Однако воспоминание о том происшествии не очень тяготило двух охотников-трапперов, которые были не менее отважными и безрассудными, нем остальные представители этой профессии… Они пешком быстро преодолели огромный мрачный лес и примерно через 4 часа добрались до небольшой открытой полянки, на которой решили разбить лагерь, так как по некоторым признакам определили, что здесь их ждет богатая добыча. До наступления темноты оставалось еще час или два, и после сооружения навеса из ветвей, а также размещения своего багажа они начали подниматься вверх по ручью… С наступлением сумерек они были уже вновь в своем лагере… Охотники очень удивились, обнаружив, что в их отсутствие кто-то, скорее всего медведь, наведался в лагерь, рылся в их вещах, вывалил все содержимое рюкзаков на землю, а потом с бессмысленной яростью разрушил сооруженный ими навес. Следы зверя были видны довольно отчетливо, но охотники сначала не уделили им должного внимания, занявшись восстановлением разрушенного навеса, подготовкой места для ночлега, размещением своих запасов и разжиганием костра. Пока Бауман готовил ужин на скорую руку, совсем стемнело, а его напарник занялся более тщательным исследованием следов. Вытащив из костра одну головешку, он пошел по следу - туда, куда направился непрошеный визитер после того, как покинул лагерь… Вернувшись к костру, он постоял минуту или две, пристально всматриваясь в темноту, а затем неожиданно сказал: "Бауман, этот медведь передвигался на двух ногах". Бауман поначалу посмеялся над ним, но его напарник стоял на своем, а когда они уже вдвоем, вооружившись факелом, вновь прошли по следам, то установили, что зверь действительно передвигался на двух лапах или ногах. Однако было уже очень темно, для того чтобы утверждать это с полной уверенностью. После спора о том, могли ли следы принадлежать человеческому существу или нет, и решив, что не могли, трапперы завернулись в свои одеяла и отправились спать под навес. Среди ночи Баумана разбудил какой-то шум, и он привстал, не снимая одеяла. И тут ему в ноздри ударил сильный запах дикого зверя, а приглядевшись, он различил в темноте у входа в шалаш большой силуэт. Схватив ружье, Бауман выстрелил в громадную угрожающую тень, но, должно быть, промахнулся, потому что немедленно после выстрела услышал хруст подлеска, когда зверь - или кто бы там ни был - удирал в непроглядную темень леса.
После этого охотники не могли заснуть, они сидели у вновь разведенного костра, но больше никаких подозрительных звуков не слышали. Утром они отправились проверить ловушки, расставленные накануне вечером, и поставить новые. По молчаливому договору они старались держаться вместе весь день и вернулись обратно в лагерь только к вечеру.
Подойдя поближе, они с удивлением увидели, что их шалаш был вновь разрушен. Тот же "гость", что был накануне, и с той же беспричинной злобой разбросал по всему лагерю их инструменты и спальные принадлежности и снес шалаш. Вокруг было полно следов зверя, выходя из лагеря, он прошел какое-то расстояние по мягкой земле вдоль маленького ручейка, и там его следы отпечатались так же четко, как на снегу. После тщательного изучения трапперы пришли к однозначному выводу: кто бы ни посетил их лагерь, он передвигался только на двух ногах. Сильно обеспокоенные, собрав огромную кучу сухих веток, они разожгли большой костер и поочередно дежурили. Примерно в полночь неизвестное существо пробралось через лес, перешло через ручей и оставалось неподалеку от лагеря у холмов почти в течение часа. Охотники слышали треск ломающихся веток, когда зверь двигался в лесу, и несколько раз он издал грубый, скрипучий, протяжный вой или нечто похожее. Но к огню приблизиться зверь так и не осмелился.
Все утро охотники, держась рядом друг с другом, поочередно проверили все ловушки, и все они оказались пустыми. Сразу после того как они покинули лагерь, оба охотника почувствовали, что кто-то крадется следом. В самой чаще густого ельника они услышали за собой хруст ветки, а потом все время до них доносился слабый шорох со стороны молодых сосен, которые росли по одну сторону от тропы.
К полудню они отошли от лагеря примерно на две мили (около 3,2 км). При ярком свете дня, когда солнце стояло высоко над головой, все прежние страхи показались нелепыми этим двум вооруженным мужчинам, привыкшим к такой жизни, много лет блуждавшим в полном одиночестве по самым дремучим районам и спокойно встречавшим любую опасность, откуда бы она ни исходила: от человека, животного или стихии. Им оставалось осмотреть еще три ловушки на бобра, поставленные в небольшой запруде неподалеку от широкой ложбины. Бауман добровольно вызвался сходить за ловушками и принести их на место стоянки, а его напарник должен был в это время вернуться в лагерь и упаковать все вещи. Добравшись до запруды, Бауман обнаружил в ловушках трех бобров, причем один из них как-то ухитрился порвать веревку и утащить ловушку в домик. Бауману потребовалось несколько часов на то, чтобы извлечь и разделать всех бобров, а когда он начал собираться в обратный путь, то с некоторым беспокойством обратил внимание на то, как низко уже село солнце. Добравшись до края той поляны, на которой охотники разбили лагерь, он начал кричать, но его напарник ему не отвечал. Костер в лагере не горел, но тонкая струйка голубоватого дыма продолжала еще клубиться над кострищем. Неподалеку от кострища лежали уже собранные и завязанные рюкзаки. Сначала Бауман никого не увидел, не слышал он и никакого ответа, когда громко звал своего приятеля. Он продолжал обходить лагерь, снова и снова звал напарника, и вдруг заметил его тело, распростертое рядом с толстым стволом упавшей ели. Бросившись к нему, напуганный траппер обнаружил, что тело еще теплое, но шея у его напарника была сломана, на горле были четыре глубокие царапины от клыков. Следы неизвестного дикого зверя, которые хорошо отпечатались на мягкой почве, поведали Бауману о том, что же произошло.
Его несчастный товарищ, закончив укладку вещей, присел на ствол поваленной ели лицом к костру, а спиной к густому лесу, и стал ждать своего напарника, Баумана… Зверь не пытался съесть тело, но, очевидно, скакал вокруг него и валял по земле, забавляясь грубой и жестокой игрой, потом бросил его там же, а сам вернулся в безмолвную чащу леса.
Бауман, не помня себя от потрясения и считая, что существо, совершившее это злодеяние, является настоящим дьяволом в человеческом обличий, злобным гоблином исполинского роста, бросил все имущество кроме своего ружья и со всех ног бросился бежать вниз по тропе, не останавливаясь ни на секунду до тех пор, пока не добрался до бобровых лугов, где паслись стреноженные пони. Оседлав одного, он поскакал дальше и не останавливался всю ночь, пока не посчитал, что находится вне досягаемости возможной погони".
Судя по времени опубликования этой истории и по тому, что рассказал старый охотник, происшествие должно было случиться в самом начале XIX века. В наши же дни, хотя штат является вполне самостоятельной единицей, отдельные его районы хуже известны, чем даже сто лет назад. Подобное бывает и в некоторых других странах, например, в Республике Гаити. Население этой небольшой карибской страны так велико, что вся она вплоть до самых высоких вершин представляется одним громадным городом-садом. Вы можете стоять в любом уголке этой страны, но в какую бы сторону ни взглянули, обязательно увидите чей-то дом. В 1920-х годах на Гаити начались волнения, и там высадились американские морские пехотинцы, они построили на острове множество автодорог, которые покрыли всю территорию страны будто густой сетью. Потом американские военные оставили эту страну, но примерно в то же время стала быстро развиваться гражданская авиация. К 1940 году вы не смогли бы отыскать в этом государстве даже следов тех дорог, что были построены морскими пехотинцами, и тогда начиналось строительство новой сети дорог, соединяющих все важные регионы государства. В промежутке между указанными датами ситуация в этом регионе была в целом такой же, как до высадки американских военнослужащих, а в некоторых районах - как до открытия острова Колумбом. Примерно так же обстоит дело с огромными территориями в нашем собственном государстве. И вот в начальный период этого регресса - а может быть, обвального падения - мы вновь сталкиваемся с таинственными следами. Пожалуй, самая странная история - это история капитана Джозефа Уокера, опубликованная в газете "Юрика дейли лидер" 14 февраля 1879 года. В газете говорилось, что этот джентльмен, впоследствии прославившийся благодаря своим многочисленным экспедициям в Скалистые горы как альпинист, траппер и проводник, в тот момент вернулся из очередной экспедиции в район недавно открытых земель неподалеку от начала Нью-Йоркского каньона и передал в редакцию газеты плиту из песчаника длиной около 20 дюймов (примерно 51 см), шириной около 41 дюйма (примерно 104 см) и толщиной около 3 дюймов (примерно 8 см). Цитирую:
"На поверхности этой плиты из песчаника четко отпечатался гигантский след ступни, по форме полностью напоминающий человеческий за исключением конца большого пальца. Ступня была 14,5 дюйма (примерно 37 см) в длину, если считать от конца пятки до конца большого пальца, и 6 дюймов (примерно 15 см) в ширину. Капитан Уокер сообщил также, каким образом ему удалось отыскать эту плиту под слоем песка толщиной около 2 футов (примерно 61 см)".
Эта история имеет несколько довольно странных отличий. Во-первых, по своим размерам этот след никак нельзя назвать гигантским в сравнении с известными нам образцами, но рассчитанный широтно-длиннотный индекс составляет 2,42, что указывает на значительно более широкую, чем у человека стопу, а это, в свою очередь, дает впечатление большого размера. Тот факт, что стопа отпечаталась на плите из песчаника, на первый взгляд мог бы показаться более чем подозрительным, потому что даже трудно представить себе, каким образом можно оставить след на твердом камне - след останется только в том случае, если контуры вырезать или выскоблить. Однако всегда следует помнить о том, что формирование камня протекает длительное время и при определенных условиях. Поверхность содержащего глину песка может высохнуть под жарким солнцем и потом в течение многих месяцев быть прочной, как глиняная посуда. Если затем наводнение принесет слой песка или другого сыпучего минерала, который осядет на плите поверх отпечатка и быстро высохнет, можно будет получить условия, необходимые для сохранения отпечатка. Дальнейшее высыхание, большое давление, растворение и просачивание, скажем, извести из верхних слоев всего за несколько лет может повысить твердость нижнего слоя, превратив его в песчаник. Мне как-то довелось видеть следы протектора автомобильных шин на песчанике, которые были настолько твердыми, что потребовалось бы зубило из закаленной стали, чтобы отбить от них хотя бы кусок.
Капитан Уокер был не тот человек, которого можно было бы легко обмануть, и он имел настолько безупречную репутацию, что по решению федерального правительства его именем была названа резервация Уолкер-Ривер.
Глава 6. В нашей собственной округе
Инциденты в северной Калифорнии
Поскольку мы вернулись к теме следов, нам лучше на какое-то время отвлечься от хронологии. Речь идет о гигантских следах, по форме напоминающих человеческие, которые с давних времен находят в этом краю. Этот факт требует исследования. Центром находок является Большой Бассейн, значительная часть которого в настоящее время находится в штате Невада, но подобные же следы встречаются на всем пространстве от Мексики до Канады и от тихоокеанского побережья до Пенсильвании, непосредственно до главного входа в Смитсоновский институт в городе Вашингтоне, округ Колумбия.
Такие следы упоминаются и в старинных или даже вполне современных сообщениях о расе диких людей огромного роста, которые обитали когда-то в прошлом, еще до появления индейцев, на территории от Нью-Мексико до залива Пьюджет-Саунд, центром которой является горный хребет Сьерра-Невада, а по некоторым неподтвержденным наблюдениям продолжают обитать здесь и в наши дни. В преданиях рост этих персонажей не слишком преувеличен. Согласно большинству сообщений, их рост в среднем составлял 7-8 футов (примерно 213-244 см), но, разумеется, должны были среди них встречаться и особи очень высокого роста, которые и внушали особое благоговение своими размерами.
Мы видели запись с размерами скелета, вполне сходными с упомянутыми выше, который по неподтвержденным данным был обнаружен в Британской Колумбии. Были и другие прекрасные экземпляры, но о них мы сейчас говорить не будем. К сожалению, я не имею возможности исследовать записи, которые имели отношение к обсуждаемой проблеме, но касались Невады и были переданы мне некоторое время назад моим хорошим другом -талантливым библиографом и знатоком древней истории Америки и фольклора. Все эти сведения составили бы многотомный и очень интересный труд, который, по моему мнению, содержал бы бесчисленное количество ссылок на сообщения о местах, называемых "могилами гигантов", которые можно найти в самых разных районах той области. Много из таких сообщений, как говорят, можно найти в музеях маленьких округов и городов, разбросанных по всему Западу, причем большая их часть находится там, по-видимому, еще с XIX века. Говорят также, что малая часть подобных сообщений была отправлена в Смитсоновский институт, хотя большинство их полностью игнорируется с момента своего появления. Причиной такого пренебрежения, а также ярко выраженного игнорирования самого предмета, как утверждает этот неутомимый литературный крот, на самом деле должна быть ужасная история о следах в городской тюрьме Карсон-Сити, пожалуй, самая странная из всех известных мне. Вот в чем ее суть.
Это громкое дело случилось 80 лет назад. Оно могло бы остаться совершенно незамеченным, если бы не два обстоятельства. Во-первых, те следы, о которых говорили, будто их обнаружили в песчанике на глубине около 25 футов (примерно 7,5 м) ниже уровня покрытия на тюремном дворе в Карсон-Сити, штат Невада. Во-вторых, следы эти не вызвали бы к себе такой широкий интерес, если бы некоторые ученые не заявили, что часть обнаруженных следов была оставлена людьми огромного роста, жившими более миллиона (sic!) лет назад, и если бы Марк Твен не написал действительно очень смешной рассказ, главной темой которого стало именно это открытие. Эти факты цитировались, перевирались или просто упоминались множество раз. А сама подлинная история являет собой один из замечательнейших примеров надувательства в области научных знаний, происходившего публично.
Во-первых, часть следов - там были и другие следы, оставленные слонами, оленями, кошками и "гигантскими птицами", - была очень похожа на следы гуманоидов очень большого роста. Этот факт получил огласку благодаря доктору Харкнессу из Сан-Франциско, который обратился по этому вопросу в Калифорнийскую академию наук. К своему сообщению автор приложил несколько рисунков тех самых следов, но при этом заявил, что "дорисовал некоторые участки, которые нечетко были видны на оригинальных следах". Оказалось, что эти участки очень кстати захватывали переднюю часть следов и низ внутреннего края стопы. В результате на рисунках следы выглядели более человеческими, чем могли быть на самом деле. В то же время подобные же участки полностью накрывали отпечатки больших пальцев стоп (человека или какого-то другого существа). Доктор Леконт из Калифорнии публично согласился с доктором Харкнессом.
На подобные сообщения немедленно ответили (как было принято в то время) профессора O.K. Марш и Э.Д. Коуп. Марш, профессор из Йеля, публично разнес эту идею в своей неподражаемой манере: он даже не стал себе докучать опровержением предложенных выводов, а просто заявил, что обнаруженные следы были оставлены ископаемым ленивцем - либо вида Mylodon, либо вида Morothehum (sic!). Животных с последним названием просто не существует, но профессор, конечно, имел в виду действительно существовавшего гигантского ленивца вида Megatherium - столь незначительная неточность не могла служить помехой этому палеонтологическому флибустьеру. Наиболее интересной частью этого своевременного безапелляционного заявления является та, где он, кажется, вполне соглашается с довольно сомнительными манипуляциями с обнаруженными следами, проделанными Харкнессом, а затем утверждает, что они были, очевидно, оставлены ископаемым ленивцем. Таким образом, профессор Марш допустил ошибку, потому что видоизмененные следы никак не могли быть оставлены именно тем животным, даже если они по виду в точности такие же. Он, кажется, совершенно забыл добавить, что перед исправлением оригинальные следы могли по виду напоминать следы ленивца. Однако он допустил еще одну оплошность.
Наземные ленивцы, которые в действительности были гигантскими видами косматых короткохвостых неотропических муравьедов, более близкими к гигантскому муравьеду (Myrmecophaga), чем к сохранившимся до наших дней древесным ленивцам, очевидно, могли бы стоять на своих задних ногах, но они использовали свой невероятно толстый короткий хвост в качестве третьей точки опоры. В том случае, если бы они передвигались на двух конечностях, их хвост оставлял бы глубокую канавку между следами стоп. Следы, обнаруженные в КарсонСити, подобной канавки не имели. Марш, кажется, оценил этот факт, потому что он добавляет какие-то мистические "более мелкие следы, оставленные, очевидно, передними конечностями, которые идут чуть в стороне от основного следа". Никогда и ничего о подобных следах не сообщалось, нет и рисунков с изображением похожих следов. (Самый непримиримый недруг упомянутых профессоров просто предположил, что Марш был не прав и что другие (Леконт и Харкнесс) заслуживают большего доверия.) Вероятно, это объясняется тем, что таковых просто не было! Здесь мы имеем дело с обсуждением неуклюжих "научных" открытий: если факты не выстраиваются в уже построенную схему, надо заставить их сделать это, а любую ложь прикроет ваша репутация ученого. Всем тем, кому дорога истина, можно сообщить, что оригинальные следы могли быть оставлены старым добрым "большелапым".
Таково официальное завершение этой истории, но оно почти так же необычно и необъяснимо, как и сами факты. По определенным причинам трезво мыслящие серьезные ученые - под которыми я понимаю тех, чей ум не ограничен старыми догмами, - пришли к выводу, что эти надоевшие всем следы являются следами одного из представителей гигантских наземных ленивцев. Мы провели радиоуглеродный анализ для установления возраста костей некоторых подобных животных, обнаруженных на Юго-Западе, убитых и съеденных довольно высокоразвитыми людьми. Так вот, я не могу понять, как палеонтологу или даже обычному зоологу могло прийти в голову, что какой-либо вид подобного существа (то есть имеющего ноги) способен передвигаться только на задних ногах или оставлять следы, хоть чем-то напоминающие те, которые были обнаружены в Карсон-Сити. Однако та ошибочная идентификация привела к тому, что все другие крупные следы гуманоидов были объявлены "следами вымерших животных".