Наверное, так оно и происходит, подумал Тимур. Хватаешься за жизнь, дергаешься, придумываешь что-то, но с каждым разом придумывать все сложнее, и ты все равно пытаешься, как-то выкручиваешься из последних сил, но силы-то не вечны. Наступает момент, когда усилий становится недостаточно и приходит конец. Почему-то Тимуру представился тетрис. Фигурки падают быстрее и сколько не старайся, но колодец уже не будем пустым. Можно радоваться, что удалось убрать пару рядов, но система устроена так, что победить невозможно.
– За нас! – сказал Тимур и выпил. – Мы еще повоюем.
Вражеские Д-шки были точно позади и стремительно ускорялись. Это была наихудшая из возможных ситуаций. Теперь пираты могли не маневрировать, а просто следить за кареглазой и повторять ее траекторию.
Снова загорелся сигнал вызова. Тимур, немного подумав, решил ответить.
– Слушаю, Као, – сказал он, когда на экране появилось бесстрастное квадратное лицо.
– Приветствую вас, капитан, – сказал Као. – Через двадцать две минуты ваш звездолет будет в зоне поражения наших нейтронных пушек. Вы хорошо сражались, но сейчас у вас шансов нет. Мы идем точно за вами.
– Спасибо за сводку, капитан. Что-нибудь еще?
– Мне нужна девчонка, – сказал Као. – Живой или мертвой, неважно. Вы и ваша команда не представляете никакого интереса. У вас есть двадцать минут, чтобы сдаться и выдать нам девушку.
– Хрен вам, а не девушка, – сказал Тимур, немного захмелев от водки. – Еще вопросы есть?
– Нет, капитан, – сказал Као и отключился.
Тимур развернулся в кресле к Виалисе. Она стояла в шаге от него, с опущенными руками и смотрела мягко и задумчиво, словно вспоминала что-то приятное.
– У нас двадцать минут, ребята, – сказал Тимур. – Я включил на всякий случай SOS, но на помощь никто не придет. Маневрировать бесполезно, отстреливаться тоже. Этим мы только земедлим кареглазую и сократим наше время.
– Можно надеть скафандры и выброситься в космос, – сказала Виалиса. – У вас где скафандры?
– У нас нет скафандров, – сказал Тимур. – А даже, если бы и были, мне не хочется торчать в темноте и холоде дополнительные тридцать минут, чтобы потом медленно умереть от удушья.
Внутренне он содрогнулся от этой мысли. Однажды, лет пятнадцать назад, ему пришлось выходить в открытый космос, чтобы залатать обшивку, а после проделанной работы оказалось, что люк шлюзовой камеры заклинило. Его спасли еще до того, как закончился кислород в баллоне, но ощущение медленно подступающего черного холода, запомнилось навсегда.
– Можно еще попытаться запустить гипертягу, – сказал Кирик. – Она прогрелась почти на шестьдесят процентов.
– Шансы нулевые, – ответила Виалиса. – Но если сначала притормозить, то можно попытаться унести за собой Као.
– Нет, милая, отбой, – сказал Тимур. – Никого мы с собой не унесем. В общем говоря, этот Као не такой плохой малый, если разобраться.
Виалиса подошла к Тимуру и взяла его за предплечье. Хотела что-то сказать, но в последний момент передумала.
– Спасибо, капитан, – сказала она. – Я пойду в каюту и побуду немного одна.
– Давай, милая, – сказал Тимур и повернулся к экрану.
Зеленые треугольники уже почти доставали носиками до центра.
– Где чертов Дод? – спросил он. – Так и отдаст душу, ковыряясь в микросхемах.
Корабль дернуло. Тимур почувствовал резкий толчок в спину, словно разъяренный космический бык поддал кареглазой под зад.
– Что это? Уже бомбят? – крикнул он, обращаясь к Кирику.
Тот внимательно изучал информацию на экране.
– По моим расчетам еще полторы минуты.
Рывок повторился. На этот раз сильнее, так, что Тимура чуть не выбросило из кресла. В рубку ворвался Дод. Ни слова не говоря, он запрыгнул в кресло и начал ожесточенно что-то крутить и настраивать.
– Где тебя черти носили, Дод? – спросил Тимур. – И что ты с кареглазой натворил? Ее дергает, как…
От рывка сорвало с петель дверь. Зазвенели посыпавшиеся стекла. Кирик вылетел из кресла и ударился в панорамное окно, а Тимура подбросило почти до потолка и швырнуло на панель управления. Очкарик каким-то чудом удержался на месте, вцепившись побелевшими пальцами в подлокотники.
– Зараза! – выругался он, поправил съехавшие очки и забарабанил на клавиатуре.
– Залп через десять секунд, – глухо сказал Кирик, поднимаясь с пола и потирая ушибленное плечо.
– Эй, ты там как? – крикнул во всю силу легких капитан, повернув голову в сторону кают. – Жива?
– Да, – раздался в ответ звонкий голос.
Кареглазую мелко трясло.
– Что это было? – спросил Тимур, пристегиваясь в кресле и крепко держась за металлический поручень сбоку от панели.
– Это была попытка, – печально произнес Дод. – Я сорвал пломбы с ограничителей и замешал убойную порцию ракетного, но кареглазая не смогла его переварить.
– Это конец? – спросил Тимур, вдавливаясь в кресло.
– Две секунды, – спокойно произнес Кирик, так же усаживаясь в кресло и устраиваясь поудобнее. – Но может они передумают?
Тимур недоверчиво посмотрел на помощника. У него было странное чувство юмора. Главный экран показывал, что нейронные пушки нацелены точно на них.
– Да, это точно конец, – сказал Дод, продолжая что-то изучать на своей технической панели. – Хотя… Надо ведь еще датчик топлива отключить.
Он нажал неприметную серую кнопку, зеревели двигатели, и кареглазая рванула вперед. Ускорение было плавным, но мощным. Словно среди полного штиля вдруг поднялся резвый ветерок и мигом надул паруса. Звездолет вдохнул этого ветра полной грудью и легко полетел, вспенивая черную космическую стихию, оставляя пиратские корабли смотреть вслед и недоумевать, откуда вдруг взялась такая прыть.
А прыть действительно обнаружилась необыкновенная. Кареглазая превысила свой скоростной порог в два с половиной раза и летела так спокойно, что казалось, она и не старается. Вражеские звездолеты сразу же заметно отстали.
– Ты что сделал, Дод? – спросил Тимур.
– Я же сказал, – протянул Очкарик. – Убрал пломбы, смешал топливо. Датчик вот только надо было сразу отключить. Это он мешал топливу нормально в двигатели идти.
– Убрал пломбы? Они снаружи корабля!
– Пришлось надеть шлем и высунуться немного, – ответил Дод. – Да они там рядом с люком, даже полностью вылезать не пришлось. Единственное, гаечный ключ уронил.
Он передернул плечами и поправил кепку.
– Кирик, установи автопилот и поставь таймер гиперпрыжка, – распорядился Тимур, вставая с кресла. – Предлагаю собраться в кают-компании и выпить по чашке кофе. Угрозы со стороны пиратов пока не вижу.
– Если они включат на полную… – начал Кирик и, подумав, закончил: – Нет, все равно им уже не успеть.
Виалиса сидела на диване, подогнув здоровую ногу и задумчиво покусывала нижнюю губу. Тимур подошел к кофеавтомату, достал из него контейнер для отходов и вытряхнул в мусоросборник.
– Дод снова нас выручил, – сказал он. – Кому налить кофе?
Все хотели кофе, сладкого и горячего. Капитан налил всем по чашке и уселся в кресло.
– Молодец, Очкарик, – холодно заметила Виалиса. – А какой теперь план действий, капитан?
– Да, я снова сотворил чудо, – сказал Дод и расположился на диване напротив Виалисы.
Тимур заметил, как дрожат и подергиваются руки техника. Дод посмотрел на чашку, которую поднес ему капитан, сжал губы и откинулся на спинку дивана. Он понимал, что не сможет поднести ее ко рту, не расплескав.
Тимуру стало жаль Очкарика. Он пересел на диван рядом с ним.
– Как ты смог высунуться в открытый космос на полном ходу? – спросил он. – Мы летели на предельной скорости.
– Ты же знаешь, капитан, в космосе нет воздуха, – сказал Дод. – Так что сдуть меня не могло.
– А блокировка на люке?
Дод только хмыкнул. Не было такой блокировки, которая могла бы его остановить.
– Ты меня извини, капитан, – сказал Дод и, немного успокоившись, взял чашку со стола. – Не пора ли нам расставить точки над И относительно этой стервы? Я считаю, нам незачем гиперовать с ней на Гаутиму. Это слишком рискованно.
Виалиса бросила на Очкарика испепеляющий взгляд.
– Не тебе решать, что рискованно, а что нет, – отрезала она.
Все выжидательно посмотрели на Тимура. Он нахмурился и почесал щетину. Девчонка их подставила, хотя и не нарочно. Ей некуда было деваться и она ухватилась за соломинку, только и всего. С другой стороны, он рисковал не только собой.
– Нам в любом случае нужно на Гаутиму, – сказал Тимур. – У нас груз. С девчонкой или без, нам все равно придется делать гиперпрыжок, и мы не знаем, кто нас там будет встречать.
Дод резким движением схватился за дужку очков и принялся их поправлять.
– Нас чуть было не размазали, Тим! – сказал он. – Две секунды и мы бы превратились в пыль. И все из-за нее!
– И что ты предлагаешь, техник? – спросил Тимур.
– Высадим ее на ближайшей помойке, вроде Дюка, а потом прыгнем.
– Как благородно, – сказала девушка. – Не забывайте, что Д-эшки прямо за вами. Отследить, куда вы меня выбросите, труда не составит.
– А почему это должно нас волновать? – крикнул Дод. – Мы тебя спасли, а тебе все мало. Может нам до конца жизни твоими водителями и охранниками работать?
– Спокойно, – сказал Тимур. – Красавица, а что тебя не устраивает?
Виалиса подложила под голову руку и откинулась на подлокотник, закинув раненую ногу на подушки.
– Меня? – спросила она. – Не знаю. А вас все устраивает, капитан? Вы можете через два часа гиперовать на Гаутиму, а через шесть уже думать, на что потратить денежки, которых, я уверена, вам заплатят немало. А можете последовать совету очкарика и тащиться на ближайший космодром.
Она зевнула, аккуратно прикрывая рот кончиками пальцев, и продолжила:
– С учетом того, что двигатели, вероятно, придется охлаждать, на Гаутиме вы в лучшем случае будете часов через тридцать. И все это время где-то поблизости будут корабли Као, а возможно и полиция и Стражи. Не забывайте, что полчаса назад вы посылали SOS.
Тимур нахмурился сильнее. Девчонка права. Чем дольше груз будет на кареглазой, тем выше вероятность с ним попасть.
– Я никогда не даю плохих советов, капитан, – сказала она. – Вспомните, как все вышло на космодроме Дюка. Если бы вы меня послушали, вылетели бы без проблем. Но вам надо было показать, кто здесь хозяин.
– Ха! – Дод вскочил с дивана, не в силах усидеть на месте. – Как бы ни так! Если бы мы попытались стартануть раньше, кареглазая могла развалиться еще на земле. Не слушай ее, Тим!
Он сделал шаг в сторону Виалисы, но не решился подойти ближе. Отошел к Тимуру, посмотрел на него, ища поддержки.
– А Као нам не страшен, – продолжил Очкарик. – Кареглазая быстрее его кораблей, да и не нужны мы ему. Ему ты нужна!
Он ткнул пальцем в сторону девушки.
– Что скажешь, Кирик? – спросил Тимур у неподвижно сидящего с закрытыми глазами помощника.
Тот выпрямился в кресле. Его совета спрашивали нечасто. Не то, чтобы с ним не считались, просто привыкли, что он во всем подчиняется капитану.
– Мое мнение, – весомо проговорил Кирик, – что потеря времени опаснее, чем присутствие на борту этой девушки.
– А! – вскричал Дод и схватился за голову. – Да она вам просто мозги промыла. Стерва.
Тимур облегченно вздохнул.
– Я тоже считаю, что время сейчас важнее. Пираты не представляют опасности. Чем дольше мы будем бороздить космос, тем больше шансов нарваться на какой-нибудь случайный патруль, – сказал он. – Если гипердвигатели в порядке, предлагаю часовой отдых.
– Естественно, в порядке, – Дод снова сел и натянул посильнее кепку, чтобы никого не видеть.
Глава 8
Джон Твиглроут вернулся на Ри-Батал ночью. Он хотел отдохнуть, пока мощный бронированный турмобиль мчался до резиденции по спецтрассе, но в голову назойливо лезли мысли. Отношения с Тоухом и соседними планетами, была напряженней, чем когда бы то ни было. Небольшая победа в переговорах стала скорее счастливой случайностью, чем реальным достижением, и, разумеется, Раза этого так не оставит.
– Как поездка, Первый Рыцарь? – спросил водитель, приспустив тонированное стекло, отделяющее кабину от салона.
Типичный Ри-Баталец, подумал Джон, рассматривая очертания смуглой щеки и маленького, невыразительного подбородка. Непосредственный и доброжелательный. Везет главу Ордена, высокопоставленного чиновника, а обращается вот так, запросто. Знает, что Твиглроут свой, такой же как все они.
– Хорошо, Рауль, – ответил Рыцарь. – Все хорошо.
Водитель заулыбался и задорно подмигнул в зеркало заднего вида.
– А то, – сказал он.
Твиглроут любил свою планету. Любил простоватый, прямолинейный народ, природу, сплошь состоящую из окаменелых, причудливых пустынь, подобных которым не было во всех Объединенных Галактиках. Любил города Ри-Батала, приземистые, небрежно спланированные, похожие на разросшиеся деревни. Император, как ярый противник строгих правил и схем, позволял людям строить так, как им было удобно. Сейчас государственный аппарат погряз в бюрократии, чиновники каждый день утверждают новые правила и законы, но города остались те же. Изменения обязательно коснутся их, но позже. Может, через поколение старый добрый Ри-Рокот, в котором вырос Твиглроут, будет уже не узнать.
– Хватит небось налоги-то поднимать, а? – снова с задором спросил водитель. – Людям как-то ведь жить еще надо, да?
– Да, – вздохнул Твиглроут и с сожалением бросил взгляд на общительного служащего.
– Надо ведь как-то детей воспитывать, – продолжал болтать Рауль, поглядывая в зеркала заднего вида. – За школу заплати, за то заплати, за се заплати. В больницу попал – заплати.
Для жителей Ри-Батала наступили трудные времена. Сельское хозяйство приходило в упадок, средний и малый бизнес едва дышал под невыносимым налоговым гнетом. Большая рыба еще плавала, но уже задумывалась о миграции в другие, более свежие и богатые воды. Если бы не врожденная сплоченность и преданность, сформированные тысячелетней историей правления императорской семьи, планету давно охватили бы междоусобные войны и революции.
Твиглроут решил не откладывать собрание на утро, а провести его сразу по приезде в резиденцию. Достал коммуникатор, но тот не ловил сигнал.
– Прорвемся, шеф, – сказал он и махнул рукой. – Гони давай поскорее.
– Дождик был, мокро, – ответил водитель. – Лучше не гнать.
Джон давно вычислил предательство, но все-таки сделал эту последнюю проверку, не хотел верить в очевидное. Дождь, разумеется, не мог быть причиной того, что они ехали на пятнадцать километров в час медленнее обычного.
Твиглроут выхватил из заспинного чехла короткий меч и молниеносно проткнул кудрявую голову водителя, но было поздно. Рауль уже нажал тормоз, а сзади застрекотали пулеметы преследователей.
Не тратя время на опускание стекла, Рыцарь выбил его ногой и одним прыжком очутился в кабине. Труп водителя навалился грудью на руль, и турмобиль болтало из стороны в сторону. Заревел клаксон. Рыцарь бросил взгляд в зеркало – там, слепя дальним светом, быстро вырастали три здоровых гиперцикла. Установленные на крышах пулеметы давали короткие очереди. Броня турмобиля пока держала, но под натиском трех крупнокалиберных пулеметов ее хватит ненадолго.
Здесь все и закончится, подумал Рыцарь и почувствовал облегчение. В конце концов, его смерть мало что изменит. Скорее наоборот, поможет в дальнейших переговорах, если принцесса сумеет грамотно ей воспользоваться. Ее образ пронесся перед мысленным взором, гордый, печальный и до боли родной.
Захочет ли она пользоваться его смертью? В конце концов, она просто девочка, у которой почти не осталось тех, кто бы за нее заступился.
Твиглроут пинком выбросил труп в темноту и занял место за рулем. Скорость безнадежно потеряна и оторваться было невозможно, но он и не планировал убегать. Сконцентрировавшись, единым волевым усилием вытеснил из головы все мысли. Орден Рыцарей был создан полторы тысячи лет назад не как политическая партия, а как физическое и духовное воплощение силы, а Первый Рыцарь испокон веков был острием этой силы. Он являл собой саму силу, саму энергию, квинтэссенцию духа и воли всех поколений Первых.
Резко нажав тормоз, он крутанул руль и развернул машину поперек дороги. Гиперциклы приближались. Он выскочил на улицу и спрятался за массивным стальным кузовом. Послышался визг тормозов и оглушительный грохот пулеметов. Гиперциклы остановились и расстреливали турмобиль в упор. Снаряды продавливали толстые стальные пластины, разрывали их, быстро превращая в искореженную груду металла.
Сквозь адский шум чуткое ухо Твиглроута услышало щелчок открываемой двери. Это могло быть тонким обманным маневром, чтобы выманить Рыцаря, либо бойцы Тоуха собирались выходить из гиперциклов.
Джон коршуном взметнулся на крышу турмобиля, а оттуда, едва оттолкнувшись ногами, перемахнул на ближайший гиперцикл. Покушение на Первого Рыцаря было спланировано недурно, но все же не идеально. Подкупленного водителя готовили долго, но он выдал себя. Значит, скорее всего, и бойцы не настолько дальновидны, чтобы использовать трюк с ложным открыванием двери.
Четыре невидимых взмаха и оперативный отряд первого гиперцикла полностью уничтожен. Один валялся с отрубленной головой на влажной дороге, второй, вышедший лишь наполовину, заливал кровью порог. Еще двое, не успев ничего понять, пали замертво, пронзенные острым клинком прямо сквозь крышу. В кабине кто-то страшно закричал. Рыцарь не стал тратить время на водителя, решив, что он не представляет угрозы, и прыгнул на капот соседней машины.
Оттуда уже высыпали трое тохианских наемников и начали палить из бластеров. Пулеметный огонь прекратился. Рыцарь выбил лобовое стекло и скользнул в кабину. Человек у руля успел увидеть холодный матовый отсвет, а в следующее мгновение хватался за горло, безуспешно пытаясь обуздать фонтанирующую кровь. Боец, оставшийся в салоне, сделал неточный выстрел и застонал, располосованный двумя ударами меча. Твиглроут верно рассчитал, что последним выйдет самый трусливый, руки которого будут дрожать при стрельбе.
Бойцы с улицы что-то орали друг другу, очевидно сомневаясь, стоит ли стрелять в гиперцикл, где остались их люди. Тем временем, Джон уже убивал третий экипаж. Снова застрочил пулемет, теперь уже отчаянно, хаотично. Несколько пуль из очереди попали в наемника, буквально разорвав его пополам. Закричали люди, не понимая толком, откуда исходит опасность.
Рыцарь действовал неумолимо. Кровь врагов залила лицо и полностью пропитала одежду. Он словно вышел из кровавого озера, разгоряченный, яростный и молодой. Твиглроут чувствовал необычайный прилив сил и едва ли не жалел, что врагов так мало. Руки, истосковавшиеся по войне, требовали новых жертв.