В конце мая 1749 года "Бетси", наконец, полностью оборудованная, при пушках и припасах, вышла из Северной бухты, волоча на буксире баркас с пленными "лоялистами". В баркасе их было двадцать три человека. Посудина просторная, так что расположились они свободно. По настоянию команды им выделили запас пищи и воды, что оказалось весьма кстати, ибо вскоре после выхода "Бетси" в море, во тьме ночной, буксирный трос каким-то чудом развязался и баркас бесследно сгинул.
Флинт определил это происшествие как несчастный случай, весьма счастливо решивший проблему - "Бетси" избавилась от тупиц, не желавших добывать богатство честным морским разбоем. Команда предпочла поверить словам своего нового капитана и окончательно соскользнула на сомнительный путь пиратства.
Флинту повезло. Он взял один приз, другой, третий… Не один месяц бороздила "Бетси" просторы Карибики, пока фортуна не повернулась к ней боком.
Повезло и баркасу. Мистер Гастингс принял команду. Экипаж баркаса наладил парус, нес вахту, рационировал продукты и соблюдал дисциплину. Без инструментов, по солнцу, звездам, чутью и везению Гастингс привел баркас с девятнадцатью выжившими в Ла Плату, где испанцы приняли его как героя.
Через пять месяцев лейтенант Гастингс вернулся в Англию, где весть о мятеже Флинта стала сенсацией. Газеты не скупились на специальные выпуски, Гастингса наперебой приглашали в клубы и салоны, в парламенте обсуждали снаряжение экспедиции для поимки негодяев и спасения несчастных, которые могли остаться на острове Флинта.
Но здесь Гастингс не в силах был помочь. Широты и долготы острова ему никто не сообщил, точные координаты этого клочка земли посреди океана знали лишь Джозеф Флинт да Билли Бонс, а для остального человечества островок представлял собой иголку в стоге сена.
Глава 15
1 июля 1752 года. Юго-Западная Атлантика. Борт "Моржа"
- Diem adimere aegritudinum hominibus! - изрек мистер Коудрей, удалив перевязку с обрубка ноги Долговязого Джона, - Как у вас с латынью, мистер Сильвер?
- Никак, - выдавил Джон, Он стиснул зубы и сжал кулаки в ожидании боли. Джобо уже висел всем телом на одной его руке, а Израэль Хендс на другой, Во время предыдущих перевязок Долговязый Джон не раз, изрыгая проклятия, рвался из койки.
- Иными словами, "время излечивает все раны". - И Коудрей ловким движением сдернул последние тряпицы с культи Долговязого Джона. Изуродованный остаток конечности выглядел как толстый конец бараньего окорока, свисающего с крюка в мясной лавке, только бледнее. На нем не наблюдалось ни следа воспаления, здоровая рубцовая ткань нарастала поверх обрубка, надежно закрывая мышцы и кость.
- Veniente occurrite morbo, как сказал Персий, - вернулся к латыни Коудрей и снова перевел: - Что означает: дави болезнь в зародыше, на первой стадии. Этому правилу мы и последовали. Надо сказать, весьма успешно.
Коудрей сыпал латынью, потому что пребывал в добром настроении, а доброе настроение вызвал удачный исход весьма сомнительного случая. Ему удалось спасти жизнь безнадежного, казалось, пациента. Так, болтая, доктор сменил повязку, причем Сильвер с удивлением отметил полное отсутствие боли. Впервые. Долговязый Джон поверил, что может выздороветь;.
Закончив дело, Коудрей вымыл в ведре руки, опустил рукава и улыбнулся пациенту.
- Итак, сэр, - заговорил он, неосознанно возвращаясь к тону и манерам времен давно минувших, когда лечил почтенную публику: купцов, олдерменов, даже дворян. - Я имею удовольствие обещать вам доброе исцеление и хотел бы предложить прогуляться на свежем воздухе. Как вы относитесь к этой идее, сэр?
- Во-во! - обрадовался Израэль Хендс. - Ребятам поправится. Поехали!
Долговязый Джон колебался. Постоянная боль истирает даже сильных и храбрых, и он боялся, что будет страдать при перемещении. Коудрей сразу понял причину его нерешительности.
- Мистер Хендс, - сказал врач. - Приведите еще двоих, и мы перенесем пациента с койкой, не причиняя ему лишнего беспокойства. И будьте столь добры, приготовьте все наверху.
Хендс нахмурился и взглянул на Долговязого Джона. Не пристало моряку выполнять приказания костоправа.
- Давай, - слабым голосом согласился Сильвер.
И вот его вместе с гамаком уже осторожно несли по трапу четверо моряков. Джон не пожалел о своем согласии. Как свеж и тает воздух после долгого заточении ииизу! Как приятно соленый ветер напрягает паруса, треплет волосы и щекочет ноздри! И эти чайки, что неугомонно носятся над судном, Матросы приветствовали Сильвера, смеялись, предлагали фрукты и грог, В глазах Долговязого Джона появились слезы, еще немного, и он, чего доброго, начал бы всхлипывать. Все искренне радовались ему, даже приспешники Флинта, возвращение Сильвера ненадолго объединило всю команду.
Джобо и Израэль Хендс надежно закрепили койку с Долговязым Джоном, и тут на палубе появились Селена и Флинт. Оба улыбались, и душу Джона затуманило темное облако, из которого мог грянуть гром.
- Джон, собственной персоной! - радостно воскликнул Флинт. - Наконец-то пожаловал наверх. - Флинт заметил, как взгляд Долговязого Джона метнулся к Селене, и улыбнулся волчьей улыбкой. - Мы с Селеной как раз обсуждали мой план закопать добро на старом острове, о котором я тебе рассказывал.
Флинт замолчал, почесывая макушку попугая и наслаждаясь беспомощным гневом своего поверженного противника.
- Помнишь мой старый план, Джон? - Флинт наслаивал улыбку на улыбку. - Вижу, вижу, помнишь. И рад будешь узнать, что мы с мистером Бонсом направляем туда судно как раз за этим.
Глава 16
16 февраля 1750 года. Атлантика. Борт "Моржа"
Партнерство Флинта и Сильвера привело к захвату исключительного приза. Лишь благодаря умению Флинта "Морж" оказался в нужное время в нужной точке Атлантики.
Чтобы объяснить свой план Сильверу, Флинт разложил карту на столе в малой "дневной" каюте капитана под изломом квартердека. "Морж" резво бежал вперед под всеми парусами, в маленьком помещении едва помещались Флинт, Сильвер и еще пара-другая членов импровизированного военного совета. Палец Флинта порхал над картой, то и дело тычась в разные ее точки, а Флинт сопровождал движения своего пальца разъяснениями. Вот, наконец, он придавил пальцем портовый город Сан-Фелипе на восточном берегу острова Нуэстро Сантиссимо Сальвадор, так сказать, лицом к родной Испании.
- Широта пятнадцать градусов, три минуты и тридцать секунд. Долгота пятьдесят пять градусов почти точно. - Флинт нахмурился. - Если можно доверять этой чертовой карте.
Карту составили испанские картографы.
- Да неплохо вы глядит, кэп, - осмелился вступиться за карту Билли-Бонс. - Глубины, пеленги. - Он ткнул в бумагу толстым пальцем, - Все честь по чести.
Сильвер наморщил лоб, всматриваясь в тонкий рисунок карты, но смог разобрать лишь тритонов, дельфинов и раковины, обильно украсившие края карты и художественный картуш с ее названием Голову Сильвера сдавил железный обруч боли, как и всегда, когда он пытался вникнуть в кошмарные понятия широты и долготы.
- Жирный, богатый остров, торгует с Кадисом, - продолжил Флинт. - Каменный форт, и всегда пара фрегатов на рейде. Зорко стерегут городишко.
- Значит, нам туда нос совать не след, - изрек Билли Бонс.
С его мнением согласились все, включая и Долговязого Джона. Что ж тут неясного.
- Разумеется, мы туда не полезем, - подтвердил Флинт, проводя пальцем по широте Сан-Фелипе от острова в океан. - Будем курсировать вдоль этой линии вне горизонта порта, поджидая птичку, летящую на запад, и погоним ее на сушу.
Головная боль усилилась, карта в глазах Долговязого Джона расплылась, он перестал постигать, о чем они здесь толкуют.
- Хоть режь меня, ничего не понимаю, - воскликнул Сильвер с досадой. Он не таил своих слабостей. Присутствующие переглянулись. Флинт усмехнулся и хотел подколоть слабака, но высказался каким-то совершенно для себя неожиданным манером.
- В чем дело, Джон? - спросил он. - Вся эта навигация - несложный фокус, попутай выучит. - Он дернул птицу за хвост, вызвав ее возмущенный клекот - Он ругается на пяти языках, не любой из нас гак сможет. Ну, ты, давай! - крикнул Флинт попугаю и тряхнул его.
- Mierda! Coho! Ти m’cmmerdesl - завопила птица под общий смех.
- Видишь? Простой фокус, ему можно научиться. Так же и с навигацией. Другое дело - воодушевить людей на бой, повести на врага. - Флинт улыбнулся. - Вот искусство, признак настоящего мужчины; это мы уважаем.
Остальные согласно загудели, ибо слова Флинта не только звучали удачным комплиментом, но и соответствовали дарованию Сильвера. Билли Бонс и Израэль Хендс переглянулись, удивленные тем, что Флинт в кои-то веки молвил о ком-то доброе слово. Флинт и сам себе поразился, не показывая виду. Впервые в жизни он встретил человека, который ему нравился, которого он уважал.
Сильвер улыбнулся, закивал, головная боль отпустила. Он благодарно пожал Флинту руку, еще больше удивив мистера Бонса и мистера Хендса, после чего погладил восседавшего на плече Флинта попугая.
- Добрая птичка, добрая, - приговаривал Сильвер. Попугай нежно пощекотал пальцы Сильвера большим крюкастым клювом, которым раскалывал в щепки бразильские орехи.
- Что, Джон, хочешь отбить у меня друга? - спросил Флипт.
- Ни в коем случае, Джо. Ни птицу, ни чего другого.
Мистер Бонс и мистер Хендс не успевали изумляться. Попугая ненавидела и боялась вся команда, и последним, кто отважился тронуть его, стал Черный Пес. Он как-то попытался, оказавшись с этой пташкой наедине на верху грот-мачты, свернуть ей шею и лишился двух пальцев на левой руке.
Результатом проявленной Флинтом чуткости оказалось полное исчезновение как головной боли, так и чувства вины, мучившего Сильвера по поводу навигационной немочи. Никогда больше - пока длилась дружба с Флинтом - не переживал он по поводу широты и долготы, таблиц и карт, квадрантов и секстантов.
Простой план Флинта сработал безупречно. Шестнадцатого февраля "Морж" навалился на трехмачтовый испанский парусник "Донья Инес де Вильяфранка", осыпал его сцепками ядер, стремясь сокрушить рангоут, сорвать реи и паруса, парализовать судно и команду.
Капитан Хосе Мартин Рамирес сразу понял, что корабль его обречен. Испанию он покинул в сопровождении двух великолепных фрегатов, приставленных к нему для охраны груза. Бурное море оторвало "Донью Инес" от фрегатов, и капитан уже неделю переживал, опасаясь именно того, что и произошло. Назвать капитана Рамиреса трусом никто не смог бы. Он разрядил мушкет в толпу вопящих дикарей, а затем пустил в дело длинноствольное оружие, как гренадерский сержант использует алебарду для выравнивания своихлюдей в линию.
- Para Dios, Espaha, et Las Senoras! - крикнул он. - За Бога, Испанию и дам!
На судне находились шесть женщин, жены и нареченные господ из Сант-Яго. Три из них еще девственницы, и за каждую из дам капитан готов был отдать жизнь. К несчастью, не все члены команды капитана Рамиреса разделяли его благородные чувства. Некоторые отчаянно трусили еще до начала боя.
Пираты дали залп из ручного оружия, скрылись в дыму, а в защитников испанского судна посыпался град свинцовых пуль.
- Fuego! - крикнул капитан Рамирес - Santiago! Santiago! - раздался древний священный клич христианских рыцарей, с которым они изгнали из Испании мавров. Грохнул залп с испанской стороны, капитан Рамирес отшвырнул мушкет и бросился вперед с саблей в руке, чтобы принять смерть с честью.
Ему удалось прикончить одного из нападавших, проткнув его голову насквозь через разинутый в вопле рот. Он на всю жизнь оставил отметину на щеке Билли Бонса. Но Билли тут же врубил свою саблю в плечо Рамиреса, вплотную к шее, и храбрый испанец рухнул на палубу, заливая ее потоками алой крови.
Лишившись капитана, испанцы после непродолжительной мясорубки побросали оружие и запросили пощады. Долговязый Джон снизошел к их мольбам и прошелся рукоятью сабли по головам некоторых своих увлекшихся коллег по ремеслу, чтобы не дать им перерезать испанские глотки.
Флинт в недоумении следил за Сильвером. Он бы с них шкуру снял, живьем бы выпотрошил, пальцем глаза бы выковыривал, варил бы их. Он бы… Флинт стер пот со лба и хлюпнул слюной. Что ж, у Сильвера свои привычки, и под его командой люди трудятся - грех жаловаться. Хотя он, Флинт, и не понимает почему.
- Ломай люки, ребята! - прогремел Долговязый Джон. - Пленных вниз, ром и вино наверх, сыры и окорока тащите!
Пираты воодушевленно завопили. Полдюжины конвойных повели пленных на бак
- Долговязому Джону ура!
- Ура! Ура! Ура-а!:
- Капитану Флинту ура! - тут же подхватил Билли Бонс.
- Ура! Ура! Ура-а! - прозвучало с таким же энтузиазмом.
Победители размахивали клинками, палили из оставшихся неразряженными пистолетов и мушкетов, обнимались, плясали и прыгали между усеявшими палубу обломками, сотрясая израненное судно…
Затем матросы "Моржа" взялись за ломы и топоры и принялись крушить люки. Они вломились в каюту капитана с ее коврами, книгами и образами святых, взломали замки шкафов и ящиков. Там пираты нашли яркую ткань, нарезали ее на полосы, обмотали ими мачты и себя. Затем выволокли на палубу бренди, копченую свинину и свежие куриные яйца.
А вот и то, что лучше всего на свете: большие, прочные, окованные железными полосами ящики, а в них испанские серебряные монеты, не сосчитать! Знаменитые испанские монеты в восемь реалов, самая желанная в мире валюта.
- Пиастры! Пиастры!
- Дублоны! Дублоны!
- Талеры! Талеры!
- Восьмерики! Восьмерики! Восьмерики!!!
Слово "восьмерики" казалось волшебным талисманом, сдвигающим горы и унимающим штормы.
Попугай Флинта заразился общим восторгом и включился в пиратский хор желанным солистом, вызвав новый приступ восторга буйной толпы.
- Пьястр-р-р-ры! Пьястр-р-р-ры!
Но оказалось, что торжество еще не достигло высшей точки. Взломав дверь очередной кладовки, пираты обнаружили шестерых дрожащих испанок. Одна из них, наиболее решительная, увидев пиратов, прижала к своему лбу маленький пистолет, нажала на спуск - и ее спутниц обрызгал дождь из мозга, капель крови и осколков костей черепа. Остальных, шокированных, перепуганных до смерти, вытащили наверх, к похотливо взвывшей толпе.
Сильвер нашел еще один неразряженный мушкет и выстрелил в воздух. После этого он вразумил нескольких наиболее активных прикладом и призвал вспомнить подписанные ими Артикулы.
- Не касаться женщины против ее желания! - проорал он. - У вас хватит денег на всех шлюх Индии и Вест-Индии.
Но на этот раз его не желали слушаться. В ответ раздалось рычание зверя, у которого отняли добычу.
- Отвали, Джон! - орали ему. - Сгинь, или раздавим!
Бах! Бах! Флинт выстрелил из двух пистолетов в воздух, с бешеной скоростью зарядил их и прыгнул к Долговязому Джону, остановившись рядом с ним между командой и женщинами.
- Кто первый? - спросил он, направив стволы пистолетов на толпу. - Какая падаль отказывается от своей подписи?
За Флинтом, разумеется, сразу же последовал Билли Бонс. Перед командой плечом к плечу стояли трое самых устрашающих членов команды "Моржа". Тут к Долговязому Джону подступил еще и Израэль Хендс. Все, представлению конец.
- Живо убери их вниз, с глаз долой, - прошипел Флиит Бонсу, и тот погнал женщин к ближайшему трапу, поторапливая их ударами плоскостью своей окровавленной сабли. Грубо, конечно, но что поделаешь! В испанском Билли не стен, а по-английски дамы не понимали. Лучше разок плашмя саблей по ягодицам, чем смерть в результате грубого насилия сотен распоясавшихся самцов.
- За дело, ребята! - воскликнул Сильвер, желая побыстрее перенаправить внимание команды. - Не оставлять же денежки без присмотра.
Но пираты еще кипели похотью и злостью. Сильвер подтолкнул Флинта локтем и сценическим, слышным каждому шепотом пробормотал:
- По пять сотен на каждого выйдет, разрази меня гром! Как, капитан?
- Не меньше! - согласился Флинт. Нагнувшись к открытому сундуку, он захватил горсть монет и швырнул в толпу. Это вызвало оживление, суматоху, борьбу за желанные восьмерики и привело к смене настроения.
- Глянь на них, Джон, - нежно промолвил Флинт, - Точно свиньи у корыта.
- Что ж, - отозвался Сильвер, - они ради таких мгновений и живут - Он пристально посмотрел на Флинта и подмигнул, - Спасибо, друг. Я, честно говоря, не надеялся выдюжить, но Артикулы есть Артикулы.
- Это точно, - согласился Флинт, чувствуя себя не очень уютно под взглядом Долговязого Джона.
- Вообще-то, после того, что о тебе болтают, я такого от тебя не ожидал.
Сильвер слышал о Флинте много разного, в том числе и о затеянном им кровавом мятеже на таинственном острове.
- Плюнь на кривотолки, - отмахнулся Флинт - Я держусь того, что подписал.
- Слова настоящего мужчины! - похвалил Сильвер, решив судить о Флинте по поступкам и не имея ни малейшего представления об их истинных причинах.
Пыхтя и отдуваясь, поднялся на палубу Билли Бонс. Он нырнул в толпу матросов, изловил двоих, на которых, как он считал, можно было рассчитывать: Тома Аллардайса и Джорджа Мерри. Билли схватил их за шкирки и стукнул лбами, чтобы привлечь внимание. Осыпая их ругательствами и страшными угрозами, он отправил обоих вниз, стеречь испанок, вооружив каждого парой пистолетов, рожком с порохом и мешочком пуль. Потом направился к Флинту.
- Выполнено, капитан, - доложил Билли Бонс, коснувшись пальцами шляпы. - Девки в той же конуре, со своей покойницей, и два обалдуя их стерегут, Черный Пес и Джордж Мерри.
- Велика ль на них надежда… - поморщился Флинт, и Билли Бонс ухмыльнулся. Зрелище довольно редкое. Скорее увидишь, как в Портсмуте сходит на берег белый медведь, а пингвин за ним тащит его сундук.
- Я за них спокоен, - сказал Билли Бонс. - Я объяснил, что отрежу им, ежели подведут.
- Ладно, теперь на нижней палубе будет какой-то порядок. Хватит, позабавились, - проворчал Флинт.
- А с этими что? - спросил Сильвер, указывая на столпившихся в кучку на баке испанцев.
- Х-ха! - Флинт ухмыльнулся. - Чик! - он резко дернул большим пальцем у себя под подбородком.
- Нет! - твердо возразил Сильвер. - Высадить на остров, отпустить в шлюпке с парусом и провиантом… Это по-английски. Но не убивать. Мы джентльмены удачи, а не пираты.
- Ох! А есть разница?
- Есть!
- Да ну?
- Есть!