Божественная комедия. Рай - Данте Алигьери 16 стр.


46. – Как разум ват земной велит, согласный
С авторитетом более верховным, -
Пылай к Творцу любовью самой страстной!

49. Другие ж струны не влекут ли ровно
Тебя? и сколькими зубами раны
Тебе еще дает укус любовный? -

52. Орла Христова не укрылись планы
От взора моего; я догадался,
В какие речь мою ведет он страны.

55. – Укусы все, какими направлялся
Мой дух, – я молвил, – к цели вожделенной,
В уме своем я совместить пытался:

58. И жизнь моя и бытие вселенной,
И Бога смерть, чтоб людям возродиться, -
Во что я верю верой неизменной -

61. И знание, – о чем ране говорится, -
Покинуть все меня влекло шиповник
И к розе благородной обратиться.

64. Все листья, коими благой Садовник
Свой красит сад, мне дороги и милы,
Поскольку отражен в них их Виновник! -

67. И Свят, свят, свят! тогда запели Силы
Небесные; и голос их был звонок.
Мадонна ж вслед за ними говорила.

70. И как, когда разбудит свет, спросонок
Та яркость, что тревожит больно зренье,
На перепонку сходит с перепонок;

73. И, устрашен в внезапном пробужденье,
Дотоле глаз неведеньем подавлен,
Пока на помощь не придет сужденье, -

76. Точь в точь был я от всякой мглы избавлен
Мне милых глаз лучами золотыми,
Чей блеск сквозь дали тысяч миль направлен.

79. Глазами видеть став ясней моими,
Спросил я, кто четвертый был свидетель,
Которого заметил я меж ними.

82. – То первая душа, что Добородетель
Первичная создала, средь лучей
С восторгом зрит Того, Кто ей содетель. -

85. Как верх листвы, которую Борей
Склоняет, восклонится тотчас снова
Со всею силою, присущей ей, -

88. Так сделал я, дивясь на это слово,
Смирив желанье, что во мне горело,
Тем, что оно родиться в речь готово.

91. – О яблок, что единый создан зрелый,
О древний праотец, что здесь возвышен,
Кому все жены – дочери! О, сделай

94. Мне милость и да буду я услышан,
Зане ты взором видишь все бесплотным
И пересказ мольбы тебе излишен. -

97. Как иногда волнуются в животном
Настолько чувства, что необходимо
Излиться им в движенье безотчетном, -

100. Свое волненье дух являл мне зримо,
Обильно расточая света волны,
Общенья жаждою со мной палимый.

103. И молвил он: И твой вопрос безмолвный
И жажду знать, которой ты снедаем, -
Как ты земной предмет, – я вижу полно.

106. Все-то в правдивом зеркале мы знаем,
Где следствия все видны и причины
И где ваш всякий помысл отражаем.

109. Ты хочешь знать, с какой поры старинной
Вселен я был Всевышним в кущи сада,
Куда по лествице взведен ты длинной;

112. И долго ль чаровал мои он взгляды,
Какой был повод вышнего презренья,
Какой язык создать мне было надо.

115. Мой сын! причина долгого томленья -
Не то, что плод мои уста вкусили,
А то, что я нарушил повеленье.

118. И там, отколь подвигнут был Виргилий,
Четыре тысячи триста два года
При мне движенья солнца совершили,

121. А девятьсот и тридцать раз обходы
Свои свершить светило дня успело,
Пока средь своего витал я рода.

124. Задолго мой язык погас всецело,
Как люди по Немвродову глаголу
Взялись за неоконченное дело, -

127. Как все, что от людского произвола
Рождается, – все бренно, переходно;
Зане влиянье сфер всем правит долу.

130. Способность в людях к речи – дар природный
Но те или другие речи звуки
Меняют люди так, как им угодно.

133. Пока я не спустился к адской муке
Ею звался тот Верховный на земли,
Чьи к бытию меня воздвигли руки.

136. Потом его уж стали звать Eli.
Так быть должно! людей обыкновенья,
Как цвет полей, цвели и отцвели!

139. На высшем из земных всех возвышений
Жил с часа первого я до такого,
Что следует вторым с того мгновенья,

142. Когда в квадрант вступает солнце новый.

Песнь двадцать седьмая

Филиппика an. Петра против пап.

1. – Хвала Отцу, и Сыну, и Святому,
Божественному Духу! – гимн раздался
Столь сладкий, что я весь пришел в истому.

4. Казалось мне, вкруг мир весь улыбался;
Святым восторгом перед ним объятый,
И зреньем я и слухом опьянялся.

7. О, радость! О, блаженство без заката!
О, жизнь в любви, отраде и покое!
О, мир, отсутствием алчбы богатый!

10. Четыре светоча в прекрасном строе
Сияли дружно рядом; но светился
Всех ярче тот, кто прежде был со мною.

13. Едва ли бы Юпитер с ним сравнился,
Когда бы с Марсом, превратившись в птицы,
Он перьями потом переменился.

16. И Провиденье, что своей десницей
Предел кладет и срокам и занятью,
Молчанье их послало веренице.

19 – Дивишься ль ты, – был должен услыхать я, -
Что от стыда я цветом изменен?
Но изменились со мной все братья.

22. Поруган на земле мой трон, мой трон,
Мой светлый трон – Зане пустеет праздно
Перед очами Божья Сына он;

25. И гроб мой сделался клоакой грязной
Убийств и скверны; те, кто с неба пали,
Над оргией глумятся безобразной! -

28. И видел я – все небеса блистали
Смущенья краской, такою ж точно,
Какой заря окрашивает дали.

31. Как та, чья добродетель безупречна,
Краснеет от стыда, когда известно
Ей о падении другой – порочной, -

34. Так Беатриче страдала; небесный
Весь край затмился в тьмы густой покрове,
Какой пал в миг: Господней муки крестной.

37. А Петр речь продолжал, столь грозный в слове
И голосом столь измененным дрожью,
Что не был самый вид его суровей:

40. – Не для того супругу Сына Божья
Я, Лин и Клит, мы кровию питали,
Чтобы срамить ее алчбой и ложью;

43. И не затем любовно проливали
Сикст, или Пий, или Каликст с Урбаном
И кровь, и слезы скорби и печали,

46. Чтобы питомцам нашим, христианам -
Бесстыдством там воссевших вслед за нами
Направо и налево быть разодранным;

49. Иль чтобы мне врученными ключами
Приосенивши их мечи, на брата,
На христиан вражды воздвигнуть знамя;

52. Иль чтобы стал я оттиском печати,
Скрывающей претензий лживых груду,
Так что мне стыдно дара благодати!

55. Под пастырской одеждой волки всюду
Скрываются и истребляют стадо.
О, Божий суд! Доколе ждать я буду?

58. Кровь нашу пьет Кагор, Гаскони чадо.
Прекрасное начало! Для чего же
Тебе прийти к концу плохому надо?

61. Но славе мира прежде Промысл Божий,
Пославший Сципиона для защиты,
И ныне Риму, знай, поможет то же.

64. А ты, мой сын, коль скоро вновь к земли ты
Воротишься, то возвести угрозу,
Не скрой того, что мной тебе не скрыто. -

67. Как хлопья пара в воздухе с морозу
В снег превратятся в месяце, в котором
Небесную обнимет солнце Козу, -

70. Такое ж превращенье было с хором
Сих испарений, полных ликованья,
Что с нами обменялись разговором.

73. И я следил за формой их сиянья
До самой середины непрерывно,
Где двигаться мешало расстоянье.

76. И голос Водчей слышал я призывный:
Взгляни, взгляни, склонивши взоры ниже,
Какой мы поворот свершили дивный!

79. Я опускаю очи в миг и вижу,
Что всю дугу мы протекли обратно,
Что первый климат делает, – не ближе!

82. Я вижу путь Улиса святотатный
И брег, где перед прочей ношей всякой
Европа стала самою приятной.

85. Немного больше б я узрел однако,
Но под моими солнце шло ногами
Уж одного немного далей знака.

88. Влюбленный ум моей прекрасной Даме
Вослед летел; в алчбе душа горела -
Ее красой упиться вновь очами.

91. Когда природы иль искусства дело,
В живом лице или в изображенье,
Глазами душу изловить умело, -

94. То это все еще ничто в сравненье
С сиянием ее улыбки милой,
Божественной отрады отраженья!

97. Улыбкой той дарованная сила,
С гнезда подъемля Леды, верховодно
Меня к быстрейшей сфере устремила,

100. Которой так все части однородны,
Что я сказать теперь не в состоянии,
Куда меня ей было взнесть угодно.

103. Она ж, мое увидевши желанье,
Рекла с такой улыбкой, что Всевышний
Как бы сиял в ее ликовствованьи:

106. Движения природа неподвижно
В средине здесь источник свой имеет,
Отсюда изливаясь сфере ближней.

109. Ни в чем другом то солнце пламенеет,
Как в разуме божественном, откуда
Любовь с движеньем, что любовь ту сеет.

112. Любовь и свет вокруг него отовсюду,
Как этот круг вокруг всего – Единым
Объят Творцом, Его созданья чудо.

115. Движенье то посредственным причинам
Не подчиняется, но правит всеми,
Как целое начальник половинам.

118. И можешь ты теперь понять, как время
Свои пустило в этом небе корни,
Меж сферами листву имея теми.

121. Что ж может быть презренней и позорней
Алчбы гой гнусной, жадности той гадкой,
Влекущей вас к своей пучине черной?

124. Так воля расцветает в смертных кратко,
Но превращают скоро в вашем свете
Дожди в терновник, – плод сначала сладкий!

127. Невинность с верою хранят лишь дети:
Чуть появился пух лишь у подбрадий, -
Уж добродетели исчезли эти!

130. Тот чуть лепечет – и томится в гладе,
Не в силах будучи свою утробу
Насытить всласть, разнузданности ради.

133. Иной младенцем любит мать – и злобу
Такую к ней возросши ощущает,
Что рад ее скорей приблизить к гробу!

Назад Дальше