Мне всегда нравилось хоть ненадолго побыть в церкви в одиночестве, наедине с Богом. И здесь мне это удалось. В нижнем, уже отреставрированном, храме двухъярусного собора находится рака с мощами преп. Арсения. Я помолилась святому, поблагодарила его за позволение побывать в его обители. Приложилась к иконе Коневской Божьей Матери. Молва приписывает её исцеления, несмотря на то, что это только список. Подлинник иконы находится в Финляндии. Когда паломники спрашивают, почему бы не вернуть подлинник, экскурсоводы приводят слова патриарха Алексия II, что надо сказать большое "спасибо" финнам за то, что они сохранили святыню, ведь, сколько икон у нас было осквернено, порублено, прострелено, сожжено.
Все ежедневные службы проходят в нижнем храме, а в верхнем – пока только один раз в год, в день Рождества Пресвятой Богородицы – 21 сентября.
Реставрация верхнего храма ещё в самом начале. Здесь фрагментами сохранились росписи, в основном, в голубых (богородичных) тонах. Отличная акустика храма позволяет прочувствовать проникновенность монастырских распевов, исполняемых иноками. И для каждой группы гостей обители из их уст звучит здесь "многая лета…".
День памяти преподобного Арсения, почивший в Бозе в 1547 году, ежегодно отмечается в день его успения – 25 июня.
Сегодня 25 июня 2012 года.
…Уже звонят колокола, народ подтягивается к собору. Нижний храм преобразился: ковровые дорожки на полу, много цветов, свечей, лампадок. Ни в одном храме я не видела такого количества разноцветных лампадок.
Служба проходила торжественно, нарядно. Но у меня вдруг возникло ощущение, будто молитвы, которые возносят Богу, не восходят к Нему, а растекаются над головами присутствующих, – низкий потолок вместо купола препятствует вознесению. Возможно, для более полного сосредоточения на таинстве службы, ухода от мира, что находится за стенами храма окна его матово-жёлтые, сквозь них проникает немного тусклого света.
По окончании литургии был крестный ход до Казанского скита, который находится в глубине острова на вершине холма.
В нём преподобный Арсений когда-то прожил в уединении около трёх лет.
Скит – это монастырь в монастыре, обитель для тех, кто ищет глубочайшего безмолвия и совершенного покоя при самой аскетичной жизни. Круглосуточно здесь правят службы, читается Неусыпаемая Псалтырь. По традиции братия скита обеспечивает себя всем сама. Насельники занимаются огородом, заготовкой дров, рукоделием. Пища всегда постная, без рыбы и молока – хлеб и овощи с растительным маслом один или два раза в день.
Сейчас в Казанском скиту возрождается монашеская жизнь. За ограду скита мирянам вход запрещён, если нет на то специального благословения. На колокольне скита вместо колоколов пока ещё висят сопла ракет и обрезки газовых баллонов – свидетельство пребывания на острове военных.
Рядом с Казанским скитом находится часовня, поставленная в память явления Божьей Матери старцу Иоакиму. Военные перенесли её к причалу, а на крыше установили маяк. Когда остров вернули монастырю, часовню перенесли на старое место и восстановили. Деньги на благое дело жертвовали многие, в том числе и три финских домохозяйки, которые для этого пекли пирожки на продажу.
Сейчас потомки тех финнов, которые когда-то имели отношение к монастырю, приезжают сюда каждый год, помогают обители.
Зимой на острове остаётся человек 20. Того, что вырастили на огороде и в саду, монахам не хватает. Когда позволяет ледовая обстановка, продукты привозят с материка. "Бывало, вшестером снаряжали целую экспедицию за грузом в бухту. С большими санями шли часа полтора, загружали сани и возвращались обратно, часа два, часто останавливаясь, с передышками, – вспоминает настоятель обители, игумен Александр, – Сейчас попроще. В монастыре имеется современная техника: снегоход, квадрацикл. Иногда прилетает вертолёт. Друзей много, помогают, чем могут".
Кстати, на острове до сих пор печное отопление. Дрова для обители – только то, что дарит природа (валежник или брёвна, прибившиеся к берегу).
* * *
Монастырь начинался с Коневского скита, но в связи с наводнениями его пришлось перенести на возвышенную местность.
В настоящее время Коневский скит находится под опекой Софийского собора Царского Села. Видимо поэтому, его территория ухожена. Всё здесь радует глаз. Кирпичная ограда, угловые башенки, церковь с колокольней, келейное здание, трёхчастные ворота с килевыми арками при входе, мощёные дорожки и липа средь двора; цветы и цветущая сирень на молодых невысоких кустах. Как уютно, чудесно здесь! Я сидела в тишине на широкой чистой деревянной скамье. Утреннее солнышко ласкало меня и этот райский уголок.
Если рай на земле есть,
то он точно находится здесь!
Не подумайте, я не льстец.
Островов, островков – не счесть.
Но в душе моей Коневец!
Часами я бродила по острову. И не могла ни надышаться, ни наглядеться, ни наслушаться, ни налюбоваться! И в какое-то мгновение щемящее чувство долгожданного возвращения на родину охватило меня:
Куда я бежала, любитель свободы?
Что я искала, и что же нашла?
Словно в изгнанье долгие годы
по собственной воле я прожила.
На этом острове я чувствовала себя защищённой от всякой напасти. В этом мире в лучах солнца сверкали купола и кресты собора, в этом мире царила тишина, и далёкий голос кукушки лишь подчёркивал её. Босиком ходила я по утренней росе и по кромке прибоя. Заряд энергии был колоссальным. Как-то стоя на берегу, где песок был мелким-мелким и чистым-чистым, я на несколько секунд забыла, что передо мной синие-синие воды холодного северного озера, мне показалось, что я нахожусь на необитаемом острове в каком-нибудь тёплом южном море. Потрясающее ощущение! Я наслаждалась одиночеством и красотой природы.
….Сумерки поднимались от озера всё выше и выше. Вот уже они скрыли стены монастыря, а чуть позже и купола собора. И только позолоченные кресты на куполах ещё несколько минут блестели от света солнца, зашедшего за горизонт. И освящали и монастырь, и этот остров, и меня.
2012 г.
Путешествие на остров Залит
Лет 15 назад знакомая рассказывала мне, как они с подругой побывали на острове Залит, что на Псковском озере.
Подруга её была безнадёжно больна. Врач по профессии, она, однако лечилась только средствами народной медицины, но болезнь не отступала. И вот однажды кто-то сказал ей, что посетивший 50 святых мест, непременно исцелится. Уверовав в это, она стала ездить по храмам и монастырям. Узнав, что на острове Залит живёт некий батюшка, которого верующие почитают как старца, вымаливающего тяжелобольных, решила посетить и его.
До острова катер в ту пору ходил только один раз в сутки, народу набилось под завязку. Как только пассажиры сошли на берег, сразу поспешили к домику батюшки Николая. Он уже поджидал их у калитки. Старец лет под восемьдесят был высоким, седым. Паломники, в основном, женщины разных возрастов, все – в длинных юбках и в платочках, с подобающими ситуации лицами, почтительно организовали очередь. Батюшка со словами благословения помазал каждого. Одни подавали записки, другие ещё и норовили поговорить с ним. Подруги, совершив ритуал, зашли в церковь. Её только начали восстанавливать, и внутри она была в строительных лесах. К сожалению, рассмотреть что-либо не удалось.
И они пошли устраиваться на ночлег. Проблема была решена довольно легко. В то время паломникам были рады, они составляли значительную часть доходов многих островитян.
Оставив вещи, подруги обошли весь остров, полюбовались красотами заката, купили молока (коровы мычали чуть ли не в каждом дворе), и вернулись.
Их квартирная хозяйка, женщина лет 60-ти, сидя на стуле посреди комнаты с проваленным полом, вязала сеть. Не прерывая своего занятия, она сочла нужным выразить своё гостеприимство: предложила приезжим угоститься перезрелыми огурцами и горячим кипятком. Глядя на женщину, подруги переглянулись и одна из них шепнула другой пушкинское: "а старуха пряла свою пряжу".
Утром подруги покинули остров вместе с другими паломниками. Этих людей приятельницы встречали и позже, в других местах. "Насколько изменились наши попутчицы! – вспоминала моя знакомая. – Многие уже были без платочков, и юбки их стали значительно короче. И лица уже не благоговейные".
Слушая рассказ знакомой, я подумала, что и сама непрочь посетить этот остров. Время шло, а мне всё не удавалось туда съездить. Однако я знаю, что если суждено где-то побывать, значит, случится. И потому, надеялась попасть на Залит.
Я слышала, что в настоящее время посещение острова Залит включено в программу многих паломнических поездок по Псковской области, теперь уже на могилку батюшки, отца Николая (Гурьянова) – одного из самых почитаемых духовных наставников Русской Православной Церкви XX века.
Я знала, что старец Николай писал духовные стихи и музыку на них. Его перу принадлежит моя любимая молитва:
"Господи, помилуй! Господи, прости!
Помоги мне боже крест свой донести!
Ты прошёл с любовью свой тернистый путь,
Ты нёс крест безмолвно, надрывая грудь.
И за нас, распятый, много ты терпел,
За врагов молился, за врагов скорбел.
Я же слаб душою, телом так же слаб.
И страстей греховных я презренный раб.
Помоги мне, Боже! Твёрдою рукой
Ниспошли смиренье, радость и покой.
Грешник я великий на земном пути.
Господи, помилуй! Господи, прости!"
В Интернете, читая о жизни старца, узнала, что уже с детства он чувствовал своё предназначение: служение Богу. И многие испытания пришлось ему претерпеть, чтобы не свернуть с пути праведного: и гонения, и аресты, и лагеря.
В Интернете нашла и единственный вариант пути для безлошадного питерского туриста: от Балтийского вокзала электричкой до Пскова, далее пригородным автобусом до Б.Толбы, откуда ходит катер на Залит.
Да, путь не близок и не прост. Сомнения одолевали меня: справлюсь ли с походно-бытовыми условиями? Но как только я прочла акафист Николаю-чудотворцу, покровителю путешественников, сразу же успокоилась – будто благословение от него получила!
Настал день моего отъезда. Без помех добралась до вокзала.
И вот я уже в электричке. Народу немного, у меня есть возможность занять любимое местечко: по ходу движения у окна. А так как нынче конформизму предпочитаю комфорт, то я сняла туфли и положила ноги на сидение напротив, в тайной надежде, что никто не позарится на такое соседство. Но не тут-то было! Вскоре в купе въехал огромный дорожный чемодан, а рядом со мной села его хозяйка, женщина в теле, лет за пятьдесят. Она тотчас же с удовольствием последовала моему примеру.
Познакомились. Анна, так звали мою попутчицу, тоже ехала до Пскова, возвращалась домой.
Слово за слово завязался непринуждённый разговор о том о сём, и каждая – о себе. Оказалось, во многом наши взгляды совпадали, что придавало нашему общению особую прелесть. Дорога до Луги пролетела незаметно.
В Луге электричка, согласно расписанию, должна была стоять целый час. По инициативе Анны, сумки свои мы оставили под присмотр сидевших по соседству двух старушек. Но прежде чем уйти поразмяться по привокзальной площади, Аня обратилась к ним с вопросом.
– Вам чего-нибудь купить? Мороженое, пирожок?
– Спасибо, спасибо, ничего не надо, – смущённо улыбались старушки, тронутые вниманием к ним.
"Надо же, какая она доверчивая, и вещи не боится оставить, и к людям внимательна. Нечасто встретишь таких", – подумала я о своей попутчице.
И вот мы снова в электричке на своих местах и снова продолжаем общаться.
Я предложила посмотреть свои книжечки стихов и очерков. Рассказала, что несколько лет тяжело болела, долго лечилась, часто разочаровывалась в официальной медицине, сейчас лечусь у гомеопатов.
"Я в поисках своей дороги
В бессилье падала не раз.
В стихи отхлынули тревоги -
Господь всемилостивый спас!..
Благочинный сказал: Пиши
Во спасенье своей души!"
Уже не первый год езжу по святым местам, иногда по несколько дней живу в монастырях.
Тема паломничества Аню заинтересовала, и она тут же загорелась поехать со мной на Залит, ведь она там ещё не бывала, а уже немало лет живёт в Пскове. Но, уже ближе к Пскову, усталость от недельного пребывания с внуками и почти бессонная ночь накануне сказались в полной мере. Вздохнув, она заговорила:
– Нет, я не поеду с вами. Не осилю! Поехали ко мне, отдохнёте, чайку попьём. На автобус я вас провожу.
– Согласна! Кстати, почему Вы ко мне подсели, ведь было много свободных мест? – поинтересовалась я.
– Увидела женщину, которая положила ноги на сиденье, и сказала себе: "Она меня поймёт!"
Вот так выбирают попутчиков!
Уставшие, упревшие в дороге, мы с трудом одолели несколько лестничных маршей "хрущёвки" и ввалились в квартиру, где было прохладно, уютно. После душа, лежать на диване под вентилятором – отдых что надо. О таких походно-бытовых условиях я даже и не мечтала.
Анна, исполненная желанием помочь мне, кому-то звонила, уточняла расписание автобуса и его ближайшую остановку. Потом спешно рылась в шкафу – чем бы меня одарить. Я останавливала её, мол, спасибо, спасибо, не надо. Но, чтобы не обижать хозяйку, кое-что приняла.
– Тебе пригодится, а я без этого обойдусь, – говорила она и добавляла, успокаивая: – И мне что-нибудь от других перепадёт.
Подумала Аня и том, что надо бы пополнить мой продуктовый запас. Хотя я и надеялась обойтись тем, что взяла с собой, но всё-таки кое-что из холодильника переместилось в мою сумку. Такая забота обо мне тронула до глубины души.
Путь до автобусной остановки оказался недолгим.
– Позвони, как устроишься, – продолжала беспокоиться Анна. Из автобуса я помахала ей рукой.
За окном простирались просторы холмистой местности. Казалось, в этом пейзаже и в здешней атмосфере неспешно переливаются волны умиротворения. Время от времени я вспоминала Аню, её заботу обо мне. И повторение молитв про себя не позволяло зародиться сомнению в благополучном течении моего вояжа.
Минут через 40 автобус прибыл в Б.Толбу. Все вышли и направились к причалу, ну и я следом. Одна из женщин поотстала, я решила узнать у неё: где бы на острове переночевать.
– Потом, потом, – запричитала старушка. – Поспешите, да попросите капитана катера меня подождать.
Я ускорила шаг.
Катер стоял, пассажиры поднимались по лесенке-трапу. И вдруг хозяин катера решительно поднял лесенку и твёрдо сказал:
– Всё! Больше никого не возьму.
На берегу в недоумении остались стоять три женщины, среди них и я.
– А как же мы? Нам-то куда деваться? – стали мы стенать.
– Не могу! Катер рассчитан на 24 человека. Ни человеком больше, иначе оштрафуют, – он помолчал немного. – Это после "Булгарин". – И, как будто засомневавшись, добавил: – Но пойду, пересчитаю.
Я запаниковала: не возвращаться же, когда я уже почти у цели? Вероятно, придётся ночевать в Толбе… Но вскоре вернулся хозяин катера, опустил лесенку и произнёс:
– Поднимайтесь!
Мы спешно – а вдруг не всех возьмёт – поднялись на борт катера. "Слава тебе, Господи!", – прошептала я.
Катер отчалил и направился по протоке, а вернее реке, обрамлённой осокой. Как только он вышел в озеро, сразу стал виден остров. Всё ближе и ближе он, всё чётче прорисовывается храм на высоком берегу среди деревьев.
Причалили. Я обратилась к тем, кто стоял на берегу, мол, где тут переночевать можно?
– Могу к себе взять, – отозвалась женщина за 80, в стареньком платье и переднике. – Пойдёмте, я недорого беру.
Опираясь на две палки, она с трудом переставляла ноги.
– У меня для вас отдельный домик, правда, без окна, – продолжала она. – Вам там никто мешать не будет. Правда, удобства во дворе.
Дом оказался на набережной и совсем близко от пирса. За калиткой – несколько смежных пристроек вглубь, – такого экономного архитектурного решения я ещё не видала.
– Если не понравится, у других поспрашивайте, – неуверенно произнесла хозяйка, показывая комнату на три кровати.
– Ну, что вы, кого Бог послал, за тем и иду, – отмахнулась я от её предложения. – Да и не привередлива я.
– Сейчас электрочайник принесу. Если надо будет что-нибудь сварить, приходите, пользуйтесь газовой плитой. Меня зовут Татьяна Яковлевна.
Я тоже представилась и вслед за старушкой вошла в соседнее помещение, там была кухня.
В небольшом ведёрке на полу лежало две плотвички. Заметив мой взгляд, женщина объяснила:
– Внук поймал. Жаль, мало. Сам-то домой сорвался. Его-то я и провожала… Сейчас поджарю их нам с вами.
Это прозвучало залогом хорошего ко мне отношения. Я немного рассказала о себе. И вот уже на наших тарелках лежит по жареной рыбёшке и по половинке свежего огурца. С удовольствием похрустела и тем и другим.
– Спасибо за угощение, пойду прогуляюсь до церкви, да на могилку старца.
– Сходите, сходите на могилку, – напутствовала меня старушка. – А церковь, скорее всего, закрыта, её открывают, когда служба бывает.
– Мне-то до церкви самой уже не дойти, ноги отказали, – посетовала она. – Разве что в праздник сын на своей машине отвезёт.
Стоял тёплый летний вечер. Дорога к храму недалека. Одна из его дверей была открыта. В полутёмном помещении я едва различила несколько икон, царские врата и маленькую группу женщин. Тут из алтаря вышел священник, в руках он держал митру. Женщины стали прикладываться к ней – как я поняла – к митре отца Николая. Я последовала их примеру, и почувствовала некий трепет в душе. Я прикоснулась к святыне!
Стараясь подольше сохранить это ощущение, не спеша покинула храм. Тут же увидела стрелку-указатель: "могила старца протоиерея Николая Гурьянова находится на кладбище". Искать могилку не пришлось, она – прямо напротив ворот. У каменного подножья могилки возвышается резной Животворящий Голгофский крест. Небольшой портрет батюшки, горящие лампадки, живые цветы.
Я немного побыла в одиночестве, а вернее, наедине со старцем. Поблагодарила его за возможность попасть на этот остров, к нему. Я теперь у святых ничего не прошу, считаю, что им виднее.
Вернувшись в моё временное жилище, устав от насыщенного событиями и эмоциями дня, я с наслаждением улеглась на кровать. Среди ночи проснулась. Ни звука, ни шороха, – абсолютная тишина. Открыла глаза – тьма, ни точечки света. Никаких признаков внешнего мира… От-ды-хаю!
На следующее утро храм опять оказался открытым – прибыли паломники. На это раз была открыта дверь в уже отреставрированный придел; небогатого убранства, выглядел он просторным и светлым. Заказав требы, поставив свечки и приобретя фото старца, я обратилась к экскурсоводу:
– Говорят, что на острове есть святой источник, а где он?
Но она не знала и обратилась к свечнице. На что та отвечала:
– Никакого источника на острове нет.
И, уже обращаясь только ко мне, грубо заявила:
– Кто вам рассказывал, тот пусть и покажет!