь с ревом забился в предсмертных конвульсиях.
Печально созерцали голодные путешественники остатки великолепного супа и клочья палатки, изорванной когтями огромного зверя. Только веселый Френкель не мог удержаться от смеха, вспоминая комичную картину появления непрошенного гостя. Мало-помалу огорчение прошло: путешественники получили великолепный медвежий мех и гору свежего мяса, правда, отдающего рыбой, но, тем не менее, вкусного и жирного. Плохо было только с топливом. На керосин рассчитывать было нечего, а выброшенного, волнами леса, столь обычного на других полярных островах, здесь не было.
Медлить в таком положении было невозможно - поэтому Андре и Френкель, оставив Стринберга охранять снова построенную палатку, направились на разведку.
Осмотрев морской берег, они не нашли там ничего интересного, кроме огромного количества моржей, которые ничуть не испугались их появления и лишь с удивлением водили круглыми глазами. Пока охота не так привлекала путешественников - важнее всего для них было найти подходящее место для жилья. Поэтому они направились в горы, к высокому вулкану, который стоял на расстоянии не более пяти километров от берега. Правда, путь этот был нелегкий, так как приходилось итти по неровной ледяной поверхности. Когда они подошли поближе, им представилась поразительная картина: столб кипящей горячей воды бил из трещины в горе, заканчиваясь высоко в воздухе расплывшимся облаком белоснежного пара. Ключ пресной, прозрачной, как стекло, воды струился по горному скату и невдалеке исчезал, пробивая себе дорогу под толстым слоем льда.
Нельзя описать радость, которая охватила путников при этом зрелище. Горячая вода здесь, на крайнем севере! Можно ли было надеяться на что-либо подобное! Однако, близость вулкана вполне объяснила причину возникновения гейзера. Очевидно, вода просачивалась вглубь горы и там нагревалась естественной вулканической теплотой. За гейзером скат горы был обнажен и густо порос разноцветными мхами - синим, зеленым, красным, белым, что производило впечатление красивого ковра. Прямо против гейзера открывалась щель большой темной пещеры, по дну которой также бежал крохотный ручеек.
Пробравшись в пещеру, Андре и Френкель увидали, что она очень длинна и постепенно суживается к концу. Внутри было очень тепло. Влажный воздух был приятен для дыхания. Пройдя глубже, Френкель сделал новое открытие - стены внутренней части пещеры состояли из каменного угля.
Это неожиданное открытие значительно улучшало перспективы на будущее. Теперь в распоряжении путешественников было превосходное уютное и теплое жилище и неограниченный запас теплой воды. Они поспешили к Стринбергу, чтобы сообщить ему приятную весть. Соединенными усилиями они перетащили все, оставшееся после гибели шара, в пещеру и принялись за устройство жилища. Для этого путешественники углубили переднюю часть пещеры. Из камней был устроен грубый очаг, на котором они жгли каменный уголь. Вместо дымохода, они воспользовались узкой трещиной в пещере, которую заложили по сторонам камнями.
Внутри из высушенного мха были устроены мягкие ложа, впоследствии покрытые сверху пышным мехом убитых медведей. Внизу, у основания гейзера был устроен во льдах склад провизии, - правда, очень ненадежный. Поблизости постоянно шныряли вороватые песцы, которые не раз атаковывали его.
Между тем, быстро наступила полярная зима, приближения которой наши путешественники и не заметили среди усиленных забот по устройству жилища. Солнце зашло на целую зиму, и настала беспросветная полярная ночь 1897 года, оживляемая по временам северными сияниями и лунным светом.
Сильные морозы, достигавшие 50° Ц., сковали поверхность свободного моря. Только кое-где через полыньи тюлени и моржи выходили на поверхность. Однако, в продовольствии недостатка у путешественников не было. Они сшили себе также теплые одежды из тюленьих шкур, высокие меховые сапоги и чувствовали себя бодро.
Так прошло время до 1 января 1897 года. Для того, чтобы отпраздновать этот день, решено было приготовить шоколад из последнего оставшегося запаса. После шоколада - друзья разделили последнюю оставшуюся бутылку коньяку и задумались о своей изумительной судьбе.
Что принесет им будущее? Удастся ли вырваться из этой ледяной тюрьмы, куда их забросила капризная судьба?..
IV. Святыня чукчей.
Наконец, долгая полярная зима прошла. В один радостный для путешественников день на юге показалось золотой искрой солнце, и его лучи залили розовым светом вершины гор. Через несколько дней полярная весна вошла в свои права. Скалы под лучами солнца покрылись порослью разноцветных мхов, среди которых проглядывали там и сям фиолетово-синие цветы и приникшие к земле золотистые головки полярного одуванчика. Лед у побережья таял и ломался, и через несколько недель море далеко очистилось от льдов.
Андре и его товарищи стали думать об экскурсии внутрь острова, для того, чтобы выяснить его географическое положение. Кроме того, Андре надеялся найти на берегу, обращенном к Сибири, выброшенный морем лес, который мог бы послужить материалом для постройки лодки. Но в день, назначенный для отправления, произошло неожиданное обстоятельство, разрушившее все планы исследователей.
Когда они сидели в пещере за обедом, до их слуха внезапно долетели звуки, заставившие всех вскочить на ноги. То были слова не то песни, не то религиозных восклицаний, сопровождаемых странной заунывной музыкой.
Выбежав из пещеры, друзья увидели перед собою большую группу сильных высоких фигур, впереди которых стоял шаман в одежде, расшитой блестками и украшениями из моржевой и мамонтовой кожи. Протягивая руки к гейзеру, он пел странную заунывную песню…
Увидев выбежавших из пещеры людей, пришельцы вздрогнули и подались назад, и по их рядам прошло тихим ропотом слово "русс, русс…". Затем раздалась короткая гортанная команда - и они бросились на безоружных шведов.
Защищаться было бесполезно. В минуту все три были связаны ремнями из оленьей кожи и положены в ряд вблизи гейзера. Пещера была быстро обшарена, и все имущество путешественников вынесено. Среди туземцев опять состоялось короткое совещание, после которого Андре, Стринберг и Френкель очутились на могучих плечах дюжих молодцов, легко потащивших пленников к берегу. Затем их поместили в три празднично разукрашенные лодки, и длинная флотилия потянулась вдоль берега, огибая высокий мыс, на котором возвышался Вулкан Полуночи.
Удобно лежа в лодке, с головой, поднятой выше борта, Андре с интересом наблюдал за красивыми, энергичными движениями гребцов. Вспомнив описания Норденшельда, он решил, что это чукчи. Они повернули к южному берегу острова и сделали остановку у берега для отдыха, причем пленники были тоже накормлены вареным тюленьим мясом. Путешествие длилось два дня. Из этого Андре заключил о больших размерах неизвестного острова, на который забросила их судьба.
Наконец, на третий день впереди показалось довольно значительное прибрежное селение, дома которого были построены из выброшенного морем леса. На берегу толпилось множество народа, по большей части женщины, которые высыпали навстречу прибывшим лодкам. Как только они подошли к берегу, громкие крики потрясли воздух. Высокий туземец, не лишенный своеобразного величия, вышел вперед, и началась своеобразная торжественная сцена приема пленных, которых вынули из лодок и пронесли, словно на показ, перед величественным вождем. Мрачный взгляд его, казалось, не предвещал ничего хорошего. Затем пленников унесли в пустой дом, напоминавший внутри русскую курную избу, и, бросили их на пол…
Очутившись наедине, наши путешественники могли обменяться мнениями. Андре надеялся на счастливый исход приключения. Стринберг, наоборот, был мрачен.
- Эти ремни, которыми нас связали, не обещают ничего хорошего. Повидимому, нас ожидает жестокая расправа, - мрачно заметил он.
- Однако, - возразил Андре, - нас, повидимому, приняли за русских, - значит, наши враги знакомы с европейцами. Затем, судя по их внешнему виду, я предполагаю, что мы имеем дело с чукчами, о которых Норденшельд отзывается с большой похвалой.
- Ну, вряд ли они очень симпатизируют русским; в этих местах никакой власти, вероятно, нет, а наше скудное имущество - все же хорошая приманка для этих бедняков, - продолжал ворчать мрачно настроенный Стринберг.
- А знаете что? - предложил Френкель. - Не лучше ли нам попытаться бежать отсюда? Свои ремни я, кажется, сумею развязать, а для ваших у меня есть в кармане нож. Добравшись до берега, мы можем сесть в лодку и попытаться достигнуть берегов Сибири.
На это Андре возразил, что во время полярного дня нечего и думать о побеге. Оставалось терпеливо ожидать решения чукчей.
И оно, наконец, наступило.
Группа сильных, высокорослых туземцев вошла в хижину. Они взвалили пленников на плечи и притащили их к огромному шатру, сделанному из жердей, покрытых мехами и шкурами пушных зверей. Перед шатром сидел на каменном седалище вождь, а вокруг него расположились другие старейшины племени.
Пленников развязали и поставили на середину круга. Между тем, старейшины переговаривались между собой. Часто слышалось: "рус… рус…".
- Право, эта обстановка не предвещает ничего приятного, - прошептал Френкель на ухо Андре. - Не лучше ли попробовать махнуть подальше?
В эту минуту из шатра вынесли имущество пленников, и среди других предметов ружья и патроны.
- Теперь пора, - прошептал Френкель.
Пленники бросились вперед и схватили, среди общей растерянности, ружья. Двух выстрелов было достаточно, чтобы толпа в беспорядке рассеялась.
- Вперед, к берегу! - загремел голос Андре, и путешественники помчались к лодкам. Но чукчи, издав воинственный клич, быстро оправились от первоначального испуга и бросились со всех сторон к ним. Друзья отстреливались. К сожалению, запас патронов быстро истощился, и через несколько минут закипела рукопашная схватка.
…Когда Андре очнулся через несколько минут, то увидел, что лежит снова на полу избы. Голова у него сильно болела, а глаза заплыли кровью, струившейся из рассеченного в схватке лба. Рядом, в полутьме, он заметил тела двух друзей. Не получая ответа на свой призывы, он подполз к ним и, ощупав, убедился, что они были мертвы. Великий мечтатель и ученый остался одиноким среди не понимавших его туземцев. Ослабевший от потери крови, потрясенный неожиданным горем, Андре вновь лишился чувств…
V. Годы идут.
Чукчи не осудили Андре на смерть. Они оставили его жить с собой на этом уединенном, затерянном в ледяных просторах Полярного моря, острове, и, странное дело, ученый воздухоплаватель переносил невольное заключение лучше, чем можно было предполагать. Для его пытливого ума открылся новый обширный мир, полный научной ценности и своеобразной красоты. Вулкан, его гейзеры, пещеры, полные каменного угля, раскопки, раскрывавшие ему геологическое прошлое страны, - все это занимало и восторгало ученого.
В глубине пещер Андре поразило обилие остатков мамонта, которые, очевидно, жили здесь до той поры, пока все растущее обледенение не сковало навеки этого острова.
Сколько научных загадок истории земли разрешил этот неутомимый исследователь, блуждая по скалам и льдам острова!
Мало-по-малу он изучил чукотский язык и сблизился с первобытными обитателями острова. Андре понял, что они не раз сообщались с материком и поддерживали сношения с чукчами Восточной Сибири. Слово "русс", которым, они обменивались между собой, было у них обозначением всякого европейца-колонизатора. Исстари жило среди этих вольнолюбивых детей природы предание, что однажды появятся "руссы", которые завоюют их остров, перебьют моржей и тюленей и выловят песцов. От нашествия этих хищников чукчи ревниво оберегали свою свободу, и по их глухим намекам Андре понял, что не раз заброшенные игрой случая китоловы умирали под ударами чукотских ножей. Таков был суровый закон этой страны: всякий незваный гость, дерзнувший ступить на ее берег, обрекался на гибель.
Зато немногочисленное туземное население жило хорошо: тюленей, моржей, котиков и песцов было столько, как нигде в другом месте. Притом жители строго охраняли особые заповедники, где зверье могло свободно размножаться, не боясь человека. Наибольший из этих заповедников был расположен вблизи огромного гейзера на северо-восточном берегу острова, где как раз и опустился Андре со своими спутниками. Лишь раз в год, весной, сюда отправлялась делегация старейшин чукотского племени, которая совершала у гейзера религиозное жертвоприношение. Разрешение же на охоту в этом заповеднике давалось только в случае особой нужды.
Андре быстро заметил главный недостаток снаряжения чукчей - отсутствие железного оружия, которое заменялось каменным. Только у наиболее выдающихся вождей были железные и стальные ножи и топоры - видимо, привезенные с материка или снятые с остатков погибшего китоловного судна. У Андре возникло намерение помочь им, создав производство железа.
Он начал искать в пещерах у вулкана и на прибрежных скалах следов металлических руд. Результаты этих поисков оказались удачными. Целые скалы острова состояли из магнитного железняка, в других местах залегал оловянный камень, но наиболее взволновала и поразила ученого шведа малахитовая пещера. С каким жадным удивлением глядел Андре на куски прекрасного зеленого камня, которые он рассматривал при дневном свете, возвратившись из продолжительной экскурсии по пещерам.
Добывание железа показалось ему более трудным, и он решил повести чукчей тем же путем, по которому шли все народи мира: из каменного века, в котором они жили до сих пор, они должны были перейти в бронзовый.
Спустившись следующий раз в пещеру и захватив обильный запас факелов из тюленьего жира, Андре с удивлением увидал, что своды огромной пещеры целиком состоят из малахита, запасов которого должно было хватить на десятки, даже на сотни лет. С помощью двух рослых чукчей, с которыми Андре сблизился с первых дней пребывания на острове, ученый устроил здесь первую плавильную печь.
Какую радость испытал бывший профессор физики Стокгольмского университета, когда ему удалось выковать, наконец, первый бронзовый нож, а затем топор! Особенно давало себя знать при этой работе отсутствие клещей, которыми нужно было поддерживать раскаленный кусок металла. С большим трудом удалось заменить их подобием плоскогубцев из мамонтовых бивней, проложенных внутри металлическими пластинками из черенков ножа. Орудуя этим примитивным инструментом, Андре выковал самодельные бронзовые клещи, а затем вылил в форме массивную бронзовую наковальню. Теперь дело пошло живо на лад, и в непродолжительном времени целый ряд орудий и оружия вышел из мастерской Андре.
Его слава, как искусного мастера, а затем как врача и сведущего человека, вскоре распространилась среди туземцев. Все наперерыв спешили снабжать его пищей, шкурами, платьем, заботились об убранстве его хижины.
Но сердце великого исследователя было неспокойно: чем больше он обогащался опытом и знанием, тем мучительнее тянуло его на родину, тем сильнее хотелось ему рассказать всему свету о своих удивительных открытиях, о богатствах, лежавших на этой уединенной земле с ее первобытным населением, стоявшим еще на грани каменного века.
Пять лет провел он уже на этой, отрезанной от всего культурного мира, земле, прозванной им "Островом Одиночества", и постепенно тоска овладела им. Бежать, во что бы то ни стало бежать, - это сделалось для него навязчивой идеей. Быть может, его ожидает смерть в Полярном море, но самая мысль о жизни в вечном заключении была невыносима и мучительна…
Пятого июля 1903 года, когда море освободилось с юга от сплошного покрова льдов, Андре отправился под предлогом разведки в открытое море, взяв с собой запас на двадцать дней пути.
Выйдя в открытое море, он направил путь на юг, к берегам Сибири. Невозмутимый покой прекрасного летнего дня стоял над морем; огромные белые льдины колыхались на волнах, уносимые могучим течением к берегам Гренландии. К несчастью, густой туман мало-по-малу закрыл все вокруг, и пришлось плыть очень медленно из опасения наскочить на льдину. Льдин становилось все больше, и, наконец, Андре увидел себя окруженным со всех сторон сплошным ледоходом. Еще несколько минут, - и лодка очутилась в ледяном плену. Она трещала и стонала под могучим натиском льдин и, едва Андре успел выскочить на лед, как суденышко было раздавлено ими.
Андре очутился на льдине, которая составляла часть огромного ледяного поля, медленно подвигавшегося на северо-запад. Вскоре, сделав необходимые наблюдения, ученый убедился, что ему придется проплыть невдалеке от Острова Одиночества, и хладнокровно предоставил свою жизнь на волю случая.
Гибель Андре казалась неминуемой. У путешественника был лишь небольшой запас провианта и жалкое оружие: бронзовый топор и большой шведский карманный нож. С этим трудно было обеспечить себе жизнь. Часы проходили в томительной неизвестности. Туман попрежнему закрывал все вокруг, и только глухой гул ломавшихся льдов, словно отдаленные громовые раскаты, раздавался по временам, больно ударяя по нервам затерянного в этой безбрежной пустыне человека.
Но усталость почти сорока восьми часов непрерывного бодрствования взяла свое, и измученный Андре уснул.
Он спал необычайно тяжелым, полным мучительных кошмаров сном. Ему грезились картины детства, и смертельная опасность угрожала ему. То он обрывался со скалы и со страшной, все увеличивавшейся быстротой скатывался вниз, разбиваясь об острые выступы гор; то он тонул в воде родного фиорда, чувствуя, что все члены его закоченели от страшного холода, и он не может пошевелить даже пальцем. Вдруг, - грезит он, - его мать плывет к нему, хватает, вытаскивает на берег и приникает к нему долгим любящим поцелуем. Но удивленный Андре-мальчик замечает: "Мама, отчего у тебя усы?" Твердая, жесткая щетина колет ему подбородок, губы и щеки…