– Даже если ее бьют просто так? Она кричит и просит о помощи, а люди проходят мимо?
– Законы есть всегда и везде, женщина должна кричать, доказывая всем свою невиновность. Если замолчит – убьют, это равносильно признанию своей вины.
Норманну стало неприятно, он идет по улице, а вокруг пьяные мужики колотят красивых девушек. Брр!
– Не вздумай вмешаться, если прилюдно бьют щуплого мальчишку. – Ахилл поднял палец. – Это наказывают воришку. Заступишься, значит, ты его помощник или наставник, разорвут в клочья всем городом. Если пятеро с мечами набросились на одного, – продолжил наставник, – это стража пытается арестовать преступника.
– А если тот хочет убежать?
– Иди мимо, не суйся с помощью, ты для всех чужой.
– Но преступник может оказаться более умелым фехтовальщиком.
– В качестве благодарности стражники посадят тебя в подвал, а палач будет долго выяснять причину твоего вмешательства.
– Можно помочь богатому и выторговать деньги.
– Спасенный преступник тебя сразу убьет – это самая надежная форма благодарности чужаку. – Норманн поежился, нарисованные перспективы ему совсем не понравились. – Внимательно слушай, не отвлекайся, – одернул Ахилл. – Во всем слушайся советов Выга.
– Я не маленький, без посторонних разберусь!
– Мы чужие для всех, местных законов не знаем, любая ошибка в лучшем случае будет стоить денег, а то и жизни.
Неизвестно сколько бы продолжались нотации, если бы не открылись красоты Новгорода. Внимание всех без исключения переключилось на крашенные известью крепостные стены и стоящие у берега корабли. Норманн прикинул возможности нынешнего флота. Длина по ватерлинии примерно двадцать метров, ширина пять, осадка больше двух, нос и корма тупой формы, коэффициент полноты примерно 0,9. Даже с учетом очень тяжелого дубового корпуса такой парусник берет не менее двухсот тонн груза. Нехило, одним кораблем можно решить все проблемы отвратительного питания.
Выг уверенно подвел баркас к свайному причалу, следом торопливо привязались трофейные драккары и ушкуи. Дородный мужчина в ярких одеждах что-то громко крикнул, а "коммерческий директор" указал на Норманна.
– Как тебя зовут? – Вопрос выглядел примерно так.
– Я Норманн, – ответил парень.
– Повежливей! – зашипел стоящий рядом Выг. – Это мытарь.
– Какая разница кто? Что спрашивают, то и отвечаю.
– Назови свое имя, – спросил таинственный мытарь.
– Рус, – последовал привычный ответ.
Не называться же Русланом Нормашовым.
– Фряг по имени Норманн Рус, зачем пожаловал? – спросил мытарь и еще раз придирчиво окинул взглядом связку разнокалиберных лодок.
В общем-то Норманна еще в селении вырядили в трофейные норвежские одежды, даже заставили напялить дурацкий железный шлем с белыми рогами. Суть рогов он хорошо знал, это дополнительная защита головы от удара сверху, а вот белые рога на поверку оказались моржовыми клыками.
– Торговать.
– Что за люди с тобой? – продолжил мытарь.
– Это мои люди! – Норманн начал злиться из-за бессмысленных вопросов.
– Готов ли ты отвечать за них перед судом или платить виру?
– Я же сказал, мои люди! – Однако толчок Выга напомнил о только что полученном инструктаже. – Заплачу, – уступчиво закончил юноша.
Мытарь с кряхтеньем полез в лодку для осмотра доставленных товаров, прикинул количество железа, с интересом осмотрел щиты. Гора трофейной норвежской одежки со следами боевых повреждений вызвала сочувственный взгляд в сторону Норманна. А дальше он увидел два меча.
– Тоже на продажу? – спросил мытарь.
– Мое! – ответил юноша. – Не продается.
Сборщик пошлины шустро выбрался на причал и бегом отправился в стоящий напротив дом. Обратно вернулся вместе со своим начальником, ибо услужливо шел чуть позади сурового сановника. Боярин без разговоров спрыгнул в баркас, осмотрел мечи, впрочем, как и мытарь, не коснувшись их, затем подошел к Норманну.
– Твои мечи? – спросил он.
– Мои! – с вызовом ответил юноша.
Боярин внимательно посмотрел на переливающуюся на солнце серьгу, затем взял из рук мытаря "Журнал учета".
– Ты что здесь написал?! – гневно крикнул в лицо своего помощника. – Не фряг, а фрязин! Ты вообще напиши фря, тогда твою дурную голову в момент снесут.
– Откуда немцы? – Боярин повернулся к Норманну.
– Итальянцы из Генуи.
– Сколько было человек? – Кивок в сторону трофейных лодок.
– Двадцать пять в каждой, – ответил Руслан.
– Мыто возьму за торговлю, драккары, генуэзскую ладью и ушкуи загоните в Знаменскую слободу. Кузнецы вмиг выкупят железо.
– Спасибо, боярин. – Выг низко поклонился, почти до земли.
– Кожи морского зверя продайте в Ильинке, сейчас хорошую цену дадут, – продолжил боярин, глядя на Выга. – Весенний завоз давно распродали. – Селяне буквально сучили ножками от предвкушения больших барышей. – С мехами и рыбой на торгу разбирайтесь или в Гостином дворе, – продолжил боярин. – Цена высокая, весь зимний мех вывезли еще до июля.
Еще раз внимательно посмотрев на Норманна, боярин развернулся и ушел в дом. Выг светился от счастья. Обычно лодки стояли на берегу у Южной башни, за что приходилось ежедневно платить. А тут невероятная доброта: им разрешили пройти прямо в слободу.
Глава 5
Новгород
Ахилл со слугами устроились в Гостином дворе, где в тылу торговой "ячейки" находились жилые и складские помещения. Норманн ночевал вместе с итальянцами, а днем ходил по торгу в сопровождении Выга. Пронырливый "коммерческий директор" быстро распродал товары общины, что позволило селянам спать в лодках с повышенным комфортом. Боевые трофеи продавала бойкая молодка в палатке на торгу за городской стеной. Кузнецы действительно влет раскупили железо, качество металла определялось вмятинкой от удара молотка. Судя по всему, предложенный товар их удовлетворял, в то же время Норманн обратил внимание на явное предпочтение к стальной полосе. Для продажи приготовили с полтонны металла в виде обрубков прутка и полосы. Так вот эту полосу расхватали в первый день чуть ли не в драку. Поинтересовался железом других торговцев и был удивлен бесформенными кусками, более похожими на придорожные булыжники.
Свободное время посвящали прогулкам по торгу. Выг присматривался к выставленным товарам и делал пометки на вощеной табличке. Норманн в основном просто смотрел на ритм городской жизни и удивлялся рациональности построек. Аккуратные мостовые поражали чистотой, удаленные улицы засыпаны опилками и щепой, за городские ворота выходили широкие торцовые дороги. Он никак не ожидал буквального смысла в происхождении слова "мостовая". От забора до забора на лагах лежали толстые доски, ни тебе луж во время дождя, ни проблем со сточными канавами. В Новгороде оказалась настоящая канализация, трубы которой выглядели аккуратным набором сочлененных бочек.
В городе находилось два больших Гостиных двора, один для иноверцев (немецкий), другой для православных (городской). Кроме того, продажа велась на трех торгах, где стояли самые обычные деревянные палатки. Завози товар и живи в задней части дощатого сарайчика вместе со своими тюками и бочками. Существовал еще один торг – оптовый. В городских трактирах местные купцы и торговые гости за неторопливой беседой заключали сделки. Во время обеда Норманн оказался невольным свидетелем совершения подобной торговой операции. Новгородец продавал сто возов ливонской пшеницы, что по прикидкам составляло примерно пятьдесят тонн. Оба купца сделали простой арифметический расклад сопутствующих расходов посредника, затраты на содержание склада, оплату грузчикам, налоги и так далее, вплоть до денег "на жизнь". Никаких бессмысленных споров, попыток урвать или обмануть. Хочешь уважения к себе – уважай других.
Ахилл выставил одну пудреницу, пару сережек желтого стекла под янтарь и в тон сережкам замысловатое колье. В общем-то красиво, но все же бижутерия. Чуть в стороне лежала заколка для волос в форме большой бабочки. Крылья усеяны множеством сверкающих красных стекляшек. Последним предметом являлся ярко-зеленый браслет на пружинках. С внешней стороны прилавка со шпагами наголо сидели Рокко и Савиолло. Народ толпился – не продохнуть, но близко к прилавку не подходил, понимал высокую цену заморских диковинок. Ахилл заявил заоблачные цены, а реальные кандидаты на покупку искали деньги. Впрочем, кое-что покупали. Посреди прилавка стоял стакан тонкого стекла, который нашли в бардачке одного из грузовиков. Он был заполнен заколками для волос с блескучими стеклянными конопушками на конце. Эти "ювелирные" изделия раскупались достаточно бойко, дорого, но многим по карману. Руслана сия тема не интересовала, хорошо иметь много денег, но каждый должен делать свое. Антонио строит рыцарский замок, а Норманну поручено покрасоваться в городе, ну и присмотреться к торговле.
Разработанный итальянцами план выполнялся неукоснительно. В первый же день прихватил фанерный ящик с толстыми витыми парафиновыми свечами и отнес их в самую большую городскую церковь. Он был крещен в малолетстве, а сейчас был второй в его жизни визит в храм. Копируя действия окружающих людей, перекрестился, поклонился, пошевелил губами, ибо не знал ни одной молитвы, и начал высматривать священника. Никого. Нет, людей как раз было много, они ставили у икон свечи, молились, делали то, ради чего сюда пришли, но ему-то надо совсем иное. Оглянулся и увидел за спиной нескольких монахов, один из которых продавал свечи с лотка. Этого будет достаточно. Он подошел и протянул ящик.
– Дар храму от Норманна Руса.
Тот оторопело уставился на дарителя, а другой, более ловкий, подхватил ящик и тут же его открыл. Судя по всему, вид разукрашенных рождественской символикой свечей впечатлил монахов, половина братии прытко умчалась куда-то вбок.
– Жди! – отойдя от изумления, промолвил торговец свечами.
Норманн сделал несколько шагов в сторону и начал профессионально осматривать иконы, ибо мимо него не прошла и эта отрасль "народного творчества". Он вовремя обернулся: через боковую дверь вошел священник, а прихожане начали падать перед ним на колени. Уловив правильные действия, юноша смиренно опустился перед подошедшим к нему церковным начальником.
– Крещен? – И тут же бесцеремонно запустил за ворот свою руку.
На свет появился серебряный крестик на серебряной цепочке, амурчик с луком на кожаной тесемке и гривна на золотистом шнурке от французских кроссовок.
– Имя?
– Норманн Рус.
Однако, увидев в глазах священника явное недоумение, осекся, а в голове искрой мелькнул образ бабушки.
– В крещении Андрей.
Священник явно подобрел и положил на голову юноши свою ладонь.
– Встань! Часто ли бываешь в храме?
– Первый раз, – не стал лукавить Норманн.
– Останешься в Новгороде?
– Нет, начал строиться на Онеге.
Священник благословил парня и направился к алтарю, а Норманн неловко потоптался, снова пошевелил губами и вышел из церкви. Он выполнил данное ему поручение.
Прогулки по городу и знакомство с выставленными на продажу товарами всегда заканчивались обедом в трактире. Здесь Норманн сделал множество открытий, как по качеству предлагаемой еды, так и по напиткам. Первые и вторые блюда оказались необычайно вкусными и очень сытными. Напрягал только скудный набор овощей, а из фруктов подавали только моченые яблоки да арбузы. К подобному самоограничению он был не готов, пришлось компенсировать медовыми пряниками с молоком. А вот питие было выше всяких похвал: квас, квасок, бражка, медовуха, местные фруктовые вина и привозные из Европы. А пиво! Просто шик! Он никогда не являлся любителем этого напитка, так, иногда, под настроение. А здесь повадился по вечерам пропустить кружечку с вяленым угрем, заодно шлифовал свои навыки современного русского языка. Впрочем, в этих походах обнаружился неожиданный минус. Выг оказался весьма падок до выпивки, и Норманну приходилось его сдерживать, порой применяя силу. После сытного обеда неторопливо шли к "своей" палатке. Бойкая торговка по имени Сельга мало-помалу распродавала доспехи да топоры мурманов. Среди трофейного оружия обнаружилось два десятка луков, что вызвало у Руслана вопросы:
– Почему во время боя в деревне бандиты не стреляли из луков? – поинтересовался он.
Выг от удивления даже открыл рот.
– Они же не доставали их из своих торб. Какой смысл убивать селян? Богатств у нас нет, побьют обухами топоров, повяжут и продадут.
– Однако убили, и много, – семнадцать мужчин, – возразил парень.
– Так ты же начал ложить мурманов стрелами, вот они и осерчали, увидели свой скорый конец.
– Значит, я виноват в смерти селян, – огорчился Норманн.
– Ты? Нет, наоборот, помог, нас спас и врагов отвадил. Они каждый год приходили обирать.
– Почему новгородцы вас не защищают?
– Оно им надо? Княжьи люди дань собрали и ушли, мурманы собрали, порой еще свеи придут, считай, каждый третий год для купцов ничего не остается.
Из разговоров на торгу Норманн уже слышал много рассказов о безобразиях норвежцев. Но более или менее подробную информацию получил от купца по имени Вакупиш, с которым разговорился за вечерней кружкой пива.
– Это твои драккары стоят в слободском затоне? – присаживаясь рядом, спросил купец. – Я Вакупиш.
– Мои! – с вызовом ответил Норманн.
– Когда домой думаешь направиться?
– У меня нет дороги домой.
– Бывает, – сочувственно ответил купец. – А я хотел по осени пойти вместе с тобой.
– Куда?
– Как куда, на Колу.
– А ты знаешь дорогу?
– Да ее здесь любой знает! Из Онеги на Выгозеро, далее по Кеми мимо Соловков по Кандалакше в Имантру, а там и Кола.
– Да? – не скрыл удивления Норманн. – Я слышал про другой путь.
– Через Выборг на Кемь? Так он доступен только ганзейцам да готландцам.
– А Ганзе зачем наши берега?
– Ваши? – усмехнулся купец. – Ваши севернее, а это новгородские земли.
– Я хотел спросить про Ганзу, им-то зачем лезть на Белое море?
– Так ты пришлый? Я-то думал, что мурманский. Там же от Онежской губы до Кандалакши жемчуг мешками добывают!
– Жемчуг? На Белом море жемчуг?
– А то! Не чета китайскому, наш белоснежный, а тот с розоватым или голубоватым оттенком.
– Вот оно что! Я понять не мог, почему новгородцы на Выборг зарятся.
– Крепостица на Кеми слабая да далекая. Выборг многократно брали, только готландские купцы всякий раз выкупают да клянутся в дружбе.
– А зачем продаете? Себе же проблему на шею вешаете!
– Все не так просто, мурманы каждый год мимо Выборга сплавляются. Какой резон нам большую дружину содержать?
– Война, это в первую очередь деньги, – повторил Норманн где-то вычитанную фразу.
– Причем немалые, – подтвердил Вакупиш.
– Так ты жемчугом торгуешь?
– Нет, – улыбнулся купец. – У меня артель на Медвежьем острове да четыре ладьи в Кольском заливе.
– Хочешь годовую добычу зимой в Новгород привезти?
– Да ты что! Загружу корабли ворванью и шкурами – да в Антверпен. Там закуплю товар и назад.
– По весне пойдешь в Новгород?
– Из каких же ты будешь краев?
– Зачем тебе знать?
– Вопросы странные. Датский король плотно закрыл проливы. Новгородцам нет хода в Варяжское море.
– Совсем?
– Почему совсем. Ватажки вместе с мурманами шалят, корабли да города грабят. А честным купцам путь заказан.
– А ватажки откуда?
– То тайна! – засмеялся Вакупиш. – Корабельные дружины отправляют, бояре своих людей добавляют да вольные охотники собираются.
– А какова добыча?
– Ревель, почитай, ежегодно откупается, Стокгольм раз в два года чистят, до Готланда добираются.
– Да тот остров нищ, рыбаки треской да камбалой живут!
– Ты в Висбю зайди! Там же главный перевалочный пункт всей торговли Готландского союза!
– Неплохо! Выходит новгородцы с мурманами в сговоре.
– Не со всеми, порой приходят западные норги, те грабят ярославские да наши земли.
– Неужели так сильны, что безбоязно уходят на Волгу?
– Волги не знаю, но дальше Онеги не ходят.
Полученную информацию Норманн посчитал очень важной, ибо сам обо всем услышанном даже не догадывался. Ахилл внимательно выслушал рассказ о беседе с купцом, после чего приказал Выгу собрать как можно больше сведений о торговых путях новгородцев.
Свои ежедневные тренировки Норманн проводил на лугу, рядом со стоящей у берега лодочной флотилией. Для упражнений в стрельбе из лука использовал накрученную из сена человеческую фигуру. Под визг детворы и завистливые взгляды подростков отрабатывал приемы боя на мечах. Скорняки за один день выполнили его заказ на заполненные опилками кожаные мешки и груши. Утром легкая зарядка, затем повторение отработанных ударов. Послеобеденные тренировки шли до седьмого пота, самозабвенно лупил мешки до гула бревна, на котором они висели. Затем мечи и в завершение стрельба по мишени. Недели через две к нему подошел широкоплечий молотобоец с просьбой научить бою. Почему нет? Все равно нужен напарник для спарринга, захваты и броски в одиночку не отработать.
Вдвоем было веселее, восемнадцатилетний молотобоец по имени Нил оказался азартным парнем. Свою неуклюжесть и замедленную реакцию с лихвой компенсировал жаждой завалить учителя. А через пару недель обратился с необычной просьбой:
– Помоги мне с оружием, Рус. Заготовка у меня есть, да наши мечи не идут в сравнение с твоими красавцами.
– Показывай, сделаем, если годится, – сразу согласился Норманн.
Из чистого железа можно сделать только меч-кладенец, в это время в Европе знали лишь кричную выработку металла. Бросил кусок руды в горн и махай молотом, пока примеси не выбьешь. Нил оказался третьим сыном кузнеца, старшие братья уверенно работали под присмотром отца, а судьба крепкого молотобойца по жизни оставаться в подмастерьях. Норманна встретили вежливо, но с достоинством, а когда парень начал рассматривать комки железа, то с любопытством обступили со всех сторон.
– Ты ищешь московское или свейское железо? Подскажи, я тебе покажу.
– Нет, хозяин, я смотрю на кристаллический рисунок.
– Какой же может быть рисунок на простой крице? Узор выступает после закалки.
– Да нет, просто ты не видишь, вот здесь волокна с переломом, на меч не пойдет.