* * *
"Вороны безумно суеверны. То и дело в деревне встречаются странные субъекты, исполняющие какие-то ритуалы, они чем-то дымят, гремят трещотками, свистят костяными свистками, зажатыми в зубах. Ночами и вечерами обязательно слышны песни, колотят барабаны.
Сегодня видел голого индейца, сплошь покрытого белой глиной. Он сидел на окраине лагеря возле длинного шеста, воткнутого в землю. К шесту были привязаны три буйволиных черепа с рогами, покрытыми красной глиной. Перед человеком дымились какие-то палочки, обмотанные травой. Я хотел подойти поближе, но проходившие возле меня Вороны остановили меня чуть ли не ударами палки. Оказывается, к нему не разрешалось приближаться никому.
Когда Вороны курят трубку, никто никогда не затянется более трёх раз и обязательно передаст трубку влево по кругу, каким-то особым манером покрутив её перед собой.
Отправляясь в поход, Вороны строго соблюдают правила, нарушение которых может повлечь провал военной экспедиции. Так, например, никто не может объезжать справа (или слева - это уж как укажет священное видение) хранителя магического свёртка, в котором уложены различные амулеты… Никто из участников похода не имеет права посмотреть назад".
* * *
"Сегодня в деревню въехал отряд, возвратившийся из похода. Его возглавлял некий Белый Лось. Он погиб от удара копья, и его привезли на волокушах. Но сначала в стойбище въехал гонец, держа над головой красное одеяло. Это означало, что в отряде один убитый. Сколько раз гонец поднимает одеяло - столько погибших. Затем он спрыгнул на землю и стал ждать, когда к нему подойдут люди, чтобы разузнать подробности. Отряд же в это время ждал где-то на соседнем холме. Начался жуткий плач. Несколько женщин на моих глазах отрубили себе кончики указательных пальцев. Многие вымазали свои лица золой. Такого кошмара я никогда не видел прежде.
Вороны убеждены, что жизнь соплеменника - самый ценный дар, поэтому она должна быть сохранена любым способом. Вороны не любят рисковать понапрасну и считают, что бессмысленные жертвы не нужны и смерти надо по возможности избегать. Разумеется, есть и горячие головы, которые пренебрегают опасностью и рискуют собой ради того, чтобы похвалиться своей ловкостью и подаренной им свыше сверхъестественной неуязвимостью.
Обычно Вороны собираются в поход, когда кому-то привидится вещий сон. Во сне индейцы видят чуть ли не мельчайшие детали предстоящего похода. Мне в такое поверить трудно, но излагаю то, что слышал. Организатор отряда обращается к человеку, который считается специалистом в военной магии, и получает от него необходимые указания.
Чаще всего отряд выступает ночью. Если это поход за лошадьми, то Вороны отправляются пешком. Впереди идёт начальник отряда, за ним следуют разведчики, а после них - воины. Разведчики покрываются волчьими шкурами, за что их нередко называют волками…
Отправляясь в поход за лошадьми, Вороны считают, что достойнее отвязать одну лошадь врага, стоящую возле палатки владельца, чем взять дюжину свободно пасущихся коней.
Убийство врага считается почётным, но даже самое лёгкое прикосновение к противнику специальным жезлом ценится гораздо выше. Похоже, что главный смысл войны для этих странных людей - игра с опасными поворотами. Отвага вызывает максимальное восхищение соплеменников".
* * *
"Сегодня видел, как Солнечный Шест перебирал и разглядывал всякие свои побрякушки. Среди прочих я усмотрел человеческие зубы. Я выяснил, что Солнечный Шест получил их от шамана. Зубы принадлежали умершему знаменитому воину Ворон и таили в себе часть силы того воина. Кому-то достались стрелы покойника, а Солнечный Шест взял выдернутые зубы".
* * *
"Вчера был буйный праздник по поводу успешного рейда за лошадьми. Никто из Ворон не погиб, поэтому племя торжествовало. Лучшие певцы собрались по этому поводу. Барабаны гремели всю ночь. Каждый, кто дотронулся до врага и тем самым заработал себе славу, исполнял свою собственную песню и получал подарки от соплеменников. Во время танцев герои вывели в круг своих жён и положили им на головы свои амулеты, так они и плясали. Вождь отряда привязал к копью сумку со своим оберегом и вручил копьё жене, она же подняла его высоко над головой, чтобы все смогли увидеть священную сумку.
Утром, задолго до восхода солнца, вся деревня проснулась, хотя большинство дикарей вовсе не ложились, и люди пробрались в палатки героев. С громкими криками индейцы стащили с воинов покрывала, подняли пологи палаток, чтобы все собравшиеся видели своих героев. Кое-кто из воинов в это время совокуплялся со своими жёнами, но никого это не остановило, потому что такова природа первобытного веселья. И всё стойбище вновь пустилось плясать, опять забили барабаны".
* * *
"Я выяснил, что у Ворон есть множество разных воинских обществ: Лисицы, Большие Собаки, Грязевые Руки, Быки, Горячие Танцоры, Безумные Псы, Табачники, Танцоры Священной Трубки, Медведи, Бритые Головы и несколько других. Каждое из обществ имеет свои правила, обряды, песни. Но всё это настолько сложно, что я не скоро разберусь в тонкостях".
* * *
"Из похода вернулся Два Бобра, и я услышал странную историю. Он уезжал один, никого не позвав с собой, потому что так повелел его невидимый помощник. Возле поселения Сю Два Бобра наткнулся на женщину, справлявшую нужду, и он сразу убил её. Сегодня все чествуют его. Похоже, для них нет особой разницы, кого убить, важен сам факт.
На одной из воинских сходок я слушал рассказы стариков. Очень дряхлый индеец по кличке Язык Буйвола вспоминал, как однажды его отряд одолел Черноногих, соорудивших укрытие из брёвен и камней. Когда враги были повержены, Вороны подвесили их трупы на деревьях и состязались в меткости, используя мертвецов в качестве мишени. Тот же Язык Буйвола поведал, как однажды застал врасплох влюблённую парочку Сю и пронзил их копьём насквозь. Он не поленился соорудить волокуши и привёз убитых в свой лагерь, где выставил окровавленные тела напоказ. Всех очень позабавило, что половой орган юноши так и остался внутри своей избранницы.
Иногда меня тошнит, когда я слушаю их воспоминания".
* * *
"Никогда не думал, что у людей так много извращённостей. Глядя на Ворон, не перестаю удивляться. В этой деревне целая группа мужчин постоянно одевается в женские платья, и некоторые из них, как я слышал, даже считаются чьими-то жёнами… У воина по имени Нож есть три нормальные жены и один мужчина-жена".
* * *
"К деревне присоединилась ещё одна родовая группа. Среди новоприбывших я углядел молодую женщину невероятной красоты. Её отец - очень крепкий мужчина с суровым лицом и мрачным взглядом…
Мы перебираемся на новое место. Что-то подсказывает мне, что впереди меня поджидают любопытные события"…
Май- июль 1996
Орегон - Калифорния
Оленьи годы
Умереть - уснуть! И видеть сны, быть может?
Но что за сны увидим в смертном сне?
Вильям Шекспир
Я не зажимаю себе рот,
С кишками я так же нежен, как с головою и сердцем,
Совокупление для меня так же священно, как смерть.
Верую в плоть и её аппетиты.
Уолт Уитмен
Если кто-то помнит времена, когда люди понимали слова зверей, то легко воскресит в сердце удивительные мгновения, когда приближение к вам любого четвероногого или пернатого существа было понятно и не вызывало вопросов, все их намерения были ясны, голоса знакомы и приятны. Всё кануло в далёкое прошлое, но я прекрасно помню, как это было… Волк-С-Опущенными-Ушами, Щит Быка, Горный Ворон, Много Лошадей, Безумная Ворона, Два Простреленных Бока - я помню этих сильных людей, я вижу пронзительные взгляды их блестящих глаз, я слышу их твёрдые голоса, я слышу речь Черноногих… Ту пору индейцы вспоминают как годы изобилия, годы бизонов, годы оленей.
Время, с которого я начну моё повествование, Черноногие из клана Старого Волка называли Летом-Когда-Был-Убит-Сумасшедший-Волосатый-Мужчина, но чаще вспоминали как Лето-Когда-Пятеро-Погибли-От-Рук-Кри. Согласно христианскому летоисчислению, подходил к концу август 1805 года. Приближался сентябрь - Месяц-Когда-Ветер-Срывает-Листья-С-Деревьев.
В те солнечные дни Горный Ворон объявил о сборе военного отряда. Этот крепко сложенный мужчина лет тридцати не сказал никому, что заставило его собраться в поход, но молодые индейцы давно уже тяготились бездельем и с удовольствием присоединились к нему, не задавая вопросов. Они готовы были драться с кем угодно, лишь бы дать волю горячей крови, кипевшей в жилах.
Горный Ворон молча обнял круглолицую жену, которую звали Неподвижная Вода, и сел на коня. Жена была единственным человеком, кому Горный Ворон открыл причину отъезда. Дело было в том, что во сне к нему прилетел ветер жёлтого цвета. Ветер превратился в золотистого орла и понёс индейца через леса вниз по течению Большой Реки. Когда орёл опустил его на землю, Горный Ворон увидел перед собой голого мужчину, покрытого волосами по всему телу и особенно на лице. Мужчина злобно кричал и лаял, как обезумевшая собака. Горный Ветер проснулся, когда волосатый человек бросился на него с ножом.
- Я не знаю, что означает этот сон, - сказал индеец жене, - но орёл указал мне путь, и я отправлюсь туда, чтобы найти Сумасшедшего Человека.
Над лагерем парил орёл - посланник Великого Духа. Возможно, он хотел поведать что-то людям, предупредить о чём-то. Но Черноногие из общины Старого Волка были слишком заняты сборами и не обращали внимания на могучую птицу. Орёл летал над палатками, стоявшими по кругу, будто исполнял ритуальный танец, двигаясь по символическому кольцу жизни.
- Будьте осторожны, - сказал Горный Ворон мужчинам, оставшимся в стойбище. - Со мной уходит много воинов. Не теряйте бдительности…
- Не беспокойся, - вышел вперёд индеец по прозвищу Безлошадный, - не ты один умеешь слышать и видеть…
* * *
Здесь я вынужден перейти к рассказу об Эмили Гонкур, ибо этой девушке из благочестивой французской семьи предстоит стать главным действующим лицом моего повествования.
Она родилась в Сен-Шампиньи. Город возник в 1763 году на западном берегу Лесного Озера, то есть на самой границе канадских провинций Онтарио и Манитоба. Именно тогда окончательно определилась после Семилетней войны судьба французских колоний в Северной Америке. С установлением английского господства в Канаде возникло множество вопросов, связанных со статусом населения французского происхождения. Многие французы двинулись на запад, рискуя кончить жизнь под топорами диких племён. Среди таких переселенцев был Жюль Гонкур, дед Эмили, прихвативший с собой восемнадцатилетнего воинственно настроенного сына по имени Люсьен. Когда страсти поутихли, Люсьен остепенился и занялся торговым делом. Сен-Шампиньи медленно перерождался из бревенчатой крепости в городочек с белыми домиками на английский манер. Люсьен Гонкур женился на дочери весьма процветавшего пушного дельца и превратился в настоящего семьянина. Жена родила ему сына и двух дочерей, младшей из которых была Эмили.
С точки зрения хорошо освоенных районов Канады и Соединённых Штатов, миниатюрный Сен-Шампиньи находился в дремучей глуши, но жители Сен-Шампиньи ничуть не считали себя выброшенными из настоящей жизни. Несмотря на то что в семьях, подобных Гонкур, бережно хранились традиции древних родов, нравы всё же менялись, упрощались.
Отец Эмили отличался широким гостеприимством и почитал за счастье угощать всех и каждого, не обращая особого внимания на социальную принадлежность. Когда же к нему приезжали из далёкого Монреаля важные гости, он подчёркнуто громким голосом говорил жене:
- Вели-ка принести мне чего-нибудь выпить. Только не того изысканного вина, какое пьют эти господа, - и он указывал на бутылку сент-эстефа, - а самого простого. Только не бургундское! Оно награждает подагрой всех, у кого её не было, и втрое усиливает её у тех, кто ею уже страдает…
- Вы тут заметно дичаете и стареете, мой друг, - слышал он обычно в ответ от кого-нибудь из гостей.
- Здесь глухой край, и он накладывает отпечаток. Тем не менее мы заметно изменяем его облик, хотя он яростно сопротивляется. Разумеется, мы влияем друг на друга, человек - на леса и горы, они - на человека. Но неужели вы хотите сказать, что мы совсем уж не похожи на цивилизованных людей? Не соглашусь. Взгляните на моих дочерей! Какая грация, какой ум! Единственное, чего им здесь не хватает, так это роскошных туалетов…
Мать Эмили придерживалась старых взглядов, и это особенно касалось воспитания дочерей. С самого раннего возраста она учила Эмили любить добродетель и ненавидеть пороки, утверждая, что, лишь следуя христианской морали, можно жить счастливо. Всё, что выступало за пределы установленных рамок, следовало презирать.
- Порок навлекает на нас презрение, а презрение порождает стыд и угрызения совести!
Воспитанное таким образом молодое поколение уже не могло поверить в то, что, когда толпы высланных из Франции проституток (так называемые "дочери короля") прибывали многочисленными партиями в Новый Свет, каждый холостяк, не женившийся в двухнедельный срок, лишался права на охоту и рыбную ловлю, а также права выменивать у индейцев бобровые шкуры. Теперь же казалось бредом, что не так давно родители молодого человека, достигшего двадцати лет или, девушки - шестнадцати лет, не вступивших в брак, обязаны были явиться с объяснениями к властям и уплатить штраф за уклонение от семейной жизни. Но всё это в прошлом. Нынче родители подыскивали своим детям подходящую пару без суеты, взвешивая денежную выгоду.
Эмили же, несмотря на всю строгость воспитания, слышала в себе властный голос женской природы, который призывал вовсе не к регулярным молитвам. Чувственное семнадцатилетнее тело требовало мужского вторжения, но сказать об этом вслух Эмили не посмела бы никогда.
Случилось так, что она познакомилась однажды со своим сверстником Беркли Торнтоном, который был единственным сыном владельца бакалейной лавки. Поговорив с юношей пятнадцать минут, она влюбилась в него совершенно безумным образом. Беркли был одержим желанием сделаться звероловом и не переставал мечтать о жизни в горах, рассказами о которой он питался ежедневно, сидя возле конторы по скупке пушного товара. Перспектива сделаться бакалейщиком его вовсе не устраивала.
На второй месяц знакомства с Беркли, изнывая от любовной лихорадки, Эмили отдалась юноше. Их страстные встречи стали ежедневными, и девушка внезапно осознала, что впущенное в тело сладкое мучение отравило её и навсегда разрушило спокойное течение жизни.
Однажды вечером мать встретила Эмили с мрачным лицом и, не говоря ни слова, грубо втолкнула в комнату и заперла на ключ.
- Не хватало нашей семье такого позора! - послышалось из-за двери шипение матери. - Встречаться с каким-то бакалейщиком, да к тому же англичанином! Будто нет в Сен-Шампиньи фамилии поприличнее, чем Торнтоны!
До полуночи Эмили ворочалась на постели и зарывалась в подушки, пытаясь успокоиться. Затем поспешно оделась, выбралась через окно и убежала к Беркли. Считанные минуты спустя они вдвоём проникли на общественную конюшню, запрягли коляску и укатили прочь, целиком отдавшись безрассудному порыву.
Они мчались без остановки до тех пор, пока лошади не выбились из сил. После недолгого привала, проведённого в жарких объятиях, они оставили коляску и продолжили путь верхом, надеясь уйти как можно дальше. Эмили не сомневалась ни секунды в том, что Гонкуры снарядили за ней погоню, едва узнали о её бегстве.
* * *
- У нас с тобой совсем не осталось еды, - сказал Беркли, вытянувшись на спине.
- Значит, мы умрём от голода, но счастливыми! - звонко засмеялась Эмили, расстёгивая одежду своего возлюбленного. - Или же тебе придётся начать охоту на медведей. Я слышала, что у них вкуснейшее мясо! Похоже, мой любимый, ты начинаешь падать духом. Но ведь ты сам мечтал стать лесным охотником, разве не так? Что ж, настал час…
Девушка стащила с него панталоны и принялась раздеваться сама, то и дело наклоняясь к бёдрам юноши, жарко целуя и облизывая их.
Неподалёку послышался хруст веток, и из леса шагнул бородатый человек в тёмно-красной рубахе навыпуск, поверх которой была надета длинная куртка из грубой кожи.
- Ой! - воскликнула Эмили и сдвинула белые ноги.
- Эй, не приближайтесь к нам, пожалуйста, - неуверенно выкрикнул Беркли в сторону незнакомца и на карачках пополз к лошадям, возле которых лежала на земле сумка со спрятанным там пистолетом.
Глядя на Беркли, Эмили невольно захихикала - уж очень забавно он смотрелся, голый, на тонких согнутых ногах.
Бородатый незнакомец медленно подошёл к растерявшимся влюблённым, почти равнодушно скользнул прозрачными глазами по худой фигуре юноши, и остановился перед Эмили, которая внезапно ощутила нестерпимый ужас и вся сжалась.
- Сэр, оставьте нас, - промямлил Беркли, - здесь всё-таки леди, и она не в должном виде… Уйдите, в конце концов!
Неожиданно щёлкнул затвор. Бородач резко обернулся и увидел направленный на него ствол пистолета. В его глазах вспыхнуло бешенство. Он быстро шагнул в сторону Беркли, и тот, очевидно, перепугавшись, нажал на спусковой крючок. Пуля вжикнула сквозь рукав незнакомца. Бородач вздрогнул, прыгнул вперёд с проворностью зверя и нанёс юноше сокрушительный удар по носу. Беркли упал. По его красивому лицу потекла кровь, нежные розовые щёки затряслись. Бородач встряхнул рукой, и из-под рукава выкатились красные капли. Судя по всему, пущенная пуля поцарапала его. Он вырвал из рук Беркли пистолет и с яростным рёвом обрушил на сжавшееся голое тело юноши рукоять оружия. Беркли перекувыркнулся пару раз, стукнулся о землю и затих. Кровь бежала у него из носа, рта и ушей.
- Что вы делаете! - закричала потрясённая Эмили. Впервые она соприкоснулась с силой первобытного закона. Жизнь внезапно повернулась к ней жестокой стороной, о существовании которой она совершенно не подозревала. Бородач снова встряхнул рукой и повернулся к девушке. Затем он быстро, словно ураган, приблизился к ней, сгрёб в охапку, забросил на коня. Всё завертелось, и в зелёных глазах Эмили потемнело.
Когда она пришла в сознание, то обнаружила себя на грубо сколоченной кровати, среди множества мягких пахучих шкур. Помещение было сумрачным, и только в двух шагах от неё плохонькая лампа освещала стол, за которым громко чавкал бородатый человек. Увидев, что девушка очнулась, он задул фитиль. По звуку тяжёлых шагов Эмили поняла, что мужчина направился к ней. Не проронив ни слова, он грубо втиснулся девушке между ног и, когда она попыталась оказать ему сопротивление, сильно ударил её кулаком в приоткрытый рот. Разбитые губы оплыли горячей кровью и мгновенно вспухли. Удар в лицо был для неё откровением. Эмили затаилась и сразу же сдалась.
- Меня зовут Нэшм, - проглатывая почти все буквы, проурчал бородач утром и скрылся за кособокой дверью, прихватив с собой длинное ружьё.