Должно быть, Лэд, жмущийся к ней с поникшей мордой и поджатым хвостом, прочитал ее мысли, потому что тихонько заскулил и лизнул ее в руку, будто подбадривая. Она провела пальцами по его шелковистой макушке. Потом, чтобы удержаться от слез, она стала наблюдать за другими собаками на ринге.
А они больше не ходили вокруг судьи. По одному, по двое судья вызывал их на платформу. Он осматривал их зубы. Он сдавливал их головы между своими ладонями. Он "взвешивал", приподнимая, их бедра. Он проводил пальцами по их меху. Он прижимал ладонь к их подбрюшьям. Он производил на каждом из конкурсантов по десятку неприятных операций, но так быстро и уверенно, что даже самые капризные из псов не успевали выразить неудовольствие.
Потом он отступил на шаг и изучил всю группу собак целиком. После чего он как будто вспомнил о присутствии Лэда и, вероятно, только из чувства долга направился через ринг туда, где одиноко стояла Хозяйка и ласкала свою опозоренную собаку.
Лениво, поверхностно судья провел рукой по спине Лэда - в его движениях не было и следа той дотошности, с которой он инспектировал других собак. По-видимому, не было смысла искать какие-то сильные стороны в дисквалифицированном колли. Формальный осмотр длился не более трех секунд. По его окончании судья вписал какую-то цифру в блокнот. Потом он положил одну руку Лэду на голову, а вторую резко протянул Хозяйке.
- Теперь я могу забрать его? - спросила она, по-прежнему поглаживая любимца.
- Да, - буркнул судья, - вместе с этим.
В его протянутой руке переливался маленький лоскут шелка - темно-синий, с золотыми буквами.
Синяя лента! Высшая награда в классе "Новичок"! И этот брюзгливый низенький старичок присудил ее… присудил ее Лэду!
Хозяйка очень-очень пристально смотрела на сине-золотую ленточку, зажатую в ее пальцах. Видела она ее сквозь какую-то странную пелену. Потом она наклонилась и прикрепила ее к ошейнику Лэда, украдкой поцеловав маленькое белое пятнышко у него на макушке.
- Все-таки эта победа - как в "Собачьей жизни"! - радостно воскликнула она, когда встретилась у ворот ринга с восхищенным Хозяином. - Но минуту-другую было ужасно неприятно, правда?
Так вот, Ангус Макгилед, эсквайр (родом из Линлитглоу, Шотландия), обладал таким пониманием колли, которым могут похвастаться лишь очень немногие, и именно поэтому судил он из рук вон плохо, о чем Кинологический клуб, наслышанный о его познаниях и впервые нанявший его на это мероприятие, очень скоро узнал. Из превосходного юриста порой выходит отвратительный судья, анналы права хранят немало свидетельств этого парадокса; то же самое относится и к знатокам собак. Они судят не рассудком, а сердцем.
Макгилед не горел любовью к ультрамодным, специально выведенным, похожим на борзых колли, которые откровенно попирают стандарты породы. С первого же взгляда он увидел в Лэде собаку, соответствующую его идеалам, собаку, которая всколыхнула в его душе воспоминания о хмурой магии шотландских болот. Он отметил крутую грудь, мощные плечи, крошечные белые лапы, невероятное богатство меха и подшерстка, хвост, величественную голову и душу в глазах. Именно такого пса предки Макгиледа принимали как равного у очага и за столом, именно такого - по уму, силе и красоте - пса шотландский пастух продал бы не раньше, чем родного сына.
Вот зачем Макгилед велел Лэду отойти в сторону, пока шла оценка менее выдающихся собак его класса: чтобы избежать соблазна смотреть на прекрасного колли больше, чем на других. И в конце концов он с радостью присудил победу тому, кто ее заслуживает.
В тот день безутешный Лэд провел в своей клетке долгие мучительные часы, уткнувшись носом в лапы, пока мимо двигался поток зрителей. Памятуя о Законе Гостей, он не показывал зубы, когда кто-то из проходящих людей замедлял шаг перед ячейкой, чтобы погладить его или, сверившись с номером, прочитать о нем в каталоге. Но никого из них он не удостоил хотя бы взглядом, не говоря уже о том, чтобы подать кому-нибудь лапу.
В испитой им горькой чаше была одна капля сладости. Он, похоже, сделал нечто такое, чем Хозяин и Хозяйка теперь очень - очень! - гордились. Лэд не знал, чем они гордятся, ведь он не сделал ничего умного. Наоборот, он был вял и скучен. Но они гордились им, никаких сомнений, и это его радовало, несмотря на все его черное отчаяние.
Даже владелец колли стал смотреть на него с большим одобрением, чем раньше, хотя Лэда это вовсе не волновало. И два-три участника Выставки пришли специально, чтобы посмотреть на победителя. Один из них рассказал Хозяйке о правиле собачьего соревнования, которое было ей доселе неизвестно.
Ей сказали, что собака, выигравшая в том или ином классе, обязана вернуться потом на ринг, чтобы состязаться среди особой группы собак, называемой "Победители", куда входили победители всех классов от "Новичка" до "Открытого". Если в двух словах, то в этом состязании определяли, какой из всех победителей является лучшим колли. Ему затем начисляли некоторое количество очков, приближавших его к званию чемпиона. Таких победителей было восемь.
В нынешней Выставке принимали участие один или два всемирно прославленных чемпиона прошлых лет, но выступали они только "показательно". А вот все остальные обладатели синих лент должны были соревноваться в классе "Победители", и Лэд из "Солнечного берега" в их числе. От этой новости у Хозяина упало сердце.
- Вот ведь незадача! - сказал он. - Понимаешь, одно дело - выиграть как новичок у своры неопытных собак, и совсем другое - состязаться с лучшими псами Выставки. Я бы предпочел избежать этого.
- Ничего! - отвечала Хозяйка. - Лэд выиграл свою ленту. Этого они у него не отнимут. Правда… в классе "Победители" дают серебряный кубок. Жаль, что у новичков не было такой награды.
День медленно подходил к концу. Наконец раздался зов: "Победители!" И во второй раз бедняга Лэд неохотно поплелся за Хозяйкой на ринг. Но теперь вместо неопытных собак его окружали сливки породы.
Подавленное состояние Лэда в такой компании стало гораздо заметнее. Хозяйке больно было видеть его таким удрученным. Она думала о предстоящих трех днях и трех ночах - ночах, когда они с Хозяином не смогут быть рядом с Лэдом, когда ему придется лежать и слушать неумолчный вой и лай, когда никто не поговорит с ним, за исключением какого-нибудь равнодушного и небрежного смотрителя. И это она навлекла на него столько страданий - и ради чего? Ради куска синей ленты!
Хозяйка приняла неожиданное и в высшей степени неспортивное решение.
Опять собак повели парадом по периметру ринга. Опять судья изучал их из-под полуприкрытых глаз. Но на этот раз он не отозвал Лэда в сторону. Хозяйка за прошедший день заметила, что Макгилед всегда, перед тем как объявить свое решение, кладет ладонь на голову победившей собаки. И сейчас она с замиранием сердца ждала этого жеста.
Одну за другой собак отсеивали, пока не осталось только двое. Из этих двух одним был Лэд (сердце Хозяйки бешено забилось), а вторым - чемпион по кличке Гвардеец из Колдстрима. Чемпион был видным псом, золотисто-белого окраса, с прекрасной шубой и безупречного сложения, и сочетал в себе все, что было лучшего в старых и новых идеалах колли. Голову он нес благородно откинутой назад без помощи ошейника-удавки, а его уши в форме тюльпана загибались ровно так, как надо.
Лэда и Гвардейца из Колдстрима поставили на платформу плечом к плечу. Даже Хозяйка не могла не признать, что несчастный вид ее питомца очень уступает обаятельной живости чемпиона.
- Лэд! - произнесла она, когда Макгилед сравнивал претендентов, произнесла очень тихо и очень настойчиво. - Лэд, мы едем домой. Домой! Домой, Лэд.
Домой! При этом звуке восторг пронизал все существо большого колли. Плечи напряглись. Голова вскинулась кверху, приподнялись уши. Темные глаза буквально светились нетерпением, когда он с надеждой посмотрел на Хозяйку. Домой!
И все же, несмотря на преображение Лэда, вторая собака была лучше - если смотреть строго с точки зрения выставочных требований. Хозяйка это понимала. Даже новый угол наклона ушей Лэда не сделал их такими же идеальными по форме, какими были уши Гвардейца.
Почти с сожалением Макгилед возложил руку на голову Гвардейца из Колдстрима. Хозяйка прочитала в этом жесте еще не озвученный вердикт и приняла его.
- Пойдем, милый Лэд, - сказала она нежно. - И все-таки ты второй. Резервный победитель. Это… тоже кое-что.
- Подождите! - отчеканил Макгилед.
Судья взялся за одно идеально сформированное ухо чемпиона Гвардейца из Колдстрима и отогнул его кверху. Его чуткие пальцы, упавшие на голову собаки в знак ее триумфа, ощутили странную жесткость в изгибе уха. Он решил осмотреть это ухо, а потом и второе и таким образом обнаружил весьма хитроумный образчик бандажа.
Внутренняя сторона каждого уха чемпиона, от кончика до слухового прохода, была аккуратно обклеена сеткой из тонко нарезанных полосок пластыря. Научно вымеренный угол пересечения этих полосок придавал стоячим ушам (единственному пороку в облике Гвардейца) столь желанную форму тюльпана, при этом причиняя ему постоянную боль. Шелковистые уши чемпиона Гвардейца из Колдстрима не могли иметь никакой иной формы и изгиба, кроме идеального, даже если бы он захотел, - до тех пор пока сетка из липких полосок удерживала их в нужном положении!
Конечно, уловка, к которой прибегли владельцы чемпиона, была далеко не новой. С бультерьерами ее применяли на выставках постоянно. Год или два назад на этой самой арене женщине приказали покинуть ринг, когда в ушах ее терьера нашли пластырь. Однако колли в этом пока замечены не были, при том что у них стоячие торчком уши считаются фатальным дефектом.
Макгилед посмотрел на Гвардейца. Потом он долго, испытующе смотрел на мужчину, который держал поводок чемпиона - и который нервно ухмылялся под взором судьи. Потом Макгилед возложил обе ладони на крупную честную голову Лэда, словно в благословении.
- Ваша собака побеждает, госпожа, - объявил он, - и хотя судьям не положено так говорить, но я сердечно рад. Не буду оскорблять вас вопросом, не продается ли она, но если когда-нибудь вам придется расстаться с ней…
Он не закончил фразы и быстрым движением вручил Хозяйке наградную розетку.
И тут уже сотни рук протянулись к Лэду, когда он покидал ринг. Всем хотелось погладить его. Внезапно он стал знаменитостью.
Хозяйка не повела его обратно на помост с ячейками, а направилась прямиком к владельцу колли.
- Когда будут вручать кубки? - спросила она.
- Не раньше субботнего вечера, по-моему, - сказал тот. - Поздравляю вас обоих с…
- Чтобы получить кубок, Лэду придется оставаться в этом… в этой преисподней трое лишних суток?
- Конечно. Все собаки…
- Если он не дождется, то кубок ему не достанется?
- Да. Кубок вручат резервному победителю, насколько я понимаю, или…
- Хорошо! - с облегчением выдохнула Хозяйка. - Значит, он никого не обделит, а те две ленты, что он завоевал, от него уже не отнимут, потому что они у меня.
- Не понимаю, о чем вы говорите, - озадаченно нахмурился собаковод.
А Хозяин понимал, о чем говорит Хозяйка, и полностью одобрял ее.
- Хорошо! - сказал он. - Целый день я хотел предложить тебе это, но все не решался. Иди к входу для участников. Я пойду вперед, заведу машину.
- Но что происходит? - в полной растерянности вопросил их знакомый.
- Происходит вот что, - ответила Хозяйка. - Кубок пусть вручат той собаке, которой он нужен. А Лэд едет домой. Он это уже знает. Только взгляните на него. Я обещала ему, что мы уедем. К ужину доберемся, а ему надо как следует поесть после долгой голодовки.
- Подождите! - увещевал ее шокированный собеседник. - Если вы откажетесь от дальнейшего участия, Клуб больше никогда не позволит вам выставлять Лэда.
- Пусть Клуб заберет себе красивый серебряный кубок, - сказала Хозяйка, - может, это умерит его огорчение из-за потери Лэда. А что касается выставок… Знаете, я не отдам эти две ленты и за сто долларов, но даже собаку худшего своего врага я никогда не подвергну пытке выставкой - хоть за тысячу долларов, хоть за две. Пойдем, Лэд, мы отправляемся домой.
Заслышав слово-талисман, Лэд впервые за весь горький, мучительный день прервал молчание. Он прервал его торжествующим лаем столь оглушительным, что все другие собаки в здании устыдились своих более чем скромных способностей.
Глава шестая
Потерялся!
Однажды после хорошего ужина, сидя перед камином сельского дома, четыре собеседника праздно обсуждали абстрактные темы, как это свойственно людям. Кто-то спросил:
- А что самое печальное в повседневной жизни? Я имею в виду не совсем уж трагичное, а просто самое печальное.
Наиболее фривольный из четырех собеседников выдвинул кандидатуру беспомощного мужчины между двумя бранящимися женщинами. Сентименталист сказал:
- Потерявшийся ребенок на городской улице.
Хозяин собаки возразил:
- Потерявшаяся собака на городской улице.
С ним, разумеется, никто не согласился, но это потому, что им не случилось близко узнать собак - узнать их психологию, их души, если хотите. Но владелец собаки был прав. Собака, потерявшаяся посреди большого города, - действительно самое печальное и самое безнадежное зрелище на изобилующей печалью и безнадежностью городской улице.
Мужчина, оказавшийся между двумя бранящимися женщинами, - объект достаточно жалкий, ей-богу. Но все же его участь слишком близка к гротеску, чтобы называться печальной.
Потерявшийся ребенок? Нет. Представим, что на оживленном тротуаре стоит ребенок и плачет. Через минуту к потеряшке слетится полсотни спасателей - дилетантов и профессионалов. Через час, и это самое большее, он будет воссоединен с его обезумевшими от беспокойства попечителями.
Потерявшаяся собака? Да. Когорта доброхотов не поспешит прийти ей на помощь. Ну, может шайка мальчишек погонится за ней, но уж точно не из благих побуждений. Полицейский, желающий получить благодарность за отстрел "бешеной" собаки, или профессиональный собаколов в поисках своего грязного гонорара - вот эти двое проявят целенаправленное внимание к бродяге. Но опять же - отнюдь не по доброте душевной.
На одном из поворотов собака теряет хозяина, возвращается назад - туда, где в последний раз видела своего человеческого полубога, бросается снова вперед в надежде найти его, протискиваясь сквозь толпы пешеходов, останавливается, колеблется в нерешительности, повторяет все те же маневры еще и еще раз. И наконец прекращает эти попытки. Ее охватывает паника полного одиночества.
Вот тогда посмотрите этой собаке в глаза, если не боитесь таких вещей, конечно, и ответьте со всей честностью: есть ли на земле что-то печальнее? Случившееся, даже прежде травли мальчишек, мучительной жажды и окончательного признания брошенности, превратило ее из красивого и гордого питомца в отверженное бесприютное существо.
Да, да, потерявшийся пес - самое печальное, что может встретить в жизни человек, который понимает собак. Может, моя история докажет это сомневающимся, а может, и нет.
В течение недели Лэда ежедневно расчесывали и купали, до тех пор пока его коричнево-снежная шуба не засияла шелком. Зачем это делать в Усадьбе, в сельской глуши Северного Джерси? А затем, чтобы Лэд имел приличный вид во время Вестминстерской выставки собак на нью-йоркской арене "Мэдисон-сквер-гарден". После этих приготовлений два его божества, Хозяйка и Хозяин, отвезли его с утра в автомобиле за тридцать миль, в город.
Поездка началась в Усадьбе, где Лэд много лет был королем среди населяющего ее Малого народца. Закончилась она у здания "Мэдисон-сквер-гарден", где проходила четырехдневная Выставка.
Вы прочитали, как Лэд преуспел на этой Выставке, как под конец первого дня, когда за ним числилось уже две победы, Хозяйка сжалилась над его страданиями и постановила увезти его домой, не пережидая еще трех дней пытки.
Хозяин покинул арену первым, чтобы дойти до машины и подрулить к боковому выходу из "Гардена". Хозяйка собрала имущество Лэда - его щетку, печенье и тому подобное - и вместе с колли тоже направилась к выходу.
Прочь из огромного здания, вибрирующего от лая и визга двух тысяч собак, шагала Хозяйка. Лэд, счастливый и величественный, спешил за ней. Он знал, что едет домой, и все мучения того ужасного дня разом забылись.
У выхода Хозяйку заставили оставить залог в размере пяти долларов, "чтобы гарантировать возврат собаки в ее клетку" (в каковую, втайне поклялась Хозяйка, Лэд никогда не вернется). Потом ее уведомили, что по закону на улицах Нью-Йорка все собаки должны быть в намордниках.
Тщетно пыталась она объяснить, что на улице Лэд будет находиться только краткий промежуток времени, за который автомобиль доберется от "Гардена" до паромной переправы на Сто тридцатой улице. Привратник стоял на том, что закон не допускает исключений. И тогда, дабы их машину не остановила полиция за нарушение городского регламента, Хозяйке пришлось-таки купить намордник.
Это была большая, неуклюжая штуковина из стали и кожаных ремешков. Больше всего она походила на ловушку для крыс и огораживала нос и морду своего обладателя зловещей решеткой из блестящего металла.
Никогда за всю свою жизнь Лэд не носил намордника. Никогда, до этого дня, его не сажали на цепь. Величественный восьмидесятифунтовый колли обладал такой же свободой в Усадьбе и окрестных лесах, какой обладал любой человек, и единственными его ограничениями были лишь те, что налагали на него его душа и совесть.
Для него намордник был кошмаром. Даже столь любимое им прикосновение нежных пальцев Хозяйки, которыми она прикрепляла конструкцию к его голове, не могли смягчить его унижения. А неудобство, причиняемое намордником, неудобство, граничащее с болью, было почти столь же сильным, как унижение.
Своими до смешного тонкими белыми лапами огромный пес пытался снять с себя это орудие пытки. Он пробовал стянуть его, обтираясь мордой об юбку Хозяйки. Но все его старания привели только к тому, что налобный ремешок съехал и закрыл ему глаз, а сам намордник остался на месте.
Лэд воззвал к Хозяйке умоляющим взглядом. В его глазах не было обиды, только печальная просьба. Она - его божество. Все те годы, что провели они вместе, она щедро одаривала его нежностью, привязанностью, чутким пониманием. Но сегодня она вдруг привезла его в многоголосую обитель мучений и держала там с утра до самого вечера. А теперь - едва он покинул то отвратительное место - стала терзать его, нацепив ему на морду какое-то несносное устройство. Лэд не роптал. Он просил. И Хозяйка поняла.
- Лэд, миленький! - прошептала она, ведя через тротуар к обочине, где уже ждал их Хозяин за рулем автомобиля. - Лэд, дружок мой, мне очень жаль, что пришлось надеть на тебя намордник. Но это всего на несколько минут. Как только мы окажемся на пароме, мы снимем его с тебя и выбросим в реку. И я больше никогда не привезу тебя туда, где собаки должны носить такие штуки. Обещаю. Потерпи всего несколько минуток.
Хозяйка, вопреки обыкновению, ошиблась. Лэду предстояло носить проклятый намордник гораздо, гораздо дольше.
- Отдай ему заднее место целиком, а сама садись вместе со мной спереди, - предложил Хозяин, когда Хозяйка и Лэд приблизились к машине. - Бедняге весь день было так тесно, ему приятно будет растянуться на всю ширину сиденья.