* * *
Стереотип об алкоголизме русских людей легко развеивается после близкого общения с людьми западными и, в частности, австралийскими. Пожирание холодного пива эти потомки британских каторжников возвели в ранг настоящей религии.
Однако враньем было бы сказать, что антиподы гнушаются другими спиртными напитками.
- Павел, у нас тут австралийцев пригласили судить местный конкурс красоты, - проплыл мимо меня зрачками Федя-Тедди, выдавая пристрастие к сельскохозяйственной культуре ямайских негров. - Так вот ты иди с ними. Как самый языкастый, что ли…
Стереотип о замкнутости и заносчивости западных людей легко развеивается после общения с австралийцами. Успев перезнакомиться с половиной проекта, я был рад. Это были умные и простые люди с широким кругозором, живым умом и пытливой душой, а то что бухали они, как нанятые, только ещё больше сблизило нас.
- У нас тут, в основном, администрация города, но вы присаживайтесь! Если надо, мы ещё стульев принесём, - суетился распорядитель.
Все расселись, и после короткой приветственной речи показались конкурсантки в бикини. Девушки были хороши, но уж больно юны, на мой взгляд.
- Больно юны, на мой взгляд, - поделился я с австралийцами. Они придерживались того же мнения.
- Лучшие ученицы, - прокомментировал краснолицый господин, представившийся директором гимназии, на базе которой и проводился данный конкурс красоты.
Девушки старались изо всех сил, с грацией юных жеребят принимая соблазнительные позы. Всё это стало напоминать мне выставку породистых собак. В смятении я ждал, когда "почтенному жюри" предложат оценить прикус и шерстистость конкурсанток, но до этого не дошло: настала пора выставлять оценки. Смущаясь от неожиданно выпавшей важной роли, я отмахнул высокими баллами за пару особо отпетых школьниц и принялся переводить витьеватые речи австралийцев.
Немного сконфуженные от повышенного внимания к их скромным персонам, инженеры из австралийской глубинки рассыпались в комплиментах и благодарностях. Почтенный бомонд терпеливо кивал головами, но было видно, что всем не терпится перейти к главному этапу мероприятия - бессмысленной и беспощадной пьянке.
По роду профессии я перевидал много официальных возлияний, но ни одно из них не могло похвастаться такой обстоятельностью. После того, как рядовая массовка была выпровожена в сад, нашу делегацию попросили пройти в банкетный зал для элитных гостей.
От обилия закусок рябило в глазах. Особенным разнообразием поражало рыбное меню: муксун и нельма, сиг и чир, омуль и ряпушка холодного и горячего копчения и соления…может мочения ещё, а также такие аутентичные местные блюда, как строганина, сугудай, пироги с вязигой, всё это манило и вызывало аппетит.
Естественно, плотной стеклянной дружиной сплотились ряды бутылок с водкой и коньяком. Шкуры и головы убитых животных, развешанные по стенам, а также исключительно мужской состав застолья делал мероприятие похожим на пирушку в рыцарском замке. Сходства добавляли участницы конкурса красоты, которые переквалифицировались в официанток, не поменяв в прочем своих сценических нарядов, что придавало атмосфере некоторую пикантность.
"Однако менестрелям на этом пиру, очевидно, тоже найдется место", - с удовольствием заключил я, углядев в одном из углов залы пару акустических гитар, аккордеон и даже видавший виды "сексофон".
После первых приветственных тостов стадо ясно, что скучной вечеринка точно не будет. Норильские бонзы сыпали шутками и анекдотами, да и вообще, все как один оказались записными тамадами.
Первым душа развернулась у директора по маркетингу из местного представительства одного из сотовых операторов. Он был молод, горяч и, как выяснилось, обладал красивым басовитым голосом, который не замедлил продемонстрировать.
Пел он проникновенно и самозабвенно, откидывая голову и закрывая глаза. Песню я никогда раньше не слышал, но она мне понравилась. В ней говорилось о том, как легко уходят молодые годы без настоящей любви, настоящих друзей и настоящей жизни.
Аплодировали Кириллу, так его звали, все. Но, возможно, некоторые были просто рады переходу к музыкальному представлению, в котором каждый мог блеснуть талантом.
Директор школы открыл отделение, довольно виртуозно сбацав инструменталку на русские народные темы; пара лысеющих замов с хорошо отрепетированной душевностью исполнили песни обычного для такого антуража Митяева - этого каноничного малежика таежных костров. Наконец хозяевам захотелось экзотики.
- А пусть нам австралийцы попляшут-попоют, - гитара прошла по рукам и ткнулась хищным грифом в дряблое плечо маленького айтишника Стива.
- Ноу, ноу, - замахал он руками.
- Мы спели бы, но никто из нас не умеет играть на гитаре, - с сожалением пояснил мне Крис.
- Ноу проблем, - сказал я. - Что петь будем, славяне?
Обрадовавшись возможности не ударить в грязь лицом перед талантливыми русскими, иностранные коллеги закидали меня заказами на хиты из своей далекой молодости. Из названных групп я что-то отдаленное слышал о группе INXS, но ни одной их песни не знал.
- Давайте что-нибудь, что все знают, - предложил я, - как насчет "отеля Калифорния"?
Австралопитеки радостно закивали и я заджибилил вступление.
- Он зе дарк дезерт хайуэй, - несколько уныло затянул Крис.
- Кул уинд ин май хэйр, - пободрее вступил Стив.
Принимающая сторона была в восторге, и припев мы уже пели все вместе. Девочки в бикини принялись слегка пританцовывать с подносами в руках, а изрядно подвыпивший местный депутат схватил саксофон и выдул озорное джазовое соло.
Все были счастливы.
Наступил тот кульминационный момент, когда гости уже начинают вести себя с очаровательной развязностью и непосредственностью, но ещё не бьют посуду и не блюют в герань.
- Я хочу прочитать стихи для наших уважаемых австралийских гостей, - пошатываясь, встал убеленный сединами и, судя по осанке, титулованный старец. - Пожалуйста, переведите им общую суть.
- Не проблема, - выразил я готовность поддержать друида.
- Моё сердце не здесь, моё сердце в горах, - монотонно забубнил вялодекламатор.
- Май хартс ин зе хайлэндз, май харт из нот хиа, - легко погнал я подстрочник, дожевав малосольный огурец, - май харт ин зе хайлэндс итс чейсин зе диар.
Чем дальше читал старик, тем сильнее округлялись глаза у присутствующих - я переводил в стихах!
- Ты смотри, что творит! - раздался восхищенный шепот.
Осознав сей факт, я и сам слегка опешил, но на автомате довел начатое до конца. Комната взорвалась аплодисментами и криками восхищения.
- Ай да переводчик!
- На ходу стихами!
- Молодец, вот это молодец!
Объяснить такой неожиданный дар я не мог даже самому себе, поэтому лишь растерянно улыбался и чокался с поклонниками.
- Я - Кирилл, - подсел ко мне поющий директор по маркетингу, - Классно поёшь!
- Паша, - пожал я протянутую руку. - Да ты лучше, по любому. Кстати, а что за песня? Никогда её не слышал.
- Спасибо, - заулыбался Кирилл, - это я сам сочинил.
- Супер! А ещё есть что-то? - поинтересовался я.
- Если интересно, спою, - обрадовался Кирилл, - только лучше тогда в другую комнату перейдем.
Вечеринка уже вступала в фазу, когда все говорят одновременно, но никто никого не слушает, так что на наш маневр не обратили внимания.
Взяв со стола бутылку с коньяком и пакет с соком, мы уединились в уютной соседней зале. Выпив за знакомство, Кирилл принялся петь остальные свои песни. Вещи были неплохие - мрачные, про смерть, любовь и одиночество. Пел он тоже отлично - эмоционально и драйвово, чувствовалось, что поёт о пережитом, и каждый раз проживает всё заново.
Я пил и искренне наслаждался прослушанным, не скупясь на похвалу.
- А ты сам ничего не пишешь? - с надеждой спросил Кирилл. Очевидно, он был бы более счастлив, если бы оказалось, что комплименты его таланту шли не от простого слушателя, а от искушенного музыканта.
- Вообще-то сочиняю, - признался я. Взяв гитару, я спел ему "Изгоняющего дьявола", решив, что после красивых, но достаточно простых песен Кирилла хорошо прозвучит что-то музыкально более изощренное. Так и случилось. Олег был в восторге.
- Всё! Едем! - решительно поднялся он, - я должен познакомить тебя с нашей музыкальной тусовкой.
- Отличная идея, - тут же согласился я. Новые знакомства - это я любил.
Заплатив фиксированную таксу в сорок рублей за такси - город был настолько мал, что проезд куда угодно в его пределах стоил сорок рублей - мы прибыли к одной из страшных обшарпанных норильских многоэтажек без фундамента.
- Это у нас везде так - штукатурка от мороза отваливается, - ответил на мой вопрос Кирилл, а фундамент здесь не выроешь, потому что вечная мерзлота. Все дома на сваях стоят.
Вид у города в виду таких климатических условий был конкретно устрашающий.
По дороге я предложил забрать с собой Черешнева, который хоть и не играл ни на чем, но был благодарным слушателем и продвинутым ценителем, а такие люди на вес золота в любой музыкальной компании.
Поднявшись на третий этаж, Кирилл позвонил в видавшую лучшие дни дверь, за которой уже слышался звон гитар.
- Привет, Макс, - несколько развязно крикнул Кирилл хозяину квартиры, показавшемуся на пороге. - Я тебе гостей привел, австралийцев.
Хозяин был растрепан, взъерошен и небрит. Лицо его украшали фигурные бакенбарды, а одет он был в помятую шелковую рубашку с чёрными драконами на оранжевом поле. Судя по его виду, он не только не брился, но и не трезвел уже несколько дней.
- Ну, здорово, Кирюша… раз пришёл, - посмотрев на нашего проводника с явным неудовольствием, он мотнул головой в нашу сторону. - Что? Действительно австралийцы?
- Да нет, мы из Москвы, - смутился трезвый Черешнев.
- Мы сами музыканты, - сообщил я, помахав бутылками с коньяком, - вот хотели познакомиться.
При виде коньяка взгляд хозяина потеплел.
- Что ж вы заморозились? Проходите, конечно! - последовало приглашение.
Интерьер квартиры был примечателен: все стены обвешаны музыкальными инструментами, а в углу устроена настоящая домашняя записывающая студия с микрофонами, мониторами и рэковыми процессорами.
Около окна в комнате размещался широкий стол. Народу собралось столько, что небольшая сковородка с жареной картошкой смотрелась на нём совсем одиноко. В основном компания собралась мужская, но присутствовало и несколько девушек. Самым ярким пятном в этой компании был мускулистый русый парень с голым татуированным торсом и гитарой наперевес. Видно было, что основной заводила здесь он.
- Новые гости пришли, коньячка принесли! - нахально крикнул он, увидев нас. - И Кирюша с вами. Ну, что Кирюш, бузить не будешь, сегодня?
- Да, что вы на меня наезжаете? - оскорблено взвился Кирилл. - Я вам гостей привёл. Между прочим вот Паша классные песни пишет, а вы докапываетесь…
Он выглядел реально обиженным.
- Песни мы и сами неплохие пишем, - подмигнул остальным татуированный парень. - Садитесь, парни! Меня Миша зовут, я и вот эти парни - группа Мачете, - показал он рукой в сторону остальных. - Вот обмываем как раз запись первого альбома.
- Респект! - оживился я, - а можно послушать? Мне очень интересно!
Внимание приятно даже скотине, а творческому человеку приятно внимание к его творчеству. Миша, которого остальные почему-то называли по фамилии - Шорохов, с готовностью метнулся к компьютеру Макса, чтобы поставить музыку.
- Да вы запарили уже своим альбомом, - проворчал Макс, садясь к столу и распечатывая коньяк. - Сто раз уже слушали сегодня. Дайте людям выпить лучше.
- Макс, ну мы знаем, что ты не хочешь слушать, потому что гитары криво сыграл, - подмигнул остальным Шорохов.
- Да нет, не хочу слушать, как ты мимо нот поёшь, - хмыкнул хозяин квартиры.
- Макс - лучший гитарист в Норильске, - доверительно сообщил мне молодой человек в мексиканской шляпе, ранее представившийся "басистом Вовой".
Из динамика раздались тяжелые гитарные рифы, поддержанные мощной ритм-секцией. Партия бас-гитары была сыграна немного неуверенно, но барабаны и гитары, что называется, "высекали". По вступительному соло сразу стало ясно, что играет "профи", я уважительно взглянул на взъерошенного Макса.
"Живу, как не надо жить, как будто последний день…" - запел сильный хрипловатый голос, чем-то напоминающий тембр Кузьмина.
"Я понял теперь, что не надо-о-о… сопротивляться судьбе! В груди моей бьются два сердца рядом - я оба дарю тебе!" - музыка сильно напоминала группу Rage Against The Machines, если бы те взяли Владимира Кузьмина фронтменом. Это сильно отличалось от мягкого акустического хиппи-рока Понедельника с нашими лирическими баритонами, но мне понравилось.
- По-моему ваще круто, - высказал я авторитетную точку зрения.
- Ага, очень профессионально, - поддержал Черешнев.
- Давай следующую, - попросил я Шорохова. - Ну и за ваш талант, чуваки!
После вступительной зубодробительной композиции пошли вещи помягче и полиричней, в них стал заметен поп-талант сонграйтера Шорохова - песни были мелодичны и душещипательны.
- Наверно, девушкам очень нравится? - подмигнул я собравшимся феминам. Они стеснительно осклабились, давая понять, что ещё как нравится.
Хвалить талантливую музыку всегда легко и приятно, что мы с Черешневым и сделали. Отведав нашего коньяка, и подобрев от комплиментов, парни приняли нас, как родных.
- И вот Кирилл у вас ещё суперски поёт, - сообщил я, благодарный нашему проводнику за такое душевное знакомство.
- Поёт-то он здорово… - без энтузиазма согласились собравшиеся.
- Да вы Пашку послушайте! - подхватил Кирилл, чтобы отвести негативное внимание от себя. - Вот у кого песни - кайф! Спой им эту, про дьявола!
- Ага, давай, - поддержали остальные. - Вмочи московского рока!
Мне захотелось спеть что-нибудь энергичное.
- Я лучше новую…написал вот недавно, - сообщил я, ухватывая свою вечную невесту за деревянную шею.
- Я забрасываю сети каждый день, - начал я, наяривая, беспокойный риф.
Люди слушали с интересом. Лица стали серьезными.
-…мы всё успели, и осталось лишь одно: увидеть море, увидеть море…увидеть море-е-е-е…. - я протянул последнюю ноту и энергично несколько раз ударил по струнам, зажав фа-диез минор.
Кода.
В комнате на секунду воцарилось молчание.
- Ну, вот как-то так, - смущенно протянул я.
- Вообще круто, Пашка! Я тебя люблю! - воскликнул порядком датый Кирилл, фамильярно ухватив меня за шею.
- Действительно, высшая вещь! - изумленно сообщил Шорохов. - Не ожидал.
- Класс! - поддержал Макс, - учитесь, как песни писать надо, олухи!
- Да это не он написал, - воскликнул один из местных, смахивающий на спивающегося барда.
- Эээ… как-это? - оторопело улыбнулся я, - а кто тогда?
- Тогда у тебя ещё должны быть такие песни, - упрямо сказал антибард. - Пусть другие свои песни споёт, я сразу скажу, сам или не сам тогда, - обратился он к остальным.
Собравшиеся зашумели, но никто не был против послушать ещё. Я спел Дьявола, Расстояния и студенческий хит Кофе с коньяком. Народ фанател, и пуще всех тряс бородой скептический бард.
- Вот теперь верю, теперь верю! - вопил он, размахивая кружкой с пивом.
- И все-таки, Увидеть море - самая крутая у тебя вещь, - сообщил Макс, чокаясь со мной граненным стаканом.
- Да я согласен, - благодарно кивал я, - это ж моя последняя вещь, несколько дней назад написал.
- А давай ещё раз Увидеть море, - вклинился Шорохов, дыша перегаром.
- Подождите, - воскликнул вдруг Макс. - Я хочу это записать! Садись сюда! Надевай наушники. Тихо все!
Передо мной вырос микрофон с черной сеточкой, предотвращающей аспирацию. С двух дублей песня была записана. Я стал кумиром вечера и исполнял свой народный хит раз пятнадцать.
Где-то в полночь Шорохову позвонили. Поговорив, он нервно возбудился и замахал руками.
- Так, все слушаем сюда, счас едем на "Надежду" лабать с моей бригадой, - прокричал он так, что вены на его мощной шее вздулись, а глаза выпучились.
- Гитару брать? - озабоченно спросил я, понимая, что "увидеть море" нам придется сегодня ещё не раз.
- Не надо, - усмехнулся Шорохов. - Там всё есть.
Девушки, а с ними и большая часть парней отсеялись. Кто-то уже был слишком пьян, чтобы куда-то ехать, а кому-то было завтра с утра на работу.
- Нам можно, - успокоил меня Черешнев. - Мы в командировке. Да к тому же когда ещё ты попадёшь на медеплавильный завод.
Если бы изнеженных голливудских актёров можно было заманить в этот антигуманный край, то снимать "Властелина колец" Джексону нужно было бы здесь. На "Надежде".
Подъехав на территорию на двух такси, мы надели каски и дыхательные маски, выданные Шороховым, и вступили на эту поистине впечатляющую территорию Мордора. По огромному высотой с многоэтажный дом тёмному цеху носились исполинские ковши с расплавленным металлом, объятые снопами искр. Грохот давил на перепонки, жар плескал в лицо горячими волнами. Масштабы происходящего придавили нас к земле, заставив почувствовать свою ничтожность и мизерность.
Никакие тангарские гномы не построили бы того, что строили советские люди!
- Что? Впечатляет? - улыбнулся Миша, наслаждаясь произведенным эффектом. - Вот тут я работаю!
- Пойдем в каптерку. Сегодня у моего товарища день рожденья, - махнул нам рукой Шорохов, - только под ноги смотрите и голову берегите.
Мне было неловко, что мы пришли на день рожденья без подарков, без бутылки и без гитары. Но как только мы вошли в "каптёрку", я понял, что опасения мои были напрасны. Мало того, что в этом весьма цивильном помещении все было в порядке с едой и выпивкой - это была настоящая реп база с барабанами, усилителями и комбиками.
- Мы здесь репали с моей первой группой, - пояснил Миша.
- А вы тут в Норильске умеете жить, - радостно засмеялся я.
- А ты как думал? - подмигнул Шорохов.
Домой мы возвращались на такси под утро, измотанные, но довольные.
- Ну, как тебе было "джемить" под потолком работающего медеплавильного цеха? - хмыкнул Черешнев.
- Да уж, - согласился я. - Похоже, не зря приехали все-таки.
- Кстати, - довольно хохотнул вдруг мой коллега. - Я понял, откуда у тебя такой переводческо-поэтический дар образовался.
- Ну-ка, - заинтерсовался я.
- Ты фонетику на третьем курсе сдавал?
- Ну, канеш.
- Так там это стихотворение мы все к зачету готовили. На интонирование. Роберт Бёрнс "Май харт". Вот оно и въелось у тебя в подсознание, так что ты его в оригинале автоматом и выдал.
- Аааа! - я хлопнул себя по колену и захохотал, - Семён Семёныч!