Давайте рассмотрим аналогичный случай, который был описан нобелевским лауреатом Джоном Стейнбеком, автором таких классических романов, как "Гроздья гнева", "К востоку от рая" и "Мыши и люди". Стейнбек любил собак и в одной из своих книг - "Путешествие с Чарли в поисках Америки" - описал поездку длиной почти в год, в которую он взял своего черного пуделя Чарли в качестве единственного спутника. Случай, о котором идет речь, произошел с другой собакой, которая была у Стейнбека раньше, - с эрдельтерьером. Если принять во внимание только внешний вид эрдельтерьера, то он отнюдь не кажется похожим на волка. Стейнбек рассказывает, как возник территориальный спор между его собакой и другим псом. Тот пес казался больше похожим на волка, судя по его внешности, и автор описывает его как "помесь койота, овчарки и сеттера". Каждый раз, когда эрдельтерьер проходил мимо территории этой "оригинальной" собаки, между ними вспыхивала борьба. Стейнбек пишет: "Каждую неделю мой пес боролся с этим ужасным существом, и каждую неделю он был унижен".
Эта война продолжалась несколько месяцев. Но однажды эрдельтерьер поймал удачу за хвост. Он застал жесткую волкоподобную полукровку врасплох и выиграл бой. Стейнбек был опечален тем, что случилось потом. Избитая собака "повесила голову в углу проигравшего". В типичной пассивной и покорной манере пес катался на спине и выставлял свой уязвимый живот. В этот момент, как пишет Стейнбек, эрдельтерьер "оставил всю галантность". Автора обеспокоило, что эрдельтерьер не был удовлетворен победой. Пока проигравшая собака лежала на спине и в подобной волку манере сигнализировала о сдаче, чтобы закончить схватку, пес Стейнбека внезапно вернулся и стал жестоко рвать половые органы побежденного. Сцена была ужасной. К тому времени, когда эрдельтерьера оттащили от жертвы, та навсегда потеряла "мужское достоинство". Стейнбек заканчивает свою историю словами: "И собаки могут быть бесчестны, как некоторые из нас".
Стейнбек, возможно, прав, предполагая, что его эрдельтерьер был просто злобным или сумасшедшим и преднамеренно хотел причинить боль своему прежнему мучителю, несмотря на его очевидную покорность. Однако здесь возможно и другое объяснение: будучи представителем породы, достаточно далекой от волка, он просто не понял социальное значение жеста другой собаки. Для собаки, говорящей по-волчьи, этот сигнал сдачи позиций означал понижение в статусе. Социально этот сигнал важен и представляет критическое сообщение. Собаке, которая волчий диалект знает хуже, подобные социальные сигналы читать не так легко, она может интерпретировать их лишь как сиюминутные, не говорящие об окончательной победе, которая нужна была эрдельтерьеру, чтобы чувствовать себя в безопасности. Отказ признать сигнал и непонимание его значения объясняет, почему эрдельтерьер не закончил бой, когда получил от другой собаки сообщение о сдаче. Если так, то эрдельтерьер продемонстрировал лишь языковую безграмотность, а не злое намерение, которое вызвало нарушение собачей традиции и кодекса чести.
Конечно, не все собаки ответят на коммуникацию так же адекватно и точно, как люди отвечают на соответствующее сообщение разговорного языка. В зависимости от породы и диалектов существуют варианты ответной реакции собак. Это пришло мне в голову, когда я однажды на курсах дрессировки попал в чрезвычайно напряженную ситуацию. На первое занятие в новой группе женщина привела самую огромную немецкую овчарку из всех, что я когда-либо видел. Собаку называли Шредером (Шинковкой) - это имя, казалось, соответствовало его характеру, так как он подавал полный набор агрессивных сигналов угрозы всем другим собакам, подходившим слишком близко. Кроме того, на любого человека, который пытался приблизиться, он реагировал точно так же. Новые ученики отходили и выстраивались у дальней стены, а хозяева пытались защитить своих собак. Преподаватель Ральф понял, что у него возникли трудности, и спросил:
- Он всегда такое вытворяет?
Женщина ответила дрожащим голосом:
- Только когда волнуется.
- Хорошо, тогда я скажу ему на собачьем языке, что ему не угрожают.
Поскольку Ральф потянулся к карману, чтобы взять несколько кусочков лакомства, я подумал, что догадался, как он разрешит эту ситуацию. Затем, к моему великому изумлению, он сел на корточки и раздвинул ноги, повернувшись к Шредеру.
Ральф объяснил:
- Это человеческий эквивалент покорного положения собаки. Что касается Шредера, я показываю ему низ живота и гениталии, что означает, что я ему не угрожаю. Ни одна собака никогда не нападет на другую собаку в таком положении.
У меня перехватило дыхание, когда Шредер приблизился к широко раздвинутым ногам Ральфа, при этом все еще рыча. Преподаватель положил свою руку между ногами (отчасти в целях защиты, как мне показалось) и открыл ладонь, чтобы показать лакомство. Шредер осторожно продолжал подходить, а затем медленно взял лакомство. Он обнюхал промежность Ральфа, затем повернулся боком к человеку, которого принял в члены стаи. Когда Шредер наконец вернулся и сел, глядя на Ральфа, тот осторожно встал и сказал:
- Хорошо, теперь займите место вон там, и я буду общаться с ним отдельно.
Я спросил:
- Не было ли это несколько безрассудно?
- Нет, это совершенно безопасно, если вы знаете язык собак.
Я тогда вспомнил эрдельтерьера Джона Стейнбека. Когда с ним говорили на собачьем языке, он отреагировал совсем не так, как от него ожидали. Может быть, он не знал именно этого конкретного сигнала на собачьем диалекте? А возможно, он знал собачий язык и просто захотел проигнорировать сообщение? Знание кода общения не гарантирует, что собака пожелает слушать наши рассуждения и реагировать на них. Это зависит от породы, характера собаки и ситуации. На сей раз Ральф с его маневром избежал неприятностей: собака прочла его сигнал и ответила надлежащим образом. Немецкая овчарка имеет больше сходства с волком и не показывает явной неотении, поэтому смогла понять этот коммуникативный сигнал. Однако в другой раз, если бы Ральф решил опробовать этот прием на собаке, которая меньше говорит на волчьем и знает меньше доминирующих и покорных сигналов, ему бы не очень повезло. Я содрогаюсь при мысли о последствиях.
19
Это язык?
Раньше я говорил вам, что буду пользоваться словами "язык" и "коммуникация" как синонимами, не принимая в расчет до определенного момента научные дебаты о разнице между этими понятиями. Теперь, когда мы знаем больше о собачьем языке, мы можем вернуться к этому вопросу. К данной проблеме даже необходимо обратиться, потому что в науке она вызывает споры, а я по профессии ученый. Так что позволим себе рассмотреть, имеют ли собаки настоящий язык, как мы, люди, понимаем это слово, или их коммуникация является только собранием жестов и сигналов.
В большинстве наук термин "язык" определяет способ коммуникации, включающий произнесение звуков, знаки, символы или жестикуляцию с целью передать, например, сообщение или пояснить смысл чего-то. Однако в рамках более точного определения этого явления присутствуют еще и другие определенные требования. Раньше список этих требований был длинным и составленным таким специфическим образом, что на его основании можно было сделать вывод, будто иметь язык могут только люди. Сегодня этот список намного короче, возможно, потому, что мы лишь недавно научились по-настоящему наблюдать за миром природы и перестали считать себя исключительными, особыми созданиями, вершиной творения эволюции. Современные психологи и лингвисты наверняка договорились бы о четырех или пяти основных требованиях, чтобы определить, что такое язык.
Первая самая важная особенность языка - содержательность (иногда это называют семантикой). Очевидно, что единственная цель, которой служит язык, состоит в том, чтобы сообщить нечто существенное другим. Слова должны обозначать вещи, идеи, действия или чувства. В то время как отдельные слова, каждое из них, должны иметь значение, определенные комбинации слов должны изменять или разъяснять, т. е. уточнять это значение. Я думаю, мы установили, что собачьи сигналы определенно имеют значение. Собаки не лают, не рычат, не поднимают хвост и не смотрят на вас пристально просто так, без всякой цели. В конце книги я разместил "Фразеологический словарь собачьего языка", своего рода словарь значений собачьих знаков и символов. Итак, можно предположить, что требованию осмысленной содержательности языка собачья коммуникация отвечает.
Следующее основное требование - смещение, т. е. язык позволяет нам говорить об объектах и событиях, которые смещены в пространстве или во времени. Это значит, что вы можете использовать язык, чтобы рассказать об объектах, которые не присутствуют и невидимы в данный момент, или о событиях, которые произошли в прошлом или могут произойти в будущем. Хотя на продуктивном уровне языка собаки обычно не обсуждают отсутствующие объекты, очень часто их способность понять лингвистические конструкции, которые затрагивают их лично, вполне реальна. Большинство владельцев собак употребляют самые разные фразы для поиска объекта. Например, мои собаки отвечают на фразу "Где ваш мяч?", бегая вокруг в поисках мяча, а затем приносят его мне. Если достать мяч невозможно, они будут стоять около него и лаять. Фраза "Где твоя палка?" вызывает поиски последней палки, с которой играла собака. Вопрос "Где Джоан?" является удобной фразой, помогающей мне определить местонахождение моей жены. После того как собака слышит эту фразу, она идет в комнату, где находится моя жена. Если Джоан наверху или в подвале, то собака выберет соответствующую лестницу и будет ждать там. Если супруга вне дома, то собака идет в дверь, которую она имеет обыкновение оставлять открытой. Если собака не знает, где Джоан, она начнет искать ее. Во всех перечисленных случаях собака должным образом реагирует на упоминание объекта, который не присутствует в данный момент, т. е. собачья коммуникация соответствует требованию смещения. Что касается свидетельств смещения в продуктивном языке собак, то тут их меньше; но помните, что собаки издают специальный лай - "призыв к стае", даже если другие члены стаи в настоящее время вне поля зрения.
Когда вставал вопрос, есть ли у собак "истинный язык" в том же самом смысле, что и у людей, самым большим камнем преткновения была проблема грамматики. Грамматика - это набор правил, по которым мы создаем структуру языка. Одна из самых важных частей этих правил - синтаксис, который отвечает за порядок, в котором мы соединяем слова и фразы. Например, в английском языке артикль "the" ставится перед существительным, к которому относится. Таким образом, предложение "The boy threw the ball" ("Мальчик бросил мяч") имеет смысл, в то время как предложение "Boy the threw ball the", где артикль дважды приведен неправильно, не имеет смысла. Правила, определяющие порядок слов, в соответствии с которым мы комбинируем различные части речи, могут быть разными для разных языков. В английском языке прилагательные, описывающие объект, обычно стоят перед этим объектом, как в словосочетании "Белый дом". Во французском и испанском языках этот порядок полностью изменен, и мы сказали бы "maison blanche" или "casa Ыаnса". Правила, которые регламентируют порядок объединения разных частей речи, определяют также, 320
какие слова могут быть соединены. Такие словосочетания, как "они кот" или "где-то мяч", неприменимы в английском языке. Мы могли бы назвать этот аспект грамматики правилами комбинации.
Порядок слов может также определить значение того, что сказано. Например, фраза "Человек, поедающий акулу" сильно отличается от фразы "Акула, поедающая человека". Точно так же "Мальчик ударил девочку" означает не то же самое, что "Девочка ударила мальчика". Мы можем назвать этот аспект грамматики правилом последовательности слов.
Есть ли грамматика у собак в рамках этих двух аспектов - правил комбинации и правил последовательности слов? До недавнего времени большинство ученых считали, что на этот вопрос существует лишь отрицательный ответ. Однако, основываясь на современных наблюдениях, можно сделать многообещающие предположения, что собаки способны продемонстрировать наличие в их системе коммуникации элементов грамматики.
Рассмотрим правила, которые позволяют некоторым словам соседствовать в предложении и запрещают другие комбинации. Когда мы рассматриваем звуки, производимые собаками и волками, мы видим, что встречаются некоторые их комбинации, которые никогда не сочетаются между собой. Завывания и хныканье - неслыханная комбинация. Вы никогда не услышите также завываний и рычаний, последовавших одно за другим. Однако завывания отлично комбинируются с тявканьем, а иногда и с некоторыми видами лая. Лай может быть объединен с лаем другого, отличного от него типа, с рычанием и с хныканьем, но рычание и хныканье никогда не объединяются друг с другом.
При том, что в большую часть собачьего языка вовлечены стойки и сигналы тела, надо заметить, что некоторые звуки никогда не сочетаются с определенными положениями тела. Никто никогда не видел доминирующую позицию на жестких лапах, объединенную с хныканьем или с тявканьем. Эта позиция обычно сопровождается рычанием или, не так часто, тревожным лаем. Положение переворота, где собака покорно выставляет свой живот, никогда не объединяется с рычанием или лаем, но может сопровождаться хныканьем или скулежом. Положение неуверенности с поднятой лапой тоже никогда не объединяется с рычанием или лаем - как правило, это наиболее тихий жест.
Можно обнаружить, что жесты хвоста тоже следуют правилам комбинации со звуками. Высокий завернутый колечком хвост уверенной собаки вы никогда не увидите на фоне скулежа, хныканья и даже рычания. Прежде чем уверенная собака начнет рычать, она расположит свой хвост так, чтобы он был прямым и указывал назад. Когда дан сигнал, означающий: "Давайте разберемся, кто здесь хозяин", за ним не последует хныканья, скулежа или завываний.
Есть много выражений тела, хвоста, ушей и рта, которые часто имеют определенное вокальное сопровождение и никогда не объединяются с другими звуками. Все это вместе взятое дает основание предполагать, что собаки владеют отдельными элементами грамматики, связанными с правилами комбинации, т. е. сочетаемости и порядка слов.
Самые захватывающие недавние наблюдения свидетельствуют о том, что собаки, возможно, имеют своеобразную грамматику в виде правил последовательности слов. Предположим, две обычные собаки издают звуки. Первая - рычание со вздернутой губой, которое кажется похожим на "харррр". Взятое отдельно, это рычание - жесткое предупреждение для другой собаки или человека, чтобы он отошел. Его можно услышать в ситуациях, когда собака получила ценный объект, например, хорошую кость или миску с едой, где такое рычание используется, чтобы объявить: "Назад - это мое!"
Вторая собака издает простой звук - лай, который начинается низко, затем повышается и заканчивается чем-то вроде звука "ф". Грубо его можно описать как "рррафф". Это общий лай тревоги, который собаки издают, чтобы привлечь внимание других членов стаи: "Не хотите ли подойти и посмотреть на это?" На что другие собаки обычно отвечают, двигаясь в направлении того, кто лаял, и становясь возле него.
Когда мы скомбинируем эти звуки, то получим различные значения, и конкретный смысл будет зависеть от порядка, в котором они выстроены. Комбинация "харррррр-рафф" - приглашение к игре и объединяется обычно с типичным игровым поклоном. Изменение комбинации, звуки, произнесенные как "рррафф-харррр", приводят к сообщению с другим значением. Это уже угроза, произнесенная опасной собакой, возможно, пытающейся защитить свою собственность, например кость, но иногда чтобы просто отодвинуть другую собаку, которая может казаться доминирующей или угрожающей. В этой форме звук означает примерно следующее: "Ты меня раздражаешь, и если ты подойдешь еще ближе, я буду вынужден бороться". Если это сигнал об угрозе, основанной на неуверенности, то выражение отличается от простого "харррр", которое подает уверенное, доминирующее животное.
Мы, люди, склонны рассматривать все в терминах нашего собственного языка. Например, мы пытаемся искать комбинации грамматики и последовательности слов в форме звуков. Если мы посмотрим на мир с точки зрения собаки, для которой сигнал тела является столь же важным знаком, как и звук, можно найти иное свидетельство правил последовательности слов. Когда одна собака смотрит в упор на другую, обычно это демонстрация доминирования или угроза, которая, как правило, значит следующее: "Думаю, что хозяин здесь я. Хочешь бросить мне вызов?" Собака же, которая преднамеренно прерывает зрительный контакт с другой собакой и смотрит в сторону, показывает, что она не угрожает и отвечает: "Я принимаю как факт, что ты здесь хозяин. Ты можешь устанавливать правила, а я сделаю то, что ты хочешь". Объединение двух сигналов в другом порядке, когда комбинация начинается с пристального взгляда, затем следует краткий отвод глаз, а затем новый долгий взгляд, изменяет ситуацию, предлагая более мирную встречу между двумя доминирующими собаками, что можно интерпретировать так: "Ты, конечно, мощный и можешь быть здесь главным. Но я тоже довольно сильный, и давай не будем драться".
Теперь возьмем эти два визуальных сигнала и скомбинируем их со звуком. Так мы можем полностью изменить структуру коммуникации. Когда собака пристально смотрит на другую собаку и в то же время издает рычание с задранной губой "харррр", вероятность физической агрессии очень высока. Это собачий эквивалент традиционного откровенного обмена мнениями в вестерне, где бандит в черной шляпе объявляет: "Этот город слишком мал для нас двоих. Доставай свое оружие". Однако если собака пристально смотрит на другую, а затем отводит взгляд и произносит рычание "харррр", то другая, на которую бросали столь пристальный взгляд, посмотрит в том же направлении, куда и рычащая собака. Она может также принять защитное положение возле другой собаки, смотрящей в ту же сторону. Этот обмен означает: "Я думаю, что там какая-то неприятность. Давай объединимся и примем адекватные меры, если это необходимо".