Здесь он расположился со всеми удобствами, сделал себе хорошую постель из веток, на которые постелил спальный мешок. Рюкзак с продовольствием он повесил достаточно высоко над землей на шесте. Тем не менее на утро он заметил, что в его вещах кто-то копался, хотя ничего не было похищено. Зная о "лесном дикаре", он тем не менее предположил, что виноват в происшествии древесный дикобраз, поэтому, готовясь к следующему ночлегу, он зарядил свое ружье и положил его под спальный мешок. На следующее утро он обнаружил, что, к величайшему разочарованию, рюкзак продолжает висеть на шесте высоко над землей, но все его съестные припасы высыпаны на землю, а часть еды кто-то похитил. Он очень удивился тому факту, что соль не тронули. Это очень обеспокоило его, потому что у древесных дикобразов существует непреодолимая страсть к соли, и они всегда начинают искать в чужих вещах в первую очередь именно соль. В то же время Остмен решил, что это никак не мог быть медведь. Дело в том, что хотя он и отличался очень крепким сном, но невероятный шум, который создают медведи, все равно разбудил бы его. И потом, медведи обычно все крошат и ломают. Альберту Остмену последние события совершенно не понравились, и он решил больше не отходить от своего лагеря слишком далеко в надежде, что рано или поздно сможет поймать мародера на месте преступления. На третью ночь он предпринял особые меры предосторожности. Собираясь провести всю ночь без сна, он не раздевался, а лишь снял обувь и поставил ее у ног рядом со спальным мешком, положил неподалеку геологический молоток, а заряженное ружье взял с собой в спальный мешок. Но он все-таки заснул.
Первым, насколько он помнил, было ощущение, что его словно куклу в бумажном пакете поднимают вверх и бросают на круп лошади. В полном замешательстве и слегка напуганный Остмен попытался достать нож и разрезать спальный мешок, но он находился в мешке в очень неудобном сидячем положении, поэтому вытащить нож ему не удалось. Затем он почувствовал, что по нему колотит его рюкзак тем местом, где из него выпирали камни. Насколько я мог понять из рассказа, Остмен все время был как бы запеленутым в спальный мешок, причем клапан мешка был полностью закрыт у него над головой. Каким образом ему в такой ситуации удавалось дышать, причем более часа, я никак не мог понять до тех пор, пока он не объяснил мне, что был закинут на спину какого-то существа, которое передвигалось на двух конечностях, но руки у него были недостаточно длинными для того, чтобы полностью обхватить спальный мешок и при этом плотно прижимать клапан. Остмен не говорил, что был напуган в тот момент, но вспоминает, что чувствовал ужасную духоту, и еще у него тогда очень сильно болели ноги. Он не мог даже предположить, что с ним происходит и кто мог его захватить.
Остмен говорит, что существо тащило его сначала вверх по склону холма, после чего оно спустилось в долину, затем его тащили в спальном мешке по земле, а иногда на ровных участках это существо со своей ношей на спине даже переходило на рысь. А ведь кроме Остмена оно также тащило его рюкзак, до отказа заполненный съестными припасами и инструментами. Но это еще не самая удивительная часть его приключений. Пока все, что рассказывал Остмен, по крайней мере, хоть как-то укладывается в привычные понятия. А вот другой аспект кажется совершенно невероятным. По предположению Остмена, и он настаивает на том, что его оценка близка к реальности, его путешествие в спальном мешке продолжалось около трех часов. В своем интервью, которое он дал комментатору местной радиостанции (именно об этой магнитной записи я упоминал выше, а интервью это состоялось только четверть века спустя после тех памятных событий), Остмен говорит, что существо тащило его на себе не менее 30 миль (около 48 км). Меня лично очень удивляет, каким образом ему удалось пережить столь тяжелое испытание, когда он долгое время не мог даже пальцем пошевелить, будучи стиснутым в мешке. Но даже это не столь важно. В его рассказе поражает, что он точно смог определить расстояние, время и скорость, с которой его тащило неизвестное существо. С течением времени рассказчик, как правило, имеет обыкновение преувеличивать их при повторении своего рассказа. Очень жаль, что Остмен не сообщил этого сразу после происшествия, а сейчас у каждого, кто слушает или читает его историю, буквально брови поднимаются от удивления. Как бы там ни было, но и это тяжелое испытание закончилось для Остмена, правда, конец был нелегким, потому что его без особых церемоний словно куль бросили на землю. Он услышал какие-то невнятные голоса, но насколько он понял, это не была человеческая речь. Очевидно, он высунул голову из спального мешка, чтобы глотнуть свежего воздуха, а затем попытался выбраться из мешка наружу, но его ноги по естественной причине онемели, и прошло какое-то время, прежде чем ему это удалось. Было еще темно, и начинался дождь. Затем он в красочных выражениях рассказал о том, что случилось, когда начался рассвет и он смог разглядеть силуэты четырех огромных двуногих существ, которые обступили его со всех сторон. В ту минуту, поднявшись на ноги, Остмен произнес самое банальное, что пришло ему на ум: "Мужики, какого черта вы притащили меня сюда?" Лично мне его вопрос показался довольно забавным.
Как он определил, его захватчики представляли собой две большие особи (по-видимому, супружеская пара) и две молодые, также разных полов. Остмен подчеркивает тот момент, что двое последних существ казались очень напуганными его видом, а "старуха", как он окрестил взрослую самку, была очень недовольна тем, что ее "супруг" притащил какое-то существо домой. Затем Остмен заявил - и это показалось мне весьма интересным, если не странным, - что "старик" начал жестикулировать и рассказал остальным, как все произошло. Другими словами, их бормотание все-таки оказалось речью. Все существа были покрыты шерстью и не имели никакой одежды. По оценке Остмена, рост "старика" составлял от 7 до 8 футов (от 213 до 244 см). Как только солнце полностью взошло, существа куда-то ушли, оставив своего пленника в одиночестве.
Остмен говорит, что оказался в ложбине площадью около 10 акров (примерно 4 га), расположенной высоко в горах. Стены ложбины были такими отвесными, что казались неприступными. Из ложбины был единственный выход - V-образный проход шириной около 8 футов (примерно 244 см), вокруг которого возвышались стены высотой около 20 футов (примерно 6 м). Не совсем ясно, почему он в этот момент не попытался бежать через этот проход, но, возможно, причиной послужило то, что он еще неуверенно стоял на ногах после тяжелого испытания. Впоследствии он несколько раз пытался бежать, но "старик" постоянно бдительно следил за ним и неизменно пресекал все попытки Остмена, при этом делая руками недвусмысленные энергичные жесты и издавая все время одни и те же характерные звуки, которые Остмен воспроизводил как "сока-сока". Надо сказать, что как только он оказался в этой ложбине, он выбрал себе сторону, противоположную выходу, и именно там устроил себе лагерь под двумя небольшими деревьями. Мне показался очень интересным список вещей и продуктов, которые в тот момент имел при себе Остмен. Исчезли чернослив, макароны, полная коробка ружейных патронов и спички, а это была лучшая часть его запасов. Правда, остальное было не тронуто. У Остмена в кармане куртки были спички в водонепроницаемом коробке, но он говорит, что в этой долине совершенно не было сухой древесины, потому что она была почти голой с редкими островками травы и кустами можжевельника. Остмен также лишился всей своей кухонной утвари, но он открыл банку с кофе и пошел искать воду. Теперь я, насколько могу, попытаюсь закончить эту историю, выбрав наилучший вариант из рассказанных Остменом. Хотя должен заметить, что он рассказывал ее много раз, и всякий раз в очень значительной степени все факты совпадали. Однако каждый, кто брал у него интервью, старался задавать какие-то новые вопросы и узнать у рассказчика те оставшиеся факты, о которых он раньше не вспоминал или просто не придавал им значения. Поскольку мне неизвестна последовательность, в которой записывались все опубликованные версии, я не имею возможности точно указать, когда мы имеем дело с простыми добавлениями, а когда с несовпадениями нескольких версий. Судя по рассказу Остмена, он сделал первую попытку удрать из ложбины на второй день после своего похищения, но был пойман "стариком". Как-то молодой самец подобрался достаточно близко к нему, и Остмен бросил ему свою пустую табакерку. Саскуотч подобрал ее, показал своей сестре, а затем отдал ее отцу. Каким-то образом Остмену удалось вернуть эту вещь себе, потому что впоследствии он пользовался этой табакеркой. В течение следующих пяти дней, кажется, ничего существенного не происходило, если не считать того, что молодой самец дал Остмену немного травы со сладкими корнями, оказавшимися вполне съедобными, и взамен получил немного табака, который жевал Остмен. "Старик" впоследствии тоже пристрастился к жевательному табаку, и на этом, в конце концов, Остмен построил свой хитрый план.
На седьмой день, насколько я понял из рассказа, "старик" и его сын подошли прямо к Остмену, присели перед ним на корточки и следили, как тот берет себе щепотку табака. Остмен протянул табакерку и "старику", который, вместо того чтобы в подражание человеку взять щепотку, схватил табакерку, высыпал все содержимое себе в рот и проглотил это. Через несколько минут его глаза начали дико вращаться, дикарь испустил хриплый крик, потом схватил чан, заполненный наполовину холодным кофе вместе с зернами, и выпил все содержимое котелка. Это только ухудшило его состояние. Повертевшись на месте, он стремглав бросился к ручью. Остмен быстро собрал свои пожитки и бросился наутек к проходу в скалах. "Старуха" попыталась было помешать Остмену и почти догнала его, но он выстрелил из ружья в камень у нее над головой, и самка убежала обратно. Оглядевшись на ходу, Остмен понял, что находится в каньоне и бежит на юг, причем, как он утверждал позднее, наверняка установил рекорд в беге. Потом он взобрался наверх по какой-то скале и увидел в стороне местечко Маунт-Бейкер, после чего понял, каким маршрутом ему следует идти, чтобы в конце концов выбраться на побережье. Погони за ним не было.
Он позволил себе отдохнуть пару часов на скале, а затем начал спуск вниз. В ту ночь он устроил себе ночлег неподалеку от мощного дерева и подстрелил тетерку, которая высиживала яйца. Остмен зажарил мясо и съел его.
На следующее утро он проснулся в ужасном состоянии: перед глазами все плыло, его мучило сильное расстройство желудка. Остмен решил, что это из-за мяса тетерки, так как верил в поверье, что мясо птицы, высиживающей птенцов, ядовито. В конце концов, он услышал звук работающего двигателя и направился в ту сторону, а вскоре оказался на лесозаготовке. Рабочий, увидев, что Остмен почти без сил, накормил его и предложил отдохнуть пару дней в лагере лесозаготовителей. Затем Остмен спустился в основной лагерь, расположенный в местечке Сэмен-Армбранч в районе залива Сечелт, откуда на лодке вернулся в Ванкувер.
Такова история господина Остмена, и вам решать, насколько она правдива. Как я уже говорил, между отдельными версиями его рассказа есть кое-какие расхождения, но ни в одной из них нет даже намека на какие-то невероятные факты, если не считать названные им расстояние и время передвижения того существа с человеком на спине. Мясо тетерки, сидела она на яйцах или нет, конечно, могло вызвать расстройство желудка. Надо сказать, что Остмен показался мне правдивым и честным человеком. Как бы то ни было, сведения, которые он сообщил мне о самих "снежных людях", более всех других убедили меня в возможности их существования - но, разумеется, только в том случае, если он не вычитал все эти факты где-то в другом месте.
Его описание неизвестных существ содержит много подробностей. Но что еще важнее, половые и возрастные различия отдельных особей, которые приводятся в его рассказе, вполне обоснованны, и его наблюдения ни в коей мере не противоречат тому, что мы наблюдаем у людей или других приматов. Что касается взрослого самца, Остмен говорит, что тот имел рост около 8 футов (примерно 244 см), бочкообразную грудь, мощные плечи, а также очень заметный и объемный "горб" на спине, из-за чего его голова выпячивалась немного вперед. Это описание точно соответствует описанию осанки некоторых субгоминидов. Бицепсы, как утверждает Остмен, были очень велики, но сильно сужались к локтю. Предплечья у самца были непропорционально длинны при сравнении с человеческими, но пропорциональны для данного существа. Кисти рук были широкими, ладони удлинены и постоянно согнуты "в виде ковша", пальцы короткие, ногти на руках широкие и плоские, "формой напоминающие зубило". В разговоре со мной Остмен мимоходом упомянул, что ногти были медного оттенка. Это замечание оказалось впоследствии важным (см. главу 14). По его оценке, окружность шеи взрослого самца составляла около 30 дюймов (примерно 76 см). Все тело было покрыто шерстью - на голове длина волосяного покрова была побольше, на остальных частях тела поменьше, но сами волосы были толще. Шерсть покрывала даже его уши. Только ладони рук и подошвы стоп, с четко выраженными подушечками, не были покрыты шерстью и имели темно-серую окраску. Переносица и веки также не имели волосяного покрова. Клыки у взрослого самца были длиннее остальных зубов, но все-таки не настолько, как у хищных животных.
У взрослой самки, по оценке Остмена, рост был более 7 футов (более 213 см), а вес примерно 500-600 фунтов (примерно 227-272 кг), возраст в пределах от 40 до 70 лет, если в данном случае в качестве критерия использовать возрастные различия людей. Она была очень некрасива и имела чересчур широкие бедра, при ходьбе переваливалась с ноги на ногу, как гусыня. Груди у нее были отвислые, длинные и объемные.
Молодой самец очень много времени проводил поблизости от Остмена, и поэтому последний смог хорошо его рассмотреть. Остмен говорит, что возраст этого существа мог быть в пределах от 11 до 18 лет, рост около 7 футов (примерно 213 см) и вес примерно 300 фунтов (примерно 136 кг). Окружность груди молодого самца, по оценке Остмена, была примерно 50-55 дюймов (примерно 127-140 см), окружность талии - 26-38 дюймов (примерно 66-96 см). Не забывайте, что господин Остмен был когда-то лесорубом и поэтому гораздо лучше, чем другие, мог оценить длину окружности (ведь ему постоянно приходилось на глаз определять величину обхвата деревьев). У молодого самца были широкие скулы и узкий покатый лоб. Затылочная часть головы у этого существа, как и у всех остальных, была примерно на 4-5 дюймов выше линии бровей и четко выражена. Остмен затруднялся определить эти размеры и форму черепа существ. Волосы на голове у молодого самца были около 6 дюймов (примерно 15 см) длиной, на теле - короче, но на отдельных участках тела толще.
Молодая самка была очень робкой. Она не приближалась к Остмену достаточно близко, а разглядывала его, стоя за кустами. Он не смог достаточно точно определить ее возраст, но обратил внимание на то, что грудь у нее еще не выделялась и фигура была совершенно плоской. Так же как у ее матери, у молодой самки над надбровными дугами от одного виска до другого четко выделялась челка прямых волос. Любопытно, что Остмену не задали ни одного вопроса, чтобы поточнее выяснить особенности именно этой особи, а эти вопросы отчасти могли быть и психологического характера, так как у меня создалось впечатление, что он был убежден в том, что похитители предназначали его в самцы для нее. Я думаю, что он скорее из скромности сказал, что она была робкой. Остмен сохраняет трогательную щепетильность в правилах хорошего тона и искусно избегал чисто биологических вопросов с помощью таких уклончивых фраз, как "откуда мне знать про то". Но он рассказал нам несколько более интересных подробностей относительно поведения все семьи.
Во-первых, нечленораздельные звуки, которые они издавали. Остмен пришел к выводу, что существа действительно общались друг с другом, причем вполне осознанно, так как они издавали различные звуки сообразно с конкретной ситуацией. Ему даже показалось, что они обсуждали друг с другом различные предметы, которые кто-нибудь из них приносил домой. У них был возглас восхищения "оок", который испустил молодой самец. Во-вторых - старая самка и молодой самец регулярно отправлялись на поиски растительной пищи. Самка выходила на поиски через проход в скалах и возвращалась с полными руками различных растений, среди которых были и молодые веточки ели, и верхушки тсуги, различные травы и папоротники. Все эти растения, как рассказывал мне Остмен, старая самка мыла и оставляла про запас. Она также приносила в большом количестве "земляные орехи" (вспомните Майка Кинга!). Остмен часто видел эти орехи на острове Ванкувер, где они росли в изобилии. Исследование показало, что это травянистое растение с корневыми клубнями относится к роду тсуги европейской (но только не к дереву, известному под тем же названием), один из видов которой как раз и дает съедобные орехоподобные плоды, к тому же очень вкусные. Молодой самец тоже обычно ежедневно отправлялся на поиски съедобных растений и возвращался с пучками трав, у которых были "сладкие корни".
Остмен особо отметил невероятную способность карабкаться по скалам, которой обладал молодой самец, а также необычную форму стопы у обоих самцов, большие пальцы ног у них были чрезвычайно большими. Для того, чтобы получить точку опоры при восхождении, молодому самцу было вполне достаточно крохотного участка, на который он мог бы опереться своим большим пальцем ноги.
Одно из наблюдений Остмена показалось очень странным, его можно рассматривать либо как доказательство того, что весь его рассказ не что иное, как грубая фальшивка, либо как яркое свидетельство правдивости рассказчика. Оно затрагивает несколько самых фундаментальных вопросов, имеющих отношение к истории культуры ранних гоминидов, но, разумеется, только в том случае, если все рассказанное Остменом правда. Это наблюдение состоит в том, что эти четыре существа спали и проводили большую часть жизни под скальными выступами или каменными навесами, и именно такие пристанища особенно нравились многим людям каменного века. В подобной ложбине, которая имела около 10 футов (примерно 3 м) в глубину и около 30 футов (примерно 9 м) в ширину, как он говорит, существа устраивали себе постоянные лежбища из веток, мха и сена. Они, кроме того, имели некое подобие одеял из плетеных полосок коры в виде плоских больших мешков и набивали их сеном и мхом. Однако я так и не смог добиться от Остмена четкого ответа на вопрос, каким образом ему стали известны все эти факты: то ли он приближался к их лежбищу и изучал эти одеяла вблизи, а если нет, то как он смог так хорошо узнать их конструкцию и определить, чем они набиты. Этот вопрос не дает мне покоя до сих пор.