Дьявол Шарпа - Бернард Корнуэлл 17 стр.


- Как умер Вивар?

- То есть, сеньор?

- Кто его убил? Повстанцы? Чёртов Батиста?

Суарес замялся. Страх перед всемогущественным капитан-генералом после мучительной внутренней борьбы всё же одолел естественное человеческое желание поделиться сплетней:

- Всё, что мне известно, это то, что тело капитан-генерала Вивара не могли найти, а Мадрид настаивал. Нас здесь поставили на уши. Моя рота дважды прочёсывала долину, но, увы!

- Кто же его нашёл? - заинтересовался Шарп.

- Помощник нынешнего наместника, сеньор. Капитан Маркуинес.

- Елейный ублюдок! - с чувством высказался Шарп.

- У капитан-генерала Батисты словно гора с плеч свалилась. - делился Суарес.

- Ещё бы! - воскликнул адмирал, - Шутка ли? Потерять труп предшественника, будь он проклят!

- Это есть церковь! - прошипел на ломаном английском доминиканец, возмущённый богохульством шотландца.

- МакОли! - окликнул своего хирурга Кокрейн, - Если твой приятель с выбритой макушкой снова откроет пасть, отрежь ему язык самым тупым скальпелем и скорми крабам! Ясно?

- Ясно, мой лорд.

- Святоши вшивые! Кто распял Господа? - гаркнул адмирал, наступая на монаха, тот испуганно пятился, - Вонючие попы и вонючие законники, вот кто! Не солдаты! Солдаты исполняли приказ, за это солдатам и платят, но кто отдал приказ? Попы и законники! Как вашу грязную свору земля носит после такой мерзости?! Заткнитесь и не вякайте, а то я не устою перед искушением внести свою лепту в месть за Спасителя!

Доминиканец съёжился, прячась за МакОли, который искренне наслаждался происходящим. Его веселье разделял не любящий попов Харпер.

- Иисусе распятый! - разорялся Кокрейн, - Да я лучше ад раскатаю по брёвнышку с батальоном моих проклятых солдат, чем буду вкушать нектар в раю с вонючими попами и гнилыми крючкотворами!

- Говорите, как Наполеон. - заметил Шарп.

Секунду Кокрейн непонимающе смотрел на него, затем на лице шотландца отразилось живейшее удовольствие:

- Приятно слышать.

Смрад разнёсся по церкви удушливой волной. Испанцы докопались до гроба. Одного из них вывернуло, его товарищи закрыли носы и рты, чтобы не последовать его примеру. Единственный, кому вонь была нипочём, Кокрейн подскочил к провалу и зарычал:

- Чего встали? Заканчивайте!

Пленные неохотно взялись за лопаты, но работать не торопились. Тогда шотландец сам спрыгнул к ним, отобрал заступ и резкими, энергичными движениями принялся выбрасывать наверх щебень и обломки.

Шарп пересилил себя и подошёл к краю могилы. На треснутой крышке гроба уже можно было разобрать буквы: "BLAS VIVAR", и ниже: "REQUIESCAT IN PACE"

- Ну, что, я открою? - азартно вызвался Кокрейн, очистив крышку и выбравшись к остальным.

- Лучше я.

Вонь стояла невыносимая. Действуя лопатой, как рычагом (благо, могила была неглубока), Шарп поддевал одну за другой доски крышки, вырывая державшие её подковные гвозди. Кокрейн выуживал деревяшки и бросал в кучу вынутого щебня. Забывший о пациентах МакОли, вытянув шею, заглянул в яму.

Саваном Вивару служил отрез синего вельвета. Шарп поддел его заступом и потянул вверх. Слежавшаяся присохшая кое-где ткань поддавалась плохо. Каждая манипуляция выбрасывала в воздух новую порцию зловония. Борясь с подступающей к горлу тошнотой, Шарп, в конце концов, выдернул край и, откинув его в сторону, открыл тело.

- Святой Господь! - МакОли истово перекрестился.

- О, Боже! - прошептал Шарп.

Майор Суарес сполз на пол.

- Богоматерь Дева Мария! - Харпер осенил себя крёстным знамением и с ужасом уставился на Шарпа.

Кокрейн ехидно продекламировал:

- На полслове мольба пресеклась.

Мы застыли, дрожа от хлада,

Узнавать в тленом тронутой плоти страшась

Черты, милые сердцу когда-то…

И разразился хохотом.

В синий поблекший вельвет был завёрнут мёртвый пёс, гнилой, покрытый червями и клочьями жёлтой шерсти. Дохлую собаку похоронили вместо дона Блаза Вивара рядом с алтарём, так что, не раскопай могилу неугомонные Шарп с Харпером, бедный пёс в Судный день вознёсся бы к Создателю, летя за безвестными чилийскими святыми.

- Гав-гав! Гав-гав! - изнемогая от смеха, пролаял Кокрейн, и Шарп поймал себя на том, что в который раз за время этой чёртовой поездки в это чёртово Чили понятия не имеет, что делать дальше.

- Ясно, почему Батиста не хотел, чтобы мы совали нос в могилу, - удручённо произнёс Харпер, - Но почему собака?

- Усилия донны Луизы не пропали втуне. - предположил Шарп, - Мадрид теребил. Надо было, прошу прощения за невольный каламбур, кинуть им кость, и длинноносый кинул.

- Но собака? - не мог успокоиться ирландец, - Человеческих останков не нашли? Да тут жизнь людская гроша ломаного не стоит!

- Учитывая отношение Батисты к дону Блазу, можно было бы предложить, что собака - своего рода месть, но, скорее всего, для него не имело значения, что класть в гроб. Он же не собирался его вскрывать. К тому времени, как он озаботился поддельными похоронами Вивара, прошло три месяца, и Батисте требовалось, чтоб из гроба воняло мертвечиной. Бедная псина добросовестно воняла. И все были довольны, пока не припёрлись мы. - с горечью рассуждал Шарп.

Холодный ветер подхватывал его слова и уносил на юг. Друзья брели по крепостной стене, с которой только что выбросили останки несчастной дворняги.

- Может, он и письмо от Наполеона подбросил? - неуверенно молвил ирландец, - Веский предлог вышвырнуть нас вон. Хотя донна Луиза не успокоилась бы. Нами дело бы не кончилось.

- Высылая нас, Батиста сохранял тайну и выигрывал время. Пока то, да сё, донне Луизе прислали бы роскошный гроб с серебряной табличкой, внутри которого она обнаружила бы сгнивший до полной невозможности опознания труп в шитом золотом мундире.

Харпер остановился у амбразуры и посмотрел на далёкий горный кряж:

- А где же дон Блаз?

- Где-то там. - Шарп кивком указал на север, на тёмные холмы, перемежаемые долинами.

Там и предстояло искать труп их друга. Не то, чтобы Шарпу хотелось искать. Наоборот, ему смерть как не терпелось убраться из этого края, чуждого всему, что он знал и любил.

- Нам нужны две лошади. Ну, и прочее.

Харпер с тоской осведомился:

- Что, придётся остаться?

У Шарпа на душе тоже кошки скребли:

- Пока не найдём Вивара.

- Да не найдём мы его! - возмутился ирландец, - Суарес говорил же: они каждый камень в округе подняли, под всякий кустик заглянули. Ничего не нашли! Батиста задействовал тысячу людей!

- И что же я должен сказать донне Луизе по возвращении? Что мы побрезговали стать тысяча первыми? - приступ раздражения миновал, и Шарп смягчился, - Надо, Патрик. Понимаешь, надо.

- Надо. - горько повторил ирландец, смиряясь, - Ладно. Дома-то что хорошего? Дети визжат, да Изабелла пилит, мол, пью много.

Шарп ухмыльнулся:

- Я бы на её месте беспокоился бы по поводу того, что ты много ешь.

- А я не много ем, особенно последние пару недель! - Харпер тщетно попытался втянуть живот.

- Ты похудел. - сказал Шарп чистую правду.

Ирландец похлопал себя по брюху:

- Изабелла меня не узнает. Я буду поджарый, полупрозрачный. Если буду жив, конечно.

- Полмесяца. Полмесяца, и, вне зависимости: найдём-не найдём, едем домой. - пообещал Шарп, надеясь подбодрить приунывшего друга.

Текли дни. Шарп собирался сразу отправиться в долину, где пропал Вивар, но это было невозможно. В провинции царил кавардак. Сбежавшие из Пуэрто-Круцеро солдаты грабили фермы и поселения. Индейцы, почуяв слабость поработителей, охотились на европейцев. Кокрейн справедливо указывал Шарпу с Харпером, отговаривая их от поездки в долину:

- На лбу-то у вас не написано, что вы - иностранцы. Дикари увидят белую кожу и решат побаловать себя на ужин деликатесом: "белое мясо под фиговым соусом". Кстати, очень может быть, что так кончил дни ваш Вивар, превратившись в кучу обглоданных костей и десяток сытых отрыжек.

- Разве туземцы - людоеды? - удивился Шарп.

- А Бог их знает! Я с ними чаёв не распивал! - буркнул шотландец.

Кокрейн убеждал Шарпа присоединиться к походу на Вальдивию, забыв о Виваре:

- Вся испанская армия его искала и не нашла! Вы же не испанская армия? Почему вы думаете, что вам повезёт больше?

- Именно потому, что я не испанская армия. - держался за своё Шарп.

Они вдвоём стояли на стене, выходящей к морю. Прохладный бриз колыхал на башне флаг Чилийской республики. На песчаной отмели внизу, затопляемой лишь в редкие полноводные приливы, лежал "Эспириту Санто". Фрегат зацепили канатами, и с помощью упряжки битюгов да полусотни мужчин выволокли на берег и опрокинули на левый бок, подставив солнцу изъязвлённый правый. Плотники из города и с "О’Хиггинса" ночей не спали, латая судно. Отныне "Эспириту Санто" звался "Китти", в честь жены Кокрейна. Команда фрегата разделилась: верноподданные матросы вместе с офицерами и капитаном Ардилесом сидели в тюремном крыле крепости, а перешедшие к повстанцам, числом около пятидесяти, готовились атаковать на "Китти" Вальдивию.

Среди прочего добра в Пуэрто-Круцеро захватили шестипушечную пинассу, и Кокрейн послал её на север с вестью о победе. Командующему пинассой мятежнику шотландец строго наказал избегать стычек и из первого же республиканского порта оповестить с нарочным правительство о падении Пуэрто-Круцеро. Шотландец собственноручно накарябал Бернардо О’Хиггинсу записку, в которой просил подкреплений. Хотя бы батальон.

- Не дадут мне батальон. - меланхолично пожаловался он Шарпу, - Но за спрос не бьют в нос.

- Не могут не дать. - оптимистично высказался Шарп.

- Кого-то, несомненно, пришлют. Для галочки. Горстку. Моё поражение им выгоднее победы. Они горят желанием меня облапошить, но с вашей помощью, Шарп…

- Я еду на север. - оборвал его стрелок, - Искать дона Блаза.

- Возьмём Вальдивию - и ищите себе! - уламывал его шотландец, - Подумайте о славе! Бог мой, Шарп, люди будут чесать о нас языки спустя века! Кокрейн и Шарп, завоеватели Чили!

- Это не моя война. - упорствовал Шарп, - К тому же, у вас нет шансов против обороны Вальдивии.

- То же самое вы говорили и о Пуэрто-Круцеро.

- Правда. - согласился Шарп, - но уловка, сработавшая здесь, не сработает там.

- Кто вам сказал, что она у меня одна? - загадочно улыбнулся Кокрейн.

Секунду шотландец держал паузу, но затем желание похвастаться взяло верх:

- Помните, вы рассказывали мне об артиллерийских офицерах, с которыми вы пересекли Атлантику?

Шарп кивнул. Полковник Руис и офицеры его полка прибыли в Вальдивию с опережением, из чего Кокрейн сделал вывод, что два транспорта с нижними чинами и пушками всё ещё тащились по безбрежной глади океана.

- Мы немного подкорректируем облик "О’Хиггинса" с "Китти" и войдём в гавань Вальдивии под видом этих транспортов! - шотландец булькал от возбуждения и перспективы снова надуть испанцев, - Здесь гарнизон разбежался, едва запахло жареным. Думаете, в Вальдивии у них кишки крепче?

- Вряд ли. - признал Шарп.

- Так айда с нами! А деньги-то, деньги? Батиста собрал там всё, что смог выжать из Чили, а выжимать он умеет! Отобранное у вас золото тоже у него. Неужто вам не хочется прижучить проходимца?

- Я ищу дона Блаза и еду домой.

- Деньги вас не влекут? Чтож, мы с вами похожи. Но вот этим мошенникам подавай только их! - резким жестом адмирал указал на рассеянных по крепости бойцов, - Потому мне приходится драться. Ради их алчности и надежды заставить чиновных червяков из Сантьяго раскаяться в том, что совали мне палки в колёса.

Он зло поиграл желваками:

- Впрочем, кому и когда удавалось заставить законника раскаяться? Зрелище, должно быть, омерзительное, вроде змеи, жрущей собственную блевотину. Хотите помочь мне заставить законников жрать блевотину?

- Всё, чего я хочу, это…

- Да-да, найти Блаза Вивара… - кисло закончил за него Кокрейн.

Спустя неделю поток тревожных весточек о грабежах и засадах в округе стал иссякать, но поселенцы продолжали стекаться под защиту крепостных стен. К ним добавилась часть беглых солдат гарнизона, рассудивших, что плен лучше смерти от индейской стрелы. На северном направлении было тихо. Дикари вернулись в леса, и кое-кто из местных жителей выбирался разведать, что осталось от разорённых хозяйств.

Шарп решил, что пора. Запасшись оружием, одеялами, солёной рыбой и сушёным мясом, он разжился в конюшне крепости двумя лошадьми со всей сбруей. Майор Суарес детально описал долину, где пропал Вивар, и даже начертил подобие карты. Кокрейн предпринял последнюю попытку переубедить Шарпа, потерпел неудачу и, смирившись, пожелал стрелку удачи:

- Когда выезжаете?

- На рассвете. - ответил Шарп.

Но к вечеру, когда закатное солнце багряно окрасило океан и рдело на штыках часовых, всё переменилось.

Дон Блаз не погиб. Дон Блаз был жив.

Парня звали Маркос. Просто Маркос. Тощий заморыш со взглядом волчонка. Он был одним из тех пехотинцев, чьи залпы чуть не лишили Кокрейна победы. После падения Пуэрто-Круцеро удрал, но вскоре, устрашась кровожадных дикарей, пришёл обратно и сдался в плен. Майор Миллер допросил Маркоса, и привёл к Шарпу. Греясь у жаровни на валу и выговаривая слова на чилийский манер, Маркос поведал, как дон Блаз Вивар, граф де Моуроморто, капитан-генерал, остался жив. Маркос говорил торопливо, перепрыгивая взглядом с Шарпа на Миллера, с Миллера на Харпера, с Харпера на пришедшего послушать историю пленника Кокрейна.

Когда дон Блаз исчез, Маркос служил в Вальдивии. Приятелям Маркоса из числа кавалеристов выпало сопровождать Вивара в его поездке на юг. Командовал эскортом капитан Леррана, ныне - полковник Леррана и закадычный друг капитан-генерала Батисты. На сообщении о примечательных вехах карьеры Лерраны Маркос прервался и сосредоточенно полез в штаны. Изловив надоедливую вошь и казнив между ногтями пальцев, он виновато заморгал.

- Ну же, чего замолчал? Подполковник ждёт! - гаркнул Миллер.

Маркос сжался, будто ожидая удара, и с запинкой продолжил рассказ. Капитан-генерал Вивар собирался заехать в Пуэрто-Круцеро под конец путешествия.

- Чтобы оттуда приплыть в Вальдивию на корабле, сеньор. Но никто не приплыл! Ни капитан-генерал, ни Леррана, ни рядовые. Потом объявили, что капитан-генерал Вивар пропал, и в Вальдивии появился Батиста, и с ним Леррана. Только Леррана уже был в новой красивой форме.

Маркос красочно описал богатый полковничий мундир Лерраны, почему-то полагая это важным: и высокие эполеты с золотыми цепочками, и блестящие отвороты, и шитьё.

- Довольно! - не утерпел Миллер, - Переходи к узнику!

- А. Ага. - Маркос достал колбасу и откусил кусок, - Батиста, как старший из офицеров, принял на себя обязанности капитан-генерала. Он прибыл морем, и до Вальдивии плыл по реке. Среди бела дня, конечно. Я стоял в почётном карауле. А ночью его орлы пригнали ещё одну лодку. На этой лодке, сеньор, привезли какого-то секретного пленника, такого секретного, что даже имя его никому не сказали, а быстренько спровадили в Башню Ангела. А Башня Ангела, сеньор, - это страшное место. Она старинная, и привидений там столько, что держать там заключённых перестали ещё при моём дедушке!

Маркос перекрестился:

- Понимаете, сеньор? Заключённых уже не сажают, а секретного пленника кинули.

Маркос преданно покосился на Миллера.

- С чего ты решил, что пленник - Вивар? - вопросил Шарп сурово.

- Лицо видел, сеньор. Мой пост был у внутренних ворот, а они вели пленника в башню как раз в мою смену. Приказали отвернуться и не смотреть, но я не удержался. Клянусь вам, это был капитан-генерал Вивар.

Харпер со свистом втянул воздух:

- Спаси, Господи, Ирландию!

- Желал бы я ему верить. - буркнул Шарп по-английски, ни к кому конкретно не обращаясь.

- А кого Батисте там прятать? - твёрдо рассудил Кокрейн, - Деву Марию?

Маркос, заедавший колбасу краюхой, перестал работать челюстями, с опаской глядя на повернувшегося к нему Шарпа.

Стрелок перешёл на испанский:

- Приятелей - кавалеристов ты потом встречал?

- Да, сеньор.

- Что, по их словам, случилось с Виваром?

Маркос торопливо проглотил хлеб, слизнул крошки и, почухав промежность, пожал плечами:

- Пропал в какой-то долине. Там дорога спускалась вниз вот так. - он изобразил рукой зигзаг и бросил быстрый взгляд на Миллера, - Капитан-генерал приказал ждать, и поехал один, но уже не вернулся.

- Стрельбы не было?

- Нет, сеньор.

Шарп отвернулся к океану. Ветер доносил рёв волн, разбивающихся о скалы.

- Не врёт ли?

Кокрейн, коверкая испанские слова, уронил достаточно громко, чтобы слышал военнопленный:

- Если пёс лжёт, я отрежу ему уши. Ты нам лжёшь, Маркос?

- Нет-нет, сеньор! Это правда, клянусь!

- С душком историйка. - поделился с шотландцем сомнениями Шарп.

- Что так?

- Какая нелёгкая понесла Вивара в долину одного?

- А если Вивар не хотел, чтобы кто-то проведал, с кем он встречается?

- То есть?

Кокрейн отвёл Шарпа в сторонку и закурил сигару:

- Думаю, он встречался с Батистой. Рассказ парнишки заполнил пустоты в том, что я слышал. Думаю, встречался Вивар с Батистой. Очевидно, достоянием вашего друга стали сведения, могущие разом перечеркнуть карьеру нынешнего капитан-генерала, и дон Блаз ехал поставить плута перед выбором: тихая отставка по собственному желанию или громкий скандал. А Батиста замыслил "coup d'etat". Рокировочку! Замыслил и блестяще исполнил!

- Почему же Батиста его не убил? Кокрейн пожал плечами:

- Кто знает? Побоялся сжигать мосты. Подними высокопоставленные друзья Вивара бучу, вскройся всё - при живом доне Блазе можно будет свести инцидент к недоразумению и избежать крайней меры.

Шотландец жестом изобразил столь излюбленную испанцами удавку, стягивающуюся вокруг шеи.

- Может, вы и правы. - неуверенно согласился Шарп и добавил по-испански для ушей Маркоса, - Но вряд ли дон Блаз жив и поныне!

- Сеньор! - позвал Маркос, - Шесть недель назад он был жив! Когда меня перевели из Вальдивии, он был ещё жив!

- С чего ты взял?

Пехотинец помолчал:

- Новый капитан-генерал частенько посещает Башню Ангела. Приходит в сумерках. У него есть ключ. Вход в башню один, и ключ, как болтали наши, тоже один, и он у Батисты. Изредка берёт с собой адъютанта, капитана Маркуинеса, но чаще ходит сам.

- Чёрт! - Шарп опёрся руками о парапет и подставил лицо ветру с моря. Упоминание Маркуинеса окончательно убедило стрелка в правдивости чилийца. Святой Боже, коль чилиец не врёт, дону Блазу было бы лучше умереть.

- Ну, что скажете? - мягко поинтересовался Кокрейн.

- Боюсь, парнишка не лжёт.

Мгновения адмирал слушал клёкот океана за мысом, затем заговорил:

Назад Дальше