Глава тринадцатая
В Москве
В начале второй декады октября 1960-го года ему - по секретной правительственной линии - позвонил Мессинг, коротко поздоровался и, непривычно перейдя на "ты", велел:
- Прерывается, Никита Андреевич, твоя вьетнамская командировка. Утром тридцатого октября тебе, подчинённый, надлежит быть в Москве белокаменной. Догадываешься, надеюсь, зачем?
- Говорят, что в Союз следует - через Восточную Европу - кубинская делегация, - понятливо хмыкнул Ник. - Следовательно, мне надо будет встретиться с…
- Не надо - имён и фамилий.
- Понял, исправлюсь…. Следовательно, мне надо будет встретиться с фигурантом?
- Ага, встретиться. А также и плотно пообщаться - в свете ранее оговорённого план-графика. Только, пожалуйста, без дешёвого перебора и легкомысленной отсебятины. То бишь, не выходя из запланированных рамок. И, естественно, сугубо в штатском, не отсвечивая красивыми полковничьими погонами.
- Сделаем, Воль…. Извините. Сделаем, товарищ начальник. Не сомневайтесь. Комар носа не подточит…. Как я выйду на фигуранта? Минуя охрану, имеется в виду?
- Сразу по прилёту в Москву заскочишь к Петюне, - пояснил Вольф Григорьевич. - То бишь, в один неприметный трёхэтажный московский особнячок. Ну, который за симпатичным кованым заборчиком, с красивой цветочной клумбой рядом с главным входом…
- Ага, въехал в тему. Обязательно заскочу.
- Вот, Петюня тебе всё и объяснит. Подробно проинструктирует. И даже выдаст целую кучу пропусков почти на все случаи жизни…. Ещё одно. М-м-м…
- Что такое?
- На этой стадии к операции "Гвардейская кавалерия" подключается сотрудница…э-э-э, Анна-Мария, фамилия которой начинается на букву - "В"…. Вы же с ней, кажется, знакомы?
- Так точно, - неуверенно промямлил Ник. - Знакомы…
- Вот, именно, - в низком грудном голосе Мессинга неожиданно обозначились характерные стальные нотки. - Вы с ней только - зна-ко-мы. И не более того. Из серии: - "Привет-привет, пока-пока". И больше никаких разговоров. Вообще. Это - приказ…. Всё понятно?
- Так точно…
Скромная светло-серая "Эмка" въехала на площадь Революции и, описав полукруг, плавно остановилась возле приземистого кирпичного здания, украшенного элегантной и высокой светло-серебристой крышей.
- Сидим, наблюдаем, ждём, - велел с переднего пассажирского сиденья широкоплечий военный в высокой генеральской папахе. - Из машины выходим только по моей команде….
"Строг ты, Петюня", - легкомысленно хмыкнул не в меру смешливый внутренний голос. - "Ну, Вольф Григорьевич, юморист доморощенный. Назвать Петра Ивановича Ивашутина - "Петюней"? Первого заместителя Председателя КГБ СССР, генерал-лейтенанта и будущего многолетнего руководителя российского ГРУ? Да, оторва экстрасенсорная, блин горелый…. А местечко-то здесь приметное и знатное, почитай, самое сердце нашей Москвы-матушки. Китайгородская стена Кремля. Вон они - кирпичные башенки со звёздами, совсем рядом. А данное краснокирпичное здание под приметной крышей - бывшая Московская городская Дума. Нынче же здесь располагается Центральный музей В.И. Ленина. Следовательно, кубинскую делегацию туда и повели на экскурсию. Как и заведено…. Хм. Очередная хитрая ассоциация. Именно в пыльных интерьерах музея Ленина и разворачивалась завязка культового кинофильма двухтысячных годов - "Брат 2". А вон из того квадратного окна Данилу Багрова, как раз, и высмотрел его бывший сослуживец, работавший в музее. Багрова, кстати, многие заслуженные кинокритики тогда величали (в том смысле, что ещё только будут величать), не иначе как - "Че Гевара двадцать первого века". Ох, уж, эти пересечения и совпадения…. А погодка-то нынче просто замечательная. Температура воздуха - на уровне двух-трёх градусов ниже нуля. Полное безветрие. Из высоких светло-серых облаков медленно падают, плавно кружась в изысканном танце, одиночные крупные снежинки - мохнатые, разлапистые и причудливые. Как в том стихотворении: - "Тихое утро, лёгкий морозец, безветрие полное. С неба падают снежинки крупные - неправдоподобно…". Снежинки хоть и одиночные, но уже снежку намело и на брусчатку площади, и на узкие газончики, что разместились около центрального входа в музей, и на широкие плечи неприметных мужчин в штатском, дисциплинированно застывших рядом с вышеозначенным входом…. Что ещё? И других машин здесь хватает, благо площадь широкая и просторная: и "Эмок", и разноцветных "Волг", даже два солидных автобуса припарковались рядом с правым торцом музейного здания…. Ага, неприметные мужички в цивильном зашевелились и, пошептавшись, оперативно рассредоточиваются вдоль узких газончиков. Другие - такие же неприметные - появились-нарисовались, не пойми и откуда. Автомобильные моторы, один за другим, тихонечко загудели. Знать, ожидают выхода важных персон…. Ага, вот и они, голубчики. То бишь, персоны…. Судя по солидному внешнему виду, представители советской политической элиты. Первым неторопливо шествует (видимо, о чём-то задумался), невысокий человек, облачённый в тёмно-коричневое драповое пальто, с пыжиковой шапкой "пирожком" на голове. Характерный нос с ярко-выраженной горбинкой, угольно-чёрные кавказские усики над верхней губой…. Ба, знакомые все лица. Это же Анастас Иванович Микоян, заместитель Председателя Совета министров СССР, а также полноправный министр внутренней и внешней торговли. Тот самый, который "от Ильича до Ильича, без инфарктов и паралича"…. Ага, чёрные и светло-бежевые "Волги", соблюдая некую очерёдность, подъезжают. Чёрные, надо полагать, предназначены для товарищей высокопоставленных советских чиновников, а светло-бежевые - для охраны…. Всё, забрав пассажиров, машины лихо и согласованно разъезжаются в разные стороны. И только лёгкая снежная пыль задумчиво клубится над брусчаткой площади Революции…. Теперь другие люди покидают музей: смуглолицые, слегка щеголеватые, одетые в демисезонные, явно импортные куртки. Брючата наглаженные, с чёткими стрелочками. Остроносые чёрные ботиночки, начищенные до зеркального блеска. Мягкие широкополые шляпы. Фетровые, надо полагать. Щёки гладко выбриты. Пижонские усишки "в ниточку" под разномастными носами. Латинской Америкой так и отдаёт. Типа - за русскую версту…. И лишь один персонаж выделяется из этой однотипной и скучной человеческой массы. То бишь, наш легендарный и неповторимый революционный майор Че Гевара. Одет нарочито небрежно, впрочем, как и всегда. То бишь, в некое подобие пятнистой стёганой фуфайки и тёмно-зелёные мешковатые штаны, небрежно заправленные в высокие армейские ботинки. Подчёркиваю, в старенькие, стоптанные и потасканные ботинки. Естественно, что на голове красуется знаменитый чёрный берет с кокардой "из перекрещенных сабелек". Шея обмотана (минусовая температура, как-никак), коротким полосатым шарфом. А кустистая бородка на смуглой физиономии только чуть-чуть облагорожена. Так, самую малость. Да, Эрнесто верен себе - полное пренебрежение к собственному внешнему виду и общепринятым официальным нормам…. Только он идёт не один. В том смысле, что под ручку с молодой барышней: элегантная норковая шубка до колен, капюшон, небрежно наброшенный на голову, стройные ножки в блестящих чулках и кожаных тёмно-бордовых полусапожках на высоких каблуках. Стильная штучка, короче говоря…. Кстати, из-под мехового капюшона, на который плавно опускаются мохнатые разлапистые снежинки, выбиваются рыжие локоны. Да и походка - определённо знакомая. Хм. Знать, это она и есть. Та, о появлении которой нас с тобой любезно предупредил всезнающий товарищ Мессинг. Анна-Мария Виртанен, я имею в виду. Она же - Мари Вагнер-Ираола. Твоя, братец, знакомая. Повторяю по слогам: прос-то зна-ко-мая. Только так и никак иначе. Извини…".
- Десантируемся, - скомандовал генерал-лейтенант. - И действуем строго по плану…
Они покинули "Эмку".
Со стороны кубинской делегации неожиданно послышались звонкие, удивлённо-восторженные возгласы.
- Что происходит? - заволновался Ивашутин, и его правая рука непроизвольно, чисто по многолетней профессиональной привычке, скользнула под тёмно-серую шинель.
- Нормально всё, Иваныч. Нет повода - пистолет вытаскивать, - заверил Ник. - Это просто одна молодая женщина (с северными финскими корнями), обучает доблестного кубинского майора играть в снежки. Ничего страшного…
- О-у-у! - жалобно подвывал, отчаянно выгибая спину, Эрнесто. - Холодно-то как, снег попал за шиворот. О-у-у-у, даже колется слегка. Кха-кха. Позвоночник, че, заледенел…
- А ты, отважный революционер, отвечай, - лукаво улыбнувшись, посоветовала Мари. - Тогда быстрей согреешься.
- Как - отвечать, че?
- Смотри сюда. Присаживаешься на корточки. Сгребаешь ладошками снег. Старательно сжимаешь его, чтобы получился плотный шарик. Ещё, поворачивая, сжимаешь…. Всё, готово. Теперь встаёшь. Прицеливаешься. Размахиваешься и бросаешь…. Ура, ура! Попала!
- Вот, я тебя, че! Чертовка рыжая…
Началась активная "снежная война". Остальные кубинцы, которых было порядка пятнадцати человек, благоразумно отошли в сторону.
"Действительно, чертовка", - грустно вздохнул проницательный внутренний голос. - "Безумно-симпатичная, шустрая и обворожительная чертовка…".
Минут через шесть-семь Эрнесто запросил пощады:
- Всё, сдаюсь, че. Проиграл. Ладони уже ледяные. Кха-кха. Ты-то, че, в перчатках.
- Капитуляция принимается, товарищ Comandante…
- Эх, молодость, молодость. Кровь горячая, - с лёгкой завистью в голосе пробормотал Ивашутин, а после этого, пройдя вперёд, обратился - на вполне даже сносном испанском языке: - Товарищ Че Гевара, не уделите ли нам несколько минут своего драгоценного времени?
- О, товарищ генерал. Здравия желаю, че! - обернувшись, поприветствовал Эрнесто. - Дон Андрес, че, моё безмерное почтение.
- Здравствуйте, - изобразила лёгкий книксен Мари. - Дон Андрес, рада видеть тебя в добром здравии…. Извините, кабальерос, но я спешу. Всего вам самого наилучшего. Эрнесто, до свидания.
- До скорого свиданья, че.
- До скорого…
Мари - до безумия грациозной походкой - ушла в сторону ближайшей станции метрополитена.
Мужчины дружно смотрели ей вслед.
- Очень красивая женщина, - на правах старшего по званию резюмировал Ивашутин.
- Очень, че, - согласился с ним Эрнесто. - Что вы мне хотели сказать, товарищ генерал?
- Ничего, честно говоря, особенного. Вот - уважаемый сеньор Андрес Буэнвентура. Ваш давний и хороший знакомый. Мы, посовещавшись, решили…. Кто такие - мы? Руководящие работники служб и ведомств, отвечающих, дорогие кубинские друзья, за вашу безопасность. А также за продуктивность предстоящих переговоров и за дальнейшее развитие позитивных отношений между нашими странами…. Итак, мы, посовещавшись, решили - закрепить за вашей делегацией сеньора Буэнвентуру. В качестве интересного собеседника и дельного экскурсовода, я имею в виду…. Вы, майор (как официальный глава делегации), надеюсь, не против?
- Конечно же, нет. Кха-кха. Наоборот, буду рад и польщён, че.
- Вот, и ладушки, - довольно усмехнулся генерал-лейтенант. - Работайте, товарищи. В том смысле, что общайтесь и обменивайтесь мироощущениями. А я поехал по делам…. И не забывайте, майор, что на сегодняшний вечер запланирована ваша встреча с товарищем Хрущёвым. В шесть вечера за вами заедут. Всех благ…
"Эмка" с Ивашутиным, бодро порыкивая, укатила.
- Соратники, че, познакомьтесь с доном Андресом Буэнвентурой, - предложил Эрнесто. - Мой давний знакомый, кха-кха, по Буэнос-Айресу. А ещё он дружен со знаменитой сеньорой Анной Толедо, отважной охотницей на аллигаторов, че. Дон Андрес любезно согласился быть нашим гидом по России, так как в своей жизни успел объехать многие страны этого Мира. В качестве оптового торговца испанскими винами, че…. А это - мои коллеги из кубинского Правительства: Эктор Родригес Льомпарт, Альберто Мора, Рауль Мальдонадо…
После завершения процедуры знакомства они разместились в просторном автобусе, который тут же тронулся с места. Второй автобус, за стёклами которого наблюдались неприметные молодые люди в штатском, покатил следом.
Ник и Че расположились отдельно, на заднем сиденье. А остальные пассажиры - в передней части автобусного салона.
Непосредственные кубинцы, перебивая и дополняя друг друга, тут же принялись громко обмениваться впечатлениями от недавнего посещения музея.
- Столько личных вещей товарища Ленина! Неужели, они все настоящие? Даже не верится…
- И эти знамёна с транспарантами…. Для чего одному человеку - столько знамён? Он их коллекционировал?
- А ещё портреты Ленина, скульптуры, гравюры, рисунки, фотографии, а также плакаты, почтовые марки и монеты с его изображениями. Практически без счёта их…. Может, и в честь нашего доблестного майора когда-нибудь организуют что-нибудь подобное? Ха-ха-ха!
- Ха-ха-ха! Вот, насмешил…
- А ведь ты, Че, совсем не удивился моему появлению, - полушёпотом заметил Ник. - Почему?
- Меня предупредили, че.
- Кто?
- Один Человек, - улыбнулся странной улыбкой Эрнесто. - Человек - с "большой" буквы…. Мы прилетели в Москву позавчера. Заселились в гостиницу, че, наспех обжились. Познакомились, кха-кха, с товарищем Микояном. Интересный такой дядечка, живой и разговорчивый. Сразу видно, что очень-очень умный, че…. А на следующий день, с самого утра, генерал…м-м-м, Ива-шу-тин повёз нас на обзорную экскурсию по Москве. То есть, генеральская машина, че, катила впереди, а мы - на этом автобусе - следом. Ну, ещё и молоденький гид был, который, кха-кха, рассказывал о местных достопримечательностях. Правда, на ломаном испанском, че…. Посмотрели на всякие величественные здания, башни Кремля со звёздами на макушках, памятники, православные соборы. А ещё, че, на очень большую пушку и на огромный колокол. Красиво, конечно, че…. Потом приехали на выставку. Называется - "ВДНХ". Огромная такая, че, практически без конца и без края. Мои любопытные товарищи и гид пошли по выставочным павильонам, а меня генерал в сторону отозвал. Отозвал и, заговорщицки подмигнув, шепчет, мол: - "Садись, майор, в мою машину, на правое заднее сиденье, кха-кха. С тобой поговорить хотят, че. Садись и ничего не бойся…". С чего бы это, вдруг, мне бояться? Да и не умею я этого, че, делать…. Подошёл к машине. Взялся ладонью, кха-кха, за латунную ручку. Открыл дверку. Сел на заднее сиденье. Захлопнул дверку, че…. Шофёра в автомобиле не было. А рядом со мной сидел - Человек. Большеголовый, че, с выпуклым морщинистым лбом. Слегка лохматый. Глаза…. Необычные такие глаза, че. Одновременно добродушные и…м-м-м, всепроникающие. Словно бы прямо в твою Душу пристально смотрящие, че…. Поздоровались. Познакомились. Человека, че, звали - "Вольф Мессинг". Поговорили мы с ним минут, наверное, пятнадцать. А, может, и все тридцать. Как-то Время перестало ощущаться, че…. О чём, че, говорили? В основном, о всяких и разных философских материях. О смысле Бытия. О Пути и, че, Путях. О Жизненной Миссии каждого конкретного Человека. О Судьбоносном Повороте, который, возможно, ждёт всех нас. Где-то там, впереди, че…. Славно поболтали, короче говоря. Душевно…. А ещё Мессинг, че, пристально глядя мне в глаза, попросил, мол: - "Прошу вас, уважаемый майор, полностью доверять сеньору Буэнвентуре. Он - наш с вами общий друг, че. И лишних вопросов ему не задавайте. Не стоит. Дон Андрес, кха-кха, когда придёт время, сам вам всё подробно расскажет и объяснит…". А я что? Полностью доверяю. Вопросов не задаю. Как, че, можно отказать Человеку с такими мудрыми глазами? Никак, понятное дело, че…
Автобусы остановились возле гостиницы "Советская".
Им навстречу - в гостиничном холле - вышел предупредительный пожилой швейцар.
"Швейцар с глазами среднестатистического подполковника КГБ", - не преминул уточнить догадливый внутренний голос. - "Уточняю, с холодными-холодными и очень-очень бдительными глазами. Нас, тёртых и битых-перебитых диверсантов, на мякине не проведёшь…".
- Товарищи, прошу вас пройти направо, в Сиреневый зал ресторана, - предложил на безупречном английском языке швейцар. - Обеденное время. Столы уже накрываются.
- Вы идите, кушайте, че, - обратился к своим коллегам Эрнесто. - А мы с доном Андресом поднимемся ко мне в номер. Поболтаем…
- Сейчас, товарищ майор, вас проводят, - заверил "швейцар-подполковник", который, как оказалось, прекрасно понимал и испанскую речь, - Александр, подойди сюда, - велел, перейдя на русский язык, широкоплечему портье с легкомысленным "лейтенантским" хохолком на темечке. - Возьмёшь на стойке ключ от "четыреста восемнадцатого" номера и проводишь товарищей. Выполнять.
- Есть! - по привычке гаркнул портье, после чего тут же стушевался и смущённо залепетал по-английски: - Следуйте за мной, товарищи. Ага. Следуйте…
"Вот же она, лестница", - принялся надоедливо ворчать вредный внутренний голос. - "И четвёртый этаж столичной гостиницы, отнюдь, не является вершиной Эвереста. Нет же, надо - в обязательном порядке - на лифте подниматься. Вернее, необходимо. Мол, таким важным и известным людям негоже - лишний раз - ноги утруждать…. А наш портье-лифтёр заметно волнуется. Вон, даже слюну, смешно дёрнув юношеским кадыком, сглотнул. Наверное, хочет попросить автограф у легендарного Че Гевары, но не решается, мол, служебные инструкции строго-настрого запрещают…".
Лифт прибыл на четвёртый этаж. Дверные створки бесшумно раздвинулись в стороны.
- Прошу, - приглашающе махнул правой рукой портье.
Покинув лифт, они зашагали по правому коридору. Портье, вежливо обогнав, остановился рядом с дверью номера "четыреста восемнадцать", вставил массивный ключ в замочную скважину и, услужливо кивнув головой, отметился очередной дежурной репликой:
- Новых вам, товарищи, революционных успехов.
- Сделаем, не вопрос, - заверил Ник, а после этого обратился к своему спутнику: - Майор, подарил бы ты чего-нибудь юному лейтенанту. Чисто на память. А?
- Подарю, конечно, че, - понимающе усмехнулся Эрнесто и, сняв с головы чёрный берет, протянул его портье. - Вот, держи, служивый.
- Спасибо вам, сеньор Comandante, огромное, - бережно взяв подарок, поблагодарил юноша и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, удалился - чуть ли не вприпрыжку - по коридору.
Они вошли в гостиничный номер.
- Как же ты теперь - без головного убора? - поинтересовался Ник. - Голова, часом, не замёрзнет?
- А, ерунда, че, ерундовая, - передёрнул плечами Че. - Меня же в эту поездку жена, кха-кха, собирала. А моя Алейда - женщина очень предусмотрительная. Она в чемодан даже три запасных берета уложила. В один из чемоданов, че. А ещё там отыщется американский кипятильник, эмалированный ковшик, несколько полых тыквочек-калебас, бомбилья и пакет с заваркой. Сейчас мы, че, воды вскипятим и мате заварим. Какой серьёзный разговор - без мате? Так, маета одна, че. Алейда, кстати, должна родить на днях….
"Во-во, Алейда, понимаешь, скоро родить должна, а он с чужими жёнами вовсю флиртует. Это я рыженькую Мари Вагнер-Ираолу имею в виду", - тут же принялся брюзжать сварливый внутренний голос. - "Чёрт знает, что такое. Ходок хренов…. А ещё в номере откровенно попахивает "норкой хорька". То бишь, грязными мужскими носками. Вон, кстати, парочка в углу валяется. Да, повышенной чистоплотностью наш легендарный майор никогда не отличался…".
Через некоторое время мате был заварен.