Договорить она не успела - Арцеулов оттащил ее от окна. Парень дернулся, быстро оглянулся, но, никого не увидев в окне, растерянно потоптался, а затем быстро зашагал к калитке.
- Вы что, Наталья Федоровна! - Арцеулов никак не мог успокоиться. - Да здесь же и тридцати саженей нет! Вас же за милую душу могли уложить!
- А вы сами! - возмутилась девушка. - Я по крайней мере с этим чекистом знакома…
- Нашли знакомого! - буркнул капитан.
- А вы знаете, этот молодой человек забавен, - чуть подумав, ответила Берг. - Если бы он не был комиссаром, я бы сказала, что он очень мил. И кроме того, он присмотрит за кошкой. Она же может пропасть, если мы…
- Вот именно! Если мы! - припечатал Арцеулов.
- Полно, полно, - вмешался Семирадский. - Этот папуас и вправду недурен, если его почистить, научить пользоваться зубной щеткой…
Впрочем, профессор не успел изложить полный план перевоспитания папуаса. Послышались шаги, и в комнату вбежал Семен Богораз. Молодой ученый был весь в пыли и цементной крошке, даже в волосах белели кусочки штукатурки.
- Семен Аскольдович, да что с вами? - Семирадский всплеснул руками, наблюдая надежду российской науки в подобном виде.
Вместо ответа Богораз закашлялся, махнул рукой и, не выдержав, присел прямо на пол.
- Ужасно, господа! Не выношу физической работы! У меня бронхит, а там столько пыли… Я не говорю уже о сырости…
- Нашли? - самым невежливым образом прервал эти излияния Ростислав, единственный из всех понимавший, в чем дело.
- Не знаю… Там какая-то дыра… Господин полковник пытается сейчас ее расширить…
- О чем вы, Семен? - обомлела Берг.
- В подвале может быть подземный ход, - быстро пояснил Арцеулов. - Наша помощь нужна?
- Нет, спасибо, - помотал головой Богораз. - У меня, конечно, бронхит, и, вообще, это не занятие для ученого… Скажите, сколько у нас еще времени? Я пришел узнать…
Все переглянулись. Профессор выглянул в окно, сообщив, что особого движения не заметно.
- Надо спешить, - решил Арцеулов. - Вот что, господин профессор, Наталья Федоровна, оденьтесь и идите в подвал. Как только пробьете вход, зовите нас с поручиком…
- Ни за что, батенька! - возмутился Семирадский. - За кого вы меня принимаете? И вообще, у меня наше главное оружие…
- Мы справимся сами, Глеб Иннокентьевич, - успокоил его Арцеулов. - Спускайтесь вниз, прошу вас…
- Они обходят дом! - послышался голос Казим-бека. Капитан выглянул в окно - вдоль улицы выстраивалась цепь солдат в сером с винтовками наперевес.
- Вниз! - скомандовал Арцеулов, и в ту же секунду послышался звон бьющихся стекол - первые пули влетели в комнату. Капитан пригнулся и бросился к пулемету.
- Казим-бек! Вы живы?
- Жив! - донеслось из соседней комнаты. - Господин капитан, эти краснопузые стоят как на параде!
Ростислав оглянулся - в комнате никого не было. Он облегченно вздохнул и нажал гашетку…
Солдаты героического 305-го полка стояли ровной шеренгой посреди улицы, четко, как на учениях, посылая пули по проклятому дому. Внезапно из окна ударил пулемет, затем откуда-то сбоку послышалась еще одна очередь - заговорил второй "Максим".
- Товарищ Венцлав! - не выдержал Степа. - Ведь ваши бойцы! Их же…
- Не волнуйтесь, товарищ Косухин, - прервал его комполка. - Лучше подумайте, не смогут ли беляки ускользнуть…
- Значит, так… - задумался Степа. - Из нижних окон не выберутся, да и со всех сторон наши… Никуда им не деться, товарищ Венцлав.
- Хорошо бы… Но на всякий случай пойдемте поглядим…
Пулемет ударил вновь, и Косухин заметил, как пули прошили шинель одного из Бессмертных Героев. Зрелище было мало приятное, но привычное. Степа уже успел пожалеть парня, как вдруг с изумлением увидел, что тот, как ни в чем не бывало, перезаряжает винтовку и вновь спокойно прицеливается. Новая очередь ударила в грудь бойца, тот покачнулся, но руки с винтовкой не опустились…
- А-а… - только и мог проговорить Косухин, но товарищ Венцлав, словно и не заметив ничего, нетерпеливо кивнул и зашагал влево, туда, где за углом дома стрелял второй пулемет.
- Да что они, господин капитан, железные? - не выдержал Казим-бек.
- Не железные, поручик, - огрызнулся Арцеулов, тщательно целясь и нажимая на спуск. Он видел, как очередь полоснула по шеренге стреляющих, но никто из них даже не пошатнулся.
- Может, на них кольчуги? - крикнул Казим-бек. - Ничего не понимаю…
Арцеулов не отвечал. Он был тоже изрядно растерян и даже напуган. За годы войны приходилось видеть всякое, но чтобы очередь из "Максима" не могла свалить человека с тридцати метров, он не видел и не слышал ни разу. Хотя нет, слышал - Полк Бессмертных Красных героев… Кольчуги, значит…
Капитан стиснул зубы и тщательно прицелился. На этот раз он метил в голову одного из солдат. Пулемет застучал, красноармеец дернулся, но продолжал стоять.
- К черту! - Арцеулов на миг прикрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями. Он не понимал, что это могло значить. Вспомнилась вчерашняя ночь, жуткая фигура в серой шинели, такой же, как на этих красноармейцах.
- Что с вами, господин капитан? - крикнул поручик.
- Все в порядке, - выдохнул Ростислав. - Казим-бек, готовьте бомбы!
- Есть! Думаете, бомбы их возьмут?
- Думаю… - Арцеулов придвинул поближе офицерскую сумку и стал не торопясь доставать гранаты. Из соседней комнаты все еще слышалась стрельба - Казим-бек посылал в неуязвимых красноармейцев очередь за очередью.
- Бросайте, поручик, - посоветовал Ростислав. - Пусть подойдут поближе…
- Да, здесь, кажется, наш вчерашний знакомый! - откликнулся Казим-бек. - Поглядим, какой он железный…
Венцлав и Степа Косухин пробирались вдоль забора. Первый пулемет, тот что стоял над входом, внезапно замолк.
- Никак срезали, - удовлетворенно заметил Косухин.
Венцлав на секунду замер, словно прислушиваясь, затем уверенно бросил:
- Нет, затаился. Ждет, когда подойдем ближе. Ничего, дождется…
- А этот все стреляет, - Косухин кивнул на окно комнаты, выходящей на пустырь. Пулеметчик как будто услыхал его, и следующая очередь легла совсем рядом. Степа невольно пригнулся, но Венцлав даже не отреагировал, хотя пули просвистели совсем рядом.
- Товарищ Венцлав! - крикнул Косухин, падая на снег. Следующая очередь пустила фонтанчики совсем рядом с его головой.
- Вас что, смущает пулемет? - усмехнулся невозмутимый Венцлав. - А ну-ка погодите…
Он вновь замер, не обращая внимания на пули, свистевшие рядом. Одна из них, как показалось Степе, разорвала сукно на шинели комполка, но Венцлав даже не шелохнулся. Косухин сглотнул - еще две пули пропороли серое сукно…
- Товарищ… - прошептал он и замолчал.
- Все в порядке, Степан Иванович, - вновь усмехнулся Венцлав, поворачиваясь к Косухину. - Ладно, если вас так это все смущает…
"Ничего себе, "смущает"…" - только и мог подумать Степа.
- Вы же ранены, - пробормотал он. - Я же вижу…
- Я не ранен, Степан Иванович. Когда вы сами станете бойцом нашего полка, то поймете… Ну хорошо, пора закругляться. Тем более, как я понимаю, там за пулеметом мой должник… Дайте-ка свой карабин.
Степан, стараясь не обращать внимание на пули, привстал и протянул оружие Венцлаву. Тот передернул затвор, секунду-другую пристально поглядел в сторону невидимого за стальным щитом пулеметчика, и затем, быстро подняв карабин, выстрелил навскидку. Пулемет замолчал. Степа замер и с минуту ждал, все еще не веря.
- Вставайте, - небрежно бросил Венцлав. - Этот готов…
- Казим-бек! - крикнул Ростислав. - Георгий, вы живы?
В соседней комнате было тихо, пулемет поручика молчал. Лишь пули, влетая через разбитые окна, с привычным свистом впивались в штукатурку.
Арцеулов, пригибаясь, бросился к двери. Уже с порога он понял, что ничем помочь нельзя - поручик лежал на полу, прижимая руку к окровавленному горлу.
- Сейчас, сейчас, - бормотал Арцеулов, пытаясь оттащить Казим-бека в сторону от окна.
Поручик тихо застонал. Арцеулов нагнулся к белому, разом потерявшему все краски, лицу молодого офицера и увидел, как губы Казим-бека дернулись, на них проступила кровавая пена. На миг открылись еще живые, полные боли, глаза, губы снова дрогнули - Георгий пытался что-то сказать.
- Не удалось… - расслышал капитан. - Вам… удачи…
Голова поручика дернулась и застыла. Глаза вновь открылись, но недвижный, холодный взгляд уже ничего не выражал. Казим-бек был мертв.
Арцеулов на миг застыл, словно не веря в случившееся, хотя уже не первый год терял товарищей и думал, что когда-нибудь сможет к этому привыкнуть. Затем он медленно перекрестился и встал. Георгий Казим-бек свою войну закончил. Его, Арцеулова, война продолжалась.
Он выглянул в окно и увидел, что картина изменилась - красноармейцы в серых шинелях не спеша перебирались через забор. Движения их были странными, немного замедленными, как будто они двигались по шею в воде. Впрочем, размышлять об этом не было времени. Арцеулов схватил связку гранат и, прижавшись к стене, стал ждать. Мельком подумалось об оставленных профессором керамических цилиндрах с хлорпикрином, но капитан понял - тех, кого не убивают пули, хлорпикрин не остановит.
Серые шинели заполнили двор и на минуту замешкались. Ростислав подумал, что штурмующие поступят по правилам и начнут атаковать дом со всех сторон - через входную дверь и через окна первого этажа. Окна были забиты, но сам капитан, будь он на их месте, поступил бы именно так. Но серые шинели решили, очевидно, не играть по правилам - десяток крепких ребят в странных высоких шлемах простучали сапогами по ступеням высокого деревянного крыльца и навалились на дверь. Ну что ж, тем лучше…
Дверь трещала. Арцеулов осторожно выглянул в окно, успев заметить странные голубые знаки на шлемах красноармейцев, и, в очередной раз удивившись, аккуратно кинул связку прямо в мешанину тел, ломившихся в дверь.
Он не ожидал, что взрыв будет таким сильным. Капитана бросило на пол, он перекатился по осколкам битого стекла, вскочил и, схватив новую гранату, выглянул в окно.
От крыльца почти ничего не осталось. На черной земле валялись горящие головешки рядом с дергающимися бесформенными кусками чего-то, бывшего секунду назад человеческими телами.
"Сколько я положил? - подумал капитан. - Пятерых? Нет, больше… Ну, это им за Казим-бека!"
Он выглянул в окно и поразился. Уцелевшие - а их было десятка два, стояли у самого крыльца, точно ожидая чего-то.
- Сдурели они, что ли? - вторая связка так и просилась на улицу. Но вдруг, словно по неслышной команде, серые шинели стали окружать дом. Через секунду послышался треск отдираемых досок - штурмующие ломились в окна.
"Ну, все - понял Арцеулов. - Теперь вниз… Если не успели - закроемся в погребе, дверь железная…"
Он сунул за пояс гранату, нырнул вниз по лестнице, почти сразу столкнувшись с Лебедевым.
- Мы пробили вход, скорее! - бросил полковник. - Где Георгий?
- Убит, - коротко ответил Арцеулов.
- Как?
Лебедев замер, и по его лицу Ростислав понял - полковник действительно никогда не был на войне.
Времени на разговоры не оставалось - в окна уже вваливались красноармейцы с голубыми знаками на шлемах. Арцеулов схватил Лебедева за руку и потащил к дверям подвала. Прежде чем захлопнуть их, капитан еще раз удовлетворенно отметил, что двери сработаны на совесть. Правда, пары гранат хватит и для них.
Арцеулов задвинул засов и перевел дыхание. В подвале было полутемно - горели две керосиновые лампы. В углу, окруженное грудой вывороченных кирпичей, чернело неширокое отверстие - как раз достаточное, чтобы пропустить человека…
- Где господин Казим-бек? - спросила Берг, стоявшая в стороне, у огромного металлического бака, - очевидно, того самого, в котором был приготовлен страшный сюрприз. Профессор и Богораз были рядом, и вид их свидетельствовал, что мужам науки пришлось немало потрудиться на ниве труда физического.
- Господин Арцеулов сказал… - немного растерянно начал полковник, но так и не договорил.
- Господа! - резко, резче чем хотел, перебил его Ростислав. - Поручик Казим-бек убит. В доме красные. Надо уходить…
Берг вскрикнула, профессор сурово нахмурился и перекрестился. Семен Богораз внешне никак не отреагировал и лишь чуть отшатнулся к кирпичной стене.
- Что с ходом, господа? - торопил Арцеулов. - Это ход?
- Извините, капитан, - Лебедев мотнул головой и глубоко вздохнул. - Просто я… Да, похоже на подземный ход. Я все приготовил, можно уходить…
За дверью подвала слышалось буханье сапог. Ростислав вновь удивился - пришельцы обыскивали дом молча.
"Немые, что ли?" - мелькнуло в голове, и тут в дверь подвала начали колотить чем-то тяжелым.
Лебедев кивнул, и Семен Богораз, с трудом волоча тяжелый баул, стал первым залазить в черное отверстие. За ним последовали Берг и профессор. Арцеулов подошел к пролому в стене, из которого несло ледяным холодом, и вопросительно посмотрел на полковника. Тот не спеша разматывал катушку со шнуром Бикфорда.
- Идите, капитан. Я сам…
Сказано это было так, что Арцеулов тут же подчинился.
В проходе было темно, лишь впереди неясно мигал свет фонаря, который нес профессор. Ростислав прошел немного вперед и остановился, поджидая Лебедева. Тот появился через несколько секунд.
- Скорее, капитан, - шепнул он. - У нас две минуты. Надо успеть, это же керосин…
Арцеулов понял. Как только взрывное устройство сработает, огненное море охватит дом и устремится вслед за ними. Надо успеть уйти как можно дальше.
Они почти бежали. Намерзший на каменном полу лед скользил под ногами. Дважды Арцеулов чуть было не упал, но каждый раз крепкая рука полковника успевала его поддержать. Фонарь светил где-то совсем далеко и внезапно пропал. Арцеулов ускорил шаг, один раз все-таки умудрился упасть, но тут же вскочил и поспешил дальше. Через несколько секунд он понял, в чем дело - впереди был поворот, и шедшие перед ними уже успели завернуть за угол.
- Это хорошо - шепнул Лебедев. - Взрывная волна…
Арцеулов кивнул. Они успели добежать до поворота и свернуть за угол, когда земля дрогнула, затряслась, с потолка посыпался мелкий каменный сор, а из только что покинутого тоннеля пахнуло жаром и гарью…
Косухина спасло чудо. Он уже собирался вслед за товарищем Венцлавом и его бесстрашными бойцами ворваться в калитку и идти на штурм белогвардейского логова, как вдруг подбежавший дружинник потребовал его к товарищу Чудову.
Степа вначале хотел было послать вестового подальше, но затем решил, что такое анархическое поведение недостойно красного командира. Он угрюмо кивнул и поспешил в соседний переулок, где расположил свой штаб товарищ Чудов.
Прову Самсоновичу полегчало. Правда, слезы все еще текли по его героическому лицу, но вождь иркутских большевиков, похоже, этого не замечал.
- Ну, товарищ Косухин, докладывай! - велел он. - А то оставил я вас без партийного руководства…
Степа, сбиваясь, пересказал ход событий.
- Это хорошо, товарищ Косухин, - рассудил Пров Самсонович. - Ты, это вот, принимай командование. Меня к Федоровичу кличут - чего-то чехи с Колчаком мудрят…
Вдали, у самого дома, рванула граната.
- Ишь, огрызаются! - прокомментировал Чудов. - Ниче, ниче, конец приходит гидре! Ты вот что, товарищ Косухин, за Венцлавом-то этим присматривай…
- То есть? - не понял Степа. - В каком смысле?
- Доложили мне давеча, будто он из дворян будет…
- Так ведь…
- Знаю, знаю, - кивнул Чудов. - Товарищ Ульянов-Ленин тоже из дворян. Да только этот Венцлав, говорят, из офицеров тоже. Я к тому - Лебедева возьмут, так ты его к нам волоки, ему не передавай…
Степа вздохнул. Товарищ Венцлав казался странным, если не сказать больше, но Косухин твердо верил, что Реввоенсовет знал, кого назначать командиром 305-го. В конце концов, то непонятное, чему он был свидетелем, могло быть той самой Военной Тайной, которая, как был убежден Степа, существует в каждой войне.
Увидя, что он колеблется, товарищ Чудов поспешил успокоить товарища по партии, добавив, что он, без сомнения, товарищу Венцлаву верит, как себе, но пленных потребовал в любом случае доставить лично Косухину и только к товарищу Чудову. На этом компромиссе и порешили, после чего Пров Самсонович закосолапил к поджидавшему его автомобилю.
Степа простоял с полминуты, осмысливая услышанное, Затем он сообразил, что там, в доме, решается судьба важной операции, а он прохлаждается в глубоком тылу. Почувствовав вполне естественный стыд, Косухин схватил карабин и поспешил обратно. Он выскочил из переулка и уже хотел бежать прямо к калитке, как вдруг воздух дрогнул. Косухину почудилось, что очертания дома стали расплывчатыми, старый кирпичный особняк треснул, в проемы плеснуло бешеное пламя. Все остальное делалось уже бессознательно - сработал фронтовой опыт, не однажды спасавший Степу. Он бросился в глубокий снег, головой в переулок, надеясь, что то, страшное, которое сейчас обрушится на всех вокруг, пронесется мимо.
Взрывная волна вбила его в снег, а грохот оглушил. Когда, наконец, наступила жуткая тишина, Степе показалось, что он совершенно оглох. Но вот стали доноситься взволнованные голоса, крики, кто-то позвал его по фамилии.
- Я же командир, - вспомнил Степа и медленно встал.
То, что увидел Косухин, оказалось даже страшнее, чем он ожидал. Дома не было - на его месте полыхал огромный костер, огонь охватил часть того, что только что было двором, горела деревянная ограда, снег на улице почернел, а местами, казалось, испарился. К горящему забору осторожно подбирались несколько уцелевших дружинников.
- Стой! Назад! - крикнул Степа.
Спешить было некуда. Белые гады сгорели, а славные бойцы Полка Бессмертных Красных героев и их командир товарищ Венцлав погибли смертью храбрых.
Косухин сделал знак дружинникам, чтобы те не подходили к полыхавшему огню, а сам осторожно стал подбираться поближе. От гигантского костра несло жаром, там что-то взрывалось и падало, как вдруг на фоне огня возникла, буквально вынырнув из него, страшная черная фигура. Кто-то высокий, в тлеющей шинели, спокойно, выходил из огненного ада…