- Мы служим графу Берата, - солгал Томас.
- Вам следует вернуться обратно, - заявил человек.
- Почему?
Мужчина помахал пергаментом.
- Это королевский призыв вассалов к оружию, - объявил он. - Берат и все остальные лорды вызваны королем на войну. Англичане выступили.
Толпа приглушенно зашумела, а некоторые даже с тревогой посмотрели на север, как будто ожидая увидеть появление старого врага с холмов.
- Они пройдут здесь? - спросил Томас.
- Благодарение Господу, нет. Эти проклятые ублюдки далеко на севере, но кто знает? Дьявол когда угодно может привести их на юг.
Лошадь Томаса стукнула копытом по булыжнику мостовой. Томас наклонился и похлопал ее по шее.
- А король? - спросил он.
- Господь принесет ему победу, - благочестиво промолвил бородатый, что означало, что у него нет никаких сведений о передвижении короля Франции, - но до той поры, когда Господь это сделает, мой господин призывает всех воинов собраться в Бурже.
- Твой господин?
- Герцог Берри, - гордо заявил тот. Это объясняло королевские лилии на его жиппоне, потому что герцог Берри был сыном короля Иоанна и владельцем множества герцогств, графств и феодов.
- Герцог планирует и сам с ними драться? - поинтересовался Томас.
Посланник пожал плечами.
- Так приказал король. Все силы с юга Франции должны собраться в Бурже.
- Где находится Бурж?
- На севере, - сообщил посланник, - но, честно говоря, точно не знаю, кроме того, что нужно добраться до Невера, а оттуда ведет хорошая дорога.
- Где бы ни находился чертов Невер, - буркнул Томас. - Твой господин вызвал и Лабруйяда? - спросил он.
- Конечно. Этим приказом вызывается каждый лорд и каждый вассал. С Божьей помощью мы заманим ублюдков в ловушку и разгромим их.
- А эти добрые горожане? - Томас махнул рукой в сторону толпы, насчитывающей, возможно, шестьдесят или семьдесят человек, среди которых не было латников, насколько он мог понять.
- Ему нужны наши налоги! - прокричал человек в забрызганном кровью фартуке мясника.
- Налоги придется заплатить, - твердо произнес посланник. - Если нужно побить англичан, то придется заплатить армии.
- Налоги уже уплачены! - прокричал мясник, и остальные выражали свое одобрение.
Посланник, опасаясь гнева толпы, показал на юного Питу:
- Заключенный? - спросил он Томаса. - Что он натворил?
- Воровал у графа, - солгал Томас.
- Хочешь повесить его здесь? - спросил посланник с надеждой, очевидно, желая отвлечь толпу от враждебных намерений.
- Он должен отправиться обратно в Берат, - ответил Томас. - Граф любит самолично вешать воров.
- Какая жалость, - мужчина снял документ с деревянной пики и проложил себе путь через толпу, пока не добрался до стремян Томаса. - На пару слов, месье, - попросил он.
Теперь, когда тот находился близко, Томас заметил, что у посланника проницательное и обветренное лицо, что предполагало слишком большой опыт, так что ничто в будущем не смогло бы вызвать у него удивления.
- Ты был воином? - спросил Томас.
- Был, пока один гасконский сукин сын не отрубил мне руку, - он отогнал своей деревянной пикой людей, последовавших за ним в надежде подслушать разговор, и указал Томасу на центр площади.
- Меня зовут Жан Байо, - представился он. - Сержант у герцога де Берри.
- Он хороший хозяин?
- Он чертово дитя, - сказал Байо.
- Дитя?
- Пятнадцати лет. Думает, что всё знает. Но если ты мне поможешь, уверен, я смогу убедить его отблагодарить тебя, - он помолчал, улыбнувшись. - А благодарность принца того стоит.
- Как я могу помочь? - спросил Томас.
Байо оглянулся на небольшую толпу и понизил голос.
- Несчастные ублюдки уже заплатили свои налоги, - произнес он, - по крайней мере, большинство из них.
- Но тебе нужно еще?
- Конечно. Налогов всегда не хватает. Если окажешься достаточно глуп, чтобы заплатить один раз, можешь быть уверен, что мы вернемся, чтобы выжать тебя еще разок.
- И граф послал тебя в одиночку, чтобы выжать их?
- Он не так глуп. У меня здесь семеро латников, но все в городе знают, зачем мы здесь.
Томас взглянул на таверну.
- А город щедр на вино? - поинтересовался он.
- На вино и на шлюх, - подтвердил Байо.
- Итак, - произнес Томас, и это слово так и осталось висеть в жарком полуденном воздухе.
- Итак, - выжми ублюдков вместо меня, и сможешь забрать десять процентов с собой в Берат.
- Графу это понравится, - сказал Томас.
- Этот мясник - городской казначей, - объяснил Байо. - У него список тех, кто платит налоги, но он уверяет, что потерял его. Может, начнешь с того, что поможешь ему его найти?
Томас кивнул.
- Разреши мне поговорить с моими людьми, - сказал он и направил лошадь в сторону таверны. Оказавшись там, где Байо не мог его услышать, он подозвал Кина.
- На конюшне таверны восемь лошадей, - сказал он, - и мы заберем всех. Ты с братом Майклом обойдешь ее сзади и убедишься, что все лошади оседланы. Карил!
Немец закончил покупку припасов и заталкивал продовольствие в седельные сумки.
- Нужно еще? - спросил он.
Томас подозвал его поближе.
- В таверне семь мужчин заняты со шлюхами. Мы заберем их кольчуги и оружие.
- Убить их?
- Только если доставят неприятности.
Карил зашагал в сторону таверны, а Байо подошел к Томасу.
- Они это сделают?
- Охотно, - ответил тот.
- Я не услышал твоего имени, - произнес Байо.
- Томас, - ответил тот и потянулся, чтобы пожать руку Байо, но понял, что пожимать нечего.
- Звучит по-норманнски, - отметил Байо.
- Мне все так говорят. Это туда идут англичане? Ты сказал, они отправляются на север.
- Бог знает, - ответил Байо. - Они вышли из Гаскони, и последнее, что я слышал, это что они в Перигё.
- Они могут пройти здесь, - заметил Томас.
- Севернее больше добычи, - сказал Байо. - На юге английский князек обчистил все в прошлом году, - он нахмурился. - Чертов позор, - сердито промолвил он.
- Позор?
- Эдуард Уэльский! Он просто пустое место! Испорченный привилегированный щенок! Он думает лишь о женщинах и азартных играх и устраивает разгром по всей Франции, потому что король Иоанн боится стрел.
Мы поймаем ублюдка, снимем с него штаны и всыпем как семилетнему ребенку, - Байо внезапно повернулся и посмотрел на таверну. Он услышал крики.
- Что? - начал он, потом резко замолчал, увидев, как голого мужчину вышвырнули спиной вперед из окна верхнего этажа. Тот тяжело приземлился на спину и остался лежать, едва шевелясь. - Это..., - произнес Байо.
- Один из твоих людей, - сказал Томас. - Должно быть, в этом городе очень сильные шлюхи.
- Бога ради, - запротестовал Байо и уставился на растянувшегося на земле человека, но потом перевел взгляд, потому что из двери таверны вывалился другой голый мужчина. Он отчаянно отбивался от преследующих его людей Томаса.
- Сдаюсь! - прокричал он. - Хватит! Хватит!
- Оставьте его, - приказал Томас.
- Ублюдок кинул в меня полный ночной горшок, - прорычал Арнальдус.
- Высохнет, - сказал Томас.
- Он был заполнен не мочой, - заметил гасконец и со всей силы ударил голого между ног. - Теперь я его отпущу.
- Что ты..., - начал Байо.
Томас улыбнулся с седла.
- Меня называют Бастард, - объяснил он, - и мы эллекены, - он прикоснулся к рукояти своего меча, просто чтобы напомнить Байо о его существовании.
- Мы заберем ваших лошадей и оружие, - продолжал он, а потом развернул лошадь и направил ее в сторону горожан, все еще толпившихся у церковной лестницы.
- Заплатите налоги! - прокричал он. - Сделайте своих господ богатыми, так что когда мы их захватим, они могли позволить себе выплатить большой выкуп. Вы обеднеете, а мы разбогатеем! Примите нашу благодарность,
Люди просто уставились на него.
Теперь у Томаса было много запасных лошадей, больше оружия и кольчуг. Если кто-нибудь и преследовал его из Монпелье, то они были далеко позади, но не эти преследователи его волновали. Его волновала Женевьева.
Итак, они отправились на север.
Стрела вошла Филиппу в грудь. Раздавшийся хруст напомнил Роланду топор мясника, вонзающийся в тушу. От удара Филиппа отбросило назад.
Стрела проткнула кольчугу, сломала ребро и пронзила легкое. Он пытался заговорить, но вместо звуков на губах забулькала кровь, а потом он упал навзничь. Прилетало всё больше стрел.
Еще двое упали. Кровь кружилась в водоворотах ручья. Стрела полоснула у головы Роланда, всего на расстоянии ладони от его уха. Ветер от ее полета издал хлопок.
Ржала лошадь со стрелой в животе. Стрелы оказались длиннее, чем ожидал Роланд. Он удивился, что отметил это, но даже когда стрелы хлестали с запада, он поразился длине древка, гораздо длиннее, чем у коротких стрел, которые он использовал на охоте. Очередная стрела вонзилась в дерево и покачивалась в нем.
Филипп умирал. Люди в беспорядке побежали, чтобы укрыться за деревьями или в низине на берегу ручья, но спас их Жак.
Он подбежал к Женевьеве и выхватил из ее рук сына. Схватив мальчика за пояс, он высоко поднял его одной своей сильной рукой, а другой выхватил из ножен длинный нож.
Он приставил клинок к горлу мальчика. Женевьева закричала, но обстрел прекратился.
- Скажи им, что твой сын умрет, если появится хоть еще одна стрела, - велел Жак.
- Ты..., - начала Женевьева.
- Скажи им, сука! - прорычал Жак.
Женевьева воздела руки.
- Больше никаких стрел, - крикнула она по-английски.
Настала тишина, не считая бульканья в глотке Филиппа. С каждым вздохом все больше крови выливалось у него изо рта. Лошадь тихо ржала, закатив глаза.
- Скажи им, что мы уходим, - велел Жак, - и мальчик умрет, если они нас остановят.
- Вы должны оставить нас! - прокричала Женевьева.
А потом из рощицы в сотне ярдах к востоку появились лучники. Их было шестнадцать, все с длинными боевыми луками.
- Дженни! - прокричал один из них.
- Они убьют Хью, если вы попытаетесь их остановить, - прокричала она в ответ.
- Есть новости о Томасе?
- Нет, Сэм! А теперь дайте им уйти!
Сэм махнул рукой, как бы предлагая им уйти, и к Роланду снова вернулось дыхание. Двое воинов затаскивали умирающего Филиппа на лошадь, еще два трупа уже были перекинуты через седла.
Все забрались на лошадей, но Жак позаботился о том, чтобы держать мальчика при себе.
- Сломай стрелы! - приказал он одному из своих людей.
- Сломать?
- Чтобы они не смогли использовать их снова, полудурок.
Воин переломал те стрелы, что сумел найти, а потом Жак повел их на север. Роланд молчал. Он думал об обжигающих стрелах.
Благодарение Богу, ни одна не попала в него, но ужас от этих стрел все еще вызывал в нем дрожь, и это была просто горстка лучников. Что же могут натворить тысячи таких?
- Как они нас нашли? - спросил он.
- Они лучники, - ответила Женевьева, - они тебя найдут.
- Заткнись, сука, - рявкнул Жак. Он положил Хью поперек луки седла и все еще держал в руке нож.
- Будь учтивым! - сказал Роланд с большим гневом, чем намеревался.
Жак пробормотал что-то про себя, но пришпорил лошадь, чтобы оторваться от Роланда. Роланд оглянулся на дорогу и увидел, что лучники сели на лошадей и следуют за ними, но держась на приличном расстоянии.
Он гадал, как далеко может стрелять английский боевой лук, а потом позабыл об этом, когда латники взобрались на небольшую возвышенность и увидели Лабруйяд.
Замок стоял в центре широкой неглубокой долины. Ров подпитывался водой из извивающегося по тихим пастбищам ручья.
Рядом с замком не росли деревья, а также в радиусе четверти мили не было ни одного здания, так что осаждающие не смогли бы найти укрытие для лучника или осадной машины.
Камни высоких стен выглядели почти белыми под жаркими лучами солнца. Вода во рву блестела. Зеленое знамя графа вяло свешивалось с верхней башни, а потом Жак пришпорил коня, остальные всадники последовали его примеру, и Роланд увидел, как со скрипом опускается подъемный мост.
Прокатилось громкое эхо от лошадиных копыт, стучащих по доскам моста, он внезапно нырнул в темноту входного проема и там, во дворе замка, ожидал высокий зеленоглазый священник с соколом на запястье.
Огромный ворот в надвратной башне заскрипел, когда двое мужчин поворачивали ручку, чтобы поднять тяжелый мост. Удерживающая его щеколда закрылась, щелкнув по металлическим пазам, потом доски со стуком поднялись в арочный проем, и те двое заперли массивный мост в вертикальном положении.
И Роланд почувствовал себя в безопасности.
Глава восьмая
Томас прибыл прошлой ночью. Его лошади были истощены и спотыкаясь брели по роще из дубов и каштанов, где лучник, увидев темные силуэты всадников на фоне пылающего заката, прокричал:
- Кто вы?
- Не стоит кричать по-английски, Саймон, - отозвался Томас.
- Боже ж мой, - Саймон опустил лук. - Мы думали, что ты мертв.
- Я и чувствую себя трупом, - ответил Томас. Он со своими товарищами скакал весь день, а потом они рыскали вокруг замка графа Лабруйяда в поисках людей, выехавших из Кастийона д'Арбизон, не будучи уверенными, там ли они, но обнаружили их на лесистом холме, с которого открывался вид на единственный вход в замок.
Томас соскользнул из седла, пав духом, как закатившееся солнце, отбрасывавшее длинные тени на широкую долину, где стояла крепость Лабруйяда.
- Мы пытались их остановить, - сказал ему Сэм.
- Вы сделали все правильно, - заметил Томас, услышав весь рассказ. Сэм со своими лучниками добрался до ручья лишь на несколько минут раньше Роланда и его сопровождения, но принял правильное решение - устроить засаду.
- И мы бы уложили всех до последнего, если бы не Хью, - продолжал Сэм. - Ублюдок приставил нож к его горлу. Но мы все равно убили парочку.
- Но Женевьева внутри?
Сэм кивнул.
- Вместе с Хью.
Томас разглядывал замок, стоя на краю леса. Никаких шансов, подумал он. Солнце окрасило стены в красный цвет, ров тоже мерцал алым и отражал вспышки света со шлема стражника.
С пушкой, подумал он, можно было бы разнести подъемный мост за день, но как он перейдет через ров?
- Я принес твой лук, - сказал Сэм.
- Ты меня ждал? - спросил Томас. - Или планировал сам им воспользоваться?
Какое-то мгновение Сэм выглядел смущенным, а потом сменил тему.
- Мы привезли и графиню, - сообщил он.
- Привезли ее?
Сэм мотнул головой в сторону юга.
- Она там, на ферме. Питт присматривает, чтобы глупая сучка не сбежала.
- Какого черта ты ее привез?
- На случай, если ты захочешь ее обменять, - сказал Сэм. - Это была идея отца Левонна. Он тоже здесь.
- Отец Левонн? Зачем?
- Он хотел приехать. Он не был уверен, что ты захочешь ее обменять, но..., - Сэм умолк.
- Это было бы простым решением, - произнес Томас. Он подумал, что не следует терять здесь время. Нужно найти Злобу, но важнее этого было известие о том, что принц Уэльский повел свою армию куда-то вглубь Франции.
Лучники и латники опустошали окрестности, разрушали фермы, сжигали города и сеяли панику, всё это в надежде заманить французскую армию под прицел длинных боевых луков и стрел с гусиным оперением.
Томас знал, что его место - в рядах той армии, но вместо этого застрял здесь, потому что Женевьева и Хью находились в плену, и самым простым решением действительно было вернуть Бертийю, графиню Лабруйяд, ее мстительному мужу, но если бы он сделал это, Томасу пришлось бы столкнуться с гневом Женевьевы.
Ладно, подумал он, пусть она рассердится. Лучше быть в ярости, но свободной, чем в плену и без надежды.
- Ты выставляешь караульных? - спросил он Сэма.
- По всему краю леса. Еще пара на дороге к востоку, дюжина на ферме.
- Ты всё правильно сделал, - повторил Томас. Взошла луна, и последние лучи солнца на западе исчезли. Томас сделал знак Кину, чтобы тот к нему присоединился, когда пошел на ферму, где держали Бертийю.
- Хочу, чтобы ты проехался к замку, в пределах слышимости, - сказал он ирландцу. - Никакого оружия. Расставь руки широко, чтобы показать, что ты не вооружен.
- И я и правда буду без оружия?
- Да.
- Иисусе, - произнес ирландец. - А на какое расстояние стреляет арбалет?
- Гораздо дальше, чем до того места, с которого тебя будет слышно.
- Так ты хочешь моей смерти?
- Если бы поехал я, - объяснил Томас, - думаю, они могли бы выстрелить, но тебя они не знают, и язык у тебя подвешен.
- Ты и правда это заметил?
- Они не будут стрелять, - ободряюще произнес Томас, надеясь, что это правда, - потому что захотят услышать то, что ты скажешь.
Кин запустил пальцы в шерсть двух волкодавов, подошедших к его ногам.
- И что я скажу?
- Скажи, что я обменяю графиню на Женевьеву и моего сына. Их будут сопровождать не больше трех человек с каждой стороны, обмен состоится на полпути между лесом и замком.
- Из-за этого вся эта кутерьма? - спросил Кин. - Из-за графини?
- Лабруйяд хочет ее вернуть.
- Ах, как трогательно. Должно быть, он ее любит.
Томас предпочел бы не думать о том, почему граф хочет вернуть Бертийю, он знал, что совершая этот обмен, приговаривает ее к мучениям и, возможно, к смерти, но Женевьева и Хью были для него гораздо важнее. Как жаль, подумал он. Но это неизбежно.
- И когда я должен доставить это послание? - спросил Кин.
- Сейчас, - сказал Томас. - Лунного света достаточно, чтобы они заметили, что ты не вооружен.
- Для того, чтобы прицелиться из арбалета, тоже.
- Да, - согласился Томас.
Он нашел графиню на огромной кухне фермы, комнату пересекали массивные балки, с которых свисали сушеные травы. Там был отец Левонн, священник из Кастийона д'Арбизон, а Питт охранял ее.
Питт, у которого не было другого имени, был высоким, худым и молчаливым человеком с костлявым лицом, прямыми волосами, перевязанными изношенной тетивой, и глубоко посаженными глазами.
Англичанин из Чешира, он присоединился к эллекенам в Гаскони, выехав из леса, как будто уже находился вместе с ними, а потом просто молча встал в строй.
Питт был мрачен и замкнут, и Томас подозревал, что он дезертировал из какого-то другого отряда, но также он был превосходным лучником и знал, как повести за собой людей в битве.
- Рад, что ты вернулся, - пробурчал он, увидев Томаса.
- Томас, - с облегчением произнес отец Левонн, встав с кресла, находившегося рядом с Бертийей.
Томас сделал ему знак не вставать. Бертийя сидела за большим столом, на котором, горели две свечи, испуская клубы дыма. Служанка, которой ее снабдила Женевьева, выбрав из девушек в Кастийоне д'Арбизон, стояла на коленях подле нее.
Глаза графини были красными и заплаканными. Он подняла взгляд на Томаса.
- Ты собираешься меня вернуть, так ведь?
- Да, миледи.
- Томас..., - начал отец Левонн.