Чувствуя приближение предсмертной агонии, она попросила привести одну простолюдинку, до этого проявившего к ним с принцессой сострадание, и рассказала от начала до конца всю свою историю, вырвав у той обещание, что она сделает все возможное, чтобы вернуть принцессе трон и приличествующий ей ранг.
Но славная женщина, которой Хатильдан до этого ни в чем не признавалась, не поверила из ее рассказа ни единому слову.
Она решила, что старая Индианка, как ее прозвали, уже начала бредить и что все ее повествование – плод чистого воображения человека, стоящего на пороге смерти.
Впрочем, это не помешало ей похоронить кормилицу и позаботиться о девочке, которая впоследствии худо-бедно выросла и стала красавицей. Сейчас ей шестнадцать лет.
– И в Ризапуре никто даже не догадался, что стало с Вандешах? – спросил индус.
– Никто.
– Я знаю, что после ее исчезновения рассказывали какую-то таинственную историю, в которой некую роль сыграла богиня Шива…
– Верно. К счастью, народу дали все основания так думать, ведь это позволит принцессе вернуть то высокое положение, предназначенное ей с самого рождения.
– Но откуда вы, саиль, узнали, что это дитя – наша правительница?
– Ты должен знать, что через четыре года после загадочного исчезновения принцессы Ризапура, тогда мне было двадцать два года, в мою страну вторгся некий авантюрист.
– Джелли.
– Да, Джелли, незаконнорожденный сын моего отца и баядерки. Этот негодяй собрал на моих границах войско. Я был молод, вести меня за собой было некому, со всех сторон меня окружали придворные, падавшие передо мной ниц по поводу и без повода. Я смеялся – остальные тоже смеялись, я тосковал – и все плакали. Сейчас, когда я вспоминаю об этом, меня тошнит. И рядом не оказалось никого, кто сказал бы: "Принц, живя в распутстве и утехах, нельзя ни поднять свою страну, ни добыть воинской славы".
– Простите меня, саиль, – сказал Мюлар со смирением, за которым угадывался упрек.
– Да, ты прав. Ты один желал открыть мне глаза и донести до меня истину.
– Я знал, что Джелли окружил себя многочисленными сторонниками. Мне также было известно, что ваше безумство и расточительство отвратило от вас народ, который с радостью встретил бы любого претендента на трон, лишь бы тот был царских кровей.
– А мой враг действительно принадлежал к царской династии.
– Да.
– Когда я думаю, что по моей вине на голову народа, который я был обязан сделать счастливым, обрушилось столько бед, меня пробирает дрожь. Нет нужды напоминать тебе о том, что произошло потом. Солдаты бросили меня.
– Да, но вы, стоя рядом со мной, сражались, как лев во главе горстки людей, сохранивших вам верность. Благодаря чему народ хотя бы узнал, что правитель, которого он потерял, был храбрейшим из индусов.
– Но это не помешало мне покинуть поле брани практически в одиночку.
– Вместе со мной, саиль.
– Да, Мюлар, вместе с тобой. Ты никогда не льстил мне и не предавал в годы лишений. И благодаря только тебе ко мне вернулось мужество, а в душе забрезжила надежда, что еще не все потеряно.
Мы переоделись факирами и через тысячи опасностей добрались до Бомбея.
– Там, в первую же ночь, мы сменили наш мерзкий наряд на европейские костюмы…
– И тут же отплыли в Европу. Поскольку англичане были нашими заклятыми врагами, мы решили поселиться во Франции. Я быстро выучил язык и отправился в Бордо, где ты снабдил меня всеми необходимыми документами.
– С этого момента все ваше поведение, саиль, было помечено печатью величайшей осторожности. Вы не совершили ни единой ошибки и ни разу не дрогнули…
– Да, я помню твои уроки. Поэтому когда я, уже нося имя Сентак, узрел возможность жениться на самой богатой наследнице Франции, то не колебался ни минуты. Все, что мне требовалось, это огромное состояние. У мадам де Женуйяк была пара дюжин миллионов, кроме того, в случае смерти некоего господина Давида она могла стать еще богаче. Именно к этому я и стремился. Могу сказать уже сегодня, что пройдет совсем немного времени, и все осуществится в полном соответствии с нашими пожеланиями.
– Вы правы.
– Да. Я предпринял последние шаги.
– И что теперь?
– Теперь моя жена унаследует деньги Давида, я получу наследство жены, и в моем распоряжении будет состояние, с помощью которого я смогу вернуться домой.
– Наконец-то!
– Да, я надеюсь, что через год мы отправимся в Индию.
– Да услышит нас Брахма.
– В довершение наших удач я отыскал принцессу Вандешах и моей первейшей заботой по возвращении на полуостров Индостан будет вернуть правительницу ее народу, который увидит в этом возвращении чудо. И из этого чуда я сумею извлечь выгоду.
– Каким образом? – спросил Мюлар.
– Просто-напросто женюсь на спасенной мной молодой женщине и попрошу у нее армию, чтобы изгнать узурпатора Джелли.
– Хороший план.
– Беды стали для меня достаточным уроком, чтобы я сохранил трон, если мне, как я надеюсь, удастся его вернуть.
– Но саиль! Вы так и не рассказали, как нашли принцессу.
– Да очень просто. Моя жена прониклась участием к одной пожилой даме, которая часто приходит помогать нашим слугам. Как-то вечером, когда она ужинала на кухне с прислугой, кто-то из них, кажется, кучер, неожиданно спросил: "Элали, а правда, что та малышка, которую мы так часто видим и которую вы как-то сюда приводили, вам совсем не дочь?" "Правда", – ответила она. "Кто же она тогда?" В ответ на этот вопрос Элали со смехом рассказала историю, которую ей когда-то поведала Хатильдан, чем немало развеселила всех слуг. И никто из них не подумал, что индуска отнюдь не была сумасшедшей. По весьма странному стечению обстоятельств в тот вечер я как раз находился в небольшой комнате, примыкавшей к кухне, и все слышал.
– Какое счастье! – сказал Мюлар.
– Я не в состоянии передать, какое волнение завладело мной, когда я осознал всю значимость сделанного мною открытия и ту выгоду, которую из него можно извлечь. Не колеблясь ни минуты, я тут же навел справки о девочке и выяснил, что она, как и ее названная мать, тоже была служанкой.
– Величайшая принцесса прислуживает другим! – воскликнул Мюлар, демонстрируя все признаки глубочайшего возмущения.
– Я принял меры, чтобы ее увидеть, и распознал в ее внешности основные признаки, отличающие весь их род: белую кожу и белокурые волосы, о которых так много говорят в Индии.
Некоторые другие особенности и детали внешности не оставляли сомнений в том, что она индуска. Передо мной была Вандешах.
– Она осталась… целомудренной?
– Сама добродетель. Я решил рассказать девушке о ее высокородном происхождении и устроить с ней встречу. Но едва раскрыл рот, как она растерялась и сказала, что не верит ни слову из моих россказней.
– Посредством этой истории вы хотите совратить меня с пути, предначертанного Господом и долгом, – сказала она. – Знайте же, сударь, что я честная девушка и буду таковой оставаться и впредь, несмотря ни на что.
С этими словами она ушла, чтобы вернуться к своим скромным и нелегким повседневным заботам.
– Но ведь вам было жизненно необходимо стать ей защитником, чтобы она, в конечном счете, узнала, кем является.
– Вот потому-то я и прибег к решительным мерам. Минувшей ночью ее похитили, и вот она здесь.
– С помощью какого снадобья ее лишили чувств?
– Этого я не знаю. Привезти ее ко мне взялся предводитель бандитов, он ее и усыпил. По его словам, она должна прийти в себя с минуты на минуту.
На несколько мгновений стало тихо.
Тем временем на часах приходской церкви пробило девять. Кастерак никак не мог понять, как ему поступить в сложившейся непростой ситуации.
"У меня нет ни малейших сомнений, что Сентак – темная личность, оказавшаяся индийским принцем, чьи поступки мне теперь совершенно ясны, – намеревается избавиться от Давида, а затем и от жены, чтобы реализовать вполне понятные амбиции. И что теперь делать? Убить его на месте, тем самым предотвратив большую беду? Или же…"
Разговор в доме возобновился.
– Клянусь священным знаменем моего рода, – сказал Сентак, протягивая руку к шелковой мантии, которую он перед этим набросил на юную девушку. – Единственным, что у меня осталось от былого величия, вернуть принцессе Вандешах трон и семью.
– Я вам в этом помогу, – простодушно добавил Мюлар.
Тут распахнулась дверь. Вошел человек – тот самый бандит, которого мы уже мельком видели и который так решительно избавился от опеки своего капитана. Одним словом, это был Семилан.
Завидев его, Сентак шагнул ему навстречу и грубо сказал:
– Что вы здесь делаете? Вас кто-нибудь сюда звал? Что вы себе позволяете?
Разбойник сделал еще шаг. Лицо его расплылось в улыбке, за которой угадывалось некоторое раздражение.
– У меня есть новости, – ответил он.
– Вы что, не могли подождать…
– И сообщить их вам позже? – перебил его Семилан.
– Да.
– Это решать вам.
– Я вас слушаю. Да не тяните, а то мадемуазель вот-вот придет в себя.
– Мадемуазель! – насмешливым тоном повторил Семилан. – Черт возьми, полагаю, это ненадолго!
– Замолчите! – в высшей степени властно воскликнул Сентак. – Я уже говорил, что не потерплю, чтобы вы вели меня со мной на равных. Это мое последнее предупреждение!
– Будь по-вашему.
– А теперь говорите, да поживее.
– Андюс умер.
– Безногий?
– Он самый.
– Когда? Ах, да, я понял. Жандармы напали на ваше логово и убили его.
– Вы ошибаетесь. Никакие жандармы на нас не нападали, они отправились обратно в селенье, намереваясь провести там ночь и собрать своих людей, заблудившихся благодаря нашим стараниям.
– Все эти подробности меня не интересуют. От чего же умер Андюс?
– Он утонул.
– Вот как?
– Через несколько мгновений после вашего ухода упал в воду. Не в состоянии плавать без ног, он скрылся под водой.
Сентак внимательно посмотрел на бандита.
– Вы возьмете на себя смелость утверждать, что в этом прискорбном происшествии повинен только слепой случай? Может, ему кто-то немного помог?
Семилан пожал плечами.
– Андюс постарел, – ответил он. – Он был уже не тот, каким мы знали его раньше.
– В самом деле?
– Вы и сами этим вечером могли в этом убедиться. Дважды, а то и трижды он совершил грубую оплошность.
– Так оно и было.
– Поэтому в том, что он умер, нет ничего удивительного, – с неизменной дьявольской улыбкой на устах продолжал Семилан (которого на самом деле звали Эзеб Караман).
– А почему вы решили сообщить мне эту печальную новость сейчас, ночью?
– Хочу поинтересоваться, не изменятся ли условия соглашения, заключенного вами с Андюсом, после того как его сменит преемник.
– Все зависит от того, кто будет этим преемником.
– Что вы хотите этим сказать?
– Узнав имя преемника, я могу выполнить взятые на себя обязательства, но могу и отказаться от них.
– Новым главарем банды буду я.
– Отлично. Я уже говорил, что через две недели буду в подземельях Руке, ждите меня там.
Семилан открыл было рот, чтобы что-то сказать, но в этот момент юная девушка пошевелилась.
На этот раз Кастерак, чей интерес достиг необычайных пределов, сделал шаг вперед и прильнул глазом к образовавшейся в ставне трещине.
Увидев, что к той, кого он называл принцессой, вернулась жизнь, Сентак быстро повернулся к молодому бандиту и сказал: – Убирайтесь.
– Ах-ах-ах! – отозвался Семилан. – А вы не очень-то вежливы.
– О том и речь, – ответил ему на это Сентак, – убирайтесь, говорю вам, если не хотите, чтобы с вами приключилась беда и вашей банде не пришлось второй раз за одну ночь менять предводителя.
– Вот как! Вы мне угрожаете?
Было понятно, что Вандешах вот-вот откроет глаза. Сентака стало охватывать нетерпение.
– Мюлар, – приказал он, – вышвырните этого человека за дверь.
Индус прыгнул с такой быстротой, что Семилан даже не успел от него защититься. Его в мгновение ока схватили и вынесли на улицу. В этих обстоятельствах Мюлар проявил столь недюжинную физическую силу, что Семилану даже в голову не пришло сопротивляться.
Но в тот самый момент, когда индус демонстрировал свои способности, юная девушка открыла глаза и привстала в своем кресле.
Она действительно была красива неоспоримой, но какой-то странной красотой.
Все еще пребывая под действием снадобья, погрузившего ее в продолжительный сон, бедное дитя, казалось, никак не могло пробудиться и прийти в себя.
Она окинула обстановку долгим, вопрошающим взглядом, после чего ее взор упал на мужа Эрмины де Женуйяк.
– Господин де Сентак! – воскликнула она. – Теперь мне все понятно.
Страх, по всей видимости, придал девушке сил и вернул присутствие духа – она бросилась к открытой двери, за которой незадолго до этого исчезли индус и Семилан.
– Принцесса! – крикнул Сентак.
Он хотел ее удержать, но было слишком поздно. Быстрая, как газель из ее родных краев, молодая индуска выскочила в дверь и скрылась в ночном тумане.
– Мюлар! Мюлар! – закричал Сентак. – Останови принцессу.
Вандешах, чувствуя, что этот человек погнался за ней, инстинктивно сделала крюк и обогнула дом.
– Чертов туман! – воскликнул Мюлар. – Теперь за ней бегать нет никакого смысла.
Кастерак, придя в изумление от столь неожиданной развязки, посчитал уместным поспешно отступить, чтобы покинуть район поисков индуса. Но отойдя от дома, оказался на пути девушки, которая чуть не упала в его объятия.
То ли она шестым чувством почувствовав в нем неожиданно обретенного защитника, то ли совсем потеряв голову и обращаясь к первому встречному, она воскликнула: – Спасите меня! Спасите!
Кастерак, не теряя ни минуты на колебания и размышления, тихо молвил:
– Больше ни звука! Я вас спасу.
Затем подхватил девушку на руки и поспешно понес, направляясь к склону и моля Господа, чтобы он отвратил от них все опасности этой мрачной ночи.
После того как Гонтран велел ей хранить молчание, принцесса Вандешах, или, по крайней мере, девушка, которую так называли Сентак и его спутник, не произнесла ни единого слова.
Она понимала, что соблюдение тишины могло дать им шанс на спасение.
Однако Мюлар, придя в совершеннейшее исступление от вида девушки, но в первую очередь от того, что ему рассказал хозяин, так вот Мюлар все равно решил преследовать беглянку, какой бы призрачной ни была надежда отыскать ее в тумане.
– Ты что, отказался от желания ее найти? – спросил его перед этим Сентак.
– Нет, саиль, нет, я не отказываюсь, хотя это будет нелегко. Я уверен, что она скрылась на задах дома. В обычную ночь ее поиски заняли бы немного времени.
– Могу я тебе чем-то помочь?
– Да. Выходите на дорогу и ступайте на луг, расположенный в ста шагах отсюда.
– Почему?
– Потому что перед принцессой, по всей видимости, выросла стена. А это единственный путь, которым она может воспользоваться.
– А ты?
– Я зайду справа и погоню Вандешах в вашу сторону.
Каким бы коротким ни был этот обмен фразами, он дал Гонтрану время оторваться. Сей молодой человек, выросший в лесах Канады, был наделен редкой физической силой и ноша в виде хрупкой юной девушки почти не мешала ему бежать.
– Не знаю, как к вам обращаться, мадам или мадемуазель, – сказал ей он незадолго до этого, – но соблаговолите обнять меня рукой за шею, так мне будет легче вас нести.
Девушка доверчиво повиновалась, опять же не произнеся ни слова.
– Отлично, теперь другой рукой подберите и держите свои юбки, в которых я так и норовлю запутаться.
Она опять сделала, как он велел.
Но, как и предсказывал индус, Гонтран наткнулся на внушительной высоты стену.
– Только этого еще не хватало, – сказал он.
Молодой человек на мгновение задумался.
– Значит так, мадемуазель, мы должны перебраться через эту стену, это наша единственная надежда на спасение.
Принцесса согласно кивнула. Но тут до их слуха донеслись шаги приближающегося индуса. Какой бы легкой ни была походка Мюлара, он время от времени наступал на сухие ветки, издававшие сухой треск.
– Слишком поздно! – сказал Кастерак. – Ваши враги осведомлены об этой стене и знают, что для спасения вы просто обязаны ее преодолеть.
– Боже праведный, что же нам делать? – тихо молвила юная особа.
– Для начала спрячемся, чтобы этот преследователь, будь то индус или его чертов хозяин, прошел мимо.
Не дожидаясь ответа и соблюдая все меры предосторожности, Гонтран отошел шагов на восемь назад и неподвижно замер.
Добравшись до того самого места, где они еще совсем недавно стояли, Мюлар, казалось, инстинктом дикого хищника почувствовал, что там проходила беглянка – он наклонился, ощупал землю и сказал: – Я напал на след.
Затем заторопился дальше.
Решив, что их преследователь отошел на достаточное расстояние, Кастерак вышел немного вперед и едва слышно сказал, обращаясь к юной девушке: – Мадемуазель, сейчас вы встанете ногами на мои руки, я подниму вас, вы дотянетесь до гребня стены и сядете на него.
– Хорошо, – ответила Вндешах.
И, не долго думая, приступила к исполнению требуемого маневра.
Кастерак поднял ее, демонстрируя необыкновенную силу. Она помогала себе руками.
– Готово, – донесся вскоре ее тихий голос.
Перелезть через стену для Гонтрана было делом пустяковым. Вскоре он уже тоже сидел верхом на стене, после чего помог девушке спуститься с другой стороны.
– Все будет хорошо, – сказал он, тоже, в свою очередь, спрыгивая на землю.
Ах! Если бы стоял день или хотя бы ночь была светлая.
При мысли об опасности, которой они только что избежали, молодой человек вздрогнул.
Гонтран спрыгнул на виноградник. В тумане высились острые жерди для подвязывания лоз, и приземлиться между ними ему удалось только по чудесной, счастливой случайности.
Провидение было на их стороне.
– Теперь бежим! – сказал он. – Да поживее.
И вновь подхватил на руки юную особу, пребывавшую во власти чрезвычайного и вполне законного волнения.
Мюлар, расслышав своими ушами дикаря слабый шум, тут же понял, где нужно вести дальнейшие поиски.
Он вернулся назад и закричал, на этот раз во всю мощь своих легких:
– Сюда, саиль, сюда!
– Иду, иду, – отозвался голос Сентака, – я уже здесь.
Подгоняемый опасностью, вновь наступавшей на пятки, Кастерак бежал во всю прыть. Вскоре беглецы оказались на дороге.
Ею оказался большой тракт, ведущий в Бордо. Вдали послышался грохот приближавшегося на большой скорости экипажа.
– Что это? – спросил Гонтран.
– Почтовая карета, – ответила Вандешах.
– Вы разве не слышите звона бубенчиков?
– И правда.
– По этим серебристым переливам я узнаю упряжку, о которой говорил индус.
– Что вы хотите этим сказать?
– В приближающейся к нам карете едет мадам Эрмина де Сентак.
– В самом деле?
– Посылая столь неожиданную помощь, нам покровительствует само небо.