Стоит признать, что даже накопив денег и отправившись на отдых в какие-нибудь экзотические страны, геймеры не получили бы такого полного отдохновения. Там на курортах преуспевшие в карьерном плане соотечественницы с хищными взглядами и ухоженными телами смущали своей недоступной близостью, напоминая некрутым геймерам об их месте в конкурентном социуме. В этих рассадниках неприкрытого потребительства лишь острее почувствовала бы тонкая душа неудачника свою неуместность и незначительность.
Другое дело компьютерный клуб!
За смешные для изредка работающего человека деньги можно сутками рубить монстров, спасать планету и вести в бой легионы ощетинившиеся разящей сталью. В этом мире с критиками и морализаторами разговор был короткий - дави на гашетку и не бойся, что кончатся патроны!
* * *
Анатолия и Ивана здесь знали. Почти каждый вечер они входили в клуб слегка подшофе, одеты в длинные чёрные шинели от лучших поставщиков с Черкизовского. Сосредоточенные и холодные они позволяли себе лишь легкую благосклонную улыбку при виде админа клуба Колюни, несущего уже из админской будки бутылку прехолодной водки и золотистые стеклянные кегли швепса-биттерлемона. Колюня кой-чего добился в жизни - выступал за сборную Москвы по Старкрафту. Человек уважаемый.
Плеснув в пластик ароматную Посольскую они не без интереса выслушивали последние светские сплетни про новую страту люркерами. Пару стопок пропускалось с Колюней для создания правильного настроя, но экшн мог начаться в любую секунду.
Вот они стоят, поцеживая водку со швепсом, сонным взглядом скользя по рядам будущих соперников - преимущественно школьников младших классов, и, вдруг… Чу! Все меняется! Всплеснув черными фалдами, словно огромные летучие мыши, падают на спинки стульев шинели. Серебристой змеёй ползут из кармана личные наушники Толика. Сверкнет серым боком Ванина знаменитая мышь Джиниус, положившая конец чаяниям не одного десятка нубов.
- Го соло зерг на зерг! - позеленев от собственной наглости, подбегает к Толику зарвавшийся нуб, ищущий славы победителя легенды. Возмущенный рокот прокатывается по клубу. Даже самый распоследний первоклашка знает, что Толик играет только за терранов! Не за протоссов! Не за зергов! За терранов!
- Я играю только за терранов, - холодно роняет маэстро и садится за компьютер, не обращая более внимания на осрамившегося дуэлянта. На миг застынут пальцы над клавиатурой, и битва начинается!
В компьютерном клубе не бывает окон. Время пролетало незаметно. И часто до утра возвышались два массивных силуэта с точеными профилями среди контрстрайкающей мелюзги.
* * *
После предательства Валерии и пары тройки неудачных собеседований Ваня опустил руки. С детства он привык к статусу вундеркинда и звезды, и к тому времени уже защитил кандидатскую по филологии. И вдруг такое пренебрежение, как со стороны девушки, так и со стороны работодателей. Привыкший получать только самое лучшее и сразу, Иван впал в мучительное самокопание и самоуничижение, и только безработный брошенный девушкой друг тешил его самолюбие.
Однако вскоре и этот целебный источник иссяк - успешный Толик устроился грузчиком-мерчандайзером по развозке мороженного. Двести пятьдесят долларов в месяц, как с куста. Это было предательством. Отношения накалились, и Толик съехал сначала в съемную комнату, а затем в квартиру к новой московской подружке. Дочь недавно почившего академика активно тусила в клубах, где и склеила по случайности забредшего туда Анатолия. Особой любви он не испытывал, но к тому времени жизнь научила его быть практичным.
- Можешь пожить пока у меня, - сообщила Роксана.
- Ты такая красивая сегодня! - согласился он.
Избавленный от необходимости зарабатывать на жильё Толик оставил перспективную карьеру грузчика-мерчандайзера и устроился менеджером по продаже услуг модельного агентства. Облачившись в костюм с отливом, он стал зачесывать волосы назад на гангстерский манер, разговаривать, не двигая губами и фальшиво улыбаться, обрабатывая очередную кандидатку на роль супермодели.
- Детка, мы работаем со звездами, сделать портфолио у нас стоит денег, - тянул он многозначительно. Платили в агентстве мало, но там были свои преимущества.
Роксана застала его в постели с "преимуществом", когда он в очередной раз взял работу на дом.
- Любимая, это ничего не значит, я обожаю только тебя, - заволновался Толик.
- Я знаю, - хладнокровно сообщила Роксана, - не вылезайте из кровати, я сейчас к вам присоединюсь.
Со временем на модельное агентство наехали конкуренты, и Толик остался без работы на содержании герлфренда. С Ваней они на этой почве помирились и теперь могли с новой силой отдаться старой страсти. Старкрафту.
- Вот как-то так и живем тут, - подытожил Толик, разливая янтарные остатки J&B по стаканам. - А как у вас со Светкой, совсем разошлись что ли?
- Да, нет. Приедет она, - я неопределенно мотнул головой, - вот только устроюсь тут.
- Не боишься, что не вернется? - осторожно поделился он своей выстраданной фобией. - Штаты все же…
- Нет, - ответил я, - не боюсь.
В разговорах и воспоминаниях ночь пролетела незаметно. За окнами забрезжил свет первого утра моей новой жизни. Толик прикурил сигарету, отодвинул занавеску и приоткрыл окно. Морозный воздух ворвался в затхлое тепло кухни.
- Ты это, Пашка… - он выдохнул из легких сизый клуб дыма и пощелкал пальцами в воздухе, как будто-то подыскивая нужные слова, - молодец, что приехал!
Эпизод 31: Музыка для людей
Незавершенный гештальт довлеет над нами.
К примеру, в тринадцать лет на тебя произвела неизгладимое впечатление девятнадцатилетняя няня, призванная для присмотра за твоей малолетней сестренкой. Третий размер девичьей груди откровенно таращился из легкомысленного декольте в самый неподходящий для этого момент твоей жизни.
Гормоны свирепо рвали мозг в клочья, заставляя возненавидеть прыщавое и угловатое отражение в зеркале, а в это время нимфа в ультракороткой юбке изгибалась округлыми прелестями за столом в вашей гостиной, хмуря брови над конспектом по психологии.
- О, Господи! Отрежь мне правую ногу, но позволь… - мысленно взывал ты, но желанию не суждено было сбыться.
Не помню, рассказывал ли я тебе, мой добрый читатель, о незавершенном гештальте, и если нет, то решительно сделаю это сейчас.
Итак, незавершенный гештальт. Психологический термин, обозначающий сильное желание, которое так и не было удовлетворено. Если верить психологам, желание это, столкнувшись с суровой реальностью, не исчезает из нашего мозга, а прячется в самый дальний чулан из дендритов и аксонов.
- Не мучай себя, - как бы говорит сердобольное сознание, замечающее очевидную пропасть между некрутым тринадцатилетним тобой и сексапильной студенткой Дашей, - не мучай… Смирись, забудь, и сконцентрируйся на более достижимых целях, пока совсем не сошел с ума.
- Спасибо, Сознание! - шепчешь ты, послушный подросток. - Я, пожалуй, так и поступлю.
И вот недостижимая "Даша" отринута и задрапирована пыльными кулисами, а ты пошёл дальше по жизни уверенным шагом, концентрируясь на достижимых целях.
Цели становятся всё глобальней, а слово "достижимый" постепенно стирается и теряет смысл для уверенного решателя проблем. Но ничто не приносит по-настоящему полного удовлетворения. Ты ныряешь в пучины, лезешь на эвересты и покупаешь дорогие вещи и девушек, но все тщетно. Почему?
Всё просто: чего бы ты ни добился, тебе хочется лишь одного - чтобы студентка "Даша" пришла в комнату к тебе тогдашнему тринадцатилетнему, медленно сняла с себя розовый топ, глядя прямо в твои глаза, а потом…
Так что, не помогут "эвересты". Ведь, как говорят, если у тебя в детстве не было велосипеда, а сейчас есть Феррари, то велосипеда у тебя в детстве все равно не было.
Иногда человек не знает, какой незавершенный гештальт довлеет над его подсознанием, или просто не имеет понятия, как добиться этого проклятого завершения…
* * *
Мы сидели на съёмной квартире в районе станции метро "Измайловская" города-героя Москвы.
-…и вот, помню, смотрю я на этих татуированных длинноволосых парней с гитарами на обложке журнала "Ровесник" и думаю: "Вот это жизнь! Музыка, концерты, поклонники! Просто мечта!", - закончил я изливать немного потасканное мною в частых изливаниях воспоминание детства.
- Кстати о концертах! Когда уже я на вашем концерте побываю? - спросил однокурсник Коля, уминая за обе щеки бутерброд с толстенным куском "Докторской" из моего холодильника. От выпитого коньяка он раскраснелся лицом и ослаб хрусталиками, вследствие чего вид имел слегка безумный. - Фанаты, так сказать, скучают по вашим песням…
- Что прям все оба? - саркастически заметил я. Вопрос, однако, был насущен. Процесс продвижения новой группы уже давно забуксовал и подернулся тиной. - Если честно, то мы просто не можем найти барабанщика.
- Да? - отвел от "колбасода с бутерброй" правый глаз Николай и с недоумением уставил его на меня, - А этот чем не подходит?
Незанятый в контроле пищевого процесса глаз описал замысловатую дугу, а Колин палец указующе застыл в воздухе, призывая прислушаться. Секунду я предавался недоумению, но, наконец, осознал, что в здании "бауманского" общежития напротив раздавались удары по малому барабану, бас-бочке, тарелкам и всем остальным деталям, составляющим барабанную установку.
- Неее, - тут же скривил я свое лицо, - он к нам не пойдет.
- Почему это? - Коля прекратил созерцать остатки поглощаемого бутерброда левым глазом и уперся в меня уже полным комплектом, обретя вид мудрый и наставительный, - У вас же отличные песни!
- Ну, песни…есть ничего, но современные барабанщики только металл и всякий "модный актуальный рок" хотят играть, а не нашу бардовщину с претензией, - неохотно признался я. - Да и этот, наверняка, играет уже в группе, а может быть и не одной.
- Так пойдем, спросим, - как опытный менеджер по продажам, Коля просто не принимал отказа. - За спрос не бьют в нос…
Я хотел было объяснить, что один удар по самолюбию стоит десяти ударов в нос, но энергичный собутыльник уже напяливал сапоги в прихожей.
* * *
- Это куда такие молодые красивые идут? - саркастически поинтересовалась дебелая вахтёрша со свекольным лицом потомственной алкоголички вслед двум одиноким фигурам, припорошенным декабрьским снежком.
- О! А мы как раз вас ищем! - вскинулся Коля, входя в режим продажника-задушевника, - у нас тут есть дело…
Наблюдать Колю в действии было одно удовольствие… а интеллигентно присесть на подоконник, прихлебывая из начатой бутылки коньяка - другое.
Тёмно-янтарная жидкость провалилась в желудок жарким комом, лаская внутренности мягкими кошачьими лапами тягучего опьянения. Пока я пил, Колин силуэт отделился от вахтёрши, величаво закружился на турникете проходной и исчез в темнеющем чреве бауманской общаги в дымке расфокуса.
-…крейзи, - понесся ему вслед мой неуверенный шепот, - унд эста локо, ман…
Небритый и величавый я топорщился на подоконнике, выдыхая коньячное амбрэ и таращась в Вечность из складок шинели. Вечность оставалась невозмутимой, и меня начало клонить в сон.
- Знакомься! - громкий голос монстра коммуникации выдернул меня из оцепенения. - Гитарист, вокалист и идейный руководитель группы "Понедельник"!
Рядом с Колей стоял невысокий румяный студент уютного сложения в очках, шортах и потасканной майке.
- Максим, - застенчиво улыбнулся он, протягивая руку.
- Именно этого отличного барабанщика мы слышали из твоей кухни, - пояснил мой товарищ, явно гордясь собой. - Договаривайтесь!
- Ээээ, очень приятно, - сконфуженно пробормотал я, ссыпавшись с подоконника, - Ну…нам вот нужен барабанщик… если ты, конечно, не занят и всё такое…
На этом месте я почувствовал себя немного глупо. Вломиться вот так в жизнь чужого человека и требовать от него играть в группе было самонадеянно.
- Я не против, - сказал Макс, - но сразу предупреждаю, я ещё только учусь…
* * *
Команда наша, наконец, нашла барабанщика, а вот "проект Тасис по внедрению института семейной медицины в Российской Федерации", в котором я подвизался переводчиком, отчаянно балансировал на грани провала. Это понимали все, поэтому обстановка в офисе царила напряженно-рабочая.
Матерясь полушепотом, анорексичная секретарша Аня уже четвертый раз за утро переставляла с места на место цветочные горшки на подоконнике и своем столе с намерением добиться абсолютного фэн-шуя. Умудренная годами и статью Эльвира Павловна, "заведущая по финансам и административным вопросам и бухгалтер", пустив прозрачную и невесомую, как паутинка, слюнку из полуоткрытого рта, с глуповато-блаженной улыбкой человека, за которым никто не наблюдает, отписывалась подругам в "аське" по результатам вчерашней совместной пьяночки. Угрюмый водитель Борис монументально почивал на стуле около двери, изредка позволяя себе деликатно всхрапнуть.
В общем, вкалывали лишь я и профессор Иван Васильевич Густопсинников, эксперт по семейной медицине нанятый за большие деньги. Он несколько лет отработал военным хирургом, вследствие чего вид имел строгий и бескомпромиссный. Часто отхлебывая чай из высокой объемной кружки с надписью "Участникам конференции по ранней диагностике половой дисфункции", он безотрывно глядел в тонкий стильный ноутбук Asus. Время от времени его осеняла очередная идея по поводу того, как нашему проекту спасти семейную медицину в России, и взгляд, брошенный поверх винтажных квадратных очков, становился плотоядным и нетерпеливым. Он удовлетворенно хмыкал, и длинные ловкие пальцы хирурга стремительно набивали текст, фиксируя гениальные мысли.
Иван Васильевич был всегда так искренне поглощен рабочим процессом, что на его фоне я чувствовал себя разгильдяем, и ещё ожесточеннее вгрызался в перевод малого расширенного стандарта обязательных навыков врача общей практики.
В общем и целом, я, конечно, не идентифицировал себя с проектом, понимая, что я тут только из-за денег, но к командной работе после Америки я стал относиться ответственно.
- Где Шваль?! - офисная дверь резко распахнулась, с грохотом приложив по интерфейсу дремавшего Бориса, и на пороге появилась красная от ярости и нездорового образа жизни Ловорка. - Она есть отправлять кляуз в Управляющий комитет! Она есть писать, что мы тут никто ничего, кроме неё не делать и проект плохой руководитель! Ви тоже все так думаете?
Лохматая голова на крепкой шее вызывающе торчала из антиэстетичного декольте, а наливные арбузные груди гневно раскачивались под невесомой кофточкой от Prada, словно два стенобитных орудия.
- Господи?! - неуместно выпалила Эльвира Павловна, судорожно хватая воздух ртом, как выброшенная на берег скумбрия.
- Мы так не думаем! - верноподданно вскинулась Аня, с чувством опуская фикус на помятый пластик подоконника.
- Так, только спокойствие! Юнайтед ви стэнд! - тоном психоаналитика молвил Густопсинников.
- Доброе утро, Ловорка, - сказал я.
- Б&%ть! - сказал Борис, потирая ушибленный лоб.
Следующие пятнадцать минут актив отряда в лице профессора Густопсинникова и Ани отпаивал Ловорку кофеем, обвиняя старшего эксперта Сильви Шваль в небеспристрастности и необъективности, и славя руководительский талант самой Ловорки.
- Какая она все-таки низкая, а мы ведь относились к ней, как к коллеге, как к другу! - возмущенно звенел голос Ани.
- Вот вам и говорящая фамилия! Мала херба цита кресцит! - поддерживал Густопсинников.
Опоенная кофеем и елеем Ловорка уехала с Борисом "встречаться с заинтересованными сторонами до вечера", а профессор толкнул перед собравшимися краткую, но емкую речь:
- Сейчас судьба проекта, как ни прискорбно, стала зависеть не только от успешной реализации поставленных задач, но и от нечистоплотных интриг, некоторых лиц (здесь он многозначительно посмотрел на запертый уже несколько дней кабинет Сильви Шваль). Да, некоторые факторы находятся вне нашего контроля, но мы можем ответить им, концентрируя усилия на том, что у нас получается лучше всего - нашей работе!
Лица коллег выражали солидарность. Никто не был против того, чтобы концентрировать.
С чувством выполненного долга Иван Васильевич вернулся за свой ноутбук. Аня со вздохом потащила фикус с подоконника, а Эльвира Павловна спешно принялась отвечать на накопившиеся в "аське" тревожные вопросы подруг, по поводу её неожиданного исчезновения с радара.
"Переводить, так уж на совесть", - решил я, проникнувшись речью, и, распечатав на принтере список непонятных медицинских терминов, направился за консультацией к Густопсинникову, так сосредоточенно печатающему что-то за своим столом, что мое появление для него оказалось неожиданным. Почтительно приблизившись со спины к светилу российской семейной медицины, я бросил взгляд на экран его ноутбука и окаменел: в окне видео-чата две полуобнаженные азиатки страстно извивались перед камерой в номере далекого заморского отеля.
"Show me more! I want to see your "whoo-hoo"!!!!", - бегло набирали текст тонкие нервные пальцы бывшего военного хирурга.
- Ээээ… - выдал я в ответ на немое возмущение, отобразившееся на лице заметившего меня Ивана Васильевича.