Противники оказались достойными друг друга, каждый из них по-прежнему пытался подловить соперника на ложных выпадах, но видно было, что испытываемое обоими адское напряжение начинает давать сбои. Теперь все зависело только от того, кто первым прозевает молниеносный удар. Захар остановился в отдалении, он понимал, что французский шевалье вряд ли воспримет его вмешательство в дуэль как бескорыстную помощь. Скорее всего, он оскорбится, решив, что какой-то невежа принял его за обыкновенного обывателя. Разбойник тоже понимал, что песенка его спета, уйти от врагов, у которых имелись лошади и ружья, не представлялось возможным. И он мечтал лишь об одном - подороже продать свою жизнь. В какой-то момент это ему почти удалось. Француз, отскакивая назад после очередной атаки, зацепился ногой за оглоблю. Бандит тут же потянулся саблей к его голове, наверное, он уже предвкушал, как раскроит сопернику череп. Но кавалер сумел увернуться от удара и, пока его противник пытался выпрямиться в седле, сделал молниеносный выпад шпагой. Острие оружия попало прямо в раззявленный бандитский рот и вышло из затылка. Всадник выпучил глаза, цепляясь руками за уздечку, дернулся головой вслед за шпагой, вытаскиваемой французом из его рта, и упал с седла под колеса фаэтона.
Кавалер опустил клинок, смахнул пот с лица и вздернул подбородок, но ему не удалось покрасоваться перед остальными участниками боя, потому что к мужчинам уже бежали по дороге обе девушки, на ходу поддергивая подолы длинных платьев и выкрикивая какие-то похвальбы. Из всего потока можно было разобрать лишь слово "герои", звучащее почти одинаково на русском и французском языках.
Завидев их, даже мрачный возница, по-прежнему стоявший в стороне, осклабился щербатым ртом посреди рыжеватой бороды с густыми усами и громко констатировал на своем языке:- Лапси! Охо-хо, лапси. - и принялся подбирать оружие.
Карета и фаэтон были отремонтированы с помощью инструмента, оказавшегося в сундучке запасливого кучера, и хотя проломы в их деревянных боках зияли по-прежнему, двигаться они вполне могли. Захар распределил лошадей разбойников среди мужчин, принимавших участие в бою, исходя из незыблемого казачьего правила - кто скольких врагов убил. Себе он взял двух буланых жеребцов, французу и кучеру достались каурый и гнедой.
Прежде чем разъехаться своими дорогами, путники собрались вместе, чтобы отметить нежданную встречу, а заодно и скорую разлуку.
- Скажите, кто вы такие, господа? - поднимая чарку, спросил у случайных боевых соратников Захар. - Вот разъедемся сейчас и не будем знать, кого благодарить за наше спасение от неминуемой смерти. Если бы разбойники разделались с вами, то они обязательно напали бы на нас, и неизвестно, на чьей стороне была бы победа.
- Это правда, - поддержала жениха Ингрид. Она успела простить нахала, разбившего карету, и теперь с удовольствием перешла на его родной язык. - Мы не справились бы с бандитами, если учесть, что вначале их было пять человек. Спасибо вам, месье, за то, что вы еще раньше избавили нас от первого из них…
- Извини, дорогая Ирэн, но пусть этот мушкетер на второго жеребца не рассчитывает, - покосившись на девушку, пробурчал как бы себе под нос Захар. Ему не понравилось, что она вроде усомнилась в его отваге. - Кони уже поделены, может быть он еще встретит ту лошадь, когда отправится в путь дальше. - Вряд ли она поскакала в другую сторону, - одернув его за рукав, прошипела девушка. - Помолчи, нам важно узнать, кого нам в помощь подослал сам Господь. Француз весело переглянулся со своей спутницей и сделал вежливый поклон:
- Буало де Ростиньяк, - представился он. - Наследник французского рыцарского рода Огня и Меча. Мы направляемся в Россию по делам государственной важности.
- Мадемуазель Сильвия д'Эстель, - наклонила головку и его изящная подружка. которая вся представляла из себя кокетливое изящество а ля Севинье. - Я сопровождаю своего кавалера и тоже происхожу из древнего дворянского рода.
- Ничего себе! - невольно присвистнул Захар. - Вот это встреча с почти королевскими особами. Как же эти дворянчики решились путешествовать в одиночку?
- Как и мы, - прошипела невеста. - Но ты забыл представиться.
- Терской казак Захар Дарганов, слуга царю и отечеству, - перейдя на французский, назвал себя ее спутник. - Наверное тоже из древнего казачьего рода, но у нас за родословными никто не следит.
- У тебя еще все впереди, - оборвала его собеседница, она присела в легком книксене.
- Мадемуазель Ингрид Свендгрен, потомственная дворянка из семьи шведских эрцгерцогов, имеющих родственные связи с королями из династии Бернадот. Энсио Хююпия, шведский подданный финского происхождения и кучер семьи Свендгрен. В этом путешествии я сопровождаю свою госпожу.
Постаравшись сменить маску угрюмости на доброжелательность, возница помахал французам рукой и пошел готовить экипаж к отъезду. Проводив его благодарным взглядом, кавалер обернулся к Ингрид и воскликнул:
- О, мадемуазель, вполне возможно, что нас с вами связывают кровные узы, - стараясь не расплескать вино из кружки, он прикоснулся рукой к своей шляпе. - Один из моих прапрадедушек был женат на шведке с точно такой же фамилией. - Ничего особенного, одна из моих прапрабабушек тоже была замужем за бароном из династии Бернадот, - быстро перебила своего спутника девица Сильвия д'Эстель, она окинула кавалера вызывающим взглядом. - Но это требует доказательств с поднятием регистрационных записей в церковных книгах, а потом уже можно козырять королевскими связями. - Вам нет мешало бы сначала выучиться ездить верхом на лошади, а после указывать, как мне себя вести, - поморщившись, высказал свое мнение мушкетер. Мало того, что из-за вас я на целый год отложил поездку в Россию, затем по вашей подсказке изменил первоначальный маршрут, мы, вдобавок, в третий раз попадаем в пренеприятнейшую историю.
- Разве? А мне показалось, что только во второй. Первый случай произошел еще во Франции, добавим к нему сегодняшние события… Что же я забыла, месье Буало? - с милой улыбкой, сквозь которую сквозила откровенная издевка, повернулась к нему собеседница.
- Вы изволили запамятовать, что когда мы пересекли пролив Каттегат и сошли на берег в Швеции, сошли то не успели пересесть в навязанный вами тарантас, как нас окружили портовые грузчики и чуть не ограбили до нитки.
- Ах, это такая мелочь, - отмахнулась Сильвия, отхлебнула вина из чарки и вскинула на кавалера насмешливые глаза. - Да, но при чем здесь лошади?
- Если бы вы умели ездить верхом, то мы спокойно ускакали бы от тех портовых грузчиков. Тем более что потом, когда я ранил двоих из них шпагой, они бросились за нами в погоню на ломовых лошадях. И мы снова едва не оказались в их руках.
- Вполне возможно, что это и так. Но мне кажется, что дело не во мне, а в вашем противном характере. Вы тоже изволили забыть о ссоре со шведским дворянином, которая тоже закончилась погоней за нами.
- Вы имеете в виду того скандинава с надменным лицом, у которого я попытался выведать судьбу пропавших французских раритетов?
- Именно так, месье Буало. Вы приставили шпагу к его горлу и потребовали назвать всех его знакомых, которых можно было бы подозревать в разбойничьих нападениях на французов, - подергала розовыми тонкими ноздрями Сильвия. - После чего нам пришлось прекратить попытки найти в Швеции кардинальскую цепь с медальоном и другие сокровища, похищенные у вашего дальнего родственника одним из скандинавов, и поскорее уносить ноги.
- И снова я вынужден повторить, что если бы вы, мадемуазель Сильвия, умели держаться в седле, то нас не догнал бы никто и никогда.
- А кто вам сказал, что я не умею ездить на лошади?
От такой откровенной лжи зрачки кавалера закатились под лоб, видимо он еще не до конца познал свою пассию. С усилием протолкнув вовнутрь застрявший в горле комок, он уставился на нее немым взором, затем, придя в себя, ткнул пальцем по направлению к привязанным к заду фаэтона лошадям.
- Мадемуазель Сильвия д'Эстель, прошу вас продемонстрировать нам свое искусство верховой езды.
- Легко! - беспечно воскликнула его спутница, перекинула газовый шарфик через плечо и с пафосом добавила: - Но только тогда, месье Буало де Ростиньяк, когда на этой дороге мы с вами останемся одни.
- Позвольте поинтересоваться, в чем причина подобной скрытности? - не отставал от нее язвительный кавалер.
- В вас, месье Буало де Ростиньяк, - и не думая расставаться с нагловатой самоуверенностью, парировала собеседница. - А еще я не люблю советов со стороны.
Кавалер издал долгий мучительный стон, в то время как все остальные с трудом удерживались от смеха. Даже кучер позволил себе пару раз громко гоготнуть.
Чтобы разрядить обстановку, Ингрид подняла чарку и с грустью сказала:
- Я очень рада нашей встрече, она останется в моей душе на всю жизнь. Я верю, что все приключившееся с нами - не случайность. Давайте выпьем за то, чтобы таких встреч у нас с вами было побольше, а происшествий и несчастий - как можно меньше.
Путешественники осушили кружки. Им оставалось попрощаться и отправиться к своим экипажам, чтобы продолжить путь.
- И все же я предлагаю вам деньги на ремонт кареты, - бросив взгляд в сторону роскошной повозки с побитыми боками, сказал кавалер. - Ведь это моя вина, что не удержал лошадей на повороте.
- Не беспокойтесь, месье Буало де Ростиньяк, - сделала отрицательный жест Ингрид. - В нашем замке на острове Святого Духа, куда мы с женихом держим путь, в конюшне стоит без дела еще с пяток таких же повозок.
- Тогда простите нас за доставленные вам неудобства, - кавалер снял шляпу, чуть склонил красивую голову. - Прощайте, господа, рад был встрече с вами.
Его пассия присела в изящном книксене, полном достоинства и скрытой игривости, чем снова вызвала у всех невольную улыбку. Но на миловидном лице Сильвии таилась какая-то недосказанность.
- А мне кажется, что нам нужно поворачивать вслед за этими господами, - вдруг подняла она глаза на своего спутника. - Я уверена, что предмет наших поисков находится в прекрасном городе Стокгольме, который мы так быстро покинули.
- Мадемуазель Сильвия, не болтайте глупостей, - оборвал ее кавалер под выжидательными взглядами окружающих. - Все наши действия давно одобрили люди более сведущие, чем вы, и нам остается только следовать их указаниям.
- Счастливой вам дороги, - вслед за своей спутницей повторил Захар. - Бог даст, еще свидимся.
Столица Швеции, как и большинство крупных городов мира, расположилась на небольшой возвышенности. Когда карета с путешественниками выехала из бесконечного леса, обступавшего их всю дорогу, и снова устремилась к горизонту, то вначале на нем показались острые шпили церквей и крыши многочисленных дворцов, крытые красной черепицей. Захар высунулся из окна и с удовольствием принялся впитывать в себя необычную картину. Теплый ветер обдувал его разгоряченное лицо, запутывался в непокорных волосах. Его спутница тоже радовалась успешному завершению долгого пути, она принялась приводить себя в порядок. Захар успел насмотреться на финские дома и дворцы, которые выглядели куда скромнее роскоши Санкт-Петербурга, воздвигнутой в духе русского барокко, классицизма и ампира, с величественными куполами соборов. А резные шпили, возвышавшиеся над столицей Швеции, выглядели весьма необычно, они так здорово напоминали о временах благородных рыцарей, что невольно захватывало дух.
Копыта лошадей застучали по булыжной мостовой городской окраины. По чистеньким улицам ходили горожане. Женщины несли в руках сумки и лукошки, почти все они были в белых чепчиках, коротких кофточках с рукавами фонарем и широких длинных юбках с оборками. На мужчинах красовались шляпы странноватого покроя, они были одеты в кургузые подобия кафтанов или сюртуков, ноги обтягивали короткие брюки и разноцветные чулки. Некоторые горожане были обуты в деревянные башмаки, которые гремели по булыжнику не хуже лошадиных подков.
- Это голландцы. Их здесь много, все они рыбаки или цветоводы, - заметив изумленный взгляд Захара, пояснила девушка. - Наши горожане давно уже носят кожаную обувь. Лишь в деревнях все остается по прежнему.
По бокам кареты замелькали витрины богатых магазинов, фасады роскошных дворцов, статуи на небольших площадях. Когда карета завернула на одну из главных улиц, девушка обратила внимание спутника на взметнувшуюся в небо колокольню воздушного собора.
- Это церковь Риддархольмсчюрка, а немного дальше церковь Сторчюрка, за ними возвышается Рыцарский дворец, - она подождала, пока Захар насладится видами сооружений, и продолжила: - А сейчас мы попадем в старый центр города Гамластан, где стоит королевский дворец. Если повезет, то мы сможем прямо из кареты полюбоваться сменой караула перед главным подъездом или увидеть выезд кого-то из королевской семьи.
- И у нас такое есть. А ты бывала в этом дворце? - обратился к ней Захар.
- Конечно. Кстати, мой папа тоже устраивает балы в нашем в замке, на которые приглашаются и члены королевской фамилии. Будем надеяться, что высшая знать не откажется посетить наше поместье и в этот раз.
Захар покусал кончик уса и снова уставился в окно. Взгляд его притянула к себе толпа горожан с лицами, измазанными красной краской. Некоторые держали в руках мечи и алебарды, на головах у них красовались хвостатые колпаки или рыцарские шлемы.
- Это патриоты!.. Они напоминают гражданам нашего королевства о Стокгольмской кровавой бане, которую преподнес шведам датский король Кристиан Второй, - не дожидаясь вопроса жениха, пояснила Ингрид. - Триста с лишним лет назад Швеция вышла из Кальмарской унии - объединения нескольких государств, и за тягу к самостоятельности датчане устроили нам резню.
Скоро экипаж выскочил к набережной, обложенной гранитными блоками. Впереди, насколько хватало взора, плескались серые волны Балтийского моря. Проехав по берегу, заваленному товарами, мимо причалов с пришвартованными к чугунным кнехтам парусными судами, карета устремилась в тот его конец, возле которого на воде покачивался небольшой морской катер, украшенный гербом рода Свендгренов. Кучер издал громкое восклицание и натянул поводья. Девушка подала знак, чтобы Захар выходил на пирс, затем, опершись на поданную им руку, спрыгнула на камень сама.
- Посмотри, пожалуйста, вон туда, - указала она рукой в сторону темного пятна на горизонте. - Это остров Святого Духа, пять сотен лет назад на нем был построен родовой замок Свендгренов. Туда мы сейчас и отправимся на нашем катере. - Карету мы оставим здесь или тоже погрузим на корабль? - спросил Захар, в котором взыграло чувство собственника. - Надо бы отогнать ее в ремонтную мастерскую. - В замке на хозяйственном дворе корпус быстро заменят на новый, и проблема перестанет существовать, - улыбнулась девушка. - Пойдем к судну, нас уже дожидаются.
По трапу на берег и правда спешили несколько мужчин в отливающих золотом мундирах и при шпагах, в лучах солнца на треугольных шляпах с перьями посверкивали причудливые кокарды. Наверное, родственники Ингрид давно уже ждали прибытия путешественников.
После объятий, поцелуев и представлений катер отошел от причала. Стены древней крепости стали на глазах вырастать из воды, Захару казалось, они поднимались со дна морского. И когда судно, обогнув каменный мол, причалило к крохотной пристани, сразу за которой возвышались дубовые ворота, окованные железными пластинами, Захар попытался окинуть взглядом грандиозное сооружение, но сделать это ему не удалось. Мрачные бастионы, сложенные из скальных обломков, упирались зубцами в светло-голубое небо, загораживая все вокруг. Крутые волны сероватого цвета набрасывались на валуны фундамента, покрытые слизью и зелеными водорослями, они бесновались, не в силах раскрошить их в песок. И было непонятно, как строители умудрились построить замок, если даже сейчас бурное море могло разбить любой корабль о его неприступные башни.
Сойдя по шаткому трапу на крохотную площадь, путники остановились перед воротами. Сверху что-то спросили, снизу коротко ответили, наверное, это был вековой ритуал, соблюдавшийся до сей поры. Массивные петли заныли, створки ворот поползли наружу, едва не спихивая людей обратно в воду. За стенами открылся просторный двор с уложенной булыжником узкой дорожкой, ведущей к постройкам.
Зайдя внутрь, девушка остановилась, пошевелила тонкими ноздрями и облегченно перевела дыхание.
- Здравствуй, мой дом, моя крепость, - по-шведски сказала она. - Я снова вернулась под твою надежную крышу. Прими и моего друга каменным своим сердцем, как я приняла его своим - живым. И не пугай его привидениями, ведь это я привела своего возлюбленного сюда, под отчий кров.
В просторных и пустынных покоях было прохладно, солнечные лучи лишь скользили по дубовым полам, не прогревая их. Захар прошелся по отведенному ему помещению из угла в угол и остановился на его середине. Возле одной стены стояла широкая деревянная кровать на толстых ножках и с высокими спинками, она была застелена синим шелковым одеялом, поверх которого под кружевной накидкой одна на другой лежали две подушки. Над кроватью переливался сложными узорами персидский ковер с развешанным на нем старинным оружием. Здесь были шпаги, палаши, пистолеты и даже кремневое ружье. У противоположной стены в одном углу громоздился секретер со множеством ручек, в другом - такой же основательный комод красного дерева, а между ними от пола до потолка отблескивало отшлифованным серебром прямоугольное зеркало, обрамленное резной дубовой рамой. По бокам зеркала расположились два громоздких медных канделябра. Напротив входной двери светлыми пятнами белели три окна, узких и длинных, загороженных плотными портьерами, между ними висели две картины со сценами из рыцарских времен. С потолка свешивалась хрустальная люстра, отливающая остывшим золотом.