Конечно, с возвращением в нормальную обстановку, к питанию свежими продуктами и с приходом лета команда постепенно должна прийти в себя. Но учитывая, с какой силой обрушилась на нас эта беда, я понимал, что мой первейший долг - избежать повторной атаки. Поэтому я решил взять курс на юг, как только льды соблаговолят освободить нас от своих тяжелых объятий. Результаты наших санных экспедиций только укрепляли меня в этом решении - никаких земель дальше на север, только непроходимый полярный паковый лед! Мне казалось очевидным, что "Алерт" даже в наилучших погодных условиях пройдет только крайне незначительное расстояние и такой маленький выигрыш никак не поможет саням достигнуть полюса.
Какую пользу принес бы нам еще один год, проведенный в этих краях? Ну, еще несколько, от силы - пятьдесят миль (меньше ста километров), к востоку или западу от уже достигнутых пунктов, и то при условии, что новый год все мои люди встретят в добром здравии! Северный полюс недосягаем по льдам, что лежат перед нами, и я не хотел испытывать милости еще одной зимы ценой не знаю скольких человеческих жизней. Но когда ледяные тиски разожмутся и позволят нам уйти?"
Первого июля по оврагам и ложбинкам зажурчали ручьи. Какое счастье слышать их ласковый шепот после морозного безмолвия и страшного грохота зимних льдов! А мелодии весенних птиц! Больные потихоньку приходили в себя. 18 числа доктор насчитывал только двадцать два нетрудоспособных, из которых восемь - на постельном режиме. Зимовщики на глазах возвращались к жизни. Зимняя бледность лиц сменилась легким загаром, который приписывался действию "тропического" солнца. Яркое дневное светило слепяще отражалось во льдах. Температура поднялась до плюс четырех с половиной градусов в тени. Лед непрерывно таял. Но через две недели теплая пора закончилась. Пурпурный ковер камнеломок уступил место сверкающей желтизне лютиков и драб, нежным тонам цветущего полярного мака, трав Святого Бенуа и маленьких желтых камнеломок. Среди трав и мхов появился очаровательный белый цветок - cerastium alpinum.
Тридцать первого июля "Алерт" снялся с якоря и взял курс на гавань, в которой уже целый год томился "Дискавери". "Алерту" потребовалось двенадцать дней на преодоление относительно небольшого расстояния; пришлось пробиваться через тесные льды с помощью волнореза и динамита.
На борту "Дискавери" все обстояло благополучно; его экипаж также провел несколько интереснейших экспедиций. Капитан Стефенсон и лейтенант Фалфорд пересекли бассейн Холла и углубились в бухту, где погиб капитан несчастного "Полариса". Обнаружив место зимовки отважного американца, они подправили его могилу и прикрепили дощечку со следующей надписью: "Светлой памяти капитана корабля военно-морских сил Соединенных Штатов Холла, отдавшего свою жизнь за процветание науки 8 ноября 1871 года. Это надгробие возведено в 1875 году английской экспедицией, которая прошла по пути усопшего, воспользовавшись его опытом".
Двенадцатого августа "Алерт" прорвался наконец к "Дискавери"; восемь дней спустя, после того как моряки возвели оригинальную пирамиду из консервных банок, набитых песком и галькой, корабли снялись с якоря. В пирамиде оставили коробочку с письмами и подробным изложением истории всего путешествия. Суда вышли в море, обогнули мыс Либер, вошли в пролив Кеннеди, соединяющий бассейны Холла и Кейна. 21 числа они прошли мимо величественных шестисотметровых откосов мыса Лоуренс. В следующие два дня они удачно миновали один за другим залив Ричардсон, мыс Мак-Клинток, залив Скорсби, мыс Нортон-Шоу, мыс Джона Барроу и мыс Фрейзер, у подножия которого высилась мощная стена льдов.
После разного рода неприятностей, задержек и трудностей корабли оказались в виду мыса Хоукс, за которым начинается залив Эллман, куда сползает огромный ледник Эванса. Затем суда прошли мимо хорошо знакомых берегов и мысов Виктория, Альберт, Сабин, Изабелла и через пролив Смит вошли в Баффинов залив. Мало-помалу они выбрались из "северных" в такие же студеные "южные" воды; моряки снова увидели крутые берега, острова, ледники и фьорды Гренландии. 25 числа они прибыли на остров Диско, где расстались с верными помощниками - Хансом и "кинологом" Фредериком. 27-го корабли навестили датский городок Эгедесминне, пораженный цингой. 4 октября "Алерт" и "Дискавери" пересекли Полярный круг, проведя пятнадцать месяцев в полярных водах.
Двадцать седьмого октября "Алерт" прибыл на остров Валеншия, а "Дискавери" 29-го - в Рингстон, где моряки немного передохнули; 2 ноября корабли вместе пришли в Портсмут.
Это преждевременное в сравнении с двух-, а то и трехлетними экспедициями прошлых лет возвращение вызвало в Англии некоторое недоумение. Поначалу все подумали о полной неудаче, но вскоре общественное мнение, порой довольно справедливое, но иногда склонное к скоропалительным суждениям, оценило по достоинству достижения отважных мореплавателей.
Стало ясно, что, хотя Северный полюс опять избежал вторжения любопытной европейской науки, исследователи сделали огромный шаг вперед. Теперь общепризнано, что в благоприятные по ледовой обстановке годы вполне возможно подойти к полюсу по воде на дистанцию менее четырехсот миль; меньшее расстояние разделяет Париж и Марсель. Можно ли преодолеть его, используя динамит, электричество и транспорт помощнее, чем сани и собаки, этот вопрос не решен к тому моменту, когда пишутся эти строки, то есть к 15 августа 1892 года.
Однако смею надеяться, что в конце этого века, столь плодотворного на открытия, мы еще станем свидетелями великих событий и освоение Африки не заставит нас забыть о Северном полюсе.
В отношении английской экспедиции, со времени которой прошло уже семнадцать лет, можно смело сказать, что она принесла большую пользу различным отраслям науки.
Прежде всего, географы получили многочисленные карты, вычерченные с точностью, присущей военным морякам. Тщательно исследовались также различные метеорологические феномены и магнитные аномалии. Последние наблюдались в самых благоприятных условиях, поскольку действие магнитных явлений становится ощутимее при приближении к полюсу. Путешественники добыли образцы различных приполярных почв. Ботаника обогатилась на сто пятьдесят видов растений, цветущих в этих пустынных широтах. Зоология также получила несколько неизвестных ранее видов, попавшихся в тралы и сети. Естественно, среди них оказалось маловато птиц и рыб; зато - обилие насекомых. Тем не менее морякам удалось выловить небольшого лосося, мирно плескавшегося в пресноводном озере на широте 82°40′… Млекопитающую живность Заполярья представляли лисы, полярные зайцы, горностаи, волки и овцебыки.
В общем и целом, экспедиция добилась отменных результатов; ничего подобного не достигал еще ни один путешественник, пересекший Полярный круг. Хотя экипажи "Алерта" и "Дискавери" не осуществили своего главного намерения, их предприятие несомненно явилось одним из самых выдающихся в новейшие времена.
Возможно, кто-то упрекнет капитана Нэрса и лейтенанта Маркема за безапелляционность в отношении Палеокристического моря; по их словам, этот пресловутый океан вечно неподвижных льдов простирается от пролива Робсон до самого полюса.
И все-таки, несмотря на исследования американского лейтенанта, ныне уже генерала Грили, сильно поколебавшие выводы мужественных англичан, никто не осмелится обвинить их в недобросовестности, так как они высказывали свое мнение от чистого сердца.
ГЛАВА 6
Капитан американского военно-морского флота Де-Лонг. - "Жаннетта". - Ледяная пучина. - К сибирскому берегу. - Агония. - Голодная смерть.
Весьма достойное применение своему огромному состоянию нашел господин Гордон Беннет, богатейший владелец "Нью-Йорк геральд", король американских газет. В один прекрасный день он снарядил экспедицию на поиски Ливингстона, затерявшегося в центре Африки. Во главе ее встал тогда еще никому не известный Стенли. И Стенли, отправившись в отважное путешествие, обнаружил старого исследователя на берегах озера Танганьика.
Блестящий журналист, окрыленный успехом, услышав о неудаче экспедиции, предпринятой английским правительством, решился на дерзкий поход к Северному полюсу. Как человек, для которого не существует трудностей, сэр Гордон Беннет приобрел вскоре "Пандору" - увеселительную яхту сэра Аллена Янга, старого полярного волка, спутника Мак-Клинтока во время поисков экспедиции Франклина. "Пандору" переименовали в "Жаннетту", поручив командование капитану Де-Лонгу, потомку старинной французской фамилии, родившемуся в 1844 году в Нью-Йорке. Это был мягкий, доброжелательный человек, справедливый, но непреклонный в вопросах соблюдения дисциплины, и к тому же первоклассный моряк. Де-Лонг в чине капитан-лейтенанта военно-морских сил США приобрел немалый опыт борьбы со льдами во время поисков потерпевшего бедствие "Полариса".
Первым помощником на "Жаннетте" стал господин Чипп, друг капитана Де-Лонга, невозмутимый, серьезный и деятельный. Он спокойно и тщательно выполнял все ему порученное. Человек слова, надежный, всегда готовый прийти на помощь и непоколебимый в своих суждениях. Второй помощник, господин Дейнинховер, по словам капитана, являлся незаменимым и аккуратнейшим штурманом. Главный механик, Джордж У. Мелвилл, также был старым товарищем капитана, который отзывался о нем в таких словах: "Неутомим, несравненно находчив, блестящ и проворен, при необходимости способен изготовить котел из бочоночных обручей, он всегда радостно напевал что-то задорное; ничто, казалось, не могло расстроить второго помощника, и одно его присутствие вселяло в людей надежду на самый лучший исход. Наш врач, господин Амблер, - добавлял капитан, - весьма похож на него. При любых обстоятельствах он весел и оживлен". Ледовый лоцман, господин У. Данбер, "всегда серьезный и степенный, настоящий профессионал". Метеорологом подвизался журналист Джером Дж. Коллинз, жизнерадостный "магистр каламбурологии". Кроме того, в экспедиции принимали участие: господин Реймонд Л. Ньюкомб, небольшого роста энергичный человек, не воротивший носа от самой черной работы; старший матрос Джон Кул и старший матрос по борьбе со льдами Уильям Ниндеманн. Таким был командный состав экспедиции; стюардами наняли двух китайцев - A-Сама и его помощника, "редкой наивности" юношу.
Матросов с особой тщательностью подбирали в Сан-Франциско. Они должны были отвечать следующим требованиям Де-Лонга: "Отменного здоровья, холостяки, непоколебимые трезвенники, веселого нрава. Умеющие читать и писать по-английски. Естественно - отличные моряки, желательно - музыканты". Всего на борт поднялись тридцать два человека.
С таким отборным экипажем, с запасом великолепного провианта "Жаннетта", имея в своем распоряжении неиссякаемую кассу "Нью-Йорк геральд", лучше многих других судов была снабжена всем необходимым для успеха.
Но увы! Экспедиция закончилась катастрофой, принесшей неслыханные страдания ее участникам и погубившей почти всех отважных моряков.
Доверившись немецкому географу Петерманну, безоговорочному, но вовсе не непогрешимому авторитету, Де-Лонг избрал путь через Берингов пролив. Впрочем, он обладал полной свободой действий и лишь стремился сделать как лучше. И потому "Жаннетта" вышла в море из Сан-Франциско 3 июля 1879 года и стала на якорь у острова Святого Михаила возле побережья Аляски. Здесь исследователи взяли на борт недостающие предметы для зимовки, сорок эскимосских лаек, переводчика Алексея и погонщика собак Анегина.
Покинув 20 августа Сен-Мишель, "Жаннетта", едва успев пройти Беринговым проливом, встретила паковый лед и оказалась у него в плену на широте 71°! Случилось это 5 сентября. Льды толщиной в три метра и более взяли яхту в вечный плен. Вначале она стояла на месте почти пять месяцев в виду первой открытой земли, названной Де-Лонгом островом Геральд. 10 ноября наступила полярная ночь, которая продолжалась до 25 января. Понемногу "Жаннетта" начала дрейфовать на северо-восток вместе со своим ледовым паромом, который, как когда-то и тот, что увлекал в неизвестное "Тегеттхоф", наполнял атмосферу ужасным грохотом. Первая зимовка прошла в беспрерывных тревогах и опасениях, что льды вот-вот раздавят корабль, как скорлупу. Экипаж мужественно сносил все испытания, с восхитительной стойкостью ожидая лета и таяния льдов. Лето 1880 года наконец наступило, не принеся с собой тепла. В июне средняя температура едва ли подошла к нулевой отметке! Холодные туманы июля и августа ничего не изменили. Лед и не думал таять; наоборот, он нарастал с каждым днем и все больше вздувался вследствие сжатий, так что в сентябре, спустя год, проведенный в ледовых застенках, несчастной "Жаннетте" угрожали со всех сторон огромные глыбы льда, нависавшие уже над палубой. Пришлось начинать вторую зимовку на по-прежнему дрейфовавшем судне, которое в январе продвинулось почти на четыре градуса.
В эту вторую зиму общее состояние здоровья экипажа ухудшилось; в мае 1881 года на борту появилась цинга. Свежие продукты были редкостью, поскольку охота чаще всего не приносила результатов, и пришлось даже, заглядывая в будущее, уменьшить ежедневный рацион.
Шестнадцатого и девятнадцатого мая исследователи открыли два острова, получившие имена Жаннетты и Генриетты.
Тем временем приближалось еще одно лето, и многочисленные трещины раскололи паковый лед. 10 июня "Жаннетта" на какой-то момент оказалась даже на плаву; двадцать один месяц пробыла она в ледовых оковах! У моряков пробудилась надежда, все мысленно уже представляли, как льды окончательно разойдутся и яхта пойдет своим ходом.
Увы, надежды быстро испарились. Снова начались сжатия, чередовавшиеся с разломами; появлялись многочисленные полыньи, которые вскоре опять затягивались льдом. Ночами корабль сотрясался от страшных ударов. 11 числа в полночь льды вновь разошлись вдоль всего корпуса судна. "Жаннетта" выпрямилась, вернувшись к былому равновесию. Ожидая, что корабль вырвется в свободное море, моряки подняли на борт снаряжение, оставленное на льду…
"Двенадцатого июня в семь часов, - говорится в донесении, - лед пришел в движение, скапливаясь вокруг корабля, но затем резко остановился. В восемь часов - еще один приступ. Затрещали и застонали внутренние переборки. Обшивка правого борта начала ломаться, швы разошлись на один, а то и на три сантиметра… Но то была лишь разведка боем. В пять часов лед пошел в решительную яростную атаку, спардек прогнулся. Я отдал приказ спускать на лед провизию, одежду, одеяла, судовые документы, переместить больных в безопасное место… В шесть часов корпус яхты на глазах погрузился в воду, а затем волны залили и спардек… Не видать бедной "Жаннетте" свободного моря, еще чуть-чуть, и она пойдет ко дну! Мы подняли флаг на фок-мачте и ровно в восемь часов покинули корабль. Затем мы оттащили снаряжение и лодки как можно дальше от опасных трещин.
Тринадцатого июня в час ночи фок-мачта бедной "Жаннетты" обрушилась; в три часа исчезла верхушка трубы. В четыре часа корабль вдруг резко выпрямился, продолжая медленное погружение… Конец! "Жаннетта" погибла!"
Восемнадцатого июня тридцать три потерпевших бедствие отправились к сибирскому побережью по паковым льдам. Двадцать три собаки тянули пять лодок на салазках и трое саней с провиантом на шестьдесят дней.
Устье Лены находилось на расстоянии пятисот миль от места катастрофы. Моряки разделились на три небольших отряда в четырнадцать, восемь и одиннадцать человек, соответственно под командованием капитана Де-Лонга, лейтенанта Чиппа и механика Мелвилла. Было решено идти по ночам, чтобы избежать отражения солнечных лучей ото льда, слишком утомительного для зрения в течение дня.
Уже в первый день сломались трое саней. Два дня ушло на перевалку грузов. Вскоре стало невозможно тянуть более одних саней сразу по ужасному крошеву на поверхности пакового льда. Приходилось впрягаться всей команде в одну упряжку. Оставалось семь саней. Поэтому матросы семь раз шли вперед и шесть раз возвращались порожняком, тринадцать раз повторяя один и тот же путь, проходя тринадцать миль, чтобы продвинуться на одну. Поэтому за день они с трудом уходили на расстояние ружейного выстрела от вчерашней стоянки, в то время как лед дрейфовал в обратном направлении и порой сводил на нет все титанические усилия моряков.
Девятнадцатого июля потерпевшие бедствие высадились на остров, расположенный на семьдесят седьмом с четвертью градусе широты и названный ими островом Беннетта. Моряки провели здесь около десяти дней и немного подкрепились мясом морских птиц, которые буквально заполонили остров.