Ролф бросился вперед, чтобы отрегулировать паруса для перемены курса. Заскрежетала цепь шверца, который Артур опустил, чтобы уменьшить снос. Нос "Брендана" повернул к северу, однако береговая линия последовала за ним. Мы по прежнему шли прямо на остров.
- Ты не можешь привести ее еще больше к ветру, Джордж? - спросил я.
- Могу, если ты хочешь, чтобы мы потеряли скорость и нас снесло, - ответил он. - Кажется, мы попали впросак.
Ролф снова бросил лотлинь.
- Четыре сажени - крикнул он мне.
Я уставился на карту. Четыре сажени, четыре сажени, и прямо перед носом земля… Где же мы находимся? Внезапно до меня дошло: ослепленный туманом, я позволил течению увлечь "Брендан" в бухту на юго-восточной окраине Тайри. И никакой гавани впереди, только камни, способные пропороть кожаную обшивку. Не примем срочных мер - попадем в классическую ловушку, нас запрет в заливе, и тогда весла не помогут, слишком мало гребцов.
- Ролф Башмак - крикнул я. - Садитесь на весла. По веслу на каждую сторону, помогайте направлять лодку.
Джордж, если повезет, выкарабкаемся из бухты с северной стороны. Но для этого надо войти за внешние рифы. Держи возможно круче к ветру. Я займу место впередсмотрящего. С места рулевого нельзя было толком следить, что делается впереди, - парус заслонял поле зрения. Поэтому я взобрался на блоки плавучести на носу, ухватился за трос, выпрямился и, балансируя там, отдавал команды Джорджу. "Брендан" петлял между камнями, и судьба его висела на волоске. Надо было, где под парусами, где на веслах, исхитриться пройти между вереницами рифов. Ролф с Артуром по очереди маневрировали веслами, Джордж - рулевым веслом. Напрашивалось сравнение с начинающим лыжником, который спускается по крутому склону на разъезжающихся лыжах, огибая препятствия, силясь сохранить равновесие и поминутно опрокидываясь вперед. Очень уж похожие ощущения испытывали мы на "Брендане". Сочетание ветра, наката и сноса, течений и отката непрестанно изменялось, и любая промашка грозила катастрофическим столкновением с рифами.
- Так держать, устойчиво на курсе - крикнул я Джорджу, и мы проскользнули мимо первой группы торчащих камней.
- Направо! Направо! Ролф, навались изо всех сил - скомандовал я.
"Брендан" обогнул вторую гряду рифов с камня, вдоль которого мы юркнули, нырнул в море озадаченный тюлень. Струящиеся пряди водорослей указывали положение рифа, притаившегося у самой поверхности воды. Ни одно килевое судно не решилось бы здесь идти, но "Брендан" сидел в воде на два десятка сантиметров с небольшим, чему я был очень рад. Точно так маневрируют владельцы карр в изобилующих рифами прибрежных водах Ирландии. Трудный участок подходил к концу. Впереди оставалась последняя гряда, и волны тяжело колыхались вокруг покрытых водорослями каменных граней.
- Еще чуть вправо, Джордж
- Не выйдет - отозвался он. - Больше к ветру привестись невозможно.
Ролф лихорадочно заработал веслом - восемь, девять, десять быстрых гребков… Мало… "Брендан" начал разворачиваться боком к камню, грозя наскочить на него. Меньше минуты отделяло нас от столкновения.
- Рискнем пробиваться сквозь водоросли - крикнул я. - Лево руля Башмак, теперь ты греби что есть мочи
"Брендан" стал поворачивать, паруса наполнились ветром, и лодка пошла прямо на темную полосу водорослей. На какой глубине притаился риф? Водоросли, шурша, погладили кожу "Брендана", и наше суденышко без единой царапины легко перевалило через барьер. Опасности остались позади. Башмак и Ролф убрали весла и обессилено поникли на банке. Я спустился с носа и присоединился к Джорджу на руле.
- Пронесло, - пробурчал я ему. - Вот нам и второй урок. Нельзя допускать, чтобы "Брендан" заперло в заливе, иначе можем вовсе без лодки остаться.
Тайри - еще один из островов Гебридского архипелага, где обосновались ирландские монахи. Во времена святого Брендана здесь помещался дочерний монастырь айонского. Кое кто утверждает, что его учредил сам Брендан, и предания раннехристианской поры настолько живы в памяти говорящих на гэльском языке островитян, что вам покажут на один из рифов в новой гавани - риф Моллахдэг (Проклятый риф) - и поведают, что именно к нему причалил святой Колумба, когда приплыл на остров Тайри. Он привязал свою карру к водорослям, но они порвались, и лодку отнесло, после чего Колумба проклял риф и сказал, что отныне и вовеки на нем ничего не будет расти. Все остальные подводные камни в гавани покрыты густым зеленым ковром, а Моллахдэг долго оставался голым, и лишь недавно на нем появились жалкие клочки водорослей.
Судя по тому, что на островах можно услышать немало историй о вспыльчивости ирландских святых мореплавателей, они явно отличались сварливым нравом. На том же Тайри рассказывают, что святой Колумба поскользнулся и упал, наступив в воде на камбалу, после чего повелел ей носить оба глаза на одной стороне, чтобы такие происшествия не повторялись. А в районе Балихориски один старый рыбак объяснил мне, почему изо всех заливов побережья только в бухте Малрой совсем не ловится лосось. Дескать, один святой, приплыв туда, попросил в поселке рыбы, но ему отказали, и тогда он, разгневанный, навсегда изгнал из бухты лососей.
Идэн присоединился к нам на Тайри, и, когда мы приготовились выходить из гавани, он взялся за весло и сделал для пробы несколько гребков. Я три года был рулевым оксфордской восьмерки, так что с первого взгляда узнаю опытного гребца.
- Эй, я вижу, тебе не впервой грести? - крикнул я Идэну.
- Верно, а почему ты спрашиваешь? - удивился он.
- Думаю, твое умение нам пригодится. За какую команду греб?
- Я был капитаном итонской команды, когда мы в Швейцарии выиграли первенство мира для школьников.
Только Идэн, сказал я себе, мог забыть упомянуть об этом раньше.
Покинув Тайри, мы под великолепным закатным небом пошли на север, в пролив Минч, отделяющий Внешние Гебридские острова от Внутренних и от берегов Северной Шотландии. Отличные места для хождения под парусами: цепочка Гебридов защищала нас от мощи Атлантики, и, пока в океане бушевали штормы, мы могли плыть сравнительно спокойно, продолжая осваивать наше диковинное суденышко.
Меня беспокоили швы, соединяющие кожи обшивки. Фиаско с льняными тросами явилось зловещим предупреждением. Если нити дратвы, которой сшиты кожи, такие же никудышные, как снасти, то мы плывем на борту смертельной ловушки: "Брендан" может вдруг развалиться. Для проверки я поковырял швы пальцем. Дратва стала совсем мягкая и проминалась ногтем, но крепость ее опасений не вызывала. Я знал, что на дратву пошла пряжа более высокого качества, чем на тросы, но подозревал, что есть еще одна причина, почему она сохранила прочность. Когда мы были заняты строительством лодки, наш поставщик прислал образцы пряжи, чтобы их проверили в лаборатории вместе с лоскутами кожи, дубленной в экстракте дубовой коры. При этом лаборатория сделала интересное наблюдение. Как и следовало ожидать, мокрая льняная дратва была прочнее сухой, а когда ею прошили кожу, она стала более устойчивой против гнили. Таннин из кожи пропитал дратву, и лен тоже оказался дубленым. Рыбаки исстари знают этот прием до появления современной синтетической пряжи ирландские рыболовы вымачивали свои сети и лини в дубильном растворе, чтобы дольше служили. Но чего лаборатория не могла объяснить, так это почему льняная дратва делалась крепче, когда ею сшивали кожи. И, щупая влажную обшивку "Брендана", я от души надеялся, что это загадочное для науки явление продлится подольше.
Моя вера в ирландский лен возродилась в следующем же порту, когда мы зашли в Лох Мэдди на острове Норт Уист и капитан порта вручил нам бухту нового, высококачественного льняного троса. Он рассказал, что трос был доставлен на яхте из Ольстера с просьбой возможно скорее передать на "Брендан". Позднее я узнал, что Уолис Кларк, как-только вернулся домой с Айоны, сообщил о наших осложнениях с низкосортными тросами той самой фирме, которая поставила дратву для "Брендана". Директор фирмы Джим Хеншел отправил партию пряжи на канатный завод в Белфасте: нельзя ли немедля изготовить из нее трос? Это крайне важно для "Брендана". Через сутки трос был готов, и яхта тотчас повезла его на север.
Новый трос превосходил старый по всем статьям. Шелковистый, крепкий, работать с ним - одно удовольствие. С благодарностью мы обновили снасти "Брендана", дабы не опасаться, что нам в любую минуту на голову свалится парус.
Тем не менее мы покидали Лох Мэдди с дикой головной болью - следствие чрезмерной дозы виски и оглушительного концерта волынок: Норт Уист знаменит своими волынщиками. Впрочем, превосходная погода быстро нас исцелила. В проливе дул отличный свежий ветер при совсем умеренной волне.
- Ну что, Джордж, посмотрим, на какую скорость способен наш "Брендан"?
Джордж радостно улыбнулся.
- Не боишься, что мачту сломаем?
- Не боюсь. У нас последний шанс проверить аллюры перед выходом в открытый океан.
- Отлично. Поставим все наши паруса - и нижние бонеты, и боковые, а мачту на всякий случай укрепим бакштагом.
Идэн издал ликующий клич.
- Сейчас мы ее разгоним, - сказал он, весело потирая руки, и вместе с Ролфом принялся ставить бонеты, увеличивая парусность до предела.
Поначалу остров заслонял нас от ветра. Но, как-только мы вышли из прикрытия, паруса прибавили ход "Брендану". Вода вдоль кожаных бортов бурлила все громче, по мере того как нарастала скорость.
- Поднять шверцы - скомандовал Джордж, и мокрые доски, роняя капли, со стуком легли на настил.
Без тормозящих шверцев плоскодонный "Брендан" рванулся вперед. Я глянул на счетчик лага. Мы мчались словно экспресс, развивая скорость шесть семь узлов. Было видно, как гнется румпель от напора рассекаемой воды. Стоило Джорджу чуть повернуть весло, как в воздухе веером рассыпались брызги. Ролф приплясывал от удовольствия.
- Глядите. Глядите - "Брендан" понес.
В пролив между островами врывался накат, и, встретившись с ним, мы стали качаться вверх вниз на волнах. Ощущение было такое, словно мы катаемся на искусственных горках на ярмарке. "Брендан" соскальзывал с гребней со скоростью восемь десять узлов. Время от времени он вырывался из объятий моря и стремительно мчался вперед, оседлав гребень подобно любителю серфинга. В такие минуты счетчик лага показывал максимум двенадцать узлов и стрелка упиралась в край шкалы. От опьяняющей гонки захватывало дух. Средневековое суденышко неслось со скоростью современной яхты - потрясающее впечатление Льняные тросы и кожаные ремни старинного такелажа гудели от напряжения массивная Н образная опора рулевого весла кряхтела и прогибалась при встрече лодки с волной паруса вздувались и трепетали под напором ветра… После двух часов лихой скачки я без особой охоты распорядился уменьшить парусность, боясь, что лодка либо разорвется на части, либо зароется в воду.
Позднее выяснилось, что один служащий береговой охраны наблюдал в бинокль, как "Брендан" мчится в проливе на север, пробиваясь сквозь шквалы с дождем. Прикинув скорость "Брендана", он позвонил своему начальству и предсказал, что лодка через шесть часов будет в Сторноуэе. Не веря собственным глазам, он продолжал следить, как мы проскакиваем один ориентир за другим, еще раз проверил свои расчеты и снова связался со Сторноуэем.
- "Брендан" еще в пределах видимости, - доложил он. - Но мой предыдущий прогноз отменяется. Ждите "Брендан" в Сторноуэе через три часа.
Мы убедились, на что способна океанская карра в идеальных условиях, и наградой нам было великолепное завершение гонки вдоль Минча. Ветер не оставлял нас всю дорогу до Сторноуэя. Мы с шиком обогнули маяк, спустили передний парус и прошли мимо островного парома, с которого нам махали выстроившиеся у борта пассажиры и команда. Подчиняясь знакам человека, стоявшего на рыбачьей пристани, мы свернули туда. Отдана команда, грот плавно спускается вниз. Артур делает два мощных гребка, своим веслом, поворот рулевого весла - и "Брендан" аккуратно швартуется у причала, как будто мы всю жизнь только и делали, что ходили на средневековых суденышках.
- Огорчили вы нас, - мрачно произнес скорбный шотландец на пристани. - Ребята из спасательной службы так надеялись поупражняться, вытаскивая вас из воды. Ну да ничего, - добавил он с великолепным гэльским пессимизмом, глядя сверху на наше диковинное суденышко, - вы еще зададите им работу, когда пойдете на Фареры. Не хотел бы я плыть вместе с вами.
7. Овечьи острова
От Сторноуэя до самого южного из Фареров чуть больше двухсот миль - две сотни миль открытого моря, есть где разгуляться ветрам Атлантики. Почти точно посередине просвета между Шотландией и Исландией, венчая гребень подводного хребта, вздымается над водой группа из двух десятков островов. Один из самых уединенных уголков Европы, Фарерский архипелаг вполне может быть назван детищем моря. Море кормит островитян местные дети в том возрасте, когда обычно учатся кататься на велосипеде, уже умеют управлять лодчонками и плавают от острова к острову повседневную жизнь фарерцев во многом определяют медленно кружащие у них над головой мощные атлантические депрессии, которые большую часть года накрывают острова густой пеленой влажных облаков и поливают дождем два дня из каждых трех. Как для святого Брендана, так и для нашего современного "Брендана" Фареры были ключевой точкой всего плавания. Если в "Плавании" и впрямь описан реальный "ступенчатый маршрут" ирландских монахов в Америку, то Фарерские острова - первая логическая промежуточная станция на долгом пути.
Купаясь в облаках, они скрываются за горизонтом, когда смотришь со стороны Гебридов, и однако же в "Плавании" сказано, что святой Брендан и его монахи увидели некий далекий остров и попутный ветер привел их к берегу. Высадившись, они пошли на разведку и обнаружили изобилующие рыбой реки, а также стада очень крупных ослепительно белых овец. Одну овцу поймали для пасхальной трапезы, и, когда они в страстную пятницу готовились к богослужению, появился островитянин с корзиной свежего хлеба. Подойдя к ним, он трижды пал ниц перед святым Бренданом и попросил (очевидно, на понятном для того языке) принять хлеб в дар для трапезы. Позднее тот же островитянин снабдил мореплавателей в дорогу свежими припасами и рассказал, как плыть дальше. Отвечая на вопросы святого Брендана, он объяснил, что местные овцы достигают таких размеров, потому что их не доят, а предоставляют им вольно пастись, и природные условия здесь такие благоприятные, что стадо можно оставлять на пастбище круглые сутки.
Не один исследователь подчеркивал, что это описание Овечьих островов весьма подходит к Фарерам. Благодаря Гольфстриму зимы здесь сравнительно мягкие климат и луга способствуют овцеводству, так что архипелаг славится своими овцами и шерстью. И ведь название его не изменилось: норманское Фэр Эйяр означает "Овечьи острова" - стало быть, норманны, добравшись до Фареров, дали им то же наименование, что и жившие здесь ранее ирландцы, или попросту переняли его. Что до островитянина, который преподнес хлеб святому Брендану, говорил на его языке и был знаком с христианским календарем, то вполне естественно предположить, что это был один из странствующих клириков ирландской церкви. "Плавание" называет его "прокуратором" это слово обычно переводят как "келарь", подразумевая лицо, ведающее монастырскими припасами. Мы располагаем к тому же вескими независимыми свидетельствами того, что ирландские монахи очень рано обосновались на Фарерах. В 825 году ученый ирландский летописец Диквил, служивший при королевском франкском дворе, приступил к составлению географического труда под названием "Книга о пределах Земли". Задумав включить в него составленные древними описания всех известных человечеству стран, Диквил изучил много классических авторов, однако он сетует, что им слишком мало известно об островах, лежащих к западу и северу от Британии, тогда как у него, Диквила, есть основания взяться за их описание, поскольку на некоторых из этих островов он жил, другие посетил или же беседовал с ирландскими священниками, плававшими еще дальше, чем он сам, и читал их сообщения о наиболее далеких островах.
"Среди океана к северу от Британии, - пишет Диквил, - находятся другие острова, до которых при постоянном попутном ветре можно доплыть от северных островов Британии без остановок за двое суток. Один благочестивый священник поведал мне, что за два летних дня и одну ночь он дошел на двухместной лодке до одного из этих островов.
Есть и еще скопление маленьких островков, разделенных узкими водными промежутками здесь около ста лет обитали отшельники, приплывавшие из нашей собственной страны, Ирландии. И как острова эти прежде были безлюдными от сотворения мира, так и теперь не осталось на них отшельников по вине разбойничающих норманнов, а есть несметные стада овец и великое множество различных морских птиц. Об этих островах я не встречал упоминания у классиков".
Острова в описании Диквила во многом напоминают Фареры: слова "узкие водные промежутки" между островами вполне приложимы к напоминающим фьорды проливам архипелага путевое расстояние от расположенных севернее Шотландии Оркнейских или Шетландских островов преодолимо на малом судне при хорошем попутном ветре наконец, Фареры известны замечательным разнообразием пернатых, включая огромные колонии морских птиц на отвесных скалах, окаймляющих большинство островов. Обилие пернатых замыкает цепь признаков, связывающих Фареры с островами, описанными Диквилом, и с Овечьим островом "Плавания", ибо в "Плавании" читаем, что келарь посоветовал святому Брендану идти до близлежащего острова, который назвал Птичьим раем. Там, продолжал келарь, путникам следует оставаться до кануне троицына дня.
Мысль о возможном тождестве Овечьего острова и Птичьего рая с Фарерскими островами не покидала меня, пока мы в Сторноуэе готовили "Брендан" к следующему этапу. Нам предстоял первый дальний переход в открытом море, и хотя на карте двести миль казались легкоодолимыми, они могли по меньшей мере удвоиться, если подуют встречные ветры и придется идти зигзагом. Не мудрено, что в старину гебридские рыбаки называли Фареры "Фарэ вейз" - Далекими островами. При неблагоприятных условиях мы вполне могли вообще промахнуться по Фарерам. Стоит зоне преобладающих западных ветров послать в нашу сторону один хороший шторм, и "Брендан" может пронести мимо Фарерских островов в сторону Норвегии. Во времена парусного мореходства рыбаков с Шетландских и Оркнейских островов частенько увлекало штормом к норвежским берегам, так что им приходилось помногу дней сражаться со стихиями в открытых лодках таких же размеров, как наш "Брендан", и куда лучше приспособленных для лавирования против ветра. Хорошо, если все кончалось благополучно, а сколько людей погибло во время свирепых штормов…
А тут еще сторноуэйские рыбаки, мрачно созерцая пришвартованный в их гавани "Брендан", обменивались скорбными замечаниями. Встретивший нас первым Фома неверный был неиссякаемым источником пессимизма. Он без конца задавал глубокомысленные вопросы, сопровождая их одним и тем же припевом.
Например:
- А что у вас за балласт?
- Вода.
- Ой-ой. Камни лучше. Камень - он живой. А вода… Плохо. Я не пошел бы вместе с вами.
Или еще:
- А как она идет против ветра?